…еще утром Кармус заметил одну вроде бы мелкую, но навязчивую особенность этих мест: несмотря на направление дороги, ветер дул ему в левое ухо, словно наигрывая непонятную однообразную мелодию, которая ассоциировалась со стишком:
«Лера, я вернусь, Лера я вернусь, Лера я когда- то обязательно вернусь!»
Он еще раз взглянул на дракона и подумал о том, что будь он менее счастливым бардом, то дракон был бы иссиня- черным и всю дорогу поливал бы его, Кармуса, наглым холодным дождем. Но этот был покладистым и скорее пытался прихвастнуть своим небесным величием, чем отвлекать по – настоящему. «Почему драконы все время пытаются привлечь внимание?- Думал юноша, отсчитывая быстрые шаги остроносыми сапогами, - давно известно, что их мягкий нрав и кроткая жажда любви есть лишь осознание собственной бесплотности. С другой стороны, какие же они все- таки несчастные и одинокие существа. М-м-м, даже не существа, строго говоря, а между нами говоря просто призраки, которым только что и остается нависать над усталыми путниками».
Кармусу почудилось, что стишок, внушаемый ветром, вдруг изменился, и вместо слова «Лера» ему померещилось слово «мама», он зябко поежился, вспомнив о судьбе родителей, оставленных там- в другом мире. «Не бывает слишком простых решений у слишком сложных задач,- рассуждал он, - Если бы я не подчинился традиции праздника Продет, то все обернулось бы еще хуже». Однако Кармус понимал, что рассуждает так лишь для самоуспокоения и для того, чтобы отвлечься от ветра и дракона. До следующего поселения было далеко, а ноги уже гудели, несмотря на то, что голенища мягких чарджоузских сапог были наполнены целебной травой.
«Мама, я вернусь, мама я вернусь, мама я когда- то обязательно вернусь!»- вертелся в голове Кармуса навязчивый слоган, расширяя душевную рану тягостных воспоминаний. Его вдруг пронзила ясная в своей безжалостной логике мысль: «А ведь это он, поет с утра свою тоскливую песню. Значит, драконы тоже страдают». Кармус мстительно ухмыльнулся, но выражение его лица напомнило скорее мученическую улыбку давно забытого Иисуса Христа.
До следующего поселения было еще очень далеко, и было ли оно вообще, никто не знал. Кармус шел на север с горячной уверенностью первооткрывателя, а дракон, висящий на западной части небосклона продолжал шевелить крыльями нагоняя в левое ухо странника ветер и нелепые стишки…