Будукан.
1
Смотрю с вершины, будто бы с балкона,
Хребет Хингана, как спина дракона.
Вершины, словно шлем богатырей,
Ну, а теперь, спускайся вниз быстрей.
Пронзают сопки длинные тоннели,
Не страшно это, что вы побледнели.
Хотя бывают иногда землетрясенья,
Здесь отдохнем мы в это воскресенье.
Моторы самолета надрывно гудели, казалось, мы не летим, а едем по разбитой дороге с глубокими ямами. Их, то бросало вниз, то подбрасывало вверх, и к горлу подкатывал комок дурно пахнущей жидкости.
Лида посмотрела в окно. Огромные облака, чем-то похожие на хрустальные замки, выстраивались совсем рядом, словно охраняя дорогу к их будущему дому.
Валя щебетала на руках у Володи, а Аня, удобно устроившись в люльке, висевшей над креслами, спала.
Лида старалась не думать о том, где им придется жить через неделю, посмотрела на мужа.
Темно-русый волос, слегка завивался в районе лба. Было видно, что он несколько поредел, но это только добавляло некий шарм старшему лейтенанту.
Широкий лоб, подчеркивали глубокие морщины, а глаза, излучали теплоту. Он то прижимал к себе старшую дочь, то садил ее на колени и разговаривал с ней, как со взрослой. Строгая дама, сидевшая через проход, часто поглядывала на молодого офицера и улыбалась. Валя, черноволосая, с темно коричневыми, блестящими глазами, в свои два года, знала много детских стихов и постоянно читала их.
Стрелки часов медленно отсчитывали минуты. Вот прошло шесть часов, а вот и восемнадцать. Самолет вздрогнул, выпустив шасси, пошел на посадку.
В аэропорту, их встречали все Виноградовы. А в голове, стоял гул, как будто они еще летели. Так же подбрасывало машину на ямках, только сказочные замки, стояли высоко в небе, открывая широкую дорогу в будущее.
На следующее утро, в девять часов, старший лейтенант Виноградов стоял у дверей начальника отдела кадров краевого УВД.
После не долгого разговора, его направили в управление исправительно-трудовых учреждений. Полковник Гетман молча смотрел на Виноградова, потом прошелся по кабинету.
- Есть место инструктора Политотдела и ты там будешь на своем месте. Есть квартира на Уссурийском бульваре, кооперативная. Осмотрись, день на ознакомление, потом ко мне.
Августовское утро было теплым и ласковым. Теплый ветерок с Амура, играл с листвой деревьев и шум листвы, словно шум волны, успокаивал.
Небо голубое, небольшой ночной дождь, отмыл его до нежной синевы и солнечные зайчики, играли в не высохших лужах. Не было вчерашних воздушных замков, не видно дороги, которая была выстроена только вчера. Только бесконечная синева.
Виноградов вышел из вагона трамвая и пошел к дому, в котором была «Чебуречная».
Он обошел дом, вот и третий подъезд, второй этаж. Открыла дверь молодая девушка:
- А мы вас уже ждем. Вы разве один? А где жена, дети. Мы так рады, что вы будете здесь жить.
Девушка все говорила и говорила, игриво стреляя глазами, а Виноградов по хозяйски осматривал комнаты, их было три, Большая, совмещенная с туалетом ванна, кухня, довольно скромных размером. Но квартира ухожена, недавний ремонт не испортил впечатление потенциального нового хозяина квартиры.
- А стоит она не дорого, только двадцать одна тысяча, мы полностью за нее выплатили.
Володя, задумчиво посмотрел на хозяйку. Почему-то у него вспотели ладони. Он не мог, даже визуально, представить такое количество денег.
Шел 1978 год, еще совсем недавно, старший лейтенант Виноградов получал сто пятьдесят два рубля денежного содержания. В политотделе, ему сказали, что новая зарплата будет двести пятьдесят рублей. Каких-то накоплений у них с Лидой нет.
Его поразил размер стоимости квартиры. Не подавая вида, Володя поблагодарил хозяйку и, не назвав дату вселения, вышел.
Откуда он мог взять такие деньги?
В этот же день, в УВД, он попросил направить его в село Будукан Облученского района Еврейской автономной области.
2
И не слезы это вовсе, а туман!
Просто вспомнил что-то наш я Будукан.
Тут минута остановки поезда,
Из вагона сбросил вещи и айда…
Виноградову показалось, что прошло всего час или два, он посмотрел на часы, стрелки часов показали 17 часов 30 минут.
- Четыре с половиной часа, подумал Володя.
Проводница, пожилая, не аккуратно причесанная женщина, хмуро глядя на старшего лейтенанта, поморщилась и произнесла:
- Вам выходить, здесь ваша тюрьма.
Володя, не реагируя, на безусловный вызов женщины, подумал, что наверное, здесь отбывает наказание ее сын.
Он не ошибся, через месяц, он подписывал разрешение на длительное свидание этой женщине.
Не успел Виноградов спуститься на насыпь из гранита, поезд покатил дальше. Володя вышел из вагона, огляделся по сторонам.
Метрах в ста, на дороге, стоял Газ-69, около него, переминался с ноги на ногу майор. Увидев старшего лейтенанта, он пошел навстречу.
- Кочетков, твой новый начальник, поехали, покажу тебе квартиру, да поужинаем.
Квартира Володе понравилась, высокие потолки, большие окна.
- Это квартиры замполитов, сделаем ремонт, а недели через две, поедешь за семьей, сказал майор.
Галина Петровна, жена начальника, радушно встретила нового заместителя, накрыла на стол. Ужин был простой, но сытный. Картофель с котлетами, соленое сало, тонкими кусочками, квашеная капуста. Свежие помидоры и огурцы, украшали стол. Майор, сняв с рубашки галстук, расстегнул верхнюю пуговицу.
- Снимай китель, у нас тепло. Мать, дай-ка нам…
Галина Петровна, среднего роста, миловидная, лет сорока худощавая женщина, с большими блестящими глазами, открыла холодильник и достала початую бутылку водки. Майор налил в стопки по полной:
- С приездом! – произнес он, протянул руку, стукнул о край стопки, улыбнулся Виноградову.
Сало было мягкое и пахло чесноком. А квашеная капуста чудесно хрустела на зубах.
Володя не заметил, как освободил тарелку, Галина Петровна, не принимая возражений, наложила вновь.
- Вы видели садик против ваших окон? – спросила она.
Володя, стараясь жевать медленнее, кивнул.
- Он теперь ваш, мы его вам отдает.
Володя покраснел, благодарно улыбнулся:
- Спасибо!
Первую ночь, Володя спал в своей новой квартире на полу. Утром следующего дня, в восемь, он был в штабе колонии.
Кочетков представил нового замполита офицерам, потом все пошли на построение.
В Исправительно-трудовой колонии усиленного режима № 10, отбывало наказание полторы тысячи человек. Здесь были осужденные за воровство, хулиганство, изнасилование, были впервые судимые и отбывавшие наказание неоднократно.
Представив старшего лейтенанта Виноградова осужденным, майор ушел. Рядом с Виноградовым, стоял заместитель по режиму, старший лейтенант Зимнох Виктор Львович, которому ДПНК, /дежурный помощник начальника колонии/ доложил результаты проверки и начался развод осужденных на работу.
Тридцать человек безконвойников, вышли в поселок, часть на хозяйственные работы, другие на лесную деляну, поехали на Дитур, километров за сто от поселка. Шестьсот человек вышло в промзону, где в Доке /дерево отделочный комбинат/ изготавливали школьные столы, полированные столы-книги и другая мебель.
Начальник оперативной части, старший лейтенант Барабанов, познакомил Виноградова с обстановкой. Он перечислил фамилии осужденных, занимающих верхнюю ступень иерархической лестницы осужденных, напомнил о том, что в колонии есть и категория «обиженных», или как их еще называли, опущенных, которых более сильные, использовали для удовлетворения своей похоти.
Оперуполномоченный Фокин, как его называли осужденные «Фока на все руки Дока», проводил его по жилой зоне, показал Виноградову людей, в отношениях с которыми, необходимо особое внимание, познакомил с местами, где работали «авторитеты».
С одним из них, работающим заведующими вещевым складом в жилой зоне, Виноградов познакомился на второй день.
Обращение старшего лейтенанта ко всем офицерам и солдатам на «вы», несказанно его удивило, узнав, что новый замполит обращается так и ко всем осужденным, вызвало не только удивление, но и некоторую осторожность, что в дальнейшем всегда помогало замполиту.
«Авторитет», которого все называли Павлович, по отчеству, видя, что Виноградов уважительно относится к каждому, дал негласное указание не противодействовать его работе. А, узнав, что замполит не боится один, без контролеров, ходить в ночное время по зоне, проходить в цеха и различные закоулки, сам разбирается в конфликтах и без необходимости не применяет меры наказания, стал с интересом наблюдать за молодым руководителем.
Осужденные, наблюдая за работой Виноградова, почувствовали в нем смелость и искреннее желание помочь каждому, стали уважительно относится, что очень помогало в работе.
Через несколько лет, Виноградов узнал о постоянном наблюдении за собой со стороны Павловича, узнал и о том, что Павлович высказал вслух свое мнение о Виноградове, как о справедливом «менте», о чем узнали во всех колониях края.
Как это помогло в дальнейшей службе Виноградову.
Через неделю отремонтировали квартиру замполита, а еще через две недели, Виноградов поехал в город Биробиджан, за контейнером с вещами, которые долго путешествовали из Ленинграда, через весь Советский Союз, до самого Дальнего Востока.
Дорога в город была узкой и извилистой, рытвины и лужи, практически через метр, учитывая, что недавно прошел сильный дождь, брызги грязи, летевшие от встречных машин, постоянно попадали в ветровое стекло, ехали шестьдесят километров два с половиной часа.
Загрузив в кузов автомашины контейнер, Виноградов заехал в мебельный магазин, где купил дочерям две полутора спальные кровати с варшавской сеткой и поехали по улице Пионерской.
Володя обратил внимание, что недалеко от магазина, в огромном котловане, укладывают фундамент нового дома, но он не мог и подумать, что через пять лет, он с семьей будет жить в этом доме.
В этот же вечер, Виноградов один, расставлял мебель в квартире.
Две тахты в спальню, окна которой выходили на дорогу, а через дорогу был дом, в котором жил старшина роты внутренних войск Рыков Валера с женой Валентиной.
Володя собрал кровати и поставил в детскую, комнату, что ближе в кухне.
Сервант, состоящий и тяжеленного основания и остекленного верха, поставил на дорожку, волоком затащил через порог в зал, из которого можно было пройти в спальню.
С верхом серванта, пришлось помучиться, был он длинный и тяжелый, а время было позднее, соседей не позовешь. Подставил табуретки, занес один край, потом другой. Едва не уронив, поднял на тумбу.
Виноградову стало жарко, он разделся да пояса, подошел к платяному трех створчатому полированному шкафу.
А вот со шкафом, подарком девчат из общежития Лиды на Старой Охте в Ленинграде, пришлось повозиться, да еще как…
Наклонив его на бок, Володя подложил под ножки половик и потянул в зал. Приподняв одну сторону, он втащил шкаф в комнату, но еще две ножки уперлись с обратной стороны в порог. Снизу, под шкафом не пролезешь, а вот сверху?
Володя залез на шкаф, развернулся ногами вперед, протиснулся под дверным проемом, ноги его повисли, а голая грудная клетка, зацепилась за угол шкафа. Ни туда, ни сюда.
Володя стал задыхаться, пот лил ручьем, его ребра, упорно не хотели скользить по верху шкафа. Каким то чудом, Володя выскользнул из этой западни. Синяки еще долго оставались на животе. Лида, узнав, как он расставлял мебель и повис на шкафе, укоризненно посмотрела на него, спросила:
-О чем ты думал?
На следующий день, Виноградов выехал в город Хабаровск за семьей.
Поезд медленно катил по мосту через Амур. Колеса вагона, пересчитывали стыки рельсов, а Виноградовы, сидя в купе, не отводили глаз от окна.
Водная гладь могучей дальневосточной реки, была стального цвета. До левого берега ехали, казалось, целый час. Вот и первая остановка, Приамурская, недолгая стоянка и дальше. По сторонам, поля, на которых видны трактора и колхозники. Потом, потянулись рощицы и болота, болота, болота…
Казалось, им не будет конца. Но сопки, которые были в стороне, стали приближаться к полотну железной дороге и вот они уже, совсем рядом.
Склоны и распадки, поросли деревьями и кустарником, выделялись высокие и могучие кедры и толстые, все в глубоких морщинах, дубы.
Яркая зелень, радовала глаза. Особенно, привлекало внимание обилие цветов.
Царство саранок, соединило в себе все цвета радуги, от ярко красных, до синих.
Лучи солнца ударили в лицо, Лида зажмурилась. Поезд заметно замедлял ход. Проводница, молодая смешливая девица, с огромными голубыми глазами подошла, улыбнулась:
- Через пять минут вам выходить, поторопитесь, стоянка одна минута.
Валя никак не хотела слезать с верхней полки и Володе пришлось вылавливать ее там.
Девчата стояли в тамбуре, а Володя все носил из купе то чемоданы, то пакеты с посудой, то детские игрушки. Вот поезд стал замедлять ход, остановился.
Ни перрона, ни какой-то платформы, только насыпь.
Проводница открыла двери:
- Сначала мама с детьми, потом вещи и вы, - сказала она Виноградову.
Лида приняла из рук мужа Валю, Аню, первый чемодан. Поезд стал медленно набирать скорость. Валя, спотыкаясь о крупные камешки у полотна, бежала следом и кричала:
- Моя коляска, моя кукла!
А Лида, догоняя поезд, все ловила одной рукой из открытой двери вещи, другой прижимая к себе Аню.
Валя, оставшись одна у большого чемодана, взяла его за ручку и закричала:
-Па-па!
Володя, повиснув на поручнях, опустил ноги на полотно и оторвался от вагона, пробежав несколько шагов, остановился.
Он посмотрел в сторону жены и детей, громко засмеялся.
На протяжении километра, вдоль полотна лежали вещи,
Худенькая, черноволосая и кудрявая молодая женщина, с раскрасневшимся лицом и горящими глазами, держа в одной руке сверток с семимесячной дочерью, собирала в одну кучу свертки и пакеты.
Девочка, двух лет, толкала впереди себя между камней коляску с куклой, спешила к отцу.
По дороге со стороны поселка, показался самосвал Зил, с опилками в кузове. Подъехал ближе, из кабины вышел старший лейтенант, подошел к Виноградову. Это был Латош Николай, начальник отряда.
Забросили в кузов машины, прямо на опилки, вещи, Лида с детьми села в кабину, Володя с Николаем пошли пешком.
Асфальтированная дорога, делила поселок на два части.
Справа склады, потом высокий забор, там колония, дальше поселок из двух этажных кирпичных домов. Еще дальше, по склону сопки, взбираясь между деревьями, расположились небольшие частные дома.
С левой стороны, за насыпью железной дороги, расположился большой железнодорожный поселок. В поселке Будукан было три магазина, Дом культуры, начальная школа, лесхоз, шло строительство фабрики мраморных поделок и конечно, колония усиленного режима.
А вокруг поселка, без конца и края, расстилалась тайга. Синеющие вдали сопки, были похожи на шлемы русских богатырей, которые охраняли эти просторы.
Вдоль высокого деревянного забора, лежал настил из доски лиственницы.
Через маленькую речку, перекинут маленький мостик.
Здание поселковой котельной и бани, у входа в котельную, стоит два осужденных безконвойника.
С левой стороны, огороженный штакетником ухоженный сад.
Латош, открыл входные двери первого подъезда двух этажного дома, из силикатного кирпича.
- Мы с вами соседи, - сказал Николай, - Вот ваша квартира.
Он показал на едва прикрытую дверь, Виноградов вошел.
Лида, держа Аню на руках, ходила по квартире. Три комнаты, все большие, с широкими окнами. Одна, которая станет их залом, проходная. Кухня, как раз для их семьи, совмещенная с туалетом ванна с высоким титаном, который нужно топить дровами.
Валечка, разглядывала детскую, где стояли огромные, по сравнению с ней, кровати.
Лида посмотрела на мужа, улыбнулась и стала разбирать детские вещи.
3
Вдоль дороги под колючкою забор,
По настилу меж кустами коридор,
Через мостик над Китоем городок,
За котельной, сразу влево, наш садок.
Окна дома, по обеим сторонам,
Вот из зала, детской, зона видна нам.
А из спальни, хороши наши дела,
Окна Рыковых судьба преподнесла.
Утром следующего дня, Лида проснулась поздно. Дочери еще спали, Володи не было. Лида посмотрела на часы, восемь.
Она поднялась, открыла форточку окна спальни. Сразу, не обратила внимание, но потом, постоянный не громкий гул, словно заполнил комнату.
Как-то странно зудела кожа на ногах, Лида провела рукой по колену, что это? Кровь!
Она посмотрела на окно, десятки комаров бились о стекла, еще больше, расталкивая друг друга, словно в открытые ворота, залетали в открытую комнату и набрасывались в голые участки тела. Но это было еще не все, мелкая мошка, мокрец, словно вгрызались в ее кожу, оставляя после себя небольшие опухоли, которые потом долго зудели и чесались. Лида, сдирая кожу, чесала эти места, пока ее ноги, не припухли, изменяя свою форму и не порылись многочисленными красными пятнами.
Аллергия на укусы продолжалась долгие три года.
Лида захлопнула форточку, пошла в детскую, уничтожила там летающих монстров, затем, отыскав среди вещей, кусок марли, закрыла ей форточки.
Посмотрела на часы, девять. Аня громко заплакала, разбудила сестру. Валя молча встала, обошла комнаты, выглядывая в окна, с удивлением, увидела на своих руках следы укусов и спросила:
- А где папа?
Лида, накормив детей, вышла на улицу.
Из окна своего дома, она увидела через улицу высокое крыльцо магазина. Прижимая к себе Аню, зашла в него. Не было в нем не только особых изысков, но и простой вареной колбасы. После обилия продуктов, которые можно было купить в Ленинграде, Лида очень удивилась. Но не подала вида.
Не известно откуда, в небольшом помещении магазина, собралось десятка полтора женщин, разных возрастов и еще больше детей.
Валюшка общалась с ними, как со старыми знакомыми, а женщины, разглядывая Лиду, все задавали вопросы, да неужели они с мужем приехали в их таежный поселок из самого Ленинграда?
Как же она решилась на это?
Лида, с улыбкой отвечая на вопросы, взяла самые необходимые продукты - рожки, рис, сахар, хлеб, соль, выскользнула из магазина.
У магазина, ее встретил Володя:
- Я договорился с Трашевыми, что ты будешь брать у них молоко для детей, пойдем, покажу их дом.
Не далеко от котельной, огороженный высоким деревянным забором, стоял большой дом из бревен. На крыльце, их встретила невысокого роста, седая женщина, лет пятидесяти, которая из эмалированного ведра, наливала через чистенькую марлю в бидон молоко.
С этого дня, проблемы с кормлением дочерей не было. А через три дня, когда Володя съездил в Теплое Озеро, Лида нарезала к ужину любительской колбасы.
Володя поднимался в шесть утра и приходил затемно. Правда днем, у него был перерыв на четыре часа, но и это, время, муж использовал для работы.
Лида быстро познакомилась с соседями, которым очень понравилась эта веселая, не унывающая женщина, с постоянно припухшими, от укусов мошки, ногами.
Володя рассказывал ей о том, что строится трех этажное здание штаба, а в старом, после реконструкции, будет детский сад, где она, Лида, станет заведующей.
В обеденный перерыв, она с Аней на руках, ходила по поселку, через неделю ее везде принимали как свою, давнюю знакомую.
Как-то вечером, вернувшись с работы, Володя стал рассказывать Лиде о том, что в новом штабе, будет большой спортивный зал для сотрудников и членов их семей, он уже заказал спортивную одежду, лыжи, гири.
Лида, слушая рассказ мужа, с беспокойством смотрела на бледное лицо Ани. Дочь тяжело, с хрипами дышала.
За время проживания в Будукане, воспалением легких Аня переболела шесть раз. Володя сам делал уколы дочери, как мог, успокаивал жену.
Но скорее, именно уверенность жены в хорошем исходе любого его начинания, помогало семье Виноградовых преодолевать все трудности.
Редкими вечерами, Виноградовы выходили гулять всей семьей. Володя, держал на руках Аню, а Валя, толкая впереди себя с коляску с куклой, о чем-то рассказывала им.
Эти памятные прогулки, такие редкие, но такие нужные.
Нам не знакомая пока,
Встречает вечером река.
А воды чистые звенят,
И в глубину, к себе манят.
За год до приезда в Будукан Виноградовых, в колонии было чрезвычайное происшествие. Осужденный убил одного начальника отряда и ранил другого, Кельдина.
Такие происшествия не часто, но происходили в колониях и Виноградов, постоянно напоминал сотрудникам о бдительности и внимании, когда они находятся в жилой, или производственной зоне.
Короткие гудки котельной, означали сбор сотрудников при чрезвычайной ситуации.
Одиночные выстрелы из автомата, звучали через равные промежутки времени.
У Виноградова сложилось впечатление, что стреляют прицельно, в движущуюся мишень.
Вооруженный караул, бежал на выручку часовому, а там…
На деревянном тротуаре, лежали, сплетаясь в клубок, змеи.
Сколько здесь было гадюк, не сосчитать. Молоденький солдат, выкрикивая что-то на родном, узбекском языке, все стрелял в эту кучу.
От топота множества ног и крика людей, змеи быстро уползли в разные стороны, оставив на прострелянных досках, несколько мертвых сородичей.
С этого дня, Лида внимательно поглядывала в густую траву в их небольшом саду. Однако в поселке не было случая, чтобы змея кусала человека.
В сентябре, Лида впервые осталась на три дня одна в своей квартире.
Володя выехал на Дитур, где осужденные безконвойники валили лес. Вернулся он посвежевший, хоть и несколько уставший, но довольный.
Он долго рассказывал жене о том, как по лесной дороге, они семь часов, через распадки и сопки, добирались на деляны.
Что, совсем рядом от дороги, на небольших полянах, словно домашние куры, разгуливают глухари, как под колеса лесовозов, бросаются зайцы, а козы и сохатые, выходят на деляны и рассматривают тех, кто производит так много шума в их доме.
Как на ветках деревьев рядом сидят рябчики и весело пересвистываются между собой.
А в тайге такой чистый и наполненный запахом смолы и лесных трав, воздух. Комары там редкость и не мешают в работе, а такая красота…
Маленькие речки, почти ручейки, берут начало от родников и чистая и холодная вода в них, что когда пьешь, болят зубы.
Внешне, кажется, ручей, да не простой,
Называют речку, Маленький Китой.
Невеличка, но когда идут дожди,
Очень близко к берегам не подходи.
После очередной командировки в Хабаровск, Володя привез одноствольное ружье двадцатого калибра. На охоту он ходил не часто и не ради добычи. Главное, было побродить в дебрях тайги, полюбоваться красавцем кедром, попить чаю с дымком. И только на обратном пути, вызвав манком рябчика, Володя производил один выстрел.
Виноградову постепенно удалось наладить работу начальников отрядов так, что не было необходимости всем сотрудникам сутками находиться на службе. Можно было позволить себе в обеденный перерыв отдохнуть, а уходить с работы, стали в двадцать часов, оставляя ответственного дежурного и наряд контролеров.
4
Мы от поселка далеко шагали,
Над головою тучки пробегали,
Но солнце грело, потом обливались,
А комаров! Так что, не раздевались.
Осень дарила богатство красок и обилие ягод. Хотя идти было не далеко, ягода голубика была за два километра от поселка, но «кровопийцы» комары, не давали наслаждаться красотами природа.
А мазей от комаров, мы еще не знали.
Первые походы за ягодой были короткими и не легкими, однако усталость и укусы мошки, восполнялось «накоплением» на зиму ягоды, дикого чеснока и лука кочкарника.
Виноградов побывал на ЛЗУ-5 /лесозаготовительном участке/, где готовили лес для вывоза в зимнее время, так как дороги проложены по болотистой почве, и летом лесовозу по ним не проехать. Возвращаясь и поселок, Володя увидел выводок диких кабанов, которые во главе с огромным секачом, бежали навстречу их Газ-69.
Секач, увидев рычащего зверя, выставил свои огромные клыки и пошел в атаку. Водитель – безконвойник, притормозил, включил заднюю скорость, сдал машину задним ходом:
- Пропорет радиатор, придется идти пешком, - сказал водитель.
А Виноградов подумал, что до поселка тридцать километров, а до ЛЗУ в два раза больше, мило…
Участники художественной самодеятельности из числа осужденных, готовили концерт в 7 ноября. Инструменты, Виноградов купил в Хабаровске с большим трудом, но зато теперь, когда проводилась проверка, а затем развод на работы и строй осужденный, по отрядно, под марши духового оркестра, проходил мимо трибуны, на которой стоял ДПНК и замполит Виноградов, было приятно видеть, что музыка дисциплинирует, а строй осужденных, четкими коробками, проходит мимо.
Культорг, бывший шеф повар Хабаровского кафе «Даурия», осужденный за убийство, по совместительству руководитель духового оркестра, старался сблизится с замполитом. Слезно рассказывал про свою не сложившуюся жизнь, стараясь вызвать жалость.
Он первый встречал у КПП замполита, повсюду старался следовать за ним, пока Виноградов не сказал ему коротко:
- Занимайся своим делом!
И вот сейчас, зайдя в клуб, Володя увидел культорга, который организовывал репетицию вокально - инструментального ансамбля.
Голоса у солистов не испитые, звонкие. Лагерную лексику замполит не поощрял и песни звучали о жизни, природе, дружбе.
Новые электрогитары призывно блестели лаком и Виноградову так хотелось взять бас гитару в руки, но он не позволил себе это.
Близко сближаться и вставать на один уровень отношений с осужденными, он себе не позволял.
Он давал почувствовать некоторую дистанцию между ними и собой. Но вежливое, спокойное, уважительное к личности каждого, отношение, умение разрешить конфликты, а главное, выполнение всего, что он обещал, позволяло Виноградову исполнять свои должностные обязанности успешно.
Порою, старший лейтенант замечал, как только сотрудник начинает применять лексику осужденных, меньше читает, не работает над развитием свей личности, наступает деформация, а правильнее, деградация его личности.
Особенно это было заметно в разговорной речи, когда контролеры, сверхсрочники, да и некоторые офицеры, стараясь завоевать доверие осужденных, разговаривали на блатном жаргоне, а если повернуться к ним спиной, не отличишь, представитель это администрации, либо осужденный.
Это настораживало замполита и потому, что такая категория сотрудников, «сросталась» с осужденными, передовая им запрещенные предметы, в том числе и чай.
Да, в то время, чай, а точнее чафир /одна пачка заварки на кружку/, был для осужденных и наркотиком, и отрадой.
Однажды днем, в клубе возник пожар, потушить успели вовремя, не дали даже разгореться. Особенно в тушении пожара отличился культорг, все порывался проскочить на сцену.
Устанавливая причины пожара, Виноградов увидел, что за проводкой электрощита, словно копии, отпечатались на эбоните сгоревшие пятидесятирублевые купюры.
- Доверяй, но и чаще проверяй, - еще раз подумал Виноградов.
Не часто общаясь со своими детьми, постоянно занят на работе, Виноградов невольно удивлялся, как быстро растут его дочери. Вот и Анечка бегает по квартире. А Валя, вечером встречая отца, громко крикнула, показывая в окно:
- Папа, зеки идут!
Ведь в Будукане, в дневное время, ходили по поселку в основном осужденные безконвойники!
После этого, Володя вместе с Лидой, стали называть осужденных рабочими, и приучили к этому и своих детей.
Слишком свежо в их памяти было высказывание старшего сына Николая Латоша, когда они вместе с семьями выезжали в Хабаровск и вышли на привокзальную площадь:
- Ой, папа, сколько же здесь зеков!
Пролетали дни, складываясь в месяцы.
В поселке в выходные, праздничные дни, большинство работников лесхоза и железной дороги, да и некоторые сотрудники колонии, «убивали» свое время за бутылкой спиртного. Однако это не очень бросалось в глаза, хотя были и исключения. Найти себе занятие по душе была возможность не у многих. Хотя тайга рядом, охота, рыбалка, сбор ягода и грибов. Но не было библиотеки. В поселке только начальная школа, в клубе три раза в неделю фильмы.
Виноградов, через областную филармонию, приглашал в поселковый клуб из Биробиджана приезжающих на гастроли артистов, оплачивая за счет колонии.
В этот день, поселок заметно оживал. Нарядно одетые женщины, имея возможность показать себя во всей своей природной красоте, прохаживались у Дома культура, потом, за полчаса, рассаживались, громко обсуждаю не увиденный еще ими концерт, а потом громко и дружно хлопали артистам, не позволяя уходить со сцены.
А на сцене, артистка говорила, о том, как быстро меняется в мире мода, она порой и сама не замечает, и только успевает «всплескивать» руками. Высокая, черноволосая молодая женщина, в длинном, до пола, бордовом бархатном платье, взмахнула руками. Низ платья, в момент, когда артистка поднимала руки, быстро стал подниматься, открывая стройные ноги артистки, зал затих, а потом взорвался аплодисментами.
Закончился концерт, а благодарные зрители все не хотели расходиться, окружив артистов. Автобус из Биробиджана за артистами не пришел, сломался по дороге.
После долгих раздумий, Володя, вроде в шутку, предложил артистам Ленинградской филармонии:
- Хотите посмотреть, как перевозят осужденных?
Артисты заинтересовались, Виноградов показал на автомашину, с зарешеченным окном и артисты со смехом, полезли в машину.
Через день Виноградову сообщили, что артисты благодарят его за экскурсию и хороший прием с ужином.
А еще через день, Володя узнал, что при переезде в село Амурзет, автобус ленинградцев попал в аварию, двое погибли, в том числе и длинноногая артистка, показывающая модные платья.
После таких концертов, в поселке на долгие недели было о чем поговорить, обсуждая что жена Коврлева, открыто заигрывала с Фокиным и губы у нее были намазаны перламутровой помадой.
Жена Виноградова, сидела без всяких украшений, а сам Виноградов, отправил артистов в Биробиджан в автозаке для перевозки осужденных.
Володя часто нашептывал строки новых стихов, но не было времени записать их в тетрадь.
Только через пять лет, в старой тетради появились новые строки стихов.
5
Бензин дешевый, словно газ вода,
Поселки далеко, просто беда.
С детьми на речку? Целая морока,
Но новость на хвосте нечет сорока.
Зима, показалась Лиде длинной и очень суровой. От ветра, ее лицо отекало, а под глазами образовывались «мешки», которые в тепле проходили, оставляя мелкие морщинки. Лида старалась не показывать Володе, как она страдает от мороза и ветра, а муж, прибегая на обед, как ей думалось, не замечал ее страданья.
Каждый день, Володя задерживался на службе, приходил домой только ночевать. Он и детей практически не видел, утром они еще спали, а вечером уже спали.
Приближался Новый год, первый в жизни Лиды на Дальнем востоке. Соседи за две недели стали готовиться к празднованию. Кто ездил в Теплое Озеро, кто в Биру, закупали продукты. Володе было некогда. Когда Лида в очередной раз напомнила ему об этом, Володя резко встал и вышел. Лида пожалела, что обидела мужа.
Через два часа, открывается дверь и входит Володя, а с ним…
Туша замороженного барана, три огромные бройлерные курицы, две толстенные палки колбасы, скорее, ветчины, какие-то компоты в банках.
Володя подошел к жене, заглянул глаза:
- Извини, ну потерпи, это и твоя служба!
Встреча Нового года была несколько подпорчена мелкими неприятностями.
Алексей Лощенов, начальник отряда, проживающий в соседнем подъезде, налепил сотен пять пельменей и вынес их заморозить на козырек над входом в подъезд, время было около ноля часов, никого вокруг. Однако, когда через час он решил забрать их, забирать было уже нечего. Как установили позднее, подготовил он знатный ужин безконвойникам, осужденным из котельной.
Не успела Лида «переварить» такую новость, как Володя принес кур из сарая, где они висели в сумке под потолком. Тушки были объедены крысами со всех сторон и явно, не просились на праздничный стол.
Володя виновато посмотрел на жену, которая глубоко вздохнула и опустила голову.
В кухню забежала дочь Валя:
- Папа, папа, ты что, не валеную кулочку скусал?
Володя посмотрел на жену и все они втроем, громко рассмеялись.
Этой же ночью, им никак не удавалось заснуть. В их спальне, почти рядом с пастелью, было подполье, где они хранили в стеклянных банках варенье и соления. Банки были закрыты полиэтиленовыми крышками.
Громкий писк и звон стекла разбудил Виноградовых.
Сдвинул дорожку, закрывавшую люк в подполье, включил в спальне свет, открыл люк, заглянул.
Что-то маленькое и теплое, коснулось его пятки. Володя скривился, стараясь не испугать жены, медленно повернул голову, посмотрел.
Валя, опираясь на его ногу, пыталась заглянуть через плечо и тихо-тихо прошептала:
- Не обизай мысек…
Она не могла еще выговорить буквы «ж» и «ш».
Лида, с широко раскрытыми глазами, посмотрела на дочь, потом на мужа, затем на банки, крышки которых были обгрызены острыми зубами крыс. И лишь потом, заметила, что на каждой банке, лежал тяжеленный белый кирпич, так что их запасы не пострадали от ночного налета серых разбойников.
Лида посмотрели на мужа, подошла, поцеловала его в щеку, потом подняла на руки дочь, прижала к себе и понесла в детскую, приговаривая:
- Ах ты моя защитница.
А спальне, тихо посапывала их младшая дочь, Аня.
Лида положила на постель старшую, провела рукой по ее черным, прямым волосам. Посмотрела на младшую, золотистый волос которой, светился, словно лучики солнца, на ее висках.
Новый 1979 год встретили весело. К Виноградовым пришел замполит роты Куликов Анатолий, с женой Светой, да старшина роты Рыков Валера с женой.
Как же молоды и как уверены они были в завтрашнем дне. Как много планировали и почти не пили спиртного. Как красиво читали стихи и желали своим детям счастья.
И на минуту все притихли, когда Володя прочитал:
В начале века прошлого, Транссиб
Здесь строили и не один погиб,
В болотах местных и на быстрине,
Что видит проезжающий в окне?
В новом году, штаб колонии переселился в новое трех этажное здание, в котором Виноградов подготовил большой методический кабинет, где проводились занятия с начальниками отрядов, сотрудниками колонии по методам воспитательного воздействия на осужденных и мерам безопасности при работе в зоне.
Виноградов, обдумывал, как повысить воспитательное воздействие на осужденных. Телевизор, особенно цветной, недавно еще был не во всякой семье, но теперь, в Теплом Озере, все полки были заставлены коричневыми коробками аппаратов.
Старший лейтенант, на утренней проверке предложил осужденным снять со своих лицевых счетов немного денег, чтобы купить телевизор в каждый отряд.
Согласились практически все. Очередной месяц показал, что снизилось количество нарушений режима.
Сотрудники, в обед, в двадцать часов после окончания рабочего дня, уходили домой, не переживая, чем займется контингент в вечернее время.
В те годы, не показывали такого огромного количества фильмов о ворах, убийцах «бригадах». Не было передач и фильмов об эротике, «клубничке».
Освободившееся деревянное здание бывшего штаба, стали переоборудовать в детский сад. Заведующая детсада, все уговаривала Виноградова, чтобы он быстрее направил свою жену на работу вместо нее.
Все в поселке знали, что Лидия Виноградова работала в Ленинграде воспитателем детского сада.
К лету, были подготовлены спальные и игровые комнаты, кухня и однажды, майским теплым утром, Лида первая вошла в помещение детского сада, неся на руках годовалую Аню.
Убеждать осужденных в необходимости жить честно, было не просто, а часто и бесполезно. Однако, хоть и с трудом, но это удавалось в отношении некоторых.
Хотя анализ работы показывал, что в течение двух лет после освобождения, до тридцати процентов бывших подопечных Виноградова, вновь совершали преступления, Володя считал свою работу очень важной и необходимой для себя и для государства. Тем более, у Виноградова кое-что в этой работе получалось.
Лето было жарким и ветряным. Деревья и кустарники, не успев одеться в зеленые одежды, словно постарели, стали серыми. Трава, едва пробившись из земли, сразу пожелтела.
Болота заметно подсохли, но мошки и комаров не стало меньше.
Лида выходила на улицу и на нее, словно на врага, набрасывались эти «кровопийцы». Ноги, зимой стройные и красивые, опухали, создавая не здоровую полноту, покрывались красными пятнами.
Виноградову сказали, что в поселок Бира, в магазин портребсоюза, завезли мотороллеры. Они значительно дешевле мотоциклов, хотя и по мощности двигателя, заметно уступали.
Мотороллер «Электрон», понравился Володе сразу.
Мотор работал тихо и четко, толстые колеса, казалось, ровно держали технику на дороге, хоть отпускай от руля руки. От пыли, закрывала передняя, широкая часть, а сиденье было длинным и мягким. Дети называли мотороллер «конёк-гарбунёк».
С каким удовольствием вся семья, выезжала на мотороллере к реке Бире, или покататься.
Впереди, перед Володей, разместив маленькие ножки между педалью тормоза и ногами отца, стояла Валя. На сиденье за его спиной, сидела Анютка, потом Лида, крепко обнимая мужа, так, что младшая дочь, была в полной безопасности.
В один из выходных дней, все вместе решили поехать к реке. Ведь у воды, на высоком берегу, мошки было значительно меньше, хоть какое-то облегчение Лиде.
Мотор «горбунка» тихо пофыркивал, перенося семью Виноградовых от поселка, в дебри тайги. Вот узкая тропинка, с мостиками из тонких бревен, что проложены над пересохшими ручьями. А вот уже, тропинка едва видна, протоптана любителями рыбной ловли вдоль крутого берега реки.
Что явилось причиной падения, Володи так и не понял. Мотороллер резко лег на бок. Валя, зацепившись курточкой за крючок, что был чуть ниже приборов, никак не могла встать. А Лида с Аней, очень медленно поднимались. Острый край переднего «фартука» мотороллера, лежал на ноге Володи, ему было смешно и весьма больно. Наконец, все поднялись, мотороллер поставили на подножку, вот тогда, осмотрев друг друга, все дружно рассмеялись.
Через день, выше колена, нога Виноградова стала фиолетово-синей, и заметно опухла.
С детьми, Володя находился мало, о чем очень сожалел. Вечерами, Лида рассказывала, чем занимались его дочери, как проводили время.
Как-то вечером, Володя застал жену расстроенной, а Валя сидела в своей комнате и плакала.
Лида рассказала, что после обеда, долго не могла найти детей, а позднее, увидела группу малышей и среди них своих, но в каком виде была Аня!
Губы и все лицо, было измазано перламутровой губной помадой. Аня, как взрослая дама, чинно шла по дороге, а дети крутились вокруг нее. Лиде с трудом удалось уговорить дочь умыться. Пока она приводила в порядок младшую дочь, старшая пропала.
Где только не была Лида и за колонией, у частных домов, бегала по сопкам, куда она запрещала ходить детям. Спрашивала соседских детей о Вале и все-таки установила, что Валя, с коляской, в которой была кукла, вместе с двумя девочками, пошли через железную дорогу, в сторону болот, часа два назад.
Лида, стараясь отогнать темные мысли, побежала в сторону болот и увидела свою дочь.
Воля шла медленно, позади нее, две девочки, все такие грязные, что казалось это болотные чудовища движутся в ее сторону. Коляски с куклой у Вали не было.
Что с ними случилось, Валя не рассказывала, да Лида и не настаивала, благо, все закончилось благополучно.
Вечерело.
Жаркий день, плавно переходил в душный вечер. Пахло сухой травой и прелым листом, хотя на дворе стоял август. Виноградов медленно шел со службы, поглядывая на склоны ближних сопок.
Деревья дружно теряли листву. За все лето не выпало и капли дождя. Земля ссохлась, покрылась трещинами, словно глубокими морщинами. Картошка, дружно взошедшая в мае, цвела плохо, да еще «божья коровка» объела все лепестки и стебли. Над землей торчали коричневые былинки.
Володя старался не делать лишних движений, каждое резкое движение, вызывало обильное потоотделение, слишком большая была в воздухе влажность, вокруг подсохшие болота, большие и маленькие реки.
Река Бира так обмелела,
Переходи глубины смело.
Такого, сроду не бывало,
Старик нам говорил бывалый.
Тайга, словно кричала: «Пить!»
А нам же всем казалось, жить!
И к речкам выходили звери,
Стояли рядом, не поверишь.
Внимание Виноградова привлекло зарево, в дальнем распадке.
- Солнце село в другой стороне, что это могло быть, - подумал Виноградов.
Душной ночью, поселок поднялся по тревоге.
Словно огромный великан пробирался сквозь густые заросли тайги. Вокруг все трещало и гудело.
Отблески пламени, только час назад скрытые сопками, вырвались из полутьмы, и, наступая широким фронтом, угрожали поселку.
Искры огня, летели к самому небу, а потом, падали вниз огненным дождем.
Срубив молодые деревца, люди сбивали языки огня с травы, не давая приблизится в жилым здания.
Хотя была явная опасность взрыва, отстояли цистерны с соляркой и бензином.
Бульдозер ДТ-75, с навешенным плугом, срезая кустарник, пахал вокруг поселок. Дышать стало нечем, казалось, огонь наступал со всех сторон и не было уже места, где красные языки огня, не оставили свой черный след.
Прошел час, другой, третий.
Вдруг, стало тише, пропал гул пожара.
Густой, черный дым, постепенно редел, только жирный пепел все еще падал с неба.
Небо просветлело, подул легкий ветерок. Дышать стало легче.
В девять часов утра, в штаб ворвался лесничий:
- Тайга горит! Беда, если не остановим огонь. Прошу вас, дайте людей, человек тридцать, мы сами пойдем вездеходом, а через два часа, будет вертолет, он перебросит ваших людей к месту пожара.
Майор Кочетков вопрошающе посмотрел на своего заместителя:
- Кто возглавит?
Виноградов поднялся, оглянулся на оперативников:
- Со мной вылетает Фокин и тридцать безконвойников. Завскладу выдать мешок картошки, пятнадцать булок хлеба и ящик тушенки.
Виноградов и Фокин, вооружившись пистолетами «Макаров», не успев переодеться, по спискам, проверив осужденных, вылетели к месту пожара.
Лесники, из ранцевых огнетушителей, тщетно старались погасить пламя. Сосняк, умирал со стоном, высокий огонь, шел сплошной стеной и, казалось, не было той силы, которая смогла бы остановить его.
Под ногами людей, проносились зайцы. Вот, похрюкивая и отфыркиваясь, пробежал кабан с подсвинками, Пересвистываясь между собой, летели рябчики. Сохатый, едва не натолкнувшись на Виноградова, обиженно фыркнул, нехотя свернув в сторону, промчался мимо.
Бой, продолжался пятый час, и не было никакой надежды, что люди одержат победу на этой бедой.
Небо было где-то высоко, да и было ли оно?
Все вокруг заполнено черным дымом и пеплом, только искры пламени, словно звезды, летели на людей, оставляя на одежде свои метки.
Пахло гарью и горелым мясом.
Неожиданно, не опаленное лицо Виноградова упало что-то липкое и тяжелое. Володя провел рукой, жирный черный след, был на ладони.
Но вот сверху упало еще раз, потом еще, и, наконец, словно прорвав плотину, на людей хлынул сплошной поток воды, который и дождем назвать было не возможно.
Струи воды, прибили в земле пламя, растворили дым.
Шум пламени притих под шумом дождя, спрятался в зарослях травы, пытаясь бороться с водой, но побежденный, превращался в пар и серыми облачками, поднимался вверх.
Еще недавно, черное небо, стало сереть.
Тяжелые, серые облака опускались все ниже к земле, извергая из себя потоки воды, которые в минуты уничтожали огненную стихию, недавно всесильную и могучую.
Виноградов дал команду растянуть тент, в ведрах сварили картофель с тушенкой. Радуясь такой сытной, обильной пище, осужденные ели, брали добавку, опять ели, но справиться со всеми запасами, не смогли.
Ливень, потихоньку перешел в сильный дождь.
Лесничий, отозвав Виноградова в сторону, сказал:
- Мы вездеходом возвращаемся в поселок. Вертолет прилететь в такую погоду не сможет, вам придется выбираться своим ходом, пойдете по следу вездехода. Здесь километров тридцать по прямой. Только смотри, медведей полно бродит, - и с укором посмотрел на пистолет офицера.
Дождь не прекращался, Недавно сухие болота, быстро заполнились черной жижей. Было уже все равно, откуда на людей наступала вода, сверху, снизу. Сапоги, были полны воды, но выливать ее было бесполезно, через минуту, в них опять захлюпало.
Не торопясь, осторожно наступая на кочки, шли час, два, пять.
Присесть было негде, от людей, словно от загнанных лошадей, валил густой пар, который смешивался с запахом грязного тела.
Никто не жаловался, не отставал, хотя было видно, что люди устали.
Закончилась болотистая местность, идти стало легче.
След вездехода, еще недавно заполненный водой, стал четче. Володя заметил, что в стороне от них, мелькнула чья-то фигура.
- Неужели кто-то убежал? - Подумал старший лейтенант.
Он попытался пересчитать людей, пошел, то обгоняя их, то останавливаясь. Оперуполномоченный Фокин, предложил построить осужденных и пересчитать.
Короткий рык, прервал речь опера.
Люди остановились, сбились в одну кучу.
Это был медведь. Он оказался так близко. Его мохнатое, словно черная туча, фигура, плотная, в струях дождя, выглядела большим и страшным.
Виноградов, потрогал кобуру с пистолетом, подумал, что стрелять бесполезно. Старший лейтенант молча пошел на встречу зверю, который стоял на их пути, остальные за Володей.
Медведь, не торопясь, сохраняя достоинство хозяина тайги, отошел в сторону, медленно поднялся в сопку, провожая взглядом этих пропахших дымом, грязных людей.
Только к утру, группа Виноградова возвратилась в Будукан.
Оставшиеся продукты, Виноградов велел забрать осужденным, которым разрешил отдыхать сутки.
Сам, войдя домой и, напугав своим видом детей, протопив титан, попросил жену выбросить испорченную форменную одежду.
Хорошенько отмокнув в ванне, помылся и завалился спать.
Проснулся он через пятнадцать часов, очень голодный, но отдохнувший.
6
Раза три в течение года, в Будукан приезжал полковник Гетьман. Он не проверял несение службы, организацию воспитательной работы с осужденными, а беседовал с сотрудниками. Как он сам выражался, прощупывал пульс.
Был он без заместителей и других исполнителей, поэтому каждый его приезд, проходил для руководства колонии без особой нервозности. Говорили о своих проблемах, которых было не мало, о дефиците кадров. Все поставленные вопросы, полковник разрешал сам и только один раз, когда выезжал в очередной отпуск, поручил управлению кадров помочь в укомплектованием начальниками отрядов.
Это сейчас, на работу в Будукан, в колонию, каждый день приезжают из города Биробиджана сотрудники. А в 1978 году, офицерский и вольнонаемный состав проживал в поселке.
Да и еще, дорога из Биробиджана была узкой, грунтовой, вся в рытвинах. Шестьдесят километров ехали почти три часа.
Так вот, однажды утром, позвонили из политотдела и сообщили, что утром выехали три начальника отрада, их необходимо встретить и обеспечить жильем.
В те года, в поселке Будукан, шло большое строительство. Сразу два двух этажных жилых дома, трехэтажный штаб.
Одну из квартир, оборудовали под общежитие женское, другую квартиру, под общежитие мужское. Почти сразу с утра, из политотдела сообщили, что в среднюю школу колонии, выехали три выпускницы педагогического института.
В восемнадцать часов, жители Будукана, наблюдали такую картину.
Виноградов, на Газике, в сопровождении автобуса, на котором возили детей в поселок Бира, в старшие классы средней школы, приехал на станцию. Для детей, в поселке была только начальная школа.
Едва открылись двери вагона, у ступенек стояли офицеры и «ловили» вылетающие из дверей вагона вещи. Потом, выглянули три весьма миловидные, но такие молоденькие девушки, почти девочки и вопросительно поглядели на Виноградова.
- Уважаемые педагоги, мы с нетерпением вас ждем, - услышали они.
Не успели они опомниться, как поезд тронулся. Виноградов практически ловил их на руки и как своих детей, ставил на землю.
В это время, из вагона, набравшего скорость, стали выскакивать молодые люди. Как сейчас бы выразились, кавказской национальности.
Эти джигиты по-хозяйски посмотрели по сторонам и направились к старшему лейтенанту.
Три хрупкие учительницы, с удивлением поглядывали по сторонам и лица их бледнели и заметно вытягивались.
Со станции не видно было кирпичных жилых домов поселка. Только небольшие пристанционные дома, да через дорогу, бесконечный высоченный забор, с колючей проволокой по верху.
У одной из девушек, потекли слезы.
Виноградов, стараясь сгладить первое впечатление, громко позвал водителя автобуса, который помог девушкам занести вещи в автобус. Поддержав каждой из девушек локоть руки, Виноградов помог войти им в автобус.
Он давно наблюдал за подходившими «горцами», а сам все думал, что новые начальники отрядов, так и не приехали.
- Товарищ старший лейтенант, мы к вам!
Володя посмотрел на кожаные куртки, что было редкостью в семидесятые годы, смуглые лица, заглянул в глаза подошедшим, минуту помолчал, понимая, что это и есть, будущие офицеры, начальники отрядов.
- Поздравляю с прибытием! – ответил он.
Подъезжая к дому, молодые учительницы повеселели, заулыбались. Полтора десятка двух этажных домов из силикатного кирпича, делали улицу светлой и чистой. Черная лента свежего асфальта, только подчеркивала чистоту и даже некоторую красоту этой части поселка.
Трех комнатная, с большими окнами квартира, учительницам понравилась.
И не пугал их больше высокий забор с колючкой и то, что придется оставаться в классе одной, с тридцатью преступниками. Все это было где-то впереди и уже не так страшно.
Они так и не узнали, что Виноградов каждый день, когда они находились в школе, лично проверял обеспечение безопасности учителей в школе, назначал дополнительно офицера на дежурство в школу, да и сам частенько, находился непосредственно в классах, при проведении занятий учительницами.
Подобная организация работы, не только помогла учителям быстрее привыкнуть к специфике работы, но и показала осужденным, что любое нарушение порядка обращения к молодым девушкам, чревато самыми серьезными, для нарушителей, последствиями.
За два года работы девушек в школе, в отношении них, не было допущено ни одного происшествия.
Трудно было прибывшим братьям Алиевым оглы.
Русским языком они владели свободно, но вот взаимоотношения с руководством колонии, а особенно с осужденными, вызывали много вопросов.
Только через пол года, один из них, самый старший, объяснил:
- Чтобы получить аттестованную должность в Азербайджане, нам нужно заплатить большие деньги, а таких денег у нас в семьях нет. Мы очень бедные. Мы приехали, чтобы нас здесь аттестовали. Получим звания, поработает три года здесь, наберемся опыта и переведемся к себе.
Через год, Виноградов уже не так переживал за Алиевых, которых стал назначать дежурными в жилой зоне в вечернее время.
Было, мягко скажем, некоторое непонимание Алиевых, при проведении ими воспитательной работы с осужденными в отрядах, но отлаженных механизм работы, «завертел», как говориться «вставил их в обойму» остальных сотрудников, служба пошла своим чередом.
Не сглаженная и не испорченная еще человеком красота окружающей природы, была совсем рядом, звала к себе.
Сопки, синеющие в нескольких сотнях метров, заглядывали в окна и в каждом слове, каждом деле проживающих здесь людей, было их участие.
А этот чистый и наполненный запахом кедровой смолы воздух…
А вечерняя тишина, когда слышно не только пение каждой птицы, но и полет каждого комарика.
А журчание реки Китой, Китайки, с ее чистой, хрустальной и вкусной водой.
А не исследованные дали тайги, с ее огромными кедрами.
А утиная охота:
Кричали гуси, мимо пролетая,
А вот еще, большая летит стая.
И уток разных, всех не перечтешь,
Но, может крякву, шилохвость зачтешь?
На зорьке, на протоках их так много,
Но уток лучше все-таки не трогать.
Вот селезень, совсем другое дело,
Он так красив и с перламутром тело.
Это сейчас мы знаем, после Чернобыля, что такое облучение. А тогда, строили Семисточное. На правом берегу реки Бира, против поселка Будукан, были обнаружены залежи урана. И никто не знал, что здесь, где счастливо живут люди, повышенный фон радиации, кроме того, почва выделяет радон.
С каким удовлетворением, все кто мог в редкие выходные дни, выходили на берег реки Биры, любовались таежной красавицей, ее светлыми водами и на простую удочку, ловили хариуса.
Здесь целые поляны, поросли диким луком, рябчики, словно домашние куры подходили к самому поселку, а глухари, «токуя» у самой проселочной дороги, бросились под ноги.
А «тихая охота», сбор грибов:
Теоретически, грибы я знаю мало,
Но вот от Волковых, соседей, стыдно стало.
Грибы в обед, спокойно собирают,
А мне обидно, нос то утирают.
Рабочий день мой начинался в шесть,
С двенадцати, понятно, время есть.
Вот только нужно место еще знать,
Хоть я руководитель, но не знать.
И вот однажды, взяли и меня,
Дождался я охотничьего дня.
Мне показали подосиновик и белый,
Еще маслят искать нужно умело.
Прошло время и Виноградов стал привозить домой полные ведра белого гриба, которые вываливал в ванну, чтобы Лида обработала их.
И не беда, что первая партия не попала на их стол. Грибы немного покрылись белой пленкой и Лида их выбросила. Она ведь тоже впервые готовила это блюдо.
Ей потом сказали, что можно было грибы переварить и спокойно есть, но это было потом.
С продуктами стало легче, Володя покупал в Теплом озере мясо и тушенку. Пусть от цементной пыли, которую вместе с сочной травой, которую поедали коровы, они болели силикозом, поселок Теплове озеро был красив.
Вокруг, хоровод сопок, под одной из них, не замерзающее и лютые морозы озеро, где построен рыбаразводный завод. Большие магазины с огромными зеркальными окнами. Узкая дорога, словно огромная змея, извивающаяся между сопок, на склонах которых росла тайга.
Огромный карьер, в котором, словно муравьи, ворочаются могучие «Белазы».
Крутые спуски и подъемы,
Совсем не далеко от дома
Завод, где делают цемент,
Хороший, схватится в момент.
Два раза в год, по реке Бира, поднималась на нерест кета. И порой ее было так много, и она, рыба значит, так уставала в дороге, и была так изранена, что можно было брать ее руками.
Часть рыбы нерестилась в малых реках, по двадцать тысяч икринок ежегодно закладывали на рыбаразводном заводе.
Большое количество заготавливали и местные жители. Даже после этого, много рыбы просто погибало.
Часто приезжал в гости отец Виноградова и внуком Эдиком. Они ходили на огромные озера-карьеры на рыбалку.
Отец мой в Будукане бывал часто,
На озере имел он свой участок.
Он карасей любил ловить и сазанов,
А вечером, есть Лидиных блинов.
Свою историю озера те имели,
Хоть по утрам там выстрелы гремели,
Но утки рыбакам ведь не мешали,
И удовольствия от ловли не лишали.
В красивом месте было расположено и стрельбище.
Ежемесячно проводились учебные стрельбы и соревнования сотрудников. Часто Виноградов привозил на стрельбище и Лиду. Офицерская жена, должна владеть оружием.
Многие годы Лиде снился ее Ленинград, Старо-Невский проспект и река Нева, о чем она не напоминала своему мужу.
Ну, а пока, таежный Будукан,
И сопка с кладбищем, прозваньем великан.
И стрельбище, что прилегло в распадке,
Уже на что, а пострелять, он падкий.
7
Виноградов никогда не считал время, проведенное в Будукане, напрасно прожитыми годами. Было трудно с продуктами, весьма небольшая зарплата, да и служба, если подумать, не интеллектуальная.
Существует такое понятие, профессиональная деформация, а точнее деградация.
Своеобразная речь осужденных, специфическое поведение и особенно, иерархия среди различных категорий осужденных, конечно же, влияло на жизнь и поведение представителей администрации, офицеров и прапорщиков.
И было порой обидно, видеть и слышать своих подчиненных, говоривших на блатном жаргоне, плевавших сквозь зубы, и раздвигающих пальцы «веером».
И если не смотреть на них, не отличишь, осужденный ли это, или представитель администрации.
Но не это порой угнетало Виноградова.
С 1978 года по 1983 года, он не написал ни одного четверостишия. И не потому, что не о чем было писать, многое он в это время увидел, много пережил. Никак не мог «отключиться» от напряженной и опасной работы.
Такой же период был и с 1984 по 1993 год, когда Володя служил в милиции. Он отдавался работе полностью, даже сны снились о службе. И только с 1994 года, ежегодно период отпусков, словно сами собой, рождались поэтические строки.
В Будукане, Анютка болела воспалением легких практически каждые пол года. Володя, сам делал дочери уколы, долгими ночами, носил на руках, убаюкивая ее, давая отдыхать жене. Мало того, что здесь была большая влажность, но и повышенный фон радиации ослаблял организм дочурки.
Виноградов написал рапорт, с просьбой о переводе к новому месту службы в связи с тем, что в поселке отсутствовала возможность лечения ребенка.
Время шло своим чередом, о рапорте, видимо, руководство забыло и Лида решила выйти на работу.
К этому времени, было построено трех этажное здание штаба и старое, деревянное, переоборудовали под детский сад. В нем было уже две группы, старшая и младшая, большой игровой зал, кухня, туалет. Для поселка, это было большая роскошь.
Лиде предложили должность заведующей, и она согласилась. Проблемы, возникающие в работе, Виноградовы решали совместно, без нервозности и особой нервотрепки.
Сыновья соседей, старшего лейтенанта Латоша, взяли шефство над девочками Виноградовых, особенно старший, Денис.
Мы отпускали их вместе гулять и никто, никогда, девочек не обижал.
Как-то летом, Денис пригласил Валю с собой на карьеры, но Лида, зная, что дети идут без взрослых, запретила им идти. Но ее не все послушались.
Денис с братом и двоюродной сестрой, двенадцати лет, все таки пошли.
Через час, личный состав был поднят по тревоге. Еще через час, Дениса достали из воды, пытались делать искусственное дыхание, но было поздно.
Это стало потрясением для маленькой Вали.
Летом, в Будукан приехала мама Лиды, Анна Дмитриевны. Ее поразила дикая тайга и комфортабельный маленький поселок. Володя покатал ее на мотороллере, показал красоты таежной реки, окрестные сопки. Через неделю, мама уехала, увозя с собой глубокие впечатление о службе Володи и сложностях таежной жизни.
К этому времени, Виноградов с помощью не состоявшегося на свободе художника, окончил оформление методического кабинета. По заключению политотдела, это было лучшим помещением в крае для занятий с начальниками отрядов.
В это же время, теми же силами, оформили и детский сад. Стены детского сада изнутри оббили ДВП и на них изобразили сценки из народных сказок. Радостно и светло стало в спальнях и игровой комнате детей.
За отличную наглядную агитацию, замполита Виноградова наградили хрустальной вазой, а заведующую детским садом Виноградову, хрустальной вазой под фрукты. Это был их первый хрусталь, который они поставили на полку дома и не последняя совместная награда.
Не часто была возможность выехать в город Хабаровск, но когда получалось, девчонки были рады встрече с бабушкой, дедушкой и двоюродным братом Эдиком.
И на этот раз, Виноградовы собрались в Хабаровск для получения наград и взяли детей с собой.
Поезд до станции Бира, обычно шел сорок минут, но на этот раз.
Автобусы тогда ходили редко, да и узкая гравийная дорога, яма на яме. А в вагонах на этот раз было столько народу, что Виноградов с детьми, стоял в проходе. Прошел час, два, три, а вагон медленно полз между сопок. Дети, да и многие взрослые, стали задыхаться от духоты. Уже не хотелось ни Хабаровска, ни наград. Показалась станция Бира, переглянувшись с женой, Виниградов подхватил детей и пошел к выходу.
В это время, из поселка шел служебный автобус, на котором из средней школы возвращались ученики из Будукана. Виноградовы, мокрые и уставшие, с облегчением вошли в автобус под шептание Вали:
- Скорее домой…
В 1980 году, Виноградов побывал в городе Комсомольск-на-Амуре. Совещание прошло успешно, посетили три колонии, удивились дисциплине в колонии строгого режима, где заместителем по режиму, работал Брагин, давний сослуживец Виноградову по третьей колонии.
Кстати, Брагин через пятнадцать лет, стал генералом и начальником Управления исправительных учреждений края.
Виноградову город Комсомольск приглянулся. Широкие проспекты, красивые дома, Амур и памятный камень недалеко от берега. Огромный завод «Амурсталь», авиастроительный завод.
Но, в тоже, город был переполнен огромным количеством ранее судимых и это понятно. Вокруг города большое количество колоний, а поэтому и в городе, большое количество преступлений и взаимоотношения между ними «по понятиям».
Через четыре года, Виноградов имел возможность продолжить службу в этом городе, но Лида категорически возражала. Главным мотивом ее отказа явилось то, что у нее до сих под, была аллергия на зимние морозы, а Комсомольск всегда «славился» ветрами и морозами.
Редко выпадали выходные дни, и эти прекрасные часы, Виноградовы проводили вместе. Походы за голубикой. Не беда, что шли по болоту часами и нещадно грызли комары. Вся усталость уходила, когда перед глазами открывалась широкая болотистая местность, покрытая не высокими кустиками, усыпанными синенькими, кисловатыми ягодами. А какое вкусное голубичное варенье зимой, вечерней порой, да с друзьями
В Будукан приезжали и друзья Володи. Как-то Юра Трофимов, капитан Советской Армии, посетил и колонию, а потом, их вместе с Лидой, Володя пригласил в тайгу на охоту.
А вокруг, высоченные кедры, которые словно карабкаются по склону сопки, взбираясь все выше и выше. Смолистый, чуть сладковатый воздух, словно щекочет нос. Он словно гуще, чем в других местах, хочется его отрезать, завернуть и унести с собой, да не можешь.
Володя достал маток и призывная песня самки рябчика, понеслась среди деревьев:
-Фью, пауза,фью, фью, фью!
А вот услышали ответ.
Над головой у Юры уселся рябчик и ну высвистывать трели.
Юра поднял ружье, выстрел Володи опередил, и маленький комочек перьев упал под ноги.
А стоило это того? Не думаю.
Но так устроен мир, сильный «поедает» слабого.
Однако, главное было потом и только ради этого, Виноградов так любил походы в тайгу.
Как же ароматен и несказанно вкусен чай с дымком, приготовленный на костре!
Беспокойных дней хватало, а ночью, бывало, нас будили крысы, которые хозяйничали в подполье, звеня банками с солениями. Но днем, иногда появлялись и другие гости.
Одиночные выстрелы раздавались через каждые тридцать секунд.
Вот закончился один рожок, опять выстрелы. Нападение на часового, групповой побег?
Через калитку в высоком деревянном заборе, по деревянному настилу бежим к вышке часового. На теплых, истертых по блеска подошвами сапог, сплелись в одну огромную кучу с десяток змей. Настил пружинил под ногами бегущих, побеспокоил змеиное сообщество и с тихим шипением, они расползлись.
Ни раньше, ни позднее, Виноградов никогда не видел в одном месте, такое количество пресмыкающихся.
Хотя…
Однажды, в 1985 году, при задержании группы преступников, Володя почувствовал себя так же, как с теми змеями. Тихое шипение и готовность смертельно ужалить…