ЕСЛИ С ДРУГОМ БУДУ Я…
Комментарий. Лиричный, из самой души
В народе говорят: «Быка бойся спереди, лошадь – сзади, а лихого человека – со всех сторон».
Неточное наблюдение!
Да, живые божьи твари опасны со всех сторон. Но, оказывается, не только живые, но и деревянные – шахматные.
Вот полюбуйтесь: два белых коня стоят рядком, и, кажется, чёрный ферзь уже схватил их под уздцы. Ан, нет! Ни одного из коней ферзь взять не может! Тронет одного (Ф:d5), его боевой товарищ вмиг… «единым махом двоих побивахом»: Кc7+ «Вилка!» Тронет другого (Ф:е6), второй нанесёт тот же сокрушительный удар.
Убедились, что не только живой божьей твари, но даже придуманной, символичной фигуры, опасаться приходится? Если она, конечно, умелой рукой руководится.
Эту дружную боевую упряжку коней придумал мой старинный друг Сережа Игнатьев, кандидат в мастера, 35 лет назад в партии со студентом-перворазрядником Н. Романовским! Я был тогда тележурналистом, Серёжа – энергетиком, оба мы беззаветно любили мудрую древнюю игру и подружились с ним, как говорится, с первого взгляда. Да так и продолжаем дружить-встречаться, о чём говорит его помощь мне при создании этой книжки. Как там в детской песенке из кино поётся?
На медведя я, друзья,
Выйду без испуга…
Если с другом буду я,
А медведь без друга.
На первенстве шахматного клуба шахтёров Сергей в девятнадцать ходов разгромил обескураженного противника. Приводить партию целиком мы не станем, начнём с двенадцатого хода, когда закипела лихая атака конницы, а по-шахматному – комбинация. Будет сыграно так:
12. С:е6 fе
13. К:е6 Фb6
14. Кd5 Фс6
Жертвой слона за пешку белые, по-моему, как бы «выгравировали бриллиант». В самом сердце позиции чёрных утверждён неуязвимый «эскадрон» из двух рысаков о чём говорилось вначале. Они натурально пригвоздили к месту сразу двух владык – короля и его «визиря». Сам ферзь коням не страшен! «Почуяв роковой огонь», стоят у него под носом безо всякой защиты и… улыбаются. Будто неудержимую ламбаду танцуют! А гроза всех и вся бессильно щёлкает зубами или заламывает руки (великие злятся по-всякому!) – не может он избавиться от коней.
В опоре на «богатырскую заставу» и строится стратегия и тактика белых в этой схватке.
15. Сg5!
Хитрое продолжение атаки! Как отвечать чёрным? Первое побуждение: взять нахального слона. И если один из коней отвлечётся, чтоб «разобраться» с обидчиком, то можно будет и второго аргамака стреножить… Но у белых есть в запасе, как говорят одесситы, «пара тёплых слов». Вот вариант:
1. … С:g5!
2. Фh5+ g6
3. Ф:g5!
И оказывается, что от мата на е7 спасения не видно. Чёрные это сразу «просекли» и потому сделали профилактический ход.
15 … Ла7
Тут меня так и тянет на маленькое отступление. Посмотрите на… белого короля. Что вам это напоминает? Да, король буквально «гол как сокол». Спасибо, что ферзь, словно тот вратарь в футбольных воротах, пританцовывает перед своим монархом. Согласитесь, не самая это почётная роль в тот момент, когда в лагере противника сверкают шашки и гремят выстрелы… Но в хороших шахматах, как и в умной жизни, ничего просто так не делается. И, может, белый «визирь» только ждёт своего часа? Может, ему, как в Куликовской битве, отведена роль «засадного полка князя Боброка»?
А теперь опять бросим взгляд на поле боя, где «горячо». «Богатырская застава» коней должна же когда-то взмахнуть гривами, цокнуть копытами!
16. К:g7+ Крf7
17. К:е7 Фс4
Такое впечатление, что белые фигуры «охотятся» в манере волчьей стаи: отбивают слабого от стада и расправляются с ним. Король чёрных и похож на этого «слабака»: пять белых фигур вырвали коронованного владыку из окружения свиты и сейчас – вот сейчас! – обрушат на его «выю» нож гильотины, как когда-то восставший Париж обезглавил одного из Людовиков…
Ферзь белых покидает «вратарский пост», вежливо говоря своему монарху: «Пардон, Ваше Величество. Настал мой черёд!»
18.Фh5+ Кр:g7
19. Сh6х
Виват белым! Ура белым!
Виват-то виват, но в моих извилинах при передвижении фигурок в этой партии что-то заскребло, зашелестело и голосом змея-искусителя из библейского сюжета зашептало мне: «Приглядись! Тут есть нечто…» Я снова расставил позицию к моменту знакомого нам с вами хода белых 16. К:g7+, на что чёрные ответили – Крf7.
А если король не захотел бы вылезать из-за спин свиты, наоборот спрятался на d8? Белый слон в один скачок… – С:d7! И – мат? Да какой!
Потрясающе! Как в «бессмертной» партии Андерсена, которой мы открывали эту книжку, два коня и слон Сергея Игнатьева атакуют с тех же полей. И король чёрных, как у Кизерицкого, тоже стоит на поле d8…
Мат-двойник. Чуть ли не в дебюте, да ещё в «родстве» с творением гения! Не часто случаются в шахматах такие феномены.
Знал бы шахматный гений Андерсен из Австрии, что через 150 лет его фирменным оружием – матом двумя конями и слоном – поразит противника молодой шахматист Игнатьев – да где? в Караганде! – он бы порадовался за карагандинцев. А вспомнился бы в нужный момент перворазряднику Коле Романовскому этот финал «бессмертной» партии, он наверняка бы пошёл на кооперативный мат – сыграл Крd8. Серёжа Игнатьев тут же воспользовался бы счастливым «зевком»… Глядишь, с этим «бриллиантом» попали бы карагандинские парни в шахматные обзоры, на страницы больших газет!
Ради увековечивания красоты шахмат даже чемпионы мира шли на такие уступки своей гордыне, помогали противнику заматовать своего короля.
Какой-нибудь шахматный дока упрекнёт меня: «В партии ведь этого варианта не случилось. Чего же размахивать руками?»
Отвечу без колебаний: в том и мудрость шахмат, что и явное, то есть известное публике, и тайное в игре, оставшееся «под доской», – для нас радость. Ведь красота! Греет сердце.
Этим комментарием завершается моя Ода Неудержимым Коням, красной нитью прошедшая через всю книгу, и хочется воскликнуть строчками Владимира Маяковского:
…Все мы
немножко лошади,
Каждый из нас
по-своему лошадь!
Третьеклассники –
на распутье
из книги «Истории про Лёнчика»
Первоклашки в разные там кружки, секции, группы попадают не враз и почти единственным способом: папа или мама берут чадо за ручку и ведут кого в спортсекцию, кого в танцкласс.
Второклашек родители тоже «раздают» в кружки и секции не столько по желанию детей, сколько по своим собственным вкусам и понятиям.
С третьеклассниками дело обстоит сложнее. Тут и за ручку приводят, тут и убеждением склоняют ребёнка: «Надо расти разносторонним человеком!», но еще и он сам заявляет о причине выбора полезных занятий: «Там мой друг занимается».
Будь всё только так, было бы славно. Но чаще случается четвёртый вариант.
– Хочу заниматься и там… и там… и там… И ещё – там! – заявляет любознательное чадо.
Значит, и футболом, и музыкой, и английским! И ещё – шахматами!
Лёнчик сначала (в середине второго класса) вместе с Артёмкой, Катюшкой, Анюткой и ещё десятком других ребят пришёл на занятия шахматами. Не потому, конечно, что так его потянуло к этой мудрой игре, а потому что никуда из школы не надо было ходить, занимались прямо в классе после уроков, и инвентарь – доску с шахматными фигурами и общую тетрадь – маме оказалось возможным купить на её невысокие библиотекарские средства. А в обучении шахматам, считал Лёнчик, и труда особенного прикладывать не надо: хватай фигурки да переставляй их по доске! К тому же, оказалось, шахматы никому ещё не помешали иметь самые разнообразные увлечения и даже профессии. Учитель шахмат Виктор Иванович так и сказал на первом уроке:
– Шахматы – не просто одна из самых древних и мудрых игр. Это, ребята, настоящая школа мужества и мудрости. Великие шахматисты, чемпионы мира, были и выдающимися мудрецами, и тружениками. Михаил Ботвинник, например, был знаменитым инженером, создавал компьютеры, Василий Смыслов – известным оперным певцом, Эммануил Ласкер – очень известный математик, а Александр Алёхин – юрист. Многие гении шахмат были отличными спортсменами: Анатолий Карпов и Гарри Каспаров, например, теннисисты, Михаил Ботвинник – лыжник, Борис Спасский – бегун.
Шахматисты из 3 «а» тоже оказались хорошими «бегунами». Анюта вскоре сбежала в танцкласс, Катюша через месяц занятий – в кружок фигурного катания, Серёга Падалка – в футбольную секцию и в класс плавания. Друг Артёмка тоже решил записаться на плавание и ещё в секцию карате.
И Лёнчик как-то подластился к маме:
– Мам, Артёмка и на шахматы ходит, и на плавание, и ещё… на карате. Можно и мне с ним?
– Лёнчик, – печально сказала мама, – разве ты отличаешься особой усидчивостью и терпением? Через месяц-другой ты ведь выдохнешься и… забросишь всё. И карате артёмкино, и плавание, и шахматы! Притом… – она подняла его подбородок, помолчав, тихо вгляделась ему в глаза, – притом, сыночек, моей зарплаты едва хватает нам на жизнь. Оплачивать тебе занятия в трёх кружках я никак не в силах… Так что выбери что-нибудь одно. Или, в крайнем случае, два занятия.
И Лёнчик, горестно вздохнув, поплёлся делать уроки. Но это было полгода назад. А теперь… В дверь позвонили. Привычным звонком! Лёнчик воспрянул: это пришел с работы дядя Коля. Нет, теперь не дядя Коля, а... папа Коля! «Он же не бедный, как мама, – подумал Лёнчик, – согласится, чтобы я… – на карате!»
– Папа Коля! – рванулся он к двери.
Мама вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. Она всегда встречала мужа у дверей, он целовал её, а Ленька клеился к ним с какого-нибудь боку. И теперь папа Коля радостно охватил объятиями жену, чмокнул в щёчки, потом в губки и притянул к себе Лёньку, положив ему руку на плечо.
Всякий раз, приходя с работы, глава их семьи говорил какие-нибудь необычные слова. Сегодня-шние слова его оказались вовсе уж необычными:
– Лёнчик, а я тебе шахматы купил!
– У меня же есть шахматы, – разочарованно протянул сын и подумал: «Ну вот... опять мне не везёт!»
– У тебя одна партия, – невозмутимо продолжил папа, – а нас в доме трое, значит, и партий должно быть, как минимум, две. К тому же сейчас к нам в гости придёт один твой знакомый. А может, он уже пришёл? – папа заглянул в комнату. – Нету? Значит, сейчас придёт. У него к нам интереснейший разговор! Мама, стол нам накроешь?
Не успели они «занять позиции» – мама на кухне, а мужчины в зале за столом, гость позвонил. У Лёнчика глаза полезли на лоб, потому что гостем оказался его... тренер по шахматам!
– Проходи, Виктор Иванович, проходи! – хозяин радушно завёл гостя в зал. – Пока хозяйка соображает нам чаёк, поговорим по-мужски.
– Да я зашёл не столько поговорить по-мужски, сколько посоветоваться по-товарищески, – улыбнулся гость, у Лёнчика при этих словах что-то заныло в душе. – Ваш Лёня неплохо занимается у меня, – продолжил гость. – Понимает значение каждой фигуры в игре. Знает некоторые приёмы игры. Маты умеет ставить королю соперника, выиграть материал с трудом, но может. А вот...
– Усидчивости в игре не проявляет? – не выдержал папа. – Спешит схватиться за фигурку, не подумав, зачем схватился?
– Это частенько случается, – поморщился тренер. – Главное в другом. Лёня никак не усвоит, что шахматы – это... как жизнь, – гость говорил неторопливо, выбирая слова, чтобы и взрослый, и малый поняли его до конца, настроили свои мысли на мотив его мыслей. – И Лёня, и все его товарищи не ощущают пока шахматные фигуры... живыми, что ли, имеющими свой характер и поступающими как люди, поскольку ими двигают и руки, и мозг человека! Что, непонятно говорю? – улыбнулся тренер.
– Нет, очень понятно! – первым откликнулся Лёнчик, который действительно начал что-то соображать.
– Даже я всё поняла! – сказала мама с порога кухни.
– Ах, так? – обрадовался Виктор Иванович. – Тогда я закончу мысль. Ещё на первых уроках я говорил ребятам, что шахматы – это школа мудрости и мужества. Но они не смогли вникнуть в смысл этих слов. Почти все не улавливают, что шахматные фигурки, как люди, проявляют при своих передвижениях по доске и смелость, и хитрость. Даже отвагу! Мудрую отвагу… Лёня, построй-ка войска на этой, вижу, новой доске.
Пока Лёнчик вытряхивал фигуры из красивой клетчатой коробки из дерева, рассматривал каких-то гордых по своему внешнему виду коней, слонов, ладьи, мужчины встали из-за стола, отошли к окну, закурили.
– Нравятся фигурки? – спросил Лёнчика тренер. – Отличные шахматы купили вы, друзья! Их называют стаунтоновскими! По имени Стаунтона, известного английского шахматиста и писателя, жившего лет 175 назад. Поставь, Лёня, такую позицию: белые – король на g7 и две пешки – на h7 и на g6; чёрные – король h1, ферзь а1, слон – g8, конь на f6. Обязательно надо сосчитать фигуры, – для убедительности тренер показал пальцем в доску: – У белых 3 фигуры, у черных – 4.
Тренер спокойно диктовал, а у Лёни брови так и лезли на лоб: неужели у белых, в самом деле, только король и две несчастных пешечки? Какая тут игра? Сдаваться надо без дуриков! Он так и сказал, утвердивши чёрного коня на f6.
– Если считать, Виктор Иванович, как вы учили, что пешка стоит единицу, кони и слоны по 3 единицы, а ферзь – 10, то у белых тут сил-то всего 2 единички, а у чёрных аж 16! Это же... – Лёнчик закатил глаза, деля в уме числа: – Это же в 8 раз больше! Сдаваться беленьким надо!
– И папа с мамой так думают? – усмехнулся тренер.
Папа Коля подошёл к столу, где Лёнчик выстроил войска, и задумался.
– Постой-постой, Лёнчик! – пробормотал он, ероша волосы надо лбом. – Белые же могут пешку h7 в ферзя превратить... и сразу дать чёрным шах: h7 – h8Ф+. А там поглядим!
– Да-а, – протянул Лёнька. – Тогда, выходит, и не продувают белые, а, Виктор Иванович?
Вся семья сгрудилась над доской. Папа потирал лоб, Лёнька зачесал в затылке, а мама забыла про чай, сунула свой носик к доске и загадочной ситуации на ней.
– Что ж, оказывается, не надо сразу паниковать, а, Лёня?
Тренер подошёл поближе к столу, но так, что до фигур дотянуться не мог. Он этим как бы подчеркнул, что играть надо головой, а не руками.
– Надо сначала помозговать над позицией. В ней всегда так много тайн! Попробуем поискать их.
– Закрыться слоном чёрным нельзя, – стал размышлять папа Коля. – Пешка его возьмёт, и, гляди, как бы у белых второй ферзь не объявился. Королём чёрные тоже отойти не могут, ферзь выскочит на h4, а там, глядишь, чёрные могут и без лёгкой фигуры остаться...
– Как же играть зазнавшимся чёрным, Лёня, которые, по-твоему, и без игры выиграли? – спросил тренер.
– Остаётся закрыться от шаха конём: Кf6–h7+ и дать белым вскрытый шах? – неуверенно произнёс Лёня.
– Верно. У белых два возможных варианта.
– Забрать слона! – воскликнул Лёня.
Мама, слушая ответы, гордо взглядывала то на одного, то на другого своего мужчину.
– Если взять слона, – тренер хитро улыбнулся, – чёрные разменяют ферзей и с конём будут бороться против пешки. Так? Чем эта борьба закончится, надо будет просчитать варианты.
– А я знаю! – закричал Лёнчик. – Надо отойти королём на h6!
– И что? Ферзь бьёт ферзя… – спросил задумчиво папа Коля.
– Кто же победил, если у чёрных остались вон… – мама явно заразилась поиском решения, даже не зная толком названия фигур.
– Король, ферзь, слон и конь, – подсказал солидно Лёнчик. По рожице его можно было видеть, что он явно держит в запасе какую-то хитрость. – Ну да, у белых-то всего один король! И сил у чёрных уже в 16 раз больше! Белым что, сдаваться уже надо?
– Похоже… им больше ничего не остаётся,– папа был обескуражен. – Даже великий русский полководец Суворов побеждал врагов с преимуществом лишь в 3–4 раза… А тут – в 16!..
– Я нашёл! – закричал на всю комнату Лёнчик. – Чёрный ферзь схавал белого ферзя, да? Схавал… А хитрющая пешечка делает тихий-тихий ходик, и… чёрному ферзю – спёртый мат! Вот как: 2. Крg7– h6! Фа1:h8 3. g6–g7!
– Какой такой «спёртый»? – громко удивилась мама.
– Это когда вокруг короля куча фигур, и ему шагнуть некуда! – пояснил «знаток» Лёня.
Тренер, улыбнувшись успехам ученика, кивнул в поддержку головой.
Лёнчик засиял всем лицом.
А уж как возрадовалась мама! Но спросила:
– А ферзям маты вроде не ставят?
– Это, мамочка, так говорят: «ферзю мат»! – авторитетно сообщил сын. – Просто ферзю некуда деваться. Свои фигуры мешают удрать, и он вынужден погибнуть всего лишь за какую-то пустячную пешчонку (3 … Фh8 : g7).
– Ладно, – сказал папа Коля задумчиво, – король, конечно, ферзя изничтожит: 4. Крh6:g7. Но… остаются две фигуры!
Папа явно расстроился таким исходом. Так вроде ловко вывернулись белые! И вдруг…
– Эх, вы! – вскричал Лёнчик. – На позицию нужно смотреть! Фигуры чёрных, и слон, и конь, находятся под ударом короля. Виктор Иванович говорил нам, что эти две лёгкие фигуры, стоя рядышком, друг друга не защищают! Одна из них – или конь, или слон – сейчас погибнет. Видите? А оставшейся лёгкой фигурой и королём поставить мат противнику нельзя! Значит, ничья! Белые выкрутились из безнадёжного положения! – Он чуть не захлебнулся своей длинной речью: – Во как! Поняли? – и Лёнчик в восторге запрыгал по комнате.
– А мы, Лёнечка, сейчас увидели, что тебе нельзя уходить из шахмат, – сказала мама. – Вон ты как навострился!
– И, главное, – тихо вставил тренер, – сегодня Лёня ясно увидел, как могут шахматные фигурки… умно и мужественно вести себя в игре – не трусить, не теряться в трудную минуту… Если, конечно, сам игрок не струсит, не запаникует и как следует присмотрится к настроению его фигурок. Они вместе ещё как могут показать свой характер!
– Если он есть, характер, у их хозяина? – тихо спросил папа Коля. – И он не будет порхать от одного дела к другому?
– Вот именно! – ответил тренер. – Это, по-моему, наш Лёня сегодня тоже понял.
Лёнчик не нашёл, что сказать в ответ на похвалу. А мама разрядила обстановку: – А он молодец все-таки, наш сынок! Ей-богу, молодец! И я за это радостно несу всем чаёк с тортом!
Мужчины, весёлые и довольные, стали рассаживаться за накрытым столом.
Словарик-энциклопедия
Вилка. Не то, чем едят мясо за столом! С помощью шахматной вилки непременно съедят одну из твоих фигур, которые попадутся на удар одной фигуры противника. Самая страшная – пешечная вилка. Эта малютка в одну единицу стоимости может слопать фигуру в девять раз дороже. Ещё страшнее коневая вилка. Конь может «нарисовать» свою букву «г» сразу на 7 фигур!
Вечный шах. Это одно за другим множество нападений на короля, от которых ему хоть под доску залезай!
Выя. Это, по-древнему, шея. У женского пола её украшали и целовали, у мужского рубили мечом.
Гамбит. Начало шахматной партии с немедленной жертвой пешки или фигуры.
Дебют. Это начало шахматной партии. Может называться также «партией», «защитой», или «гамбитом», «контргамбитом», «началом». И даже «Дебютом орангутанга»! Всё дело в том, какими фигурками и в какой последовательности разыгрывается дебют. Так партия Андерсен-Кизерицкий, изучаемая здесь, начиналась королевским гамбитом, а партия Игнатьев-Романовский с матом-двойником, – сицилианской защитой.
Зевок. Не то, что обычно сопровождает скуку. В шахматах – это просмотр нападения на фигуру. В результате такого растюхляйства она гибнет.
Королевские напасти:
Шах. Нападение на короля одною из фигур.
Мат, то есть «смерть королю». Мы в клубе говорили так: «Короля бьют, а бежать ему некуда!»
Пат. Один из видов ничьей. Это когда надо ходить, а нечем: король и все фигуры лишены возможности двигаться.
Ласкер, Эдуард. Известный американский шахматист 20-го столетия. Не путать с Эммануилом Ласкером, великим шахматистом, чемпионом мира с 1894 по 1921 г.
Матовая сеть. Она, наверное, похожа на рыболовную, только сделана… из атакованных противником полей. Попадётся в неё король, редко выскользнет!
Ничья. Это, если в партии никто не победил. На ничью соглашаются, к ничьей приводит троекратное повторение позиции или равенство сил, или вечный шах. А самый «железный» вид ничьей – пат.
Профилактический ход. Почти как в медицине: делают ход, чтобы не стало хуже.
Раж, или кураж. Возбуждённое состояние, боевое настроение. Очень нужно в игре и творчестве.
Рокировка. Проще говоря, увод короля в укромный уголок доски. Чтобы не враз стреляли по нему фигуры противника. Единственный раз ходят сразу две фигуры!
Тарраш, Зигберт (1862–1934). Знаменитый немецкий гроссмейстер. Претендент на мировое первенство.
«У Чехова с ружьём». По Чехову: если в первом акте пьесы появляется ружьё, в последнем – оно обязано выстрелить! В шахматах это значит: не надо делать ходы просто так, у каждого из них должна быть цель.
Филидор, Даникан (1726–95). Выдающийся французский мастер, сильнейший в мире в 18 веке. Автор книг о шахматах. Разработал дебют Защита Филидора.
Форсированный ход (или вариант). Например, шах. Хоть тресни, а надо отвечать на него.
Цугцванг. Такое положение фигур, когда любой ход вызывает боль и страдание, ухудшает положение.