Отрывок из романа, который я надеюсь дописать
Идея его написания родилась достаточно давно году в 1998-99.
Сюжет его таков:
Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.
Против этой евангельской истины трудно возражать, но на основании этой истины без разбору всех богатых сразу отправлять в ад тоже как - то негоже. А именно такое предложение поступило руководству чистилища от радикально настроенных молодых ангелов. Чтобы доказать несправедливость такого рацпредложения старшему архивариусу Боуну позарез надо найти среди богатых хотя бы одного праведника. А это сложно.
На дворе лихие 90-е. Вокруг борьбы за нефтехимический комбинат, отличный инструмент для выкачивания денег, сталкиваются интересы множества персонажей, олигархов и простых работяг, воровских авторитетов и представителей власти, работников комбината и просто жителей города. Есть ли среди них искомый богатый праведник?
События, как и положено, в остросюжетном произведении развиваются достаточно динамично, но это не просто криминальная история, это, в том числе, и философская притча и размышление о нашей непростой и не очень веселой современной жизни.
Условное название данного произведения «Вторая попытка»
Не обошлось в нем и без киллера, без которого, к сожалению, сейчас не обходится почти ни одно повествование. И именно отрывок о нем я помещаю здесь. Отрывок про киллера, который не смог осуществить свою небогоугодную миссию.
Скуттер стремительно и почти бесшумно уносил его по дну канала в сторону глубокого лесного озера, в сторону от выстрелов, криков и погони. Вода была мутной, по- весеннему холодной, что ощущалось даже сквозь гидрокостюм, но все равно он чувствовал себя в воде хорошо, гораздо лучше, чем на суше, чувствовал себя как рыба, вернее как «морской котик», потому что и был им. Нет, он нисколько не походил на неуклюжее хвостатое и усатое животное, почти истребленное в свое время человеком.
Юрий Васильевич Пермяков был само совершенство- 72 кг идеально тренированного тела, в сорок лет ничего лишнего, красивый мужик - «настоящий полковник», а вернее капитан второго ранга- командир спецподразделения морской пехоты, которые на морском жаргоне называли «морскими котиками». Подразделение было элитным, личный состав отбирали туда очень строго, так как задачи перед морскими котиками ставились сверхважные.
Например, его подразделение в момент «Ч» должно было уничтожать во фъердах Норвегии спецобъекты НАТО, путем десантирования с кораблей несущих боевое дежурство. На все про все отводилось несколько часов, а подготовка к этому часу «Ч» длилась многие годы. Из этой подготовки вытекали: умение обращаться с любым видом стрелкового оружия, идеальное владение приемами рукопашного боя, знание нескольких языков, умение плавать как рыба, управляться с гидрокостюмами любых систем и т. д. и т.п.
Однако вечно быть готовым к гибели за державу он не очень - то собирался. Папа у него был генерал и, хотя по тому времени за защиту отечества неплохо платили, и он, используя папины связи, мог по службе пройти далеко, папа готовил ему менее пыльную работу, ясное дело, где-нибудь подальше от родных берегов на ниве дипломатии. Так что в Мурманске в отряде морских котиков он лишь нарабатывал себе хороший послужной список и через некоторое время стал бы, военным атташе в какой-нибудь далекой теплой Бразилии.
Но наступило другое время «Ч», время разрушения административно- командной системы, когда под горячую руку начали уничтожать и флот. «Морские котики», как и их млекопитающие тезки, оказались на грани вымирания. Пермяков не стал дожидаться вместе со своими мурманскими товарищами, когда что-то наладиться. Он в это не верил к тому же в Питере жил папа, и Юрий Васильевич подался к нему.
Поначалу все было хорошо. Генерал пристроил его в какую то финансовую группу, он быстро освоил банковско- финансовый сленг и с легкостью обхаживал, благо знание языков было, иностранных инвесторов. Жизнь пошла гораздо более сытная и привольная. Посещение дорогих ресторанов, разговоры про котировки акций и прочую модную дребедень ему нравились гораздо больше, чем разборы полетов в кубрике корабля.
Однако все это закончилось очень быстро. Фирма, в которой он служил, затеяла строить финансовую пирамиду, столь модную в тот период и очень сильно погорела. Она была не столь велика как какая-нибудь «Селенга» или «МММ» поэтому на ней власть решила отыграться. Начальники кинулись в бега, но их поймали. Оказалось, что многие бумаги незаконного характера подписывал, в том числе, и Пермяков. В результате Юра оказался в вонючей, грязной камере КПЗ Кировского района северной столицы.
Здесь ему пригодились навыки, приобретенные при подготовке к высадкам на холодные норвежские берега. Контакты с обитателями камеры могли стать даже покруче чем, те, которые он отрабатывал при подготовке к войне с предполагаемым противником. Однако, разузнав о его былом прошлом, урки, уважающие силу, приставать к нему не осмелились. Гораздо сложнее было сделать так, чтобы прекратили приставать на допросах следователи. Папа включил все свои связи в силовых структурах и в результате выудил сына из тюрьмы. Однако это ему дорого стоило и в конвертируемой валюте и в плане здоровья. Генерала хватил инсульт и к моменту выхода Пермякова младшего на свободу он представлял из себя инвалида- развалину еле еле передвигавшемуся по комнате при помощи супруги, которая всю жизнь прожив за его широкой спиной, от обрушившихся бед быстро состарилась и из цветущей женщины бальзаковского возраста превратилась в старуху.
С женой Юрий развелся еще до наступления времени «Ч». Особо он об этом не жалел, так как их брак был сугубо «династическим», он сын генерала, Вера- жена - дочь заведующего крупнейшим универмагом Питера. Стерва она была жуткая, но благодаря тестю офицеры спецгруппы, в которой служил Пермяков, частенько угощались дефицитной черной икрой и прочими прелестями того сурового времени. Прожили они чуть больше года, расстались совершенно спокойно без всяких сантиментов. Она заявила, что процесс превращения «морского котика» в военного атташе затянулся, и это ее не устраивает.
В дальнейшем отношения Юрия Васильевича с женщинами носили достаточно беспорядочный характер, благо мужской красотой он был наделен природой сполна. Однако когда по возвращении из тюрьмы оказалось, что его очередной пассии след простыл, его это больно задело. К тому же, в связи с наступлением рыночных времен, для альковных похождений в гораздо большей степени, чем в период «исторического материализма» нужны были деньги, а их больше не было. Дело усугублялось еще и тем, что от тюрьмы то Пермяков освободился, а вот от возмущенных вкладчиков нет.
После пары стычек с обманутыми его фирмой гражданами на улице, а также угроз по телефону, после которых отца очередной раз откачивала скорая, стало ясно, что Пермякову нужно из Питера уезжать, что он и сделал при первом же подвернувшемся случае.
Случай этот, в лице его старого однокашника по Мурманску Жорки Астахова, подвернулся ему прямо на Невском проспекте. Однажды на холодном пронизывающем ветру, статный мужчина, упакованный в длинное новорусское пальто, попросил у Пермякова прикурить и, приглядевшись в прохожего попристальнее, с радостным восклицанием хлопнул его по плечу.
Как в таких случаях водиться старые знакомые завернули в ближайший кабачок, где Пермяков не без внутренних усилий, связанных с гордостью генеральского сынка, не привыкшего жаловаться, рассказал ему о своих мытарствах. Жорка, в отличие от Юрия Васильевича, как он сам выразился «попал в струю» и являлся на данный момент руководителем частного охранного предприятия, поставлявшего московским крутым конторам профессиональных охранников.
Изюминка его бизнеса заключалась в том, что он, благодаря старым связям находил для охраны профессионалов или, делал этих профессионалов из «бандитских братков» и предлагал на рынок отличных сотрудников для служб безопасности.
«Пойми, ты, слегка захмелев,- объяснял Жорка Пермякову жарко дыша ему в ухо,- Я же не качков им бестолковых как все поставляю, я ребят готовлю как положено, как нас готовили. Ты понимаешь?»
Пермяков понимал и на предложение Жорки для начала пойти к нему инструктором, переехав в Подмосковье, согласился. А куда было деваться……
Перестав слышать выстрелы и заметив, что вода стала прозрачнее, что означало, что из канала он уже попал в озеро, Пермяков сбавил обороты двигателя скутера и огляделся. Похоже, преследователи были уже не опасны. Через несколько минут он уткнулся в рыхлый берег противоположной от кладбища стороны озера и осторожно, как его учили на тренировках по захвату норвежских фьордов, всплыл на поверхность и выбрался на берег.
Вскоре он уже, прыгая на одной ноге, содрал с себя гидрокостюм, разобрал скутер и спрятал их в багажник неприметного Жигуленка, стоявшего на обочине заброшенной грунтовой лесной дороги. Все это он делал на автомате, на уровне спинного мозга, не давая головному раскручивать досадные мысли по поводу постигшей его неудачи. Для начала надо выбраться отсюда незамеченным и целым думал он, а потом будем анализировать……...
Для начала… Сначала он действительно натаскивал неуклюжих здоровых парней на какой-то подмосковной заброшенной базе, получая от прижимистого Жоры всего лишь 600-700 долларов в месяц. Потом пару раз инспектировал организацию охраны бизнес- встреч крутых предпринимателей, вызвав своими толковыми замечаниями ненависть у начальника охраны крупного банка, закрыв тем самым себе путь в отдел безопасности этого учреждения. Потом снова кидал и кидал через бедро будущих охранников, палил в фанерные мишени на пустынном полигоне, и потихоньку ему стало это надоедать. Как –то на совместной корпоративной пьянке до которых Жорка был большой охотник и проводил их частенько, Пермяков напрямую спросил новоиспеченного начальника: «Начало я отработал. Где середина? Жорка пьяно усмехнулся и спросил в ответ:
«А конца ты не боишься? Если не боишься, то изволь…»..
Первым заданием было убрать в одном из сибирских городов не в меру зарвавшегося пахана, обложившего данью несколько рынков и строительных компаний. Пробовали сами, но охрана действовала четко. Нужен был профессионал. Конечно же аристократичного Пермякова от столь откровенного задания покоробило. Но ни один мускул не дрогнул у него, когда Жорик, давая задание, насмешливо заглядывал Юрию Васильевичу в глаза.
Если честно, то Юрик всегда считал Жорку плебеем, не особо это скрывая, и Жорик платил ему за это не меньшим презрением, считая его чистоплюем и папенькиным сынком. Поэтому Пермяков решив доказать, что это не так не возмутился по поводу столь откровенного предложения, а лишь охрипшим от волнения голосом спросил сколько за это будет заплачено. Цифра впечатлила.
А потом был азарт. Азарт продумывания ходов по нейтрализации охраны жертвы, изучение ее слабостей, повадок клиента и т. д. Охотничий азарт. Работу он выполнил мастерски, проникнув в дом-приговор пахана, хитроумно отключив сигнализацию, застрелив жертву из пистолета с глушителем и спокойно уйдя не замеченным. Он очень боялся первой ночи после выполнения задания, но, как, ни странно, никаких особых мучений не испытал. Хорошей прививкой от этого было досье на жертву, с описанием всех мерзостей которые эта жертва творила при жизни. Как хороший игрок он запомнил это первое впечатление и затем частенько использовал этот прием: прочитывание информации по «клиенту» до дела и после. Обычно это помогало.
Помогали, как ни странно, и до ужаса дебильные импортные, а затем и наши фильмы про наемных убийц, в которых киллеры дружили с детьми, убивали бесплатно, в виде благотворительной помощи всем сирым и убогим, отъявленных негодяев и творили иные нелепые поступки. Он от души смеялся над этими благоглупостями, но, тем не менее, смотрел эти фильмы.
За свои рискованные дела он получал теперь приличные деньги, жил, снимая особняк в Подмосковье у вдовы какого - то ювелира. Женщины у него снова завелись, и жизнь его теперь вполне устраивала. Единственным что его не устраивало так это то, что заказы ему по прежнему делал Жорик. Это злило его во- первых потому что давило на его аристократическое самолюбие, потому что он помнил времена когда Жорик заискивал перед ним в северной глуши, во-вторых он прекрасно понимал, что львиная доля гонораров за его риск собственной шкурой доставался этому ушлепу.
А деньги ему сейчас были очень нужны – так как из пижонства он купил в рассрочку очень элитную и, соответственно, очень дорогую, квартиру в престижном районе Москвы, требующую соответствующего ремонта.
Поэтому сегодняшняя осечка была ой как некстати. Теперь об этом, когда его Жигуленок благополучно миновал пост ГАИ и въехал в областной центр, затерявшись среди других автомобилей можно было подумать.
Ясно было как божий день, что Жорик ничего ему не заплатит, и долго теперь не будет давать заказов. А, значит, для внесения очередного взноса за квартиру придется сильно ужаться. Настроение от этих мыслей, конечно же, не улучшилось. Не улучшил его и одинокий ужин в уютном ресторанчике. Он заглянул в него после того как поставил раздолбанный Жигуленок в не менее раздолбанный гараж и профессионально провел зачистку так, чтобы лох, хозяин развалюхи, так никогда и не узнал ни о вояже в лес, ни об очень специфических грузах, перевезенных его дышащей на ладан шестеркой.
До гостиницы он добрел пешком все более раздражаясь, попросил горничную в гостинице разбудить его в 7 утра, чтобы не опоздать на самолет и, послав по матушке сутенершу, предлагавшую по гостиничному телефону провести ночь с красивыми девушками, завалился спать, решив что утро вечера мудренее. Однако уснуть у него долго не получалось. Он прокручивал и прокручивал все подробности сегодняшнего дня, с тоской понимая, что это один из самых неудачных дней его жизни за последнее время.