Начало октября, самый разгар золотой поры, она просто млела от тех изменений, которые протекали вокруг. Листва носилась по полуопустевшим улицам подобно стайке неугомонных воробьёв. По проспектам и улицам, дворам и переулкам перестали сновать бесчисленные сборища людей, шумные компании больше не засиживаются до полуночи во дворах и парках, дождик лениво поливает мрачный серый город. Она сидя на работе засмотрелась в окно на грустный но в тоже время завораживающий вид города. Прозвенел короткий звонок оповещающий об окончании рабочего дня, и она стала спешно собираться что бы побыстрее покинуть это место, которое она называла « камерой умственных пыток». Не кто и не подозревал как сильно она ненавидит свою работу в учреждении по выдачи пособий, целый день выслушивать одни и теже глупые вопросы, дурацкие заявления и бредовые разговоры между людьми в очереди.
Анюта решила пойти домой пешком чтобы насладится тишиной пригорода. В её голове сейчас роились лишь несвязные мысли о том как бедно живут люди в её стране и ей было обидно за них, сама она тоже сводила концы с концами. Трудно было ей в 22 года остаться совсем одной на всём белом свете, мать умерла когда ей было 15 лет от рака лёгких, хотя она никогда и не курила но работа в шахте загнала её в гроб, а отец, папочка её последняя родственная душа и опора на этом свете погиб на фронте, его никто не призывал он сам пошёл добровольцем, так как считал своим долгом помочь всем возможным братскому народу, «Да, союза не стало, но мы все вместе с этими людьми прожили бок о бок столько лет, я не могу стоять в стороне, я себя не прощу…», говорил её отец ей когда прощался с ней, и она даже не догадывалась что это последний раз когда она его видит, она даже сейчас спустя почти 2 года даже не знает где ей могила, не может почтить его хотя бы таким способом. С тех пор как она узнала она возненавидела всех военных, армию и войны такой лютой ненавистью, что при одном упоминании о чем то подобном она могла даже просто плюнуть человеку в лицо не говоря о тех словах которые он выслушал бы от неё.
Подходя к своему дому она увидела людей сидящих за столиком возле её подъезда. Подойдя поближе она узнала Серёжу и Свету, молодожёнов из соседнего дома, она работала медсестрой в больнице, там она и познакомилась с Серёжей которого привезли к ним после несчастного случая случившегося с ним на заводе где он работал монтажником высотником, обвалился башенный кран и его привалило обломками, Света выхаживала его всё время пока он находился у них, а спустя неделю после его выписки, когда он бесследно исчез и она впала в депрессию так как думала что больше никогда его не увидит, он пришёл к ней на работу и сделал ей предложение. Серёжа так и остался инвалидом, из-за чего всегда ходил с палочкой. С ними сидели близняшки Руслан и Люда, их родители были филологами, поэтому они и дали им такие имена, близняшки были сиротами так же как и она, родители погибли в автокатастрофе, после чего близняшки страшно озлобились на весь мир, замкнулись в себе, поэтому она страшно удивилась увидев их в обществе других людей. За столом сидел и её сосед Вадик, ветеран той же войны, на которой погиб её отец, но с ним она держалась сдержано-дружелюбной, они помогали друг другу в домашних делах, а вот кто шестой сидел с ними она не могла разобрать, но неприязнь к этому немолодому уже мужчине стала всё возрастать в ней после того как она увидела что он сидит на том месте которое всегда было её, и некто не смел туда умащиваться, но главным стало то что он был одет в поношенную и слишком лёгкую для времени года полевую форму.
Компания сидела довольно таки весело, незнакомец играл на гитаре красивую песню о любви и долге, о войне и погибших товарищах. На столе стояли 3 стакана и початая бутылка «казёнки». Она хотела пройти мимо и пойти домой не обращая внимания на людей за столом, но услышав эту песню она вспомнила про отца, и стало её ужасно тяжело на сердце и больно на душе. Она остановилась сделала несколько глубоких вдохов и выдохов пытаясь взять себя в руки, ничего не вышло. Она уверенными и быстрыми шагами двинулась к столику. Злость в ней всё больше росла от улыбки на лице незнакомца. «Да как ты сволочь смеешь улыбаться и веселится, все вы вояки хреновы только грёбаные трусы» , думала она всё больше и больше приближаясь к предмету своей ненависти.
- Веселитесь? , сказала она обращаясь ко всем сразу с такой излишней иронией, что даже сама она подумала что это звучало так как будто бы она перекривляла сама себя. Недоуменные взгляды обратились на неё. Её лицо полыхало ненавистью и злобой, вдохи были резкими и неглубокими, руки сжались в кулаки и глаза полыхали пламенем.
- Да вот встретил однополчанина случайно, сидим, вспоминаем прошлое! - выдал Вадик тихим и пристыжиным голосов. Она сперва подумала, что он понял её настроение и ему, стало стыдно, но нет Вадик не такой человек, он гордился тем, что был ветераном, его взгляд медленно скосился вниз к столу и вбок в её направлении, остальные как по знаку последовали его примеру, и лишь лицо незнакомца выражало стыдливую неловкость.
- Что-то не так? – поинтересовался, как она уже успела заметить седовласый мужчина в форме, занимающий её место. Она обратила свой взгляд на него и увидело пробивающиеся морщинки вокруг глаз, давно нестриженые волосы на голове, бороду, это была даже не борода, было похоже на то что он просто не брился уже несколько лет. Брови, почему только они сохранили свой первоначальный русый окрас, а всё остальное поседело?
-Да не так… , и тут её прорвало она на повышенных тонах стала взахлёб рассказывать о том что из-за них вояк хреновых рушатся семьи, дети остаются сиротами, жены вдовами, о том какое невыразимое горе они доставляют матерям. О том что они бесхребетные трусы и боятся принимать собственные решения и поэтому им нужны командиры которые говорят что и когда им делать, о том какие они бездушные скоты и т.д. и т.п. Конечно же не обошлось и без матерной брани, и чем больше она говорила тем больше её голос срывался на крик.
У всех присутствующих лица покрыли злобно-недоумивающие гримасы. И под самый конец своей бравады она крикнула в лицо незнакомцу : « Да ты просто ничтожество!».
На несколько мгновений повисла мёртвая тишина. Взгляд единственного человека чьё лицо за время речи выплеснутой ему в лицо и обращенной лично к нему оставалось невозмутимым, опустил взгляд себе под ноги. С некоторым усилием он потянулся под стол за чем то, и спустя пару секунд он извлёк от туда пару костылей.
- Пожалуй мне уже пора. – сказал незнакомец подымаясь с места на костылях. И лишь теперь она узрела что у него нет правой ноги.
Сразу же поднялись возгласы что бы он оставался, что бы ещё посидел с ними, что бы не обращал внимания на некоторых. Он был непреклонен. Пожав руку Вадику он неспешна направился к тёмному переулку. Близнецы быстро поднявшись со своих мест и устремив свои злобные взгляды на неё побежали к нему. Когда они его догнали он прошептал им что то, пожал руку Руслану, а Людмила вцепилась в его шею и сжала в объятиях. В тоже время Серёжа и Света попрощались с Вадиком, и Света повела своего хромого мужа домой. За всё это время с тех пор как она увидела что он калека, она даже не пошевелилась, и даже не моргнула, так и стояла замерев с глупым выражением на лице. Она не сожалела о сказанном, просто она подумала что стоило бы всё это выразить по мягче, совесть молчала.
- Довольна?
- Я всё сделала правильно.
-Нет. Присаживайся я поведаю тебе одну историю.
- Мне некогда. Я пошла.
- Заткнись и сядь. – крикнул Вадик на неё так что от неожиданности она плюхнулась на лавку.
- Внимательно слушаешь?
- Да конечно. – неуверенно сказала Анюта.
- Так вот , - начал он допивая остатки прямо из бутылки. Допив он продолжил, а его тон выражал покровительственность и снисходительность:
- Это было почти год назад на участке обороны 25-ой мотострелковой дивизии, на Бердзорском направлении, тогда нас сильно прижали и мы спешно отступали оставляя за собой десятки тысяч гражданских, в одном из городков которые мы оставляли врагу находился сиротский приют для детей скажем так славянской национальности родители которых погибли от геноцида, в нём оставались 72 сиротки и 3 няньки, но мы должны были их оставить, мы знали что как только противник войдёт в город их убьют или ещё до того местное население сделает это, но у нас не было возможности их эвакуировать. И вот тогда капитан разведроты набирает добровольцев что бы остаться и защитить детей, набралось не много, всего 7 человек, все понимали что остаться значит пойти на верную смерть, об этом прознал комбат и пригрозил им трибуналом если они немедленно не продолжат движения со всеми остальными. Они отказались. Мы перешли реку и укрепились на её противоположном берегу, а этот небольшой отряд остался в 30 км от нас в тылу врага.
Вадик остановился, что бы подкурить сигарету, затянувшись на полные лёгкие, он продолжил рассказ с той же невозмутимостью.
- Связь с ними прекратилась к вечеру того же дня, последнее что мы получили от них, это то что они находятся в полном окружении и ведут бой с многократно превосходящими силами противника. Неизвестно что там происходило, но когда спустя трое суток к нам подошло подкрепление и мы перешли в наступление вперёд отправили группу разведчиков, что бы они пробились к группе капитана и узнали что с ними случилось. Все знали что выжить в той мясорубке не мог ни кто, поэтому и ожидали увидеть растерзанные детские тела, я тоже был среди разведчиков, представь как мы удивились войдя в город, вся прилегающая к приюту местность территория была завалена трупами солдат, среди них не было ни одного нашего. Подойдя к приюту вплотную мы обнаружили лишь голый скелет оставшийся от здания. Вошли в приют и сразу же обнаружили изуродованные тела шестерых наших бойцов, стали искать остальных. К этому времени противник уже далеко отступил от города узнав о наших подкреплениях. Сквозь то что когда то было окнами мы видели несколько десятков горящих бронемашин. Поднявшись на 3 этаж среди бесчисленных вражеских тел мы не находили не одного детского, и вот мы нашли нашего тяжелораненого бойца, он лежал прислонившись спиной к стене и тяжело дышал, а в ладонях он держал по гранате из которых предварительно выдернул чеки. Увидев нас он заплакал и сказал только одно: « Почему так долго?». Выживший после такого парень поверг нас в шок, мы оказали ему первую помощь, немедленно вызвали санитарную вертушку. Когда мы его загружали он шепнул мне на ухо : « В подвале».
Сразу я не понял что же это значило, но потом вспомнил зачем нас сюда послали. Я и ещё 4 ребят бросились к подвалу, но минут 10 мы не могли найти вход, а когда нашли нашему удивлению не было придела, он на столько был завален телами что мы прошли мимо несколько раз и не заметили его. Растащив их мы обнаружили вход, но идти по нему было так же трудно как и найти его, в конце мы увидели железную дверь которая была чуть приоткрыта, из-за неё мы услышали еле различимое всхлипывание. Подойдя вплотную к ней я громко и чётко назвался и назвал номер своей части. Войдя внутрь мы чуть было не обомлели…
Вадик взглянул прямо в глаза Анюты дабы понять что творится в этот момент в её голове, и после непродолжительной паузы поняв что она в нетерпении узнать окончание этой истории продолжил:
- В нескольких метрах от двери лежал парень, он был весь чёрный, от запекшейся крови, в левой прижатой к груди руке он держал гранату без чеки, а в правой пистолет направленный на нас, немного поколебавшись, он опустил его и так же представился, но это было лишним, мы и так знали кто он, это был тот самый капитан собиравший добровольцев дабы остаться здесь. В дальних закоулках подвала мы обнаружили всех детей живыми и невредимыми вместе с няньками.
- И что было дальше? – в нетерпении спросила она Вадика.
- А дальше детей эвакуировали. Капитана и второго бойца доставили в госпиталь где они перенесли множество операция и одну ампутацию. Потом трибунал, лишение званий и наград, пенсии. Позорное увольнение из армии. Конечно почти все были на их стороне, но знаешь попадаются и такие для кого буква закона важнее человеческой морали. Дальше лишение служебного жилья и нищенское существование на Родине. Ах да, чуть не забыл к чему я это вёл, а тот человек которого ты только что «обласкала», который в свои 25 лет не имеет ноги, зато имеет полную голову седины и есть тот самый бывший капитан Федоров Александр Семёнович.
Вадик замолчал и на минутку погрузился в свои мысли.
- Короче, пошла ты… , не заходи больше ко мне!
Он встал и пошёл домой подкуривая на ходу сигарету.
Она просидела на лавке в полно оцепенении ещё некоторое время пока не спохватилась с места и не побежала в ту сторону в которой скрылся Александр Семёнович.
Она бродила пол ночи по району в его поисках. Забредя в парк она вдруг поняла что от судьбы не убежишь, увидев как на насыпи прилегающей к небольшому стадиону лежал одноногий мужчина в потёртой форме с собакой невероятных размеров лежащей прижавшись к нему. Он лежал заложив руки за голову и смотрел на звёзды. Она подошла к нему, он услышал её шаги и приподнялся на локтях. Анюта опустилась на колени возле него и заглянула в его глаза, в них она увидела тоже что видела в глазах отца когда тот возвращался с работы на которой получал нищенскую зарплату принося домой какую то пищу, целовал её и уходил на вторую работу, в этом взгляде было всё, и жалость, и любовь, и нежность, но самое главное безысходная усталость от жизни. Они смотрели в глаза друг другу не издавая не единого звука. Она сжала его в своих нежных но в тоже время сильных объятиях, и больше никогда не отпускала. Они в браке прожили недолго, через 4 года он скончался, война подорвала его здоровье. Единственное что у неё осталось от него, это маленький сынок.
Немного подрастя он спрашивал у мамы: « Мама, а кем был папа?»
- Он был настоящим человеком!