Вот мой вагон, моё купе, прощаний взгляды.
Под стук колёс налил по сто, попутчик рядом.
Глядит в окно и жизнь свою всё вспоминает,
А мне – то что, пусть говорит, пить не мешает.
***
Была дорога на Восток в вагоне жёстком,
И сквозь решётку на окне мелькали вёрсты.
А милый Запад позади, отстал надолго.
Колёса били также дробь по рельсам звонко.
Тогда сгубила меня честь. Но я не предал,
Какого папеньки сынок, я и не ведал.
Мне плюнул вслед пацан блатной, я не сдержался,
Ударил, молча наугад, и вот нарвался.
За то, что пьяный оскорблял, его простили,
За то, что сдачи ему дал, меня судили.
Привод и старый тут зачли за мою драку,
Когда один из мужиков, дразнил собаку.
С собакой я дружил давно, с восьмого класса,
Ей бутерброды приносил. Мужик – зараза.
Потом загнали в угол пса, и палкой били.
Я этого стерпеть не мог. Тогда простили.
И вот за всё держал ответ по полной мере,
А поезд нёс таких как я к конечной цели.
… Прошли года, увидел мать, сказал: «Вернулся!
Прости меня», и комом в горле поперхнулся.
Но никогда не пожалел за свой поступок,
Хотя и выпил я сполна тот горький кубок.
Познал на дальних рудниках, где срок свой отбыл,
Россию держат на руках, кто честь не продал.
***
И я налил ещё по сто – теперь за наших,
Кто чести верен был всегда - живых и павших.
За тех, кто Веру не предал, хоть им грозили.
За то, чтобы поднять с колен свою Россию.