Вовка горевал уже вторую неделю. Разводился. Свою историю он рассказывал нам по очереди, видимо, чтобы растиражировать момент сострадания.
Они с женой познакомились еще в школе и поженились, когда обоим стукнуло восемнадцать. Была любовь, о которой пишут в сказках, и такая, что можно только мечтать. Так продолжалось лет пять или шесть. Может быть даже семь. Но не больше. И не то, чтобы они начали привыкать друг к другу. Пришлось свыкаться с мыслью, что у них нет и не может быть детей. Современная медицина, не смотря на все обследования и несколько курсов терапии, оказалась бессильна. Не помогло даже экстракорпоральное оплодотворение. Вовка начал уже подумывать, как усыновит ребенка из дома малютки, когда жена решила побеседовать с ним на сходную тему.
– Дорогой, – сказала она. – Мне посоветовали… У них на примете есть хороший донор. Мне кажется, с ним бы у меня получилось. Забеременеть.
Вовка был тронут доверием жены, но с неровной системой поладить не мог.
Пришлось поддержать, да я и не отпирался. В нашем народе что собутыльник, что психоаналитик – если вдуматься – замаскированные синонимы. Разве нет?
Так что посидели мы. Выпили чуток.
Вот какую историю я для него придумал:
– Получив в наследство квартиру дальней родственницы, один мой приятель отремонтировал ее на скорую руку и стал сдавать, но не простым постояльцам, а как почасовое место интимных встреч. Дело двигалось не то чтобы очень активно, но кое-какой барыш имелся. Контингент расширялся. И он решил, что пусть так и будет, а пока занялся другими делами.
Для контроля ситуации было установлено видеонаблюдение. Иногда он просматривал материал, оставляя себе самые скабрезные сцены. Забавлялся. Демонстрировал кое-что ближним знакомым. Я приобщался. Есть на что посмотреть. В натурных съемках всегда есть нечто сокровенное. Ты не находишь? Ну вот…
Время шло. Квартира обросла устойчивой клиентурой, а ее хозяин остепенился, решил завести семью. Подобрал себе девушку с серьезными задатками и повадками тургеневских скромниц. Присмотрелся, влюбился, сделал предложение. Заговорили о свадьбе. Заказали банкет, сняли лимузин, раздали приглашения. Все честь по чести.
К означенному сроку он взялся приводить в порядок свои дела, а заодно посетил и дом свиданий, заглянуть в который в последнее время было все не досуг. Квартира имела тот же самый уютно-потрепанный вид. Он огляделся, поправил подушки, присел погрустить о финале своей холостяцкой жизни, вспомнил о съемках и решил просмотреть последние образцы.
Эпизоды мелькали один за одним. Рутина. Он уже почти собрался выключить запись, когда вдруг осознал, что видит знакомое лицо. Очень знакомое – его невесты. Парень психовать не стал. Уселся перед экраном и просмотрел все подробно от начала до конца. Она появлялась еще в трех эпизодах. Особенно впечатлила групповая сцена и диалоги. В них он фигурировал под определением «Мой». Эпитеты были разные и не особенно оскорбительные, если не учитывать, что при этом в ней был кто-то другой и главным образом не один.
В итоге она поведала своим партнерам, что вынуждена будет сделать паузу на месяц-другой, но потом (она надеется) все пойдет, как и прежде.
И это после взаимных клятв в любви и верности до гроба!
Он был оскорблен, ошеломлен, подавлен. Ощущал себя полным идиотом. Но, поскольку человеком был по натуре все-таки конструктивным, то скандал раздувать не стал. Свернул все по-тихому, а подруге в качестве прощального подарка отослал последние записи с собственными комментариями.
На том все и закончилось. Если не считать, что о женитьбе он больше и слышать не хочет, и всем рассказывает, как ему подфартило, что удалось вовремя раскусить гнусную сущность человеческих взаимоотношений.
– А я вот думаю, что может быть лучше и не знать ничего. Сам как считаешь? – подвел Вовка итог моему сюжету.
– Счастливые истории в мире еще случаются, – сказал я в ответ, – но отчего-то всегда не с нами.