- Ты чего не будешь купаться? Такая жара! Пойдем!?!
- Как Маша уехала - перестал...
- Ладно, расскажешь, когда выйдем, - не скучай, страдалец ты наш….
Яша стал ждать и готовиться к подробному рассказу….
***
Молчание висело в салоне «Мазды» уже минут пятнадцать, когда Яша переключил автомобильный
приемник на радиоволну русскоговорящей станции «РЭКА». Слова хорошо знакомой песни заставили
его усмехнуться. «Ну прямо по теме».
- И молчанье, и молчанье, нам дороже, нам, дороже, нам дороже всяких слов, - настаивал шлягер
семидесятых годов. «А психологи, которые объясняют пациентам, что, нет ничего хуже молчания
в семейной жизни?» Мария слегка кивнула, прочитав Яшину мысль.
Однако сам Яша, был согласен больше с поэтом. Ему как раз нравилось больше молчание, вернее
молчание своей спутницы в данную минуту.
«Да, поздновато сегодня выбрались к морю». Встав, как обычно, в шесть утра он терпеливо
наблюдал за ее утренней суетой и за пляжными сборами.
Сам Яша сейчас возвращался бы с моря домой. В жаркие летние месяцы в его распорядке «пред
шабатного» дня прогулка на море обычно заканчивалась к одиннадцати, а сейчас цифровые
часы «Мазды» приближались к двенадцати.
Яша не стал спрашивать, куда им податься, и решил, что пляж в Яфо будет подходящим местом.
В пятницу там было пустынно, довольно чисто и главное тихо. «Мазда» свернула с главного шоссе
на мост через автомагистраль, пресекающую весь Тель-Авив, в направлении к Яфскому побережью.
Мария промолчала. Яша понял, что принял правильное решение. У них на этом пляже была любимая
травяная лужайка с двумя пальмами (по одной на брата).
Теперь нужно было только молиться, чтобы на лужайке не обосновалась веселая компания
с шашлыками и многочисленным потомством.
Особенностью Яфо было еще и то, что компания вполне могла оказаться арабским семейством,
а такое соседство в условиях не прекращающейся войны-интифады Яша себе бы не позволил.
Яфский пляж примыкал к арабскому району.
Удача пока сопутствовала им. Площадка с подстриженной травкой на верхнем «этаже» каскадами
спускающейся к морю набережной оказалась свободна. Убедившись, что море на месте, Яша разложил
свои бумаги и, перескакивая через незнакомые английские слова, сразу же углубился в системные
технические тексты, не желая терять драгоценное время.
Он пристроил кресло так, чтобы тень от его пальмы закрывала только голову, а листы бумаги
оставались освещены. Яркий свет позволял не пользоваться очками. Системы компьютеров обычно
незамедлительно завладевали им, вытесняя раздражение от долгих утренних ожиданий,
традиционных скандалов - Мария всегда была верна себе. Поводов хватало, а причина - одна.
Сейчас она суетилась на лужайке, под второй пальмой. Аккуратно разложила все на своем стульчике
и, не присев хоть на минутку, сразу спустилась в море.
Яша прикинул, что минут сорок (обычное время ее купанья) лужайка в полном его владении.
Окружающее пространство приобрело идиллическое состояние покоя. Он по чьей-то чужой воле
отодвинул экзаменационные тексты в сторону и прикрыл глаза. «Эх, Мария!»
Она меня за муки невзлюбила,
А я ее по-прежнему люблю...
Если бы семейная пара могла знать, что на нижних уровнях Глубин решение было уже принято,
- «Страдалец допускается к погружению с дальнейшей сублимацией». Последний отчет ответственного
за безопасность Страдальца доказывал - необходимость вмешательства в его судьбу более чем
убедительна.
Периодически Глубины забирали к себе прибрежных жителей. Иногда даже без подготовки -наугад.
Выполняли план.
Глубоководный совет уже не раз высказывал недовольство подобной практикой. Требовал более
тщательного отбора для пользы дела. Прибытие Страдальца могло успокоить возникшие волнения.
Еженедельное общение с ним убеждало - это был прекрасный и достойный экземпляр.
К тому же прибрежная жизнь его стала практически невыносимой.
Спасение Страдальца, следовательно, приобретало еще и морально-этическую окраску.
Как раз вчера Глубины утвердили подготовленный «отделом детей Авраама» приказ и передали
на исполнение.
Яша огляделся - лужайка была сравнительно чиста.
Яша все же поднялся, собрал пару окурков и пивных пробок. Бросил их в урну.
Он поднял взгляд в сторону моря и, соприкасаясь с волнами, снова порадовался безграничному
могуществу его. Чувство гордости, что он дружит с таким гигантом наполнило гордостью.
На мгновение его охватила тревога, пока не отыскал белую шапочку в волнах. Мария находилась в
безопасной зоне прибрежного прибоя, окруженная стоящими на песчаном дне. Море было не очень
спокойно. Над спасательной вышкой развивался красный флажок.
Яша мог плавать и при черном, так как хорошо знал, как приноравливаться к волнам, а к тому же
читал об исследованиях и доказанных фактах. Только страх приводит к гибели. По задумке СОЗДАТЕЛЯ
человек, даже совсем перестав сопротивляться, не может углубиться более чем на пол метра,
а, значит, надо только правильно наладить дыхание и набраться терпения, для временного продолжения
бытия своего, находясь во власти водной стихии и в ожидании оказии. Главное не поддаваться панике.
Так говорили ученые…. Его личный опыт подтверждал эту уверенность. Да к тому же Яша знал
- всесильный друг никогда не предаст его.
Внимание Глубин к Яше не было случайным и основывалось на многочисленных информационных
картах, снятых во время его прогулок по кромке в течении более чем пяти лет.
Преданность Страдальца морю, постоянные, очень доверительные думы давали подробную
картину его береговых деяний, и у Глубин возникла все нарастающая симпатия, желание
воспользоваться мыслями и знаниями этого человека в своих, безусловно, далеко не
бескорыстных целях.
Яша был уверен, что любовь его к морю не безответна, и у них постепенно наладились очень близкие,
дружеские отношения. Он чувствовал прилив энергии после каждой встречи с морем, был благодарен
за бескорыстность, в старался сохранять верность другу, предпочитая встречу с морем, другим
удовольствиям. Повседневность отнимала все силы. Шабат и море восполняли их.
Яше совсем не казалось, что испытания, уготованные ему на земле предков, несправедливы.
Он-то хорошо знал, как много совершил ошибок в отношениях с народом своим. Только у моря Яша
позволял себе просить помощи, понимая бесконечную малость даруемой ему энергии, в сравнении
с имеющейся в распоряжении глубин мощью. Во время прогулок, когда его никто не мог уже видеть, он
обращался к глубинам во весь голос, хотя для них это совсем и не требовалось.
Море считывало его мысли до самых глубин души Страдальца. Недаром там наградили Яшу этим именем.
Белая шапочка иногда сливалась с белой пеной на гребнях волн.
"Эх, Мария!"
Милый друг все прошло - пора выпустить пар
Из бокалов любви - уже выпит последний нектар
Ожидают иные сосуды - питье ядовито
Ненавистное зелье мертвеет -до края налито
Он опять вернулся к тем событиям. "Как же я мог дойти до этого?"
Может хотя бы сегодня удастся найти решение…. Тогда Яша еще старался убедить Марию,
просил понять его, просил помощи, сочувствия, но взамен….
- Ты погубил судьбу мою, ты тиран, как я несчастна!? Здесь все только твое...
Народ... Семья... Чужбина... Чужие... Жара, камни, пустыни..., - Мария переходила на крик.
И нескончаемые повторы….
Тревога в глубинах усилилась. Информационные службы постоянно докладывали - степень агрессии в
Спутнице достигла неуправляемых пределов.
Ее безысходность, угрожала Страдальцу. Тот часто как бы жаловался, признавался в бессилии.
Глубинам самим не позволялось сопровождать объект на берегах. Запрет был преодолен только раз
миллионы лет назад, да и то по согласованию с СОЗДАТЕЛЕМ. Они тогда накатились на берег,
смели почти все живое.
Откатившись назад, глубины потеряли часть энергии своей. Правда, того бедолагу в ковчеге
не тронули, вместе со всем его хозяйством.
Яше никак не удавалось вернуться к сложным техническим проблемам. Тот день не отпускал его.
«Странно также и то, что сами условия жизни нашей сейчас гораздо улучшились».
И действительно, Яше достался один шанс из тысячи, он занимался любимыми системами,
и жить стали как в прошлом.
Но и это не помогало….
"Что из того, что я все понимаю? Кто заменит человеку родную землю, березки и мать, народ?"
Яша сам жил на чужбине пятьдесят лет. Однако и весь народ там тоже.
Возможность для береговых обитателей стать их частью Глубины считали большой честью.
Они гордились, что первыми были воспроизведены СОЗДАТЕЛЕМ, и лишь затем он разделил
их материками.
Обитателей материков ОН вообще слепил на пару дней позже - гораздо позже.
Цивилизация Глубин явно опережала береговые.
А потому добровольное стремление Страдальца к морю воспринималось как должное.
Когда Яша впервые оказался здесь на очень короткое время, была установлена постоянная связь.
Вскоре по ходатайству отдела Авраама в него был заложен код возврата.
Страдалец вначале поселился рядом с морем и первое время ежедневно приходил сюда с Малышом,
который из-за сбоя в информационной системе был принят за его сына. Но затем данные
были уточнены. Малыш оказался внуком. Сын Страдальца с глубинами в контакт не входил.
Малыша исследовали досконально и даже подготовили специальный доклад о необычной силе
его энергетического поля, влиянии на Страдальца. По результатам Малышу запретили погружаться
и, что было уже лишним - припугнули морским чудищем.
(Вполне возможно, что здесь было больше ревности, чем здравого смысла).
Страдалец знать этого не мог и все уговаривал, уговаривал Малыша войти в море. Но безрезультатно.
Голые тетки гуляли по кромке,
Волны стыдливые дружно примолкли...
Яша вздрогнул от неожиданности. Задумавшись, он не заметил возвращения Марии, и к тому же совсем
не ожидал, что она заговорит первая. Обычно он сам разрушал молчание.
- Какое прекрасное сегодня море,- услышал он, - Выходишь совершенно другой, как новенькая.
«Как бы это было хорошо, если бы случилось на самом деле», - едва не произнес Яша.
- Пойди, окунись, тебе тоже станет лучше, - заботливо добавила обновленная Мария.
Яша, снова не по своей воле, ответил, что лучше он пройдется по берегу.
"Главное, - не забыть кошелек, и тогда по дороге можно будет пристроиться на часик в ресторанчике,
попить пивка…. Если бы это было ранним утром, то можно было и насобирать ракушек. Но сегодня вряд
ли удастся. К полудню их уже успевали подобрать многочисленные конкуренты".
Он засунул ноги в пляжные тапочки и, не оборачиваясь, побрел по самой кромке.
Теперь и информационному отделу Глубин было чем заняться. Они вступило контакт. И удивлению их
не было предела. Дело явно принимало другой оборот.
Наблюдатели также доложили, - Страдалец хорошо охраняет кошелек.
Все еще помнили случай, когда во время одного из первых контактов, кошельком его незаконно
завладели преступающие закон.
Но Дежурный попросил наблюдателей не отвлекаться. Он уже предчувствовал беду.
Яша шел, слегка соприкасаясь с морем. Волны накатывались и отступали вновь.
К тому дню, который завладел Яшей сейчас, стало ясно - Марии пора уезжать, а точнее - возвращаться....
В тысячный раз перед глазами возник этот страшный вечер, а скорее ночь….
На этот раз он не гнал прошлое. Да, пожалуй, просто не мог.
Это случилось… (Яша хорошо запомнил год, месяц и день). Они уже прожили в этой стране пять лет,
когда стал очевиден тупик…. Повседневность испепелила Марию, не оставляла надежды ни
ей, ни ему.
Яше выстроил цепочку целесообразных вариантов, и все они сводились к одному....
Он уговаривал. Год, два, три.... Предлагал логичные условия, как ему казалось, взаимовыгодные
и вполне приемлемые. Он старался убедить, что обоим будет лучше, что.... Сотни доводов.
Она вроде бы согласилась, даже начинала собираться, уехала на некоторое время туда. Приехала
обратно, притихшая и умиротворенная. Но ненадолго. Все возвратилось на круги свои. Потом еще раз.
Отъезд, приезд, аэропорт, тупик….
Немилый милой ревностно служил,
За что в могилу раньше срока угодил.
Тогда-то возникла решимость и тот самый - воинствующий гуманизм.
Яша перевоплотился. Роль мерзавца удалась вполне. Птица билась о клетку, а клетка становилась в
се меньше, и к прутьям подвели электрический ток. Время…. Яша не уступал, решив довести
дело до конца. Та ночь началась так….
Он пришел домой с работы, демонстративно не дотронулся до приготовленного ужина, а Мария наоборот
старалась уговорить его, видно, действительно хотела угодить в тот вечер.
Потом он, сидя в салоне и упершись взглядом в темное окно, попросил, а скорее закричал, чтобы она
закрылась в своей комнате, что мешает ему. Часы тикали….
Она включила телевизор, но он еще раз повторил и добавил, что видеть ее уже не может.
Мария встала, и слегка пошатываясь, что он принял за притворство, зашла к себе и затворила дверь.
Потом он услышал всхлипывания…, причитания.
Стало не по себе, - он пошел на кухню, принял успокаивающее лекарство, стал ходить по квартире,
не находя себе места. Прилег на диван.
Был жаркий летний месяц. Духота, температура в квартире 32 градуса. (У них еще не было
кондиционера). Часы гулко тикали….
Неожиданно за закрытой дверью раздался глухой стук. Яша замер... Прислушался....
Часы тикали все громче. Он вскочил, рванулся к прикрытой двери, распахнул ее.
Мария лежала на полу, точнее каталась по полу, обхватив голову руками, стонала и повторяла,
такое привычное в горе нашем, детское, - «Мам, мамочка, мама, мам, мама, мамочка»….
Он подхватил ее, перенес на кровать, стал спрашивать, что с ней, что болит.
Она металась, крепко сжав голову руками, а потом стала просить оторвать ее голову, что… -
нет сил терпеть, что… - только это спасет ее.
- Ну, прошу тебя, возьми нож, отрежь ее…, оторви-и-и-и …. Господи, ну помоги же, наконец-то….
Мам, мама, мамочка, мам.
Он бросился к холодильнику, вытащил несколько ледяных бутылок, которыми он обычно охлаждал свою
комнату ночью. Их было много….
Он пристроил бутылки вокруг ее головы, потом побежал и намочил полотенце, обмотал мертвенно
бледный лоб, старался прикрыть ее обезумевшие глаза.
«На лице не кровинки, смерть.»
- Маша, Машенька, прости меня, я больше не буду...
Он гладил ее и уговаривал потерпеть, что сейчас все пройдет, что лед поможет.
А она продолжала метаться, отбрасывала полотенце, отталкивала, отпихивала от себя зло, старалась
снова скатиться на пол. Тело ее корчилось в судорогах.
Он спросил про больницу, скорую помощь….. Она начала гнать его, как бы вдруг сообразив, что это
совсем не мама, а он злодей, мучитель, загнавший ее сюда, чтобы издеваться и тиранить.
Так продолжалось вечность, и Яша все менял лед, полотенца гладил и уговаривал, безуспешно пытался
заставить принять лекарство.
Вот тогда-то он пообещал СОЗДАТЕЛЮ и попросил ЕГО, что если поможет сейчас, то он никогда,
никогда… больше никогда. Создатель услышал.
Мария стала постепенно затихать, и заснула на его руках.
Длинный язык, в злобной пене от страсти,
Морем взбесившимся – берег обласкан!
Мрачные тучи с волнами сцепились,
Где небеса? Где лазурь? Испарились...?
Яша прошел относительно недалеко, но очень скоро ему стало неожиданно жарко и также неожиданно
нестерпимо захотелось окунуться в воды ЕГО.
Воспоминания измучили. Надо было спрятаться от них, хоть на час, отдавшись МОРЮ.
Их надо было смыть.
Он посмотрел на кошелек, прикинул, что ресторанчик еще не так близок, вспомнил, что Мария
заговорила первой, а значит, буря прошла, и стал возвращаться, чтобы скинуть одежду.
- Правильно решил, - в тоне ее не присутствовало уже ничего от утреннего кошмара. Он даже
получил абрикос, что было весьма кстати.
Яша никогда не торопился в глубины.
Он сначала медленно брел вдоль берега не окунаясь вовсе, давал себе привыкнуть к прохладе,
замирая на несколько минут до погружения.
Затем, как бы уловив готовность, отталкивался от дна, и в наслаждении расслаблялся
на поверхности. Лишь затем начинался традиционный заплыв.
Плыл он, как правило, навстречу солнцу, чтобы лучи его освещали дорогу.
Преодолев береговой прибой, Яша немого отплывал в сторону открытого пространства,
а затем уже продолжал, продвигаясь вдоль берега.
Заждавшиеся исполнители и не подозревали даже о случившейся беде. Они несказанно обрадовались,
наконец-то получив сигнал начала операции. Отделу глубинных течений дали нужные указания.
Три дежурных исполнителя одновременно подтвердили свою готовность.
Запланированная программа по спасению Страдальца началась. Течения сразу же изменили маршрут
- отделение энергетики переключило их на отток.
Яша развернулся на девяносто градусов, отметив расстояние до берега, и начал входить в свой
обычный размеренный режим «свободного плавания».
Яша плыл на юг. Солнце освещало путь, и он намеренно задерживался дольше обычного в положении
под водой, с вытянутыми вперед руками, чтобы лучи, прошедшие сквозь воду, высвечивали их.
«Раздробленный» волнами свет создавал пузырчатый, прозрачный канал, соприкасающийся с
поверхностью, в котором Яша скользил, радуясь состоянию невесомости и легкости - почти полета.
Куцые мысли - не капли полета,
Лезут наружу - ищут чего-то?!
Так продолжалось минут пять, затем он почувствовал, усталость, и даже более того, его привычное
движение рук (он плыл брасом) и толчок ногами не дали в очередной раз приподняться над
водой. Яша пропустил дыхание и сбился.
Тогда он всплыл вертикально, чтобы немного отдохнуть и снова войти в ритм, но когда приподнялся
над водой, то сразу заметил, что, забывшись от наслаждения встречей с морем, отклонился от
параллельного курса - берег оказался значительно дальше, чем он предполагал.
Решив, что на сегодня хватит, и уже более энергично Яша собрав все силы поплыл к берегу.
Но берег не приближался. Промелькнула догадка….
Яша решил успокоиться, панике не поддаваться.
Он остановился, чтобы в покое просто отдохнуть на волнах, обдумать происходящее.
Но и это ему не удалось. Его тянуло вниз, настойчиво и непрерывно.
И Яша увидел….
Солнце вдруг перестало проникать сквозь волны, а из глубины заманчиво восходил
сине-зеленый, едва различимый, сумрачный, наклонный призрачный столб. Стало страшно.
Яша почти в полном отчаянии еще раз выпрыгнул над водой, как можно глубже вдохнул и уже без
всякой «плавцовской» науки стал беспорядочно работать руками, ногами..., чтобы только
удержать голову над границей глубин.
Он дышал учащенно, и капли морской воды от его же брызг, попадали в широко открытый рот.
Но главное сил... - сил не осталось совсем. Все тело стало каким-то ватным, безвольным, непослушным.
Яша стал постепенно погружаться.
Как ни странно - страх пропал, и добавилось новое знание, - те, многоопытные исследователи морей
и океанов, которым так безоговорочно он доверял раньше - ошибались.
Случается, что….
Он оказался в центре рассеянного зеленоватого света, появилось желание вообще не сопротивляться и
узнать, что будет дальше…
Исполнители сосредоточились. Их хорошо слаженные, организованные действия были подчинены
отработанным инструкциям. Последовала команда подготовиться службам приема и карантинного
обслуживания.
Кто мог предположить, что намного глубже, в руководстве назревал производственный конфликт,
так как именно сейчас поступила дополнительная и очень неприглядная информация о Страдальце.
Данные последнего внешнего контакта, только что снятые со Страдальца были переданы
на Верховный Совет для экстренного обсуждения. В срочном порядке вызвали руководителя департамента
нравственности.
Мария сразу поняла неладное. Каждый раз, когда Яша уходил в море, и так продолжалось все годы
их совместной жизни, она ни на минуту не отпускала его из виду, пока он не выходил на берег
и немного устало брел по мелководью.
То, что происходила сейчас, было настолько необычно, и так похоже на кадры из художественных
фильмов, что, забыв о вещах, сумках, бумажниках, Мария бросилась вниз по ступенькам, закричала
на бегу, но почему-то не побежала к спасателям, а стала метаться между вышкой-помостом
и прибоем.
Ее заметили любители песчаного солнца, и, сопоставив далекую голову над волнами с ее криками,
очнувшись от жаркой лени, сначала приподнялись с лежанок, а затем, наконец-то оценив
происходящее, одни, заторопились к ней, другие, побежали помогать спасателям сталкивать
пробковый буек-лодку в сопротивляющийся прибой.
Спасатель, сначала быстро и натренированно ловко вскочил на поплавок, но затем, с ужаснувшей
Марию медлительностью, закачаться на волнах, только для видимости перенося длинное весло
с одной стороны пробкового буйка на другую.
Мария не была знакома с техникой борьбы с волнами и морскими течениями и не могла оценить усилия
и энергию, вкладываемую в весло бронзовым гребцом.
Она искренне думая, что только от этого лентяя зависит исход, переключилась на спасателя,
замахала ему руками, и стала подгонять его всем тем набором слов, которые привезла со своей
родины, и которые так помогали в трудные минуты.
Может быть, это, а может, все-таки опыт и физические данные спасателя, все же позволили ему
оторваться от берега.
Поплавок стал продвигаться, но, как не странно, не к утопленнику, а немного в сторону,
как будто пространство вокруг несчастного кто-то преднамеренно охранял.
Высший совет заслушал краткое сообщение о последнем контакте с Страдальцем.
Совет был поражен и обескуражен - настолько неожиданным был доклад.
Они попросили перевести все в видимую информацию, и ночная сцена, восстановленная сегодня
Яшей в воспоминаниях на прогулке вдоль моря, с невероятной быстротой, доступной к
восприятию только членам Верховного Совета, пронеслась перед ними и еще обескуражила
присутствующих. Сомнения исчезли. Объект оказался совсем негодным.
Ну, если не совсем, то хотя бы частично. Это не меняло дело.
На экране то гасло, то появлялось одно единственное слово, - Негоден!
Проголосовали.
Автоматически сработали защитные системы. Произошла временная нейтрализация исполнительных
служб, заблокированы их активные действия.
Затем разъяснили, - «До новых указаний, вести только поверхностное наблюдение за Страдальцем,
и продолжать сбор дополнительных данных».
Исполнители расслабились, а старший проворчал, что невозможно работать в таких условиях.
Спасатель все же справился с сильным течением. Помогли многочисленные ежедневные тренировки
и силы молодости его.
Он так разошелся, что не сумел притормозить разогнавшийся поплавок, и тот прошелся над
утопленником, перескочив через его голову, которая теперь показалась уже за кормой поплавка.
Собственно у поплавка и не было кормы, он обладал полной симметрией, и в зависимости от
направления движения, корма и нос менялись местами.
Яша, вдруг наткнулся на что-то инородное, и, совершенно рефлексивно, обхватил протянутое
ему весло руками.
Но именно с этого мгновение все окружающее пространство приняло устойчивость. Одновременно
погас неоновый столб. Яша с третьей попытки, не без помощи светло-коричневого спасателя,
а точнее спасителя, переполз на немного шершавое ложе поплавка.
Он с недоумением смотрел на свое еще некогда послушное тело, лежащее на белом пенопласте,
не веря еще до конца, что случившееся произошло именно с ним.
Спасатель, был знакомым ему, бухарским многодетным «олимом» (эмигрантом), и они частенько
обменивались последними новостями при встречах.
Спасатель подмигнул и посоветовал быть осторожнее с МОРЕМ.
Можно добавить к этому только несколько задумчивых минут, которые Яша провел, лицом к глубинам,
никак не реагируя на причитания Марии, заботливо накинутое на плечи полотенце, на бесконечную
череду
вопросов, замешанных с упреками и советами на будущее.
Яша отыскал глазами то место в море….
Казалось, что он еще различает вдалеке от берега слабый, рассеянный свет, уходящий под большим
углом вниз и в открытое море.
***
Очнулся не сразу,
волна неустанная
колыбельную пела.
Барух кивнул, -
Что жена?
Полгода прошло?
Уже прилетела?
Хотелось что-то соврать,
но удержался - горькой
ответил, правдой.
Барух кивнул, -
Грех век одному
коротать…, -
найдешь это
в КНИГЕ Главной.