Поваренная книга антрополога.
Включает в себя множество не столько рецептов, сколько заповедей и привычек. Но курение в постели к ним не относится. Антропологи очень чистоплотны и депрессивно педантичны. Не дай бог, у такого ученого, положить вилку не на предназначенное ей место. Или свернуть полотенце не под тем углом. Я молчу про бутылку коньяка, опрокинутую по неосторожности во время тактильного распития. О, Боги.
Пункт второй.
Разъебайская метафизика неудовлетворенных амбиций. Невинный опыт мерзости. Огромный птеродактиль спит под каждым ракитовым кустом (под которым мы искали защиты). Самоупиваясь количеством. Фекальная ипостась любви. Я – раздавлен. Выбираясь из-под птеродактилева любвеобильного экскремента, испытываю тяжелую потребность оправдаться. Что говорит о моей неполноценности. Как слесаря и автора.
Это правда.
Гении Интернета во главе с костей ротиковым и ромой котиковым, монстры информации, чувствительные препараторы массового сознательного. Куда мне отправляться? Драгоценные вы мои. Дрочить по нотам – это хорошо. Но не все умеют. Слишком большие зеркала, дают искаженное отображение: ты в нем маленький и не приукрашенный. Иногда, старый.
Э-э-э-э-э.
Пункт третий.
Надоело про канаву, ну да черт с ней. Сижу на лавке, занимаюсь внутренней йогой во внутреннем монастыре, а мимо идет почетный кондуктор первого маршрута. Говорит:
-- Когда кончится этот ад?!
-- ?
-- Работа.
Открываю рот, чтобы ответить, но она меня опережает:
-- Да как бросишь, так и кончится.
Это к теме зеркал и удовлетворения. Хорошо когда у чела все хорошо. Смотришь – умиляешься. Семь порталов, девять ников, двенадцать работ при четырех автомобилях, не считая трехуровневой квартиры. Он лямку в месяц осваивает. Еще и сдача остается.
А вот я дружу с бомжами.
У меня матерного слова ***м не вышибешь.
У меня жемчуг мелкий, а купорос медный.
А счастье, сугубо, прикладное.
И это не говорит ни о чем. Помнишь, мой друг, стихотворение Маяковского про подавать ананасную воду ****ям? Так вот, я не согласен. Приятно, конечно, но в самой постановке вопроса, есть что-то уничижительное, гордость от противного. Оправдываться, вообще, бессмысленно. Объяснять Мамонту Дальскому, что у него отдельная, независимая от людей жизнь. Получается экзистенциальность по-русски: сначала тебя имеют ласково, потом – грубо, а когда ты убегаешь – ловят и имеют цинично.
Пункт четвертый.
Рецепт:
Пропущу. (Изначально планировались щи с крупнонарезанными кусками капусты и мяса, эдакое первое блюдо антрополога-любителя). (Вообще, любительство как дилетантство, а не как безвозмездность трудов, поощряется мной с огромной силой). (Так же как и всевозможные скобки). Но рецепт, присланный мне Е.Шиловой, был утерян в процессе приготовления блюда. Остались только крупные куски капусты.
Любой рецепт шифр.
Резюме:
Не буду более объяснять, что я работаю слесарем в трамвайном депо. Лучше уволюсь и начну трудиться мелким служащим в мелком кооперативе по производству сожалений и лопаток для песка. Сахарного.
Но это не наука.
И поскольку мой любимый жанр называется «зы», перейду к нему.
«Зы», это аглицкая (латиница) аббревиатура, набранная в русской раскладке.
«Зы» – делает муха, пролетая над моей головой.
«Зы» – звали сестру княжны Мэри.
Трехбуквенные слова:
Дом;
Мир;
Род;
Рим;
Итд (Тоже, кстати, трехбуквенное сочетание. По масштабности охвата явлений русской жизни, ничуть не уступающее самому сакральному).
Продолжение Зы.
Мостим посты и постим мосты.
«Зы» как жанр.
Комментарий к комментарию.
Вот задача из учебника математики за пятый с половиной класс.
У мальчика Вовы есть три яблока. Если он отдаст одно яблоко мальчику Коле и второе яблоко девочке Юле, сколько у него останется яблок?
Ответ:
Три.
Последнее Зы.
Известный посто-мостостроитель М.П.Шапиро, сказал мне на прощание: «Дорогой мой, построить мост – это воплотить в жизнь мечту, а ты говоришь, бизнес».
А встреченный мной у мусорных баков, где я разглядывал выброшенное кресло, очередной бомж-бруевич, просветил:
-- Чиппендейл.
-- Приятно познакомиться.