«Режиссёр»
Часть первая
Мне было тогда шестнадцать лет. Я стояла и смотрела на себя в зеркало с неожиданным чувством: «Я не я?» С собственным отражением, как ни странно, я не чувствовала никакого родства. Неужели это я, такая серьёзная, такая взрослая? Чёрные волосы мои спускались ниже пояса, были красивые, пышные и блестящие (после бальзама и питательных масок я держала их в уксусе). А ещё у меня тёмно-серые глаза, очень проникновенные, и длинные чёрные ресницы. Я взмахнула руками и заложила волосы наверх – так вообще дама 18-го века. Впрочем, мне такой стиль не очень нравится... Я сделала хвост сбоку и посмотрела на себя в новом образе озорной девчонки... Нет, не идёт. Лицо у меня овальное, подбородок заострённый, словно английская буковка V, прямой маленький носик и симпатичные пухлые губки. Я улыбнулась и отошла от зеркала, распахнула окно и, высунувшись, вдыхала свежий мартовский воздух, в котором уже чувствовалось приближение весны. Именно ранней весной, когда только-только начинают набухать почки и осторожно вылезают на свет светло-зелёные листики и ростки травы, пахнет так нежно... Этот воздух тёплый и свежий, он не для всех….Это воздух для тех, кто готов распахнуть душу всему миру, улететь за призрачной мечтой и всю жизнь скитаться пилигримом. Я скинула свою ажурно-вязанную на уроке труда кофточку и, оставшись в одной футболке с короткими рукавами, облегчённо вздохнула и стала поливать свои растения – розы, пальмы, кактусы, лимон и перец. Этакий мини-сад. Что ж, у каждого свои увлечения, а ухаживая за своими друзьями-цветами, я себя как-то по-особенному хорошо и радостно чувствовала.
– Ну что, Карина? – казалось, качали головой розы и спрашивали. – Решила, куда будешь поступать?
Да, для меня это был больной вопрос. В этом году я заканчивала школу, 11-ый класс, и не знала, куда дальше идти. Предположительно, в моём аттестате будет три тройки – по математике, физике и химии. Что делать? И так старалась, как могла. Я села за стол и стала штудировать справочник для поступающих: вузы, техникумы, вступительные экзамены. Меня ничего особенно не привлекало. «Что я хочу от жизни? – неожиданно подумала я. – Я росла в бедности и ею сыта. Я хочу славы, успеха и денег побольше. Кем бы мне этаким стать? Может, актрисой? Надо съездить в Ленфильм, там, вроде, иногда на массовки набирают...»
Так подумала моя юная голова, а так как сегодня, проспав, я прогуливала школу и маялась бездельем, я быстро собралась, накрасилась, схватила сумочку и поехала в Ленфильм, узнав по телефонному справочному, что он находится – около метро «Горьковская». Ну что, обыкновенное жёлтое старое здание с колоннами, вдающееся в зелёный дворик. Массивная тёмно-коричневая дверь. Я прошла в мрачный холл Ленфильма. Дальше, внутрь его, вход был заказан для тех, кто без пропусков, и на проходной вертушке сидел суровый охранник. Я обратилась в окошко, где выдавали пропуска:
– Не подскажете, где здесь в массовки принимают?
– Звоните, узнавайте, – был ответ.
Я оглянулась, и правда, в холле стоял телефон.
– А по какому номеру? – спросила тогда я.
Мне ответили. Я кивнула, запоминая номер, позвонила с замирающим сердцем, и мне сообщили, что сейчас в массовки люди не требуются, но что, заплатив, я могу встать в актёрскую базу данных. Про это я уже где-то слышала. Обыкновенное вымогательство, без какого-либо результата.
" Что, обломилась"? – злорадно усмехнувшись, подумала я.
За мной сочувственно наблюдал охранник, (наверное, не в первый раз сюда приходили молодые дурочки). Посередине зала был стенд, я подошла к нему и стала читать.
– Йес! – не сдержавшись, воскликнула вдруг я, и знаете почему?
Набирали молодёжь от 16 до 24 лет в киношколу. Это был для меня реальный шанс. Я переписала объявление полностью. Для поступления в киношколу мне было необходимо следующее:
1. Платить в течение 2-х лет каждый месяц 500 рублей (это ладно, не сумма).
2. Рассказать стих.
3. Басню – отрывок.
4. Спеть песню.
5. Станцевать.
6. Что-нибудь изобразить. Что, например? Ну, скажем, как я якобы расчёсываюсь или вдеваю нитку в иголку...
Целых два месяца я репетировала. А ещё купила книгу Наполеона Хилла, очень мудрого человека, миллиардера, она называлась «Как разбогатеть за один год». Я штудировала её от корки до корки, перенимая советы о том, как преуспеть. Там было сказано, что надо попросить близкого человека говорить периодически что-то типа «Ты самая лучшая!» «У тебя всё получится!» или же «Ты добьёшься своего!», для повышения самооценки и настройки своего энергетического поля – помощника на воплощение желаемого. Или же то же самое внушать себе перед зеркалом. Это я и делала по нескольку раз в день. Чтобы идти к цели, нужно было:
1. Знать её.
2. Записать её, повесить перед глазами и не забывать.
3. Наметить ступеньки на пути к достижению цели.
4. Наметить сроки задуманного.
Я напечатала и повесила на зеркале такой текст:
Хочу стать актрисой в 23-25 лет и сниматься в фильмах.
а) Поступить в киношколу (3 месяца)
б) Знакомство (с молодым или старым?) учителем-актёром (1 год)
в) Практика в театре (1 год)
г) Фильмы, спектакли, премьеры (2 года)
д) Знакомство с режиссёром (?), продюсером (?) (3-4 года)
Я отложила ручку и подумала про себя: «А что, Карина? Это реально». А затем, в который раз, стала изображать, будто я «мою посуду», «протираю её», «убираю в шкаф», «чищу зубы», «крашу губы», «пускаю мыльные пузыри» и т.д. и т.п.
Мама, приходя с работы, только качала головой и говорила:
– Дочь, а ты, случайно, с ума не сошла? На что я обычно, весело смеясь, отвечала:
– Ещё не совсем, мама.
... Так прошло два месяца. И вот настал торжественный день поступления. Первое и, пожалуй, самое главное. Во всяком случае, для меня, впрочем, как и для каждой уважающей себя молодой девушки. Мой внешний вид. Ему следовало уделить, конечно же, повышенное внимание, что я и сделала. Посмотрев на себя в «новом имидже», я сказала:
– Смело, свободно, сексуально, весело! То, что нужно.
Ну сами посудите и представьте моё преображение – вместо классических длинных волос – кудрявые локоны, частично собранные на затылке и спускающиеся по вискам, шее, плечам, вокруг всей головы игривой чёрной аурой кошки-бестии. Хищницы-пантеры. Того и гляди съест. Или хотя бы покусает. Серые глаза «оторочены» фиолетовой тушью, а самые кончики фиолетовых ресниц покрашены красным. Этакие зелёные огоньки, бросающие жаркий отсвет в самое сердце серых глаз. Тени. Ну и, конечно же, тени. Серебристо-розовые. Женственно-сексуальные. Манящие. С блёстками. Признаюсь, выбор их дался мне нелегко. Чего только я не перепробовала: и серые тона, и золотые, и синие, и сиреневые. Всё было красиво и вроде ничего. Но не то! И вот оно самое, наконец! Совершенно потрясающее и сногсшибательное! Йе-с-с! Особенно на загорелой коже (солярий). Ну и, конечно же, помада с блеском. Сочно-малиновая, естественная. Больше блеска, чтобы просто подчеркнуть яркий цвет губ и их соблазнительную «пухлость». Готово! Лицо готово! Одежда – о ней особенно пришлось позаботиться и, продумав всё до мелочей, я остановилась на капроновых гольфиках ниже колена в красное сердечко и крупную сетку. В туфлях на высоких каблуках красного цвета с маленьким чёрным "помпоном" – шариком, который я сама прикрепила. В длинном, свисающим как хвост у пантеры, на кожаном красно-чёрном поясе. Очень высоких, словно трусы, чёрных шортиках. А наверх, то бишь на грудь, красивый красный корсет, «аппетитно» её подающий. И в довершение ко всему – красная кожаная куртка, широкая, короткая, свободная, вся увешанная и утыканная цепями, значками, клёпками и ... даже... одной медалью времён аж второй мировой! Эпатажно, да? А что делать? Надо внимание обратить и заклеить кого-нибудь? Надо!.. Понимая, что в таком виде я до Ленфильма не доеду (увезут ещё, одно из двух, или в психушку, или в гарем в Арабские Эмираты, хорошо ещё мама не видит), решила я такси заказать. Дорого, ну и ладно! Зато от парадной до желаемого входа. Нет, ну надо было видеть морду этого парня, таксиста, когда я выходила.
– Я всё видел от Рязани до Москвы, но такое! – сказал он мне.
Мы тронулись.
– Эх ты, ряженка... – засмеялась я, – Это же сейчас самый писк! У нас, в Ленфильме, все так одеваются!
– Да ну, – не поверил он. – Прям так и одеваются?
– Нет, не одеваются, но будут, – усмехнулась я.
... Подъехав, бедный, молчавший и старавшийся не смотреть на меня, после нашего короткого диалога, чтобы не создалось аварии, водила выдавил из себя:
– Карета подана!
– Большое на этом спасибо и до свидания, – улыбаясь, ответила я и пошла по дорожке, вдоль зелёных кустов, скамеек и редких деревьев к Ленфильму. Признаюсь, перед самыми массивными коричневыми дверями, когда уже надо было войти, мне стало страшно. Страшно до такой степени, что мелко мелко задрожали пальцы, хотя внешне, я знаю, я этого не выдавала и вообще держалась молодцом. Но, в конце концов, ведь мне же было всего 16, чёрт возьми! Прямо передо мной стояла компания в длинных плащах, юноши, девчонки лет двадцати-двадцати двух. Они курили и от нечего делать обсуждали мой прикид... А он и правда был «крыша отъехала»! Я отошла, решила успокоиться и достала из кармана «Vogue» с ментолом, купленный специально для этого дня (так я не курила). Затем присела на скамеечку, которая тут же освободилась – старушка, мирно сидевшая до этого на ней с другого конца и читавшая прессу, как-то дико взглянула на меня и убежала. Что ж, тем лучше. Я неумело закурила, вальяжно разлеглась, вытянула ноги, наполовину загородив дорожку к Ленфильму. И, закрыв глаза, стала напевать вполголоса песню, которую я подготовила. Как это ни странно, это была «В лесу родилась ёлочка».
"А что, милая песенка, – думала я, – Если спросят, скажу, моя любимая. А я больше-то никакой и не знаю!"
Из моих сладких грёз меня вывел суровый окрик:
– Девушка, уберите шлагбаум!
Я лениво открыла глаза. Передо мной стоял недовольный молодой мужчина, очень симпатичный. Я, не меняя позы, улыбаясь, отозвалась на «просьбу»:
– Проход – поцелуй!
– Для молодой красивой девушки вы слишком нахальны! – заявил мне мужчина, перешагнув через мои ноги и пошёл дальше.
– А вы для молодого красивого мужчины слишком скромны! – отпарировала я и, закинув ногу на ногу, посмотрела ещё раз ему вслед.
... Компания зашла внутрь... Тоже, наверное, поступают. Пожалуй, пора идти! Я спрятала сигареты в карман и пошла внутрь Ленфильма. В зале толпился народ, в том числе и та компания, что меня обсуждала. Многие взглянули на меня с удивлением. Я стояла как столб, спокойно, неподвижно и невозмутимо. Все ждали человека, который должен был отвести нас на вступительный отбор. Оставалось десять минут.
– Девушка, вы с Бродвея или с Невского? – задан мне был недвузначный вопрос полноватой дылдой лет двадцати трёх. Я повернулась, она смотрела на меня как-то по-особенному ехидно.
– А вы сами как думаете? – поинтересовалась я скуки ради.
– Не знаю, и то, и другое слишком хорошо для тебя! – засмеялась та в ответ.
Стоявшие рядом зашушукались. Тогда я неожиданным ударом кулака с красивой печаткой "случайно" заехала ей под глаз, а острым каблуком прямо в чашечку толстого колена. Моя обидчица упала и как-то неожиданно громко заревела. Её подхватили какие-то услужливые сердобольные люди и понесли на улицу.
– Минус один! – гордо произнесла я. – Так будет с каждой толстой сукой, которая имеет что-то против моего наряда! Ребята, а как же свобода выражения, полёт фантазии? Что, они уже отсутствуют? Или мы не в актёры готовимся? Неужели все любят консервативно-скучную одежду и среди вас не найдётся ни одного экстравагантного приколиста, с которым мне по пути?
– Почему же, сколько угодно найдётся, я, например! – отозвался парень и подошёл ко мне.
Очень красивое лицо, тело и глаза (карие) приблизились ко мне. Молодой, ярко выраженный, хищный, самоуверенный, чувственный и дружелюбный Японец. Последние два понятия в нём удивительно гармонично сочетались. Вот именно: чувственный и дружелюбный.
– Будем знакомы – Японец! – представился мне парень.
– Вполне понятная кличка... Карина, – ответила я.
– Очень приятно! – улыбнувшись, заметил он и добавил: – Ты офигенно здорово выглядишь!
– Знаю! – ответила я и засмеялась.
– Эй, Японец, за нами пришли! – окликнула группа парней из трёх человек моего нового знакомого.
– А-а, ладно! – отмахнулся от них он, даже не поворачиваясь.
– Японец, это же за нами на вступительные – видишь, уже все двинулись! – громко пояснил ему товарищ.
– Пошли, познакомлю с друзьями, – предложил мне Японец, цепко зажав одной рукой мою талию и внимательно заглядывая мне в глаза.
– Не цепляйся, не убегу! – фыркнула я, решив немного «поершиться». Хотя Япошка мне, безусловно, понравился.
Мой тип, люблю таких! Он даже руку с талии не убрал, молодец.
... Мы обернулись к его друзьям. Не японцам...
– Вы что, стадо? Все, все... Что нам все, у нас своя, правда! Мы будем замыкающими, да, Карина?
– Мне без разницы, – отозвалась я, рассматривая ребят.
– Киря, Леха, Стас, – представились они.
– А поцеловать даме ручку? – хмыкнула я.
– Потрясающая девушка, раз и в морду! – гордо заявил Японец. – Ещё минута, и я сам врезал бы этой толстухе.
– Это было бы что-то, – засмеялся Стае, остальные двое улыбнулись.
В общем, так я и зашла в приёмный зал – в компании парней; мы с ними оказались в числе самых последних из поступающих, кого отметили в журнале. С краю, вдоль стен зала, стояли стулья; в самом начале, на возвышении, массивный коричневый стол, за которым сидели четыре наших экзаменатора. Первый – пожилой мужчина, слегка полноватый, высокий, с вдумчивым взглядом; другой – небольшой, худощавый, с чёрной бородкой и быстро бегающими глазами; третий... А что третий? Он особо ничем не выделялся. Ба…. А четвёртый был тот самый обворожительный мужчина, с которого я за проход потребовала поцелуй! И вот двери захлопнулись, сердце ёкнуло, и – началось. Сначала попросили прочитать отрывок из стихтворения и стали вызывать по фамилии. Человек поднимался со стула, негнущимися ногами доходил до середины зала и, под требовательными взглядами со всех сторон и сверху, что-то из себя выдавливал. Прошло много времени, я немного расслабилась, и тут выдали мою фамилию. Япошка вытолкнул меня с шипением:
– Пошла! Чего сидишь?
Я вышла и стояла молча, жеманно согнув колено и томно смотря на мужчину моей мечты, сидящего напротив и выжидающе глядящего на меня. Весь мой вид, казалось, говорил: «Разве к этому что-нибудь можно добавить?»
Кто-то, бывший свидетелем моей провалившийся попытке «ухаживания» за самоуверенным молодым красавцем, сдержанно хихикнул.
– Карина, да, кажется? Мы вас оценили по достоинству, но….Вы будете нам ещё что-нибудь рассказывать? – с чёрным юмором спросил у меня худоватый, с чёрненькой короткой бородкой и бегающими блестящими глазками экзаменатор.
– Конечно, – согласно кивнула я и продолжила свою мысль. – Корсеты лучше подчёркивают формы грудей!
Все заржали. Экзаменатор с бородкой остановил их движением руки. В зале снова воцарилась напряжённая тишина.
– Это было для разрядки обстановки, – вздохнула я и спросила: – А рассказывать можно любое стихотворение?
– Да, – кивнул экзаменатор, с подозрением взглянув на меня.
– Тогда я не буду читать классиков, вы этого уже наслушались, лучше почитаю случайно купленную мной Марину Тахистову...
– Ну-ну, мы слушаем, – ободрил меня предмет моей страсти, переглянувшись с остальными.
– Слушайте:
Под вашими руками
Я превращаюсь в глину
Лепите, что хотите
-Я пальчиком не двину!
Какой хотите, стану
Любите только страстно:
Под вашими руками
Я становлюсь прекрасна.
Приму любую форму...
– Довольно, мы вас поняли, – прервал меня полноватый экзаменатор, с улыбкой взглянув на чуть смущённого «душку», который мне так понравился.
– А что, мне нравится, можно это буду я? – спросил нагло ехидно улыбающийся Япошка.
– Тишина в зале! Следующий, – рявкнул полноватый экзаменатор.
Я села на своё место, бравада прошла, и лёгкий страх закрался в моё сердце.
– Тебя точно исключат, – подытожил Японец, похлопывая по моей ладони своей.
– А это мы ещё посмотрим! – упрямо вздёрнув подбородок, заявила я.
На следующий день, к своему огромному облегчению, я не нашла своей фамилии среди отчисленных. Стоя перед списком, я увидела грациозно приближающегося ко мне Японца. Он был очень стильно одет – в чёрные штаны со стрелками и чёрную блестящую рубашку. Прям с иголочки. И пахло от него безумно приятным, каким-то восточным, парфюмом.
– Привет, киска, – сказал он мне и поцеловал в губы.
Я улыбнулась, пристально посмотрела на него и поинтересовалась:
– Где твои друзья?
– Бухают, они передумали поступать, – ответил мне Японец. – Какую басню сегодня будешь читать?
– Классическую, как им надо, про ворону и сыр, Крылова, – усмехнулась я.
– Это будут читать многие, – заметил мне Японец.
– А я ещё буду это показывать! – гордо сказала я, открывая рюкзак с дырочками и демонстрируя ворону, сидящую там, и кусочек сыра, который находился у меня в кармане.
– Потрясающая идея! Это находка! – хмыкнул Японец, подмигнув вороне, и спросил:
– А она там не задохнётся? И где ты её нашла?
– Мальчишки поймали, они хотели её замучить, а я купила и теперь предоставляю бедной птичке еду и кров. Бесплатно! – улыбнувшись, пояснила я.
– Вот прикол будет, когда ты её достанешь! – весело смотря на меня, выговорил Японец и добавил: – А у меня для тебя что-то есть!
– Что? – поинтересовалась я с любопытством.
– Билеты в кино, давай сходим в кино сегодня вечером? – предложил мне японец и добавил: – На «Эммануэль»!
– Я слышала об этом, но лицам до восемнадцати лет такие фильмы смотреть нежелательно! – засмеявшись, возразила я.
– Как раз желательно, – усмехнулся мне Японец.
– Почему?
– После восемнадцати такие фильмы уже неинтересны! – сказал этот молодой развратник-искуситель.
– Тебе, наверное, виднее, но учти, змей, даже Ева любила сладкие яблочки, – заявила я.
– Куплю столько сладостей, сколько ты в состоянии будешь съесть! – парировал тут же японец.
– Ловлю тебя на слове, – усмехнулась я.
– А я тебя, – не остался тот в долгу.
... Басню рассказывать меня вызвали, помня предыдущее, самой последней.
– Можно чувствовать себя свободно? – спросила я.
– В пределах разумного, – чувствуя какой-то подвох, ответил, раздраженно смотря на меня, предмет моих «посягательств».
Сегодня он явно был в дурном настроении и выглядел устало. Я выпустила свою ленивую сонную ворону, положила перед ней сыр и начала рассказ:
– Вороне где-то Бог послал кусочек сыра...
Мне внимали, кивали, под конец, улыбающийся худощавый «чёрненький» экзаменатор подмигнул мне и заметил:
– Очень хорошо и личное спасибо за то, что верблюда не привели. Все засмеялись, даже «мой» Душка улыбнулся.
– Слышишь, Карина, только вот твоя ворона на сыр что-то не реагирует, – громогласно заявил Япошка.
– Так я ей дома целую миску с ним перед этим ставила... – вздохнула я.
Зал аж зазвенел от хохота.
– Вы удивительно умеете создать тёплую, непринуждённую атмосферу! – польстил мне «Чёрненький» экзаменатор.
– Это всё ворона, – скромно улыбнувшись, ответила я, запихивая птичку, сыгравшую свою, далеко не последнюю роль в моём поступлении, обратно в рюкзак и кидая ей туда сыр.
А этим вечером мне предстояло пойти на свидание с очень интересным как личность и как... парнем – Японцем.
«Надо изменить образ, – подумала я, мирно поедая на кухне итальянский салат. – Стану-ка я изысканно-безупречной молодой леди...»
Я надела длинную вязаную юбку нежно-кремового цвета, а сверху светло-салатовый вязаный свитер с красиво и в тему пришитыми бледно-розовыми воланами, взяла розовую сумочку со стразами, обула опять же розовые туфельки с блестящими камушками. И посмотрела в зеркало. Я стала совсем другая – какая-то чистая, светящаяся, как Золушка, спешащая на бал к принцу. Свои блестящие чёрные волосы я частично распустила, половину собрала в мальвинин хвост сзади. Повесила на уши длинные сверкающие, словно хрусталь, нити клипс, на веки наложила перламутровые тени. Да, это изысканно-тонко...
В таком виде я и предстала, с двадцатиминутным опозданием, перед уже курящим Японцем. У него «челюсть отвисла».
– Вот это да, ты любишь удивлять! – глядя на меня вдруг загоревшимися глазами, сказал он.
Я улыбнулась, сверкнув озорно ямочками, и сознавая свою красоту, кокетливо поинтересовалась:
– Нравлюсь, да?
– Да, – вдруг серьёзно ответил он и взял мою руку в свои ладони.
Они у него были такие горячие!
– У нас в Японии я не встречал таких девушек, как ты, киска! – ласково и интимно сказал он мне.
– Давно ты оттуда уехал? – спросила я с интересом, польщённая его комплиментом.
– Два года тому назад, я решил учиться в России, – ответил мне парень, пряча руки в карманы своих безукоризненных штанов.
– Почему именно в России? – полюбопытствовала я.
– Меня всегда интересовала эта страна, есть в ней что-то... Какая-то изюминка, притягательность и неповторимость.. Я здесь два раза по путёвке отдыхал, познакомился с местными, потом стал язык изучать и уже тогда точно решил, что именно сюда я и поеду, – улыбнувшись, сказал Японец и добавил: – Что, Карина, пошли, а то в кино опоздаем...
– Эммануэль – это святое, – улыбнувшись, поддразнила я его, шагая рядом.
– Нет, но вот эротику с тобой вдвоём посмотреть – да! – ответил мне японец. – Ты знаешь, Карина, ты очень эффектная девушка, ты будешь играть все главные роли, помни мои слова!
– Поэтому ты со мной и общаешься? – засмеялась я.
– Дурочка! – ласково сказал он мне и добавил: – Подожди, я сейчас...
Через пять минут он вернулся ко мне с самой замечательной (потому что для меня) и красивой орхидеей в руке.
– Цветы говорят, ты знаешь об этом? – тихо спросил Японец, слегка приобнимая меня.
– И о чём же говорят орхидеи? – поинтересовалась я, с восторгом держа в пальцах, нежный стебель.
– О восхищении! – заявил Японец.
Я опустила глаза, почувствовав лёгкое волнение... В кинотеатре мы взяли пару бутылочек пива «Невское» и погрузились в царство «пьяной эротики». Под конец я так всем этим прониклась, что стала завидовать этой Эммануэль – столько приятных ощущений. Я, словно заворожённая, смотрела как маняще тянутся чувственные губы экранной девушки к телу мужчины... и конечно же, не ожидая этого, вздрогнула, почувствовав в темноте, как Японец легко и нежно ласкает пальчиком мою шею... Затем палец Японца опустился и стал медленно поглаживать меня в районе декольте, самое начало груди, которая стала вздыматься чаще... Я закрыла глаза от удовольствия. Японец придвинулся ко мне и приступил к дальнейшим развратным действиям со знанием дела. Он запустил свои руки в мои волосы, провёл ласково за ухом, легонько прижался щекою к щеке, нежно поцеловав висок. Я повернулась к нему, на меня смотрели горячие карие глаза, которые сейчас были почти чёрными.
– Ты мне нравишься, – хрипло сказал он.
– Поздравляю, – ехидно отозвалась я.
Он вновь взял мою руку в свою, так, что каждый мой пальчик оказался зажат между его пальцами, и задумчиво посмотрел на меня.
– Какая у тебя маленькая, симпатичная ладошка! – тихо сказал он. – По ладони можно определить будущее, кстати, это я умею.
– Что для этого надо? – спросила я заинтересованно.
– Это наука очень древняя, называется хиромантия. У меня ещё прабабка занималась этим по шару, потом уже бабка меня научила таким знаниям... Хочешь, поехали ко мне, это недалеко, я тебе погадаю...
Я с сомнением посмотрела на Японца.
– Ты что, боишься, что ли? – усмехнулся он. – Я нормальный, живу рядом тут, на Невском, из окна виден Исаакиевский собор, Нева... Дома куча кассет, дисков, свой телескоп, хочешь посмотреть на Венеру вблизи?
– Хочу, – согласилась я, тонко усмехнувшись.
– Поехали, посмотришь, – предложил мне Японец.
– Поехали, – кивнула я и спросила. – Скажи, раз ты всё знаешь, а на Венере какие человечки живут, розовые или зелёные?
– На Луне – лунатики, на Марсе – марсиане, на Плутоне – плутонцы, на Нептуне – нептунцы, на Уране – горнодобывающие станции, на Венере – наверное, венерологи.
– Хи-хи... – басом отозвалась я, вставая, – не смешно, кстати... Учти, если ты мне не покажешь зелёных человечков, бит будешь.
– А я мазохист, – усмехнулся гад Япошка.
– И как я с тобой, с извращенцем, связалась? – вздохнула я...
Мы вышли из кинотеатра, он поймал такси, и мы отправились к нему в гости. Впрочем, трахаться я с ним не собиралась... К тому же, как ни странно, несмотря на то, что мне было уже 16, любовью я ещё толком и не занималась. «А надо бы» – вдруг подумалось мне.
... В просторной комнате Японца всё было по-японски низкое, уютное, мягкое… Подушки для сидения, ковры, низкий диван, пуфики… В углу стояло японское дерево, на стене висел самурайский меч. Я уселась прямо на ковёр, закинула сумочку на диван и пристально уставилась на него.
– Вино будешь? – поинтересовался он у меня, снимая, нисколько меня не стесняясь, брюки, рубашку и накидывая прямо на трусы длинный махровый халат.
– Ничего у тебя фигура, мускулистый, загорелый. Качаешься, в солярий ходишь? – с ухмылкой спросила я.
– Ты смущаешь меня... Но раз спросила, то по большому секрету я могу показать тебе, какой спорт может заставить мужчину так выглядеть... – улыбнувшись и подмигнув, ответил Японец.
Я засмеялась. Японец скрылся на кухне.
Я огляделась и поняла, что мне нравится эта квартира, уютная, полутёмная, романтичная, с большими окнами, в которых видно звёздное небо... Японец внёс под мышкой бутылку вина, в руках он держал заполненные доверху бокалы.
– Ну, ты ловкач! – восхитилась я, когда он всё это поставил на небольшой чёрный столик. – Ни капли не пролил!
– Ой, я многое умею, – ответил, подняв на меня глаза, Японец и предложил тост: – За наше знакомство и твой успех!
– А твой? – удивилась я.
– Мой подождёт! – возразил Японец.
– Это нечестно, хочешь, пей за мой успех, но я буду за твой! – воскликнула я.
– Договорились! – Японец осушил бокал и разбил.
– На счастье? — спросила я, специально облизывая губы языком и закатывая глаза. – А теперь я хочу поискать Венеру, ты обещал мне показать эту планету, помнишь?
– Тогда подойди к телескопу и загляни в космос, – предложил Японец, встал и пошёл в другой конец своей огромной комнаты-холла-гостиной. Я поспешила за ним. Он сам, первым, заглянул в телескоп и сказал:
– Надо немного настроить...
Затем покрутил что-то, повертел и сказал:
– Смотри сюда, я объясню сейчас, как найти Венеру...
... После того, как я вдоволь налюбовалась Венерой из его сильного телескопа и пристально изучила другие звёзды, Японец предложил:
– А теперь я погадаю тебе по хрустальному шару, но для того, чтобы это получилось, нужны некоторые условия.
– Какие? – с любопытством осведомилась я, плюхаясь на мягкий пуфик на ковре.
– Темнота, свечи, ароматическая курильня, карты, вода, спички и водка, – заявил мне Японец таинственно. В ответ я засмеялась и заметила:
– Ага, последнего побольше!
Японец достал из небольшого шкафчика все необходимые для гадания вещи, ранее перечисленные... Мы «остограммились», потом Японец выложил в круг карты, поставил посередине шар, стакан с водой, две свечи сбоку, зажёг курильню и выключил свет.
– Подумай о чём-то и закрой глаза, – тихо попросил он, неотрывно глядя в прозрачный, как слеза, стеклянный шар, в котором отражались язычки свечей. Я закрыла глаза и подумала: «Идиот».
Японец засмеялся и заметил:
– Спорим, что ты подумала что-то очень «лестное» в отношении меня, так?
– Ну, допустим, – усмехнулась я.
– Сосредоточься – чего ты хочешь больше всего? – спросил у меня Японец.
Я задумалась об этом с закрытыми глазами. Но почему-то вместо золота, кино или ещё чего-то мне представился смутно какой-то черноволосый мужчина.
– Стоп, открой глаза, – вкрадчивым тоном произнёс Японец, я это сделала и увидела, что он широко улыбается и смотрит на меня как-то по-особенному проникновенно.
– Ну и что же ты мне скажешь, гадалка? Золото, слава и дальняя дорога? – шутливо обратилась я к Японцу.
– Нет, киска, но я вижу темноволосого мужчину, любовь и... Теперь заглянем в карты, – Японец стал переворачивать карты по кругу, против движения стрелки... Минуту он задумчиво смотрел на них, потом отодвинул по три в сторону и, подняв на меня глаза, продолжил:
– Да... Вижу богатство и падение...
– Какое падение? – удивилась я. – Я его не заказывала. Что же дальше? Чем всё кончится?
– Любовью, конечно, в ней я силён больше, – засмеялся Японец, скидывая карты со стола, и, заключив меня в объятия, стал страстно целовать.
Кровь прилила к моим щекам, сердце быстро билось, грудь вздымалась, в висках стучало... Мне словно не хватало воздуха... Его руки забрались под мой светло-салатовый свитер, он нежно ласкал мою грудь.
– Как здесь жарко, не правда ли? — хриплым голосом спросил Японец и стащил с меня явно мешающий его действиям свитер. Я дрожала от нахлынувших на меня эмоций... Его губы жадно впились в мою шею, я почувствовала на своей коже его прохладные, шёлковые волосы. Я была как пластилин под его умелыми губами и руками. Японец словно взбесился, я даже испугалась... Его нежный язычок скользил по моему животу, жаркие губы исследовали начало моей ноги... Особенно острые ощущения я испытывала от того, что иногда во время поцелуя он чуть прикусывал кожу... Его рука забралась под мою юбку, залезла под кружевные трусики и стала гладить меня между ног... Я почувствовала мгновенно, как всё там увлажнилось и запульсировало...
– О-о-о, – простонала я, не помня себя от страсти... Японец поцеловал мой висок, ласково провёл по моей щеке и прошептал в ушко:
– Ты очень эротична... Но я хочу большего...
– Чего же? – прошептала в ответ я.
– Чтоб ты влюбилась в меня!
– Нет, ещё чего! – воскликнула я, рассмеялась, вскочила и стала одеваться.
– Мне нравится такая позиция, – усмехнулся Японец, – люблю девушек с характером... А знаешь, обо всем, об этом со свойственной мудрецам философией писал в далёкой древности персидский поэт Омар Хайям. Хочешь, дам сборник его стихов?
– Будет любопытно, – улыбнулась я, – но сейчас меня больше всего волнует другое – сейчас бы я даже динозавра съела!
– Жареный фазан подойдёт? Он неповторимый, нежнее курицы, сочный! У меня у друга отец в заповеднике работает, можно договориться. А так фазанов не достанешь… Их охраняет ваше государство… Я приготовил его специально для твоего прихода, запёк в духовке в фольге со специями, чесноком и сладким перцем... Пойдём на кухню, я подогрею его!
– Ты умеешь готовить? – удивилась я.
– А что здесь такого? Даже если бы и не умел, специально научился бы для такого случая, моя прекрасная леди!
– Очень мило, – усмехнулась я и пошла за ним на кухню...
Да... И тут есть чему позавидовать, вся новомодная техника, бар со встроенным освещением, верх кухонных столов отделан под какой-то чёрный камень, и... высокий чёрный стул у стойки, на который я и забралась.
– Никогда не ела фазана, вот интересно! – произнесла я. – Но видела по телеку, какие у него красивые, переливающиеся перья…
Он развернул фольгу, переложил фазана со всем содержимым в блюдо и поставил в микроволновку. Потом многозначительно ответил:
– Всё когда-то бывает в первый раз, надо уметь наслаждаться жизнью. Фазан своё уже тлетал…
– Может ты и прав, – задумчиво произнесла я.
... Уезжала я домой на такси, которое вызвал Японец. Я смотрела на чёрный, светящийся всеми огнями город, молчала и думала:
" Интересно, Япошка просто хочет меня или это что-то посерьёзнее? Да, неглупый парень, здорово, если бы он влюбился в меня. Надо будет почитать про этого Омара или как там его. Для большей эрудиции. И ещё чего-нибудь из классиков... Немного, только самые загадочные цитаты, и иногда вставлять их к месту... Это же люди творческие, их просто так не зацепить…. Стоп, про того молодого учителя пока и не думай. Главное – поступить"!
...Настал следующий день – день песни. Специально для этого случая я заготовила песенку про ёлочку, в несколько ином варианте, переделанном, своём...
В лесу родилась ёлочка,
в лесу она росла,
и только до тринадцати лишь
Девочкой была.
В лесу родилась ёлочка,
а папа-дед Мороз
от матери-Морозихи
к Снегурочке нос унёс.
Гулящей стала ёлочка.
– Хорош! – сказал отец.
-Найди себе елового
и длинного в конец.
– Найду! – сказала ёлочка,
а ты, снегуркин муж,
учти, что от Снегурочки
не будет даже луж.
– Замечательно, да? – спросила я у себя самой перед зеркалом, малюя губы в ярко-красный и натягивая на ноги чёрные чулки в крупную сетку, на попу – красную мини-юбку, на сиськи – эпатажный полупрозрачный топ, на пальцы – кожаные обрезанные красные перчатки. К бою! Доехав до Ленфильма, я вышла из такси, остановилась и задумалась, припоминая песню. Вдруг я увидела японца, который курил и болтал с какой-то девицей... Нимало не возмутившись этому прискорбному факту, я спряталась за кусты и дождалась, пока они скроются в Ленфильме. Когда я выходила на дорожку, меня окликнули:
– Девушка, что вы делаете одна в кустах? Да ещё в таком странном наряде?
Это был, конечно же, мой молодой экзаменатор-душка. Я мило ему улыбнулась и брякнула:
– Писаю!
Он засмеялся и спросил язвительно:
– А где же ваш друг Японец?
– А я не просила у него помощи в таком интимном деле, – дерзко ответила я и задрала нос. «Душка» подошёл поближе и стал рассматривать меня как диковинное насекомое.
– Да, мои знакомые одеваются несколько иначе, более женственно, что ли, – произнёс он.
– Не сомневаюсь, что вы в ужасе, но это не мои проблемы... – фыркнула я. – Я ведь не дама из благородного общества!
Воцарилось молчание... Я отвела глаза в сторону, настроение моё испортилось.
– А могли бы ей быть, – тихо произнёс вдруг это загадочный мужчина и взял меня за руку.
Я, улыбаясь, смотрела на него... Красив, дьявол! Потом вырвала руку со словами:
– Не представляю для себя такого...
И пошла в Ленфильм... Он не пошёл за мной, он вынул с задумчивым видом сигарету.
– Дура! – думала я про себя, бросая последний взгляд на молодого надменного красавца, казалось, забывшего про меня... И скрылась за массивной коричневой дверью. В холле уже никого не было, я опаздывала, экзамен уже начался... Опаздывал и мой «Душка». "Но ему-то можно", – подумала я в растерянности.
Я подошла к вертушке и сказала охраннику:
– Мне на экзамен в киношколу надо, пройти можно?
– Пропуск, – равнодушно ответил охранник.
– Нет у меня пропуска, я ещё только поступаю, и опоздала! – вырвалось у меня раздражённо.
– На нет и суда нет... – со злорадством ответил охранник.
– Что за правила? – рассердилась я.
– Их придумал не я, девушка... Будь моя воля, я вас бы пропустил, наверное, – лукаво поглядывая на меня, возразил охранник... Молодой дурень...
– Давайте нарушим ваши дурацкие порядки! – кокетливо сказала я.
– Нет.
– Почему? – разочарованно поинтересовалась я.
– Не хочу вылететь с работы, – был ответ.
– Да ладно, может, за 1000 рублей пропустишь?
– Нет, она пройдёт бесплатно, со мной, – раздался сзади резкий и неожиданный голос. То был «Душка», конечно же.
– Да, Даниил Аркадьевич, – пролепетал в ответ охранник.
– Она своя, Володя... И чтоб не лаять и не кусать, – язвительно приказал «Душка» бедному парню.
– Да, я понял, – выдавив жалкую улыбку, ответил тот.
– Ну и замечательно, повторения не будет, – угрожающе произнёс «Душка» и обратился ко мне, – пошли за мной, Карина!
... Я почти бежала за ним по старым, полутёмным коридорам Ленфильма.
– Я не успеваю, – наконец вздохнула я устало, и остановилась, – к тому же мы всё равно опоздали, так какая разница, на пять или на пятнадцать минут?
– В этом есть резон, – кивнул мне «Душка» и, остановившись на бегу, прислонился к стене и прикрыл глаза. Я подошла к нему и спросила с искренним любопытством:
– Как это вы ухитрились запомнить моё имя?
– У меня память феноменальная, – ответил мне мужчина, открывая глаза, и добавил: – Я как актёр и немного режиссёр, многое чувствую.
– Что же? – с интересом спросила я.
– Например, то, что я тебе нравлюсь, – ответил мне он, растянув губы в широкую улыбку... В глазах его заплясали смешинки.
Я растерянно молчала, не зная, как реагировать на это высказывание...
– Что, разве не так? – проникновенным голосом поинтересовался этот стервец, положив свои руки на кисти моих рук.
– Мне нравится кино, – осторожно ответила ему я.
Даниил подтянул меня ближе и спросил:
– Ой, ли? Я видел, красавица, как вы смотрели на меня!
– Когда? – удивилась я, стараясь не смотреть на него.
– С самого начала... Сейчас! – прошептал он мне в ухо.
– Сейчас я на вас не смотрю, – возразила я.
– Это потому что я прав! – парировал он и спросил. – Вы хотите поступить?
– Да, – ответила я.
– Я могу это обеспечить, – ласково произнёс он.
Я подняла глаза и спросила:
– Что вы хотите взамен?
– Вас, милая, – нежно ответил он и приник к губам страстным поцелуем.
Резкий перепад состояния… Душа замерла и взлетела… Свет померк…От сильного волнения я лишилась чувств. Очнулась я через минуту в его объятиях. Мой «Душка» смотрел на меня блестевшими глазами. Дьявольски хотелось поддаться ему и принять эти рыночные отношения. Но моя гордость, сердце и душа воспротивились. Он не любил, он, словно покупал меня как понравившуюся игрушку, которую потом можно будет сломать и выкинуть. Я отпрянула и рявкнула звонко:
-Нет!
Эхо от этого «нет» побежало по всем коридорам и залам Ленфильма. Он нахмурил брови и явно разгневался. «Что я делаю?» – подумала я, – "Скажу-ка я ему это чуть позже».
– Почему, своенравная ты девушка? – спросил он, пряча руки в карманах. – Подумай-ка хорошенько.
– Хорошо, подумаю, это займёт немного времени, – я кокетливо улыбнулась ему и пошла вперёд. Он догнал и шёл рядом, краем глаза я видела, что Даниил улыбается высокомерно, думая, что я набиваю себе цену. Его рука обхватила мою талию так, что мне приходилось подстраиваться к нему при ходьбе. В «приёмный» зал мы вошли вместе. Ничего, не объясняя, мы сели, он за председательский стол, я, показав язык Японцу, во все глаза глядевшему на меня – с другой стороны зала, у стены, между двух симпатичных парней.
– Алексей, очень приятно, – представился один из них.
– Ну, а как зовут меня, ты, наверное, знаешь, да? – отозвалась я полушёпотом и усмехнулась.
– Конечно, Карина! – кивнул тот восхищённо.
Кажется, у меня уже был имидж и некая известность. Хорошее начало.
– Девушка, вы объясните нам причину своего опоздания? – спросил у меня «полноватый» экзаменатор... Я кивнула, но не успела я и рта раскрыть, как за меня ответил мой «Душка».
– Лев Юрьевич, дорогой мой, это из-за того, что я поинтересовался у девушки, сколько времени, – Даниил явно усмехался.
– Что ж, замечательно, – растерянно поправив очки, пробормотал «Полноватый» на такое нелепое объяснение. Даниил словно бы сказал всем: «Она со мной, руками не трогать». Все с искренним интересом уставились на меня.
– Да ладно, что смотрите? Не успели мы, Даниил душка, но вот молния у него – змея! – воскликнула я радостно.
Ребята засмеялись. Такой хохот стоял! Душка слегка покраснел...
– Что это такое за безобразие? – рявкнул «Чёрненький». – Карина Дроботенко, из-за вас вечно шум... Ещё одна шутка подобного тона, и дополнительные испытания вам не понадобятся!
– Это всё из-за нервного напряжения, – парировала я, – я так переживаю из-за опоздания! У меня более чувствительная натура, можно, Я первая песню спою? Я больше не могу ждать! К тому же я самая маленькая, мне всего шестнадцать, – «жалобно» попросила я и «надула губки».
«Чёрненький» улыбнулся невольно моему незамысловатому женскому кокетству.
– Разрешите ей, Георгий Николаевич! – попросил за меня Японец.
– Да! – раздалась ещё парочка чьих-то голосов.
– Ну что ж, по желанию твоему, Карина, и общему, мы уступаем тебе это право, показывай, что приготовила, на сей раз, – кивнул «Чёрненький».
– Спасибо, ваше величество, – шутливо и доброжелательно поблагодарила я, вышла на середину сцены и стала патетично декламировать, дирижируя себе руками:
-В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла,
И только до тринадцати лишь Девочкой была.
В лесу родилась ёлочка, а папа-дед Мороз
От матери-Морозихи к Снегурочке нос унёс.
Гулящей стала ёлочка. "Хорош! – сказал отец.
– Найди себе елового и длинного в конец."
– Найду! – сказала ёлочка, а ты, снегуркин муж,
Учти, что от Снегурочки не будет даже луж.
– Ну, ты сказала, ёлочка... Позволь тебя спросить:
Под длинного, елового смогу ли я косить? – с небольшими запинками, очень обаятельно и развязно осведомился вскочивший со своего места Японец.
– Идиот! – разозлившись, наехала я на него. – Чего ты встрял, весь замысел испоганил!
Я плюхнулась на своё место…Медленно, прочувственно, по пальчику, стащила перчатки и сидела, зло, нахмурив лоб и похлопывая своими перчатками по обнажённому колену.
– А, по-моему, наоборот – очень гармонично, а главное – удачно вписался! – с ехидным смешком парировал Японец. Ребята засмеялись.
– Что, сильно еловый? – лукаво улыбнувшись, уточнила я. – Такие пантовые ели мне ещё не встречались.
Народ заржал ещё громче.
– Почту это за комплимент, – «скромно» ответил Японец.
– Та-а-ак! – заорал «Чёрненький». – Молчать!
И добавил после паузы:
– Дроботенко и вы, молодой человек, нет, ель, простите, – удалитесь с экзаменов и можете быть свободны.
Тут Японец, севший было, вскочил и произнёс приятным вкрадчивым голосом:
– Георгий Николаевич, простите нас за розыгрыш. Это был капустник. Да, Карина?
Я растерянно кивнула, не находя слов.
– Она особенно долго репетировала сцену гнева, – продолжил Японец, – то, что вы поверили в нашу игру – высшая похвала для нас. Может, капустник должен был быть чуть скромнее? Но каждый имеет право на ошибку. Зато этот с перчинкой получился! В следующий раз будет лучше. Вы ведь дадите нам второй шанс, Георгий Николаевич?
– Ка-ри-на, – по слогам, уставившись на меня во все глаза, спросил «Чёрненький», – это правда, розыгрыш?
– Да, Георгий Николаевич, мы каждый день готовили его, – серьёзно отвечала я, стараясь не рассмеяться.
– Хорошо, шельмецы – будет вам второй раз! Но, это же надо – я поверил им! – воскликнул Георгий Николаевич и добавил. – Ну, а сейчас, всё же, Дроботенко, покиньте помещение до следующего испытания, спокойнее будет!
– Хорошо, до свидания, Георгий Николаевич, – улыбнулась я, натянула перчатки и отправилась исследовать Ленфильм, искренне завидуя умению Японца балансировать на острие ножа также легко, как создавать опасные ситуации и выкручиваться из них. Канатоходец, жонглёр с философией восточного мудреца. Одним словом – маг, он спас меня от отчисления. Жаль, я так не умею. Всё же женщина, в первую очередь – эмоции! Женщина с самых юных лет – женщина. Ха, умно! М-н-да...
Я стояла в коридоре и читала на стенах о разных актёрах, смотрела в их лица, многие давно ушедшие. Мне казалось, эти тени что-то говорили мне, и это было странно. Словно в этих полутёмных коридорах я сама, моё тело, его жизненная энергия, отходили на второй план, а говорили только глаза и души в каком-то мистическо-телепатическом диалоге. Их глаза были живы, они пытались что-то передать мне. Они с интересом смотрели на меня...
На моё плечо легла рука. Я вскрикнула и, вздрогнув, повернулась.
– Прости, что напугал тебя, – произнёс Японец тихо, задумчиво переведя взгляд на картины, – а я тебя везде ищу. Что ты тут делаешь?
– А ты? – в свою очередь поинтересовалась я.
– Хотел предложить тебе пойти в здешнее кафе на третьем этаже, поговорить надо, – улыбнулся Японец.
Я засунула руку в карман и стояла в раздумье, похлопывая себя по бедру большим пальцем.
– А там салаты продаются? – поинтересовалась я, цепко взглянув на Японца.
– Милая, ты опять голодная, да? – с тихим смешком спросил Японец и ласково провёл руками по моим плечам.
– Хватит, извращенец! – воскликнула я, в моих глазах заплясали весёлые смешинки.
– Ладно, – усмехнулся Японец и развёл руками, – вот недотрога! А в кафе я ещё ни разу не был, просто слышал, что оно находится на третьем этаже, предлагаю пойти поискать.
Мы отправились в кафе. Обогнув «картинную галерею» с лицами актёров, большей частью уже не играющих, и дважды повернув направо, мы упёрлись в лестницу.
– По-моему, это сюда, – произнёс Японец, переглянувшись со мной.
– Ты что, эта лестница явно слишком узкая для главной, может, это в какие-нибудь служебные помещения... – возразила я.
– Тем более интереснее, давай заберёмся в святая святых, посмотрим, что там, – таинственным тоном предложил японец.
– Учти, коварный подстрекатель моего любопытства, первая пойду я! – полушёпотом заявила я.
– Договорились, а я буду страховать тебя сзади, – ответил Японец.
– Что делать? – засмеялась я, забираясь по ступеням вверх….
– Тихо... Сейчас не время пошлить... – отозвался мне Японец и дёрнул меня за рукав. – Смотри, что это?
– Кажется, декорации, – неуверенно произнесла я.
– Конечно, декорации, но чего – это же готический замок во всей красе и.... Арка с древним фонарём.... Ты понимаешь, что это значит? Здесь снимаются серьёзные фильмы.... Наверняка наверху – комнаты-студии, где ведутся съёмки! Это же здорово! Нам предоставляется реальный шанс поглядеть, как снимаются фильмы! – взволнованно произнёс Японец.
– В замочную скважину? – съязвила я и вышла в тёмный коридор с чёрными дверьми комнат, располагавшихся друг напротив друга. Я подошла к одной из них. Мои каблуки цокали слишком громко, на мой взгляд. Я стояла под дверью и прислушивалась.
– По-моему, там глухо, – прошептал мне Японец и повернул ручку двери...
Она оказалась не заперта. Японец вошёл внутрь, я осторожно высунула свою голову из-за двери и осматривалась...
– Да иди ты сюда, тут никого нет, – сказал Японец громко, взмахнув руками.
– Меня заметят, – возразила я.
– Скорее уж тебя засекут в коридоре, – хмыкнул Японец.
После этих слов я зашла в комнату и закрыла дверь.
– Оригинально, да? – спросил Японец, вертя головой в разные стороны. – Пустая комната без мебели, выкрашена в зелёный цвет... Но зачем им все эти пальмы, кактусы и вьющиеся растения вдоль стен? У тебя есть предположение?
– Может, будет сниматься картина, где девушка, например, гуляет вдоль стены сада? – предложила я.
– Почему не юноша, под себя подстраиваешь, да? – иронично взглянув на меня, спросил Японец.
– Ну, оба, какая разница? – фыркнула я, дотрагиваясь осторожно до колючки африканского кактуса.
– Большая... Что же они оба в саду делали? Давай это обыграем, вдруг нас возьмут в это фильм, – обрадовался Японец и приблизился ко мне.
– Обойдёмся без репетиций! – запротестовала я.
– Даже так? – засмеялся Японец, обнимая меня. – Согласен...
И он поцеловал меня среди всех этих фикусов, кактусов, пальм и вьюнов... Его губы были чувственно тёплыми, нежными и очень приятными. Ухватившись за его гладкую рубашку, я вдыхала соблазнительный аромат его духов... В этот момент дверь открылась, и в комнату вошёл толстый, ну очень толстый мужчина. Его глаза прищурились, но к чему это, мы не поняли...
– Только не спрашивайте нас, чем мы тут занимаемся, – быстро сказал Японец.
– Меня интересует сейчас другое – как вы здесь оказались? – хмуря брови, спросил толстый, переводя взгляд с Японца на меня.
– Совершенно случайно, хотели подняться в кафе на третий этаж и перепутали лестницу, – соврала я и захлопала глазами.
– Мы из киношколы, очень интересуемся, кино и тем, как оно снимается, – добавил Японец.
– Уже учитесь? – спросил толстый.
– Поступаем, – поправила я.
– Хотите в фильме сниматься? – спросил толстый. – В массовке для начала?
– Кто ж не хочет! – воскликнула я.
– А я не хочу, я буду сниматься только в ролях, пусть небольших, – заявил холодно Японец и отвернулся.
– Тогда, девушка, мы будем разговаривать именно с вами, – улыбнулся толстый. – Как вас зовут, сколько лет?
– Карина, шестнадцать, а вас? — спросила я, засовывая руку в карман юбки и похлопывая большим пальцем по бедру.
– Николай Исаевич, режиссёр... Вы мне подходите. Я как раз пробую начинающих актрис... Пойдёмте, поговорим об этом в кафе?
– Салатом угостите? – смеясь, спросила я. – Тогда пойду.
– Угощу, милая леди, – приветливо кивнул толстый и сделал жест рукой в сторону лестницы.
– Увидимся на занятиях, – бросила я Японцу на прощание.
Он гневно взглянул мне в глаза и ничего не ответил...
В кафе было уютно и просто. Серые квадратные столики с клеёнчатой скатертью, четыре стула. Желтые стены. Квадратные колонны. Две картины: одна изображала натюрморт с фруктами, другая пирующих...
– Что будешь? – спросил у меня толстый режиссёр, присаживаясь.
Я села за стол, цепко взглянула на него, задумчиво дёрнула себя за волосы и ничего не ответила.
– Тогда позволь заказать мне. Я возьму нам два мороженых в клубничном сиропе с шоколадом, чаю, сладкие булочки и два салата «Оливье», – сказал режиссёр.
Я заглянула в меню и, захлопнув его, поправила:
– Не чаю, а яблочного соку, там витаминов больше, а салат рыбный!
После мы сидели и ели, по крайней мере, режиссёр, я же чуть ковыряла салат вилкой, с интересом поглядывая на толстяка.
– Ты когда-нибудь снималась в кино? – спросил тот, жуя.
– Нет, – ответила я.
– Так я и думал, – вздохнул он, хлебнув чаю, и спросил. – А что ты можешь?
– Ничего, – вздохнула я. – Знаете, Николай Исаевич, я ведь способная, как мне кажется.
– У меня дочка твоего возраста, Света, может, чуть младше, ей четырнадцать. Светочка хорошая девочка, но несколько с характером, так сказать. Мама оставила нас, пять лет назад... Светочка учится на дому. У неё совсем нет подруг, – зачем-то рассказывал мне режиссёр.
– Что, и не было, Николай Исаевич? – осторожно спросила я.
– Быть-то они были, – снова вздохнул толстяк, – но вот из-за своего характера Светочка осталась одна...
– Подруги бросили её? – уточнила я.
– Нет, она прогнала их и сказала, что больше их видеть не хочет, но ей же надо общаться, Карина! Ей нужна рассудительная, более взрослая, умная и спокойная подруга... И знаешь, о чём я подумал? – спросил Николай Исаевич.
– Ну, – чуть грубовато «подтолкнула» его я.
– Точнее, о ком – мне кажется, что ты, Карина, идеально подойдёшь моей Светочке, – закончил толстяк свою мысль.
– А если мне она нет? Я не буду нянькаться с дрянной девчонкой, и терпеть все её прихоти... К тому же, с чего вы взяли, что я подхожу вашей Светочке? – возмутилась я.
– Карина, дорогая девочка, ты можешь хотя бы попытаться с ней подружиться? А я буду тебя снимать... Если станет уж совсем невмоготу – дело твоё, – умильно попросил меня Николай Исаевич.
Я со скепсисом посмотрела на него и, отхлебнув соку, придвинула к себе мороженое.
– Актёрам массовки платят? – спросила я.
– Да, тебе буду платить чуть больше, – предложил толстяк.
– Нет, – я замотала головой, – когда я согласилась сниматься у вас, я не знала, что придётся ещё сидеть с вашим маленьким чудом-динозавриком.
– Твои условия? – поинтересовался режиссёр
– Это по-деловому, – улыбнулась я и спросила. – Что вы сейчас снимаете?
– Сказку «Пеппи Длинный чулок», – ответил толстяк.
– Замечательная вещь, – кивнула я, – мои условия – главная роль в этой сказке. От гонорара отказываюсь.
Николай Исаевич засмеялся. Я надела перчатки, встала и пошла.
– Стой, куда же ты? – окликнул меня режиссёр.
– К выходу, раз нам с вами не о чем разговаривать. Я сказала свои условия, вы смеётесь... Что ж, стану знаменитой и без вас... Ведь, я уже почти поступила в киношколу! – ответила я.
– Согласен, – быстро вставил Николай Исаевич.
– На что? – спросила я, поворачиваясь.
– На твои условия, а сегодня едем ко мне в гости, познакомишься с дочкой!
– Нет уж, – усмехнулась я прямо в глаза режиссёру, – вот когда снимете в фильме, тогда и познакомлюсь.
– Как я могу тебе верить? – с сомнением спросил у меня толстяк. – Хотя ты не похожа на врунью, я столько пожил, в людях, вроде, разбираюсь.
– Ваше дело не верить... Но врать я не собираюсь, можем письменное соглашение написать, – пошутила я.
– Ну-ну, – отмахнулся Николай Исаевич, достал из кармана ручку и записной блокнот, – присядь, продиктуй мне свои данные и телефон, я позвоню, как только ты понадобишься, это будет приблизительно послезавтра.
– Хорошо, а ваш телефон? – спросила я, продиктовав свои данные.
Николай Исаевич протянул мне свою визитку, я её повертела в руках и заметила:
– Красивая, с золотой полоской. Ну, я пошла, Николай Исаевич. Уже темно, мать, наверное, дома волнуется.
– Хорошо, значит, договорились? – спросил толстяк.
– Замётано, – я засмеялась и ушла из кафе...
Спускаясь по лестнице, я думала о Японце, брошенном мною, и Данииле, и ещё о том, где бы заказать такси... В полупрозрачном топе уже было холодно. Почему я куртку не взяла? Замёрзшая эпатажница, что может быть нелепее? Зубы у меня уже стучали вовсю. Я одолжила трубу у охранника, того самого, которому Даниил приказал на днях «не лаять».
– Ну, здравствуй, Володя! – ласково улыбаясь, сказала я ему. – Как дела?
Он покосился на меня с подозрением:
– Здравствуй... Какие дела – работаю...
– Ну-ну, бездельник, – подходя к нему ближе, молвила я, покачав головой.
Парень растерянно уставился на мой полупрозрачный топ.
– Слушай, друг, дай-ка мне свою трубу! – неожиданно приказала я.
– Зачем? – поинтересовался тот на всякий случай.
– Хороший вопрос, – засмеялась я, – а тебе, не всё ли равно? Давай!
Я вырвала мобильник из его рук и вызвала такси. Дома мама встретила меня вопросом:
– Как успехи, в последнее время ты ничего не рассказываешь...
– И не буду, сглазить боюсь, – заявила я.
Весь вечер и полночи я думала, какой танец мне продемонстрировать.
– Тоже мне больной вопрос, – наконец решила я. – Что мужчины явно или тайно хотят видеть больше всего – женские прелести, вот их-то я и покажу! Я станцую им стриптиз под Мадонну.
... Целых два часа, до 4-х утра, запершись в своей комнате, я репетировала перед зеркалом. Всё было хорошо, но не хватало изюминки. Потом я решила так:
– Просто трясти грудью в лифчике неинтересно – им же не шестнадцать, как мне. Их на такое не зацепишь!
Я разделась и, внимательно посмотрев на свою упругую красивую грудь третьего размера, сказала себе вслух:
– Вы-то и будете моим коронным, так сказать, завершающим номером!
С этими мыслями я и заснула где-то около пяти часов утра.
Экзамен начинался ровно в двенадцать... А я проспала, не услышала будильник, и кое-как встала в полдесятого утра... Я чувствовала себя сонной, не выспавшейся, переутомлённой... С этим надо было что-то делать, я накинула шёлковый халат и отправилась в душ. Я вылила на себя остатки геля и ощутила, как вместе с его пенными струями с меня смывается усталость. Затем я вылезла из ванны, и пошла, наводить порядок на голове... Я расчесала, завила, залачила волосы... Добавила во всё это великолепие блеска с блёстками. Сделала из двух хвостиков сложную причёску «бублик» или «восьмёрку». А по бокам оставила перья и покрасила их в ярко-красный цвет. На себя надела короткое розово-чёрное платьице в горошек, со змейкой от самого верха высокого ворота до низа. Чтоб сразу расстёгивалось. На руки перчатки, на сей раз чёрные, бархатные, со стразами... На ноги чёрные капроновые чулки... Сверху чёрную кожаную куртку, а «в зубы» сумку. Под низ – трусики-стринг и лифчик с чашечками, очень сексуального красного цвета.
... Я приехала в Ленфильм за десять минут до начала экзаменов. Японца видно не было и народу оставалось немного, человек двадцать, а после сегодняшнего экзамена отчислят ещё нескольких. Ко мне подошёл Алексей, с которым я рядом сидела, и сказал:
– Привет, Карина... Ты сегодня сногсшибательна!
– Знаю, – отмахнулась я, нагло рассматривая парня, и провела рукой по его бедру. – Что ты там прячешь?
– Это как у Кощея... В ларце, в яйце, за семью замками... Там смерть моя, – засмеявшись, ответил Алексей. – Что ты сегодня придумала на показ? Я буду брейк танцевать...
– Зачем мне это заранее говорить, верно? – улыбнувшись, произнесла я. – Сам увидишь, обещаю, это будет интересное зрелище... Ты сам с Питера?
– Да, я на Крестовском острове живу, – скромно ответил мне Алексей.
У меня округлились глаза, я оглядела его невзрачный, «серый» прикид и спросила:
– Постой, там же практически одни частные дома для самых крутых перцев?
– Мой отец занимается бизнесом, – немного смущённо признался Алексей. – Сеть ресторанов. Впрочем, начинал не он, а дед... А я у отца ничего не беру, даже карманных денег – считаю, настоящий мужчина должен всего добиться сам... Хочешь, в гости приглашу?
– Нет, – ответила я. – Я бы не ставила гордость на первое место и пользовалась тем, что может предложить тебе отец, ведь он, как и дед, старается именно для тебя... Впрочем, твоя позиция тоже похвальна.
– Мне приятно, что хоть кто-то понял меня! – вздохнул Алексей.
– Эй, киска, познакомь со своим новым на правах старого! – раздался вкрадчивый голос. Я повернулась и увидела Японца, одетого в какой-то совершенно потрясающий, сказочный костюм серебристого цвета.
– А, здорово! О чём ты, я не поняла? – осведомилась я.
– Алексей, – протянул руку Алексей.
Японец нехотя пожал. Тут вошёл Даниил, с какой-то девицей, очень высокой, модельного вида, породистой и «лощёной». Мы обменялись взглядами.
– Привет, Карина! – поздоровался он.
В ответ я показала ему язык, отвернулась и засмеялась. «Мои» парни недоуменно на меня посмотрели.
– С каких это пор ты дразнишь так учителей? – поинтересовался ехидно Японец, сжимая мои плечи и заглядывая в глаза.
– А твое, какое дело? – язвительно парировала я, вырвавшись.
– Пойдёмте, уже пора, – заметил Алексей и взял меня под руку...
Японец тоже, с другой стороны, и они повели меня на экзамен.
– Куда вы меня, извращенцы? Я требую адвоката, – смеялась я.
– Мы будем тебя судить без суда и следствия! – ухмылялся Японец.
– Нет, вы не такие! – смеялась я. – Вы хорошие мальчики, да, Алексей?
– Конечно, хорошие, – согласился тот, – иногда особенно, но это уже отдельный разговор.
... Я всё ждала, когда объявят мою фамилию.
– Дроботенко, – скажут они, и я выйду и покажусь им во всей красе...
Но меня всё не объявляли, а танцевали другие, очень неплохо, очень достойно. Меня охватили страх и сомнения – опять всё испорчу, ну почему я такая неправильная? Наконец назвали:
– Дроботенко, вперёд! Только без глупостей!
Я сняла куртку, вышла, поставила свою кассету с Мадонной и увидела, что мой Душка смотрит на меня заинтересованно... Тут вдохновение нашло на меня, и я стала отрываться по-полной... Я выделывала такие кульбиты... И падала на пол, изгибалась и поднималась, выгибая вверх попку и закидывая ноги так, что красные трусики-стринг мелькали вовсю. Наконец, я расстегнула молнию на платье. Кто-то свистнул восхищённо, кажется, это был Японец. Дальше я танцевала особенно страстно, взмахивая гордо руками и уверенно держа голову, я ни на миг не теряла координации... Я знала, что полностью слилась с музыкой... Пластично, органично и едино. Мужчины внимали всем моим движениям, как заворожённые. Упав на колени, я сорвала лифчик и откинулась назад «мостиком», словно в экстазе. Мои волосы растрепались и разметались кудрями по полу...
– Брависсимо! – крикнул Алексей, я узнала его голос.
– Конечно, что ещё можно было ожидать от Карины? — спросил «Чёрненький», смотря, как Японец услужливо застёгивает мне лифчик.
– А, по-моему, очень красиво, эмоционально, и главное, гармонично, – заявил вдруг Даниил, перед которым всё это делалось, встал, подошёл ко мне и сказал. – Это было просто замечательно!
– Вас смущает женская красота? – спросил вдруг у «Чёрненького» Японец. – Но во все века её воспевали мужчины... А танец изумителен!
– Как вы можете оценивать? – спросил экзаменатор Японца.
– Я с детства в латиноамериканских танцах... Получал дважды серебряную медаль, – пояснил Японец.
– Покажите что-нибудь, – сказал экзаменатор.
– Можно будет попросить эту потрясающую девушку, Карину, быть моей партнёршей? Это будет зрелищным... Карина танцует лучше профессионалок, потому что энергичнее, она глубже чувствует ритм музыки и ни разу не сбивается, – заявил Японец, обнимая меня.
– Хорошо, дерзайте, молодёжь! Посмотрим, – согласился «Чёрненький»...
И мы выдали такое страстное танго безумцев... Я летала у Японца между ног, побывала на плечах... Что он только со мной не делал... И выгибал, и отпускал, и ловил... Под конец я сама словно взбесилась, завелась как юла... У меня в душе всё горело и пылало пожаром страсти.
– Достаточно, а то взорвётесь! – остановил нас «Чёрненький». – Вот это разошлись! Вы оба приняты, без дальнейших испытаний!
– Что-о-о? – воскликнула я.
– Вы во всём показали класс. Ну, где-то не совсем... Но это уже просто вопрос доработки, по крайней мере, всё очень интересно, необычно. Вы приняты в киношколу, вас могут поздравить остальные! – добродушно улыбаясь, сказал «Чёрненький». Нас обступили, поздравляя. Я вырвалась из толпы, подошла и сказала «Чёрненькому»:
– Спасибо, что поверили, вы не пожалеете, Георгий Николаевич... Мы будем стараться, что не поймём – узнаем у вас... Но я хотела бы, чтоб не было обидно остальным, вполне достойным, участвовать со всеми в следующем испытании.
– Дроботенко, вы приняты, вы уже показали, что способны на большее, взять хотя бы, как вы меня разыграли с ёлочкой... А это не ваш уровень, – засмеялся Георгий Николаевич, – жду вас 1 сентября на занятиях...
– Спасибо, Георгий Николаевич, – взволнованно сказала я.
– Я вас отпускаю обоих, – сказал Георгий Николаевич.
– До свидания, – ответил подошедший Японец и, обняв, повёл в коридор...
Вслед за нами вышел Алексей и... Даниил, как ни странно; он поманил меня к себе пальчиком... Я подошла и заглянула ему в глаза.
– Поздравляю, – тихо сказал Даниил. – Как насчёт того, что я предлагал?
– Нет, – улыбнулась я.
– Почему? – спросил он, внимательно изучая меня. – А может, всё же, я тебе не нравлюсь?
– Нравишься, но я не вещь. Пока! – хмыкнула я и, отойдя, бросила Японцу. – Пойдём на улицу. И ты, Алексей...
Мы вышли, поболтали с Алексеем, обменялись с ним телефонами... И расстались друзьями, потом Японец пригласил меня отметить наше поступление в ресторане. Всё-таки он был безумно романтичным... Я согласилась... В ресторане я рассказала ему о том, что предложил мне режиссёр, и спросила, правильно ли я сделала, что согласилась сидеть с девчонкой.
– Ты всегда можешь потом отказаться, а вот твоя роль может стать путёвкой в жизнь! – заметил Японец, достал футляр и подарил мне бриллиантовое ожерелье...
– Что, воруешь? – и в восхищении не удержалась я от юмора.
– Нет, одолжил деньги у дяди, открыл суши-бар, и на жизнь теперь хватает, – спокойно, без всяких эмоций, произнёс Японец.
– Вот как? – изумилась я, взглянув на него с уважением. – Как давно? Ты ничего не говорил об этом!
– А ты и не спрашивала, – парировал он, усмехаясь. – Да и зачем? Разве это что-то изменит в наших отношениях?
– Нет у нас никаких отношений, – улыбнулась я, – убери эту взятку...
Японец подмигнул мне и сказал:
– Это дань моему восхищению тобой... Не обижай отказом, возьми, если нравится, конечно же... А отношения есть – хотя бы дружеские... – Японец снова подмигнул мне. – Ну а дальше всё будет зависеть от тебя, моё отношение, по-моему, очевидно.
Японец подлил мне ещё моего любимого Мартини. Я сидела счастливая, чувствуя себя прекрасной, желанной... Я ощущала себя как королева! Японец смотрел на меня восхищёнными блестящими глазами, затем взял и застегнул на моей шее ожерелье.
– Ты очень красивая! Тебе идёт всё! Поехали на презентацию в ювелирной компании... Посмотришь, какие там красивые браслеты и наборы из белого золота, – предложил японец, допивая бренди.
– Я чувствую себя как во сне! – засмеялась, счастливо смотря, как Японец с лукавым видом подходит к красивому, серебристому Мерседесу, достаёт ключи и говорит, открывая передо мной дверь. – Садись, киска, теперь у нас началась новая жизнь... Я буду за тобой ухаживать, здесь проходит в эти дни столько интересных мероприятий!
– Всё ещё хочешь влюбить меня в себя, да? – засмеялась я, усаживаясь.
– Ага, – шутливо отозвался Японец и как погнал!
– Да, в тебе явно гонщик погибает! – улыбаясь до ушей, заявила я.
– Ты ещё не знаешь до конца, какой я гонщик! – смеялся Японец в ответ.