Марья Кирилловна – в свои семьдесят с небольшим – на здоровье не жаловалась. По – прежнему высокая и стройная, она была красивой женщиной. Жила одна, своим домом. Обладая характером своенравным и независимым, с соседями не дружила. Те отвечали ей «взаимностью»:одни побаивались, другие тайно недолюбливали, но все без исключения – избегали с ней конфликтовать – себе дороже. Каждый раз, торопливо спеша по своим делам, она соседок, облепивших лавочку, словно пчёлы мёд, ехидно приветствовала: «Опять скамейку утюжите, бездельницы!» И, не дожидаясь ответа (да и кто посмел бы!), шла дальше, всем своим видом показывая, что дел у неё невпроворот, в отличие от «некоторых».
Не знала Марья Кирилловна, что в судьбе её намечаются перемены, что хорошо налаженная и понятная для неё жизнь даст трещину, и что не соседкам, а ей, гордой и независимой, придётся избегать людей, чтобы не видеть их откровенно насмешливые взгляды. Но это потом, а пока все её дни, с утра до позднего вечера, проходили в хлопотах по хозяйству. А оно было немалое: корова Милка, бычок Буян и птица: гуси, утки, индюшата. Не для себя держала – ей и пенсии хватало – для дочери Татьяны и внуков, Лизы, Антона и Кирилла (три года назад их отца, возвращавшегося с ночной смены, сбил пьяный водитель.). Так бы и жила она тяжело, но привычно и размеренно в своём уютном, в три окна с голубыми ставнями, доме, если бы не случай….
Всё началось с пустяка. Однажды, по дороге домой с рынка, она зашла в магазин за хлебом. В небольшом помещении было непривычно многолюдно и шумно. Народ, стар и млад, тесной толпой обступили что-то, чего Марья Кирилловна, из-за спин стоящих, не могла разглядеть. Слышны были радостные вскрики и звон падающих монет. «Что за представление?» - Марья Кирилловна уверено растолкала толпу и оказалась перед высоким ящиком, похожим на автомат для газировки. Только вместо освежающего напитка из него потоком лились монеты. Худенькая небольшого росточка, одетая во все черное и старое, старушка бережно собирала деньги в такой же старый и потрепанный кошелек, как и сама. Уходя, она встретилась взглядом с Марьей Кирилловной и неожиданно подмигнула, как бы говоря: « А тебе слабо?» Марья Кирилловна собралась, было уже уходить, как вдруг ее взгляд остановился на мужчине средних лет интеллигентной внешности. Играл он недолго - не везло. Автомат глотал монету за монетой - на табло каждый раз высвечивалась безвыигрышная комбинация. Тут к автомату подлетела рыжеволосая девчушка, она оттолкнула интеллигента, и сама стала закидывать монеты в прожорливую пасть железной игрушки. Словно безумная, с нарастающим каждую секунду ожесточением, она, не глядя, протягивала руку к друзьям за монеткой: « Еще! Еще! Еще!». Наступил момент, когда кидать уже было нечего. Разъяренная девчушка, от досады, пнула ногой по железному ящику. И о, чудо! Ненасытный монстр «выплюнул» часть непроглоченных монет. Радости не было предела. Веселая компания отправилась к прилавку за пивом. Тут баба Маша спохватилась и вспомнила, зачем она сюда пришла.
Поздно вечером, уютно устроившись на своей мягкой перине, баба Маша пыталась уснуть, но никак не могла. Стоило закрыть глаза, как являлись то худенькая черная старушка, с ехидно подмигивающим глазом, то веселая компания, то сам железный «столбик», со звоном, выкидывающим пятаки. Странное чувство охватило ее как - будто нашла то, что давным-давно искала. Нашла, а что с ним делать - не знает. «А не попробовать и мне, как они?» Разыгравшееся воображение рисовало перед ней картину неожиданного и скорого обогащения. Измученная от дум, забылась тревожным сном уже перед самым рассветом.
Наутро о своих ночных грёзах, она вспоминала с улыбкой и иронией:»И придёт же такое в голову! Всю жизнь прожила своим трудом, а тут – бес попутал!» Часа два кружилась Марья Кирилловна по хозяйству, как белка в колесе. И вдруг – неожиданно для самой себя – вместо того, чтобы, как обычно, идти торговать на рынок – потянулась за стареньким кошельком, припрятанным на «чёрный» день под стопкой чистого белья. Быстрым шагом, стараясь ни о чём не думать, направилась к вчерашнему магазину. Ей повезло. У автомата никого не было. За прилавком сидела молодая заспанная и непричёсанная женщина, безуспешно пытавшаяся справиться с зевотой. « А что, дочка, выигрывают?» - как можно безразличней спросила баба Маша, кивнув на автомат. «Да, выигрывают. Вот только вчера один унёс семь тысяч,» - ответила, оживившись, спящая красавица. Ободрённая ответом, баба Маша шагнула к автомату: « Я только попробую, ведь в этом нет ничего дурного». Руки заметно дрожали, когда в прорезь автомата был опущен первый пятачок, за ним другой, третий……..И вдруг машина выбросила несколько монет. Баба Маша пересчитала - было пятьдесят – стало двести.
На следующий день взяла сотенную из заветного кошелька, подумала, и ещё – одну, и с такой суммой, ни минуты не сомневаясь в успехе, отправилась к магазину. За считанные минуты от «сотки» не осталась ни следа. « Ах, ты так! Сейчас посмотрим, кто – кого!» И достала вторую купюру. Когда же и эти деньги съела железяка, баба Маша решила, что не уйдёт, пока не отыграется. И тут ей всё-таки улыбнулась удача, монетки, позвякивая, жёлтым песком сыпались из автомата прямо ей на ладони. « Вот оно!»- шептала она, ещё до конца не веря в свою удачу. «Вот обрадуется Танюшка, когда принесу ей тысячи!» И с ещё большим азартом продолжила игру. Но вскоре и эти деньги закончились. Проиграв всё, опустошённая и разбитая, она, вернулась домой. Горько и муторно было у неё на душе. Несколько часов просидела она неподвижно, уставившись застывшим взглядом в одну точку, и твёрдо решила больше не подходить к «железке». Только слово своё не сдержала – каждый её день теперь начинался и заканчивался в магазине у автомата. А ночью, забывшись в тяжёлом беспокойном сне, ей грезилось одно и тоже – золотой поток монет, льющийся из автомата.
Соседи смотрели на неё с удивлением – одевается не опрятно, да и не по сезону, на приветствия не откликается, а если и отвечает, то без свойственных ей колкостей. И что самое странное - уходит на целый день, оставляя дом и скотину без присмотра, чего раньше никогда не бывало. Узнав в чём дело, сообщили Татьяне. Так случилось, что не была она у матери с весны, а уже осень на исходе….. Прибежала дочь и ахнула: скотина ели жива, а птицы и вовсе нет. В осунувшейся, неряшливой женщине с блуждающим взглядом, Татьяна едва узнала свою мать. Но это была она, несмотря на перемены внешние, характер остался прежним. Как только дочь разразилась упрёками, мать её резко оборвала: «И слушать ничего не хочу! Я сама себе хозяйка!» Время шло, дочь больше не приходила, и чем дольше, тем чаще, особенно в бессонные ночи, задумывалась баба Маша над её словами: «Это игрушки для лентяев и бездельников до добра не доведут.» « А и то правда, если бы была в своём уме , разве вынесла бы все деньги до копеечки? Неужели и впрямь схожу с ума? Я ведь и Милку хотела со двора свести, лишь бы вернуть потерянное». Думы, думы, и снова: « Нет , жива не буду, если не отыграюсь. Только бы отыграться, только бы отыграться……» - словно молитву шептала она. Ей стало холодно, зуб на зуб не попадал от озноба. Укрылась потеплее, но не согрелась. Вдруг ей показалось, что в комнате кто-то есть – совсем рядом, слышно было даже дыхание – сдавленное, прерывистое. Вглядываясь в темноту, она почти не дышала.На этот раз ей показалось,что кто-то медленно поворачивает ключ в замочной скважине. Забыв о страхе, она рванулась к двери и, из последних сил трясущимися руками, удерживала её. Но кто-то с той стороны так толкнул, что баба Маша отлетела, как пушинка, в дальний угол комнаты. И тут началось: скрежет железа, резкая мелодия с переливами,звон монет и металический голос:
« Эй! Вы, дураки! Гоните ваши пятаки!» От ужаса она закрыла глаза, но тут прямо перед ней резко распахнулась форточка, и тот же зловещий голос прохрипел: « Эй! Вы, дураки! Гоните Ваши пятаки!» Баба Маша потеряла сознание. Едва очнувшись, ещё не открывая глаз, она подумала, что видела страшный сон, но взглянув чуть в сторону ахнула – над ней стоял человек в чёрном смокинге, вместо глаз – горящее табло, а вместо рта – узкая щель для монет. От него веяло холодом и смертной тоской. Голова у бабы Маши закружилась. Комната поплыла и раздвоилась, потолок упал на пол. В груди тяжесть – не вздохнуть, не выдохнуть. «Помогите"- прошептала побелевшими губами баба Маша. Наутро соседка обнаружила калитку у ворот Марьи Кирилловны открытой, что было очень странно. Она робко вошла в дом и нашла хозяйку в дальней комнате, в углу, под грудой тряпья. Баба Маша, блаженно улыбаясь, прижимала к груди старый кошелёк и бормотала: «…..дураки…..пятаки…..дураки…..».
Напечатано в "Вести от Партнёра" 2005