Еще раз про любовь

Александр Герасимофф
Александр ГЕРАСИМОВ


ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ

«…Любовь…Мы любим всего один раз, ибо всего только раз мы по настоящему готовы к любви… И от того, какой окажется наша первая — и единственная — любовь, будет зависеть вся наша дальнейшая жизнь…» - и здесь же - « Нет боли сильнее, чем та, что причиняют друг другу влюбленные…», - Мирзоян захлопнул книгу, положил ее на бюро и облокотившись о книжный шкап стал разглагольствовать:

- Нет, вот вы подумайте только, любезный Михаил Юрьевич, люди, ей Богу, словно бы с ума посходили. Подай им любовь, и всё тут. Будто бы без любови ничего на свете и произойти не может. А между тем, способность к любви ослабляет жизненные позиции человека, делает его уязвимым. Любить – себе дороже. И охота была страдать из-за того, что вам нравится чьё-то смазливое личико – пушистые брови, пунсовые губки, нетраченные  зубы и вертлявые глазки. Глупо сходить с ума от вида пышной дамской груди, стройной щиколотки или там, подвижного... корпуса. Мы уже не говорим о такой бесполезной штуке, как «осиная» талия. Вместо того, чтобы переводить время и силы на обезьяньи прыжки и гримасы, сопутствующие любовным играм, следовало бы заняться чем-нибудь менее бесполезным. Опять же, венерические заболевания. Множество весьма достойных членов общества заработало неприятности на этом фронте.
- Что это вы, милый друг, развоевались? – Карпович всыпал в кофейник ложку коричневого сахару, бросил щепотку соли и поставил кофе вариться на слабом огне серебряной спиртовки, - Какая такая любовь? С чего бы вы вдруг на столь эфирную, понимаете ли, тему разговор завести изволили?
- Да с того, что нечего глупости всякие писать да еще после того и печатать! – Мирзоян сердито прихлопнул ладошкой только что отложенную им брошюру.
- И кто же такое пишет, что вас рассердил?
- Какой-то... – армянин свернул голову на бок и прочел имя автора, - …Сирил Коннолли* 
- Да бросьте вы, драгоценный Гамлет Саркисович, разную дурь читать. Что вам этот Коннолли? Известное дело, англичанин. Да и глуп к тому же, как пробка. Одно слово – журналист. А не оттого ли вы, бриллиантовый мой, на самом деле серчаете, что давеча на бале у бургомистра одна известная нам молодая особа отказалась с вами танцовать? – ухмыльнулся учитель.
- Ну, вот еще! – смутился мясоторговец, – Стану я обращать на такие мелочи внимание!
- Отчего тогда, позвольте вас, господин Мирзоян, спросить вы так закраснелись? – продолжал допрос Карпович, - Вижу по щекам вашим, что смутились вы не на шутку.
- Охота вам, Михал Юрьевич, чушь всякую пороть! – рассердился вконец Мирзоян, - Взрослый человек, учитель и педагог подрастающего поколения, а дражнитесь, будто мальчишка, ей Богу!
- Ладно-ладно! – пошел на попятную трудовик, - Я пошутил по-дружески, а вы уж и сердитесь. А давайте-ка лучше, Гамлет Саркисович, кофей с рябиновкой пить. У меня славная рябина на коньяке от гостей осталась. Сват из Петербурга приезжал. Вы его, кажется, не видали. Он только день один и погостил. Сына в Гейдельбергский университет устраивать повез. В Петербурге теперь больно дорого учиться, так он и придумал, как из положения выйти. Пусть, говорит, в Германии паренек науки превзойдёт. Заодно и в языке практику получит. Уехали, а пара бутылок рябиновки осталась. Важная рябиновка, шустовская.


*Сирил Коннолли (1903-1974) - английский писатель и журналист.