Я вдруг подумал, что Ильф и Петров, сочиняя "Стулья" и "Телёнка", были индуцированно-вдохновлены ...гоголевскими "Мёртвыми душами" и, в частности, выдумывая образ Бендера - видели перед собой Чичикова?!
Ну, насчёт "мёртвых душ" - сомнений почти нет: разве Полесов и Кислярский, Эллочка Людоедка и Талмудовский, Плотский-Поцелуев и Сашхен, Берлага и Полыхаев, Серна Михайловна и Паниковский не тождественно-конгруэнтны Коробочке и Ноздрёву, Петуху и Мижуеву, Манилову и Собакевичу, Плюшкину и Костанжогло?!
Или вот возьмите ильфо-петровское отступление ( я имею в виду совершенно строгое, серьёзное вкрапление в ёрнически-завуалированной ткани романа) от "Евангелия от Остапа", касаемое истории становления А.И.Корейко, как подпольного советского миллионера?!
Оно, как две капли воды, "идеологически" и композиционно подобно истории чудесного возвышения и неожиданного падения Павлуши Чичикова на таможенно-барбантски-кружевных поприщах?!
И, вообще, и гоголевская поэма и ильфопетровский роман - это своего рода Евангелия , где в качестве новоблагословенных Мессий, фигурируют литературные образы-монстры: Чичиков и Бендер.
А "Двенадцать стульев" - так это просто Новый Завет с двенадцатью апостолами-стульями-типажами, а "Души" - это тоже Евангелие от ...Гоголя, в котором потерявшая было колесо веры, в начале повествования, бричка, взлетает в небеса птицей-триедино-христианской тройкой!
...и крах надежд и пугливое бегство Чичикова от судьбы и горькое осознание бессилия, в шутке об управдомовской карьере Бедера - это всё звенья одной, "золотой цепи" преемственного вымысла гениев!