ЧАСТЬ ВТОРАЯ:
ЭЛЬТЕНТИАР
Как девять прОклятых ветров
Зовут издалека,
Я доберусь до облаков
За одного тебя!
По дальним странам ноги бью –
Не искупить вины!
Убитый, ты прости меня,
Хоть ты меня прости!
(Сантрей, «Песня в пути»)
*****
…-Убийца! Прочь, прочь!! Я не хочу видеть тебя!
-Мама… выслушай меня, пожалуйста, хоть ты выслушай!
-Уходи! Оставь этот дом, нет у тебя больше матери! Нет дома!
-Мама!..
Тарита резко выдергивает руки из рук сына.
-Уходи, Сантрей, - отец тяжело роняет слова. – Уходи. Ради своей прихоти ты убил человека, а ведь он пощадил тебя, не раскрыв правды! Но раз так – вот тебе напоследок: ты не наш сын! Наш малыш умер сразу после рождения, а я нашел тебя в портовой таверне! Нашел – и взял с собой, потому что по возрасту ты не отличался от нашего умершего малыша. Даже твоя мать… даже Тарита не знала правды – до того рокового случая шесть лет назад. До первого твоего взрыва неоправданной жестокости – со щенком. Крематис раскрыл мою тайну, но Тарита взяла с него слово, что он никогда не расскажет о ней ТЕБЕ!
-Отец!..
-Нет, Сантрей. Я не знаю, кем была твоя настоящая мать, кем был настоящий отец… Я этого никогда не знал, да и не пытался, по правде сказать, выяснить. А только всегда подозревал, что нормальные люди вряд ли бросили бы сына на произвол судьбы. Убив, ты доказал правоту моих подозрений: волк всегда смотрит в лес! Уходи.
Мать отворачивается, закрывая лицо руками. Отец обнимает ее за плечи, уводит в дом… Дверь тихо закрывается – и становится слышен вой черного лохматого волкодава, тоскующего на еще не остывшем пепелище погребального костра…
-…Нет, не отворачивайтесь, я же не хотел!.. - Сантрей вскакивает, весь в холодном поту. Опять этот сон. Снова и снова память возвращается к событиям, случившимся два месяца назад.
Он ушел из Маренты ночью, чудом избежав встречи с княжеской стражей. Он знал, что князь вынес ему смертный приговор и его дружно поддержал весь город, одевшийся в траур.
Крематиса боялись все последние годы, а когда его не стало, оказалось, что многие любили его… Он был Марентой, и это понимали и принимали, как понял и сам Сантрей. И – молчали, так же, как и он, никогда не говоря вслух то, что каждый понимал сердцем. Теперь, наконец, сказали… Теперь, наконец, он все понял. И услышал правду о себе. Только почему так поздно?!.. Почему – теперь, когда ничего уже не исправить?!
Пробираясь мимо домов, он слышал детский плач и тихие увещевания родителей; черный волкодав, прокусивший ему руку одним движением мощных челюстей, только проводил его тусклым взглядом, лежа на берегу моря, где было сожжено тело Крематиса. Парень остановился и долго смотрел на выжженное пятно. Потом поднял голову, глядя на сияющие высоко над ним звезды.
-Как вы могли допустить это? – прошептал Сантрей, на глаза навернулись непрошеные слезы. – Он всю свою жизнь служил вам, вы знали его конец – вы сами предсказали ему! Но все же… как вы могли бросить его?! Кем бы ни были мои настоящие родители, они вряд ли далеко ушли от вас. Вы могли бы гордиться – по холоду и равнодушию никто не сравнится с вами – и с ними!..
Жизнью Сантрей не дорожил. Но Крематис перед сАмой смертью просил его найти Храм Девяти Ветров, найти себя… И невольный убийца твердо решил выполнить это, даже если для этого понадобиться бродить всю жизнь. Кроме того – была и еще одна причина...
И каждую ночь ему снились глаза Крематиса, замерший каменным изваянием черный волкодав и последний разговор с родителями.
О Храме Девяти Ветров он почти ничего не знал. Библиотека в Маренте оказалась недоступна после убийства, да и уцелел-то он только благодаря… Дитту! Друг убитого звездочета не позволил ему покончить с собой – а так хотелось! Видя его глаза, слыша тоскливый вой Ригтора – как можно было жить?! Он не дал, выбив из руки нож. И тяжело, глухо произнес:
-Он просил тебя найти Храм. Неужели даже после его смерти ты останешься трусом?! Ты убил его, не погнушавшись выстрелить в спину – будь мужчиной хотя бы сейчас!
-Я не стрелял ему в спину! – вскинулся Сантрей. Он понимал, что по сути это правда, но… Обвинение было слишком тяжело! И вдвойне тяжелее слышать его из чужих уст, потому что память тут же встрепенулась, напоминая о мельчайших подробностях того, что произошло. О том, что прошло мимо, о том, как в действительности он выстрелил… В спину… Сантрей отчаянно замотал головой, но Дитт только оскалился.
-Если бы он не успел обернуться, твоя стрела вошла бы ему в спину, убийца!
Друг убитого вывел убийцу из Башни, укрыв до ночи в какой-то расщелине на побережье, о которой сам Сантрей не знал, а поздним вечером вывел в город.
-Смотри… Смотри, КОГО ты убил…
Ревели ребятишки, вытирали глаза женщины, скрипели зубами мужчины…
-Его боялись, - сказал Дитт. Он словно окаменел. – Да, боялись. Но никогда не забывали, что он… всегда был частью Маренты, неотъемлемой, лучшей ее частью! Без него город опустеет для многих…
"Да, да, то же самое я понял, когда стоял над ним! Когда плакала твоя дочка, когда князь объявил траур, когда… Не добивай меня, пожалуйста!.."
-Я… найду Храм…
-Только поэтому я не сдал тебя страже!! – глаза Дитта свирепо полыхнули, Сантрей невольно попятился. – И именно поэтому не позволил покончить с собой – для тебя это было бы слишком легко! Да и казнь, какой бы она ни была, позволила бы тебе обрести покой – а я не хочу этого! Ты будешь жить, убийца! Будешь жить, будешь помнить, видеть всё это по ночам – и искать легендарный Храм Девяти Ветров! Крематис никогда не лгал – не солгал он и тебе. Только там ты найдешь себя, только там сможешь искупить вину перед ним!… Если сможешь. Но если ты еще хоть раз появишься в Маренте, я сделаю все, чтобы мысль о смерти стала твоей самой заветной мечтой! Ты понял меня?
-Да…
-Надеюсь. Я не буду сдавать тебя страже – я сделаю все сам. А ты, наверное, и не знаешь, как это бывает – мечтать о смерти! Любой, только бы – поскорее!..
Слезы текли у него по щекам. Он смотрел мимо Сантрея, словно страшась хоть на миг остановить взгляд на ненавистном лице, только судорожно дергалась жилка на виске и непроизвольно сжимались кулаки. Сжимались - и разжимались, оставляя на ладонях следи ногтей…
Сантрей сидел, крепко обхватив колени руками. Недавние воспоминания заставляли его невольно вздрагивать, и он предпочел подумать о другом. Ну… или хотя бы попытаться подумать о другом, не столь болезненном.
Храм Девяти Ветров… Он должен найти его, во что бы то ни стало - должен! Потому что иначе Дитт найдет его даже на краю земли, даже под землей и на облаках – чтобы выполнить СВОЕ обещание, и в этом Сантрей не сомневался. Дитт – выполнит.
В маленьком костерке звонко треснула ветка – и Сантрей внезапно вспомнил Иллора. В тот вечер на берегу тоже был костер, и Иллор, любивший смотреть в огонь, о чем-то мечтая, задумчиво ворошил кострище… А потом – треск, волна огня, окатившая его с ног до головы, дикий вопль… Конечно, они очень быстро сбили с него огонь, повалив живой факел на песок, но глаза… Сантрей содрогнулся. Темно-синие глаза Иллора, мечта всех девчонок, закрылись навсегда. Теперь, выводимый из дома за руку, он чутко прислушивался к шагам на улице – и немедленно прятался, едва только заслышав легкую поступь кого-то из сверстников. Калека… И повязка на глазах только подчеркивала это. Ожоги прошли – повязка осталась до конца дней...
-Прости… - прошептал Сантрей. – Если бы я только знал, если бы только заподозрил… Простите меня…
Он помнил всех, кто погиб или покалечился. И помнил, что никто из них не винил его, а это было хуже всего. Уж лучше бы – обвинили, тогда он, может, и не дошел бы до убийства. А они… они, сами того не подозревая, простили своего невольного убийцу. Как Крематис, хотя он-то как раз всё знал. Как мать, несмотря на то, что она говорила тогда. Как отец… Но сам он – не простил себя. И, наверное, не простит. Никогда. Он не сможет. И когда Сантрей вспоминал о друзьях, ему вИделись собственные руки в крови…
"Ах, звездочет, дОрого же мне обойдется твое сознательное прощение!"
Небо порозовело и звезды потускнели, собираясь исчезнуть совсем. Сантрей вздохнул и поднялся. Все равно уже не уснуть сегодня. Да и мысли эти – ох, как не вовремя! И что это за стерва такая – совесть? Почему она прицепилась именно к нему, хотя он не хотел… ладно, это уже повтор. То, что он не хотел убивать, ее не волновало, и тысячи раз повторенное «я не хотел, прости…» не убавляло ее грызни. Как же рыцари прошлого могли жить с окровавленными руками?! Наверное, время было другое…
Он раскидал костер – и ему показалось, что в умиравшем пламени на какой-то миг появилась фигура убитого астролога. Крематис, какой-то изменившийся, не такой, улыбаясь, махнул рукой, указывая ему за спину – но в этот момент костер окончательно погас, потому что растерявшийся Сантрей бросил на тлеющие угли горсть песка. Сантрей не успел даже остановить жест собственной руки, не сумел уловить, в чем же заключается отличие этого Крематиса от того, живого… Пальцы разжались, выплескивая убийственный для огня песок – и все исчезло. Привиделось? Почудилось? Совесть шутки шутит?.. Какая разница!
Зря, подумалось ему. Надо было подождать – мертвец не может причинить вреда, а Крематис явно хотел только помочь, что и делал всю жизнь. Но, по крайней мере, он указал направление.
"Спасибо тебе, неизбывная вина моя!"
Сантрей немного постоял, глядя в потухшее кострище и решительно повернулся к нему спиной. Шагая по лесной тропе, он думал о Храме. В Оннити, портовом городе, куда прибывали корабли с Сайены, еще не взбудораженном известием о смерти Крематиса, парень не узнал ничего существенного. По крайней мере, ничего такого, что могло бы помочь ему в поиске. Разве только то, что Храм Девяти Ветров – такая же легенда, как и любая другая о созвездиях или сказочных существах.
Только бы не заговорили о Крематисе, не начали расспрашивать… Ведь и камнями забросать могут… в лучшем случае. А то и камень на шею – и прости-прощай, Сантрей!..
Он расспрашивал о Храме, а на него только смотрели сочувственно, как на помешанного.
-«Его нет!» - пытались убедить его. Он не верил. Крематис никогда не ошибался, а значит – Храм существует!
-«Храм прОклят – если верить легенде до конца!» - пытались остановить его. Он пожимал плечами.
-«Ну и что?»
ПрОклятому нечего страшиться в прОклятом Храме. Он не боялся.
-«Всё это только красивые сказки. А если сказки и не врут – никто еще не возвращался после этих поисков!»
-«Мне все равно, только бы найти его!»
-«Ты безумен, парень!»
"Если бы вы только знали, насколько!.."
С трудом засыпая, он каждый вечер пытался представить себе тот миг, когда все же доберется до Храма. Что будет дальше? Храм каким-то образом простит ему убийство? Или откроет ему причину его жестокости? Или поможет справиться с собой, не давая кинуться на любого, кто скажет ему «нет», потому что Крематис сказал – «это твоя беда»?.. Впрочем, к чему гадать? Ведь никто, ни единый человек не сумеет сказать определенно, ГДЕ находится Храм Девяти Ветров! Никто – потому что никто не верит в его существование. Никто – потому что никто не нуждается в нем настолько остро, чтобы пойти разыскивать легенду. Никто - потому что ни у кого, кроме одиноко пробирающегося по горному лесу парня, не стоит за плечами тень убитого звездочета. Астролога, знавшего свою судьбу с той минуты, как Сантрей переступил порог Башни Звездочета в первый раз – и не отказавшего ему, не попытавшись объяснить отказ. И именно поэтому он, Сантрей, убийца, подкидыш, не знающий родной крови, не знающий себя! - и найдет Храм.
Взобравшись на гору, Сантрей присел на валун. Перед ним расстилалось море, далеко за проливом еле виднелся родной берег, высилась Башня Звездочета, видимая даже отсюда. Марента… Родной город, дорога в который ему заказана раз и навсегда. С запада море было совсем другим, серым и неприветливым – там бушевал Суровый Океан. С востока высились горы. Сантрей смотрел за море на Маренту – и не мог понять, почему же звездочет указал именно в эту сторону. Хотел напомнить о преступлении? Не похоже на него, он прощал всё, всегда и всем, как простил то нелестное прозвище, давным-давно данное ему мальчишками. Он не был злопамятен, впрочем… Говорят, у мертвых, а особенно, у убитых! – повышенное стремление к мести. У них особая память. Хотя и на месть это похоже слабо. Ну и что, что он направил его в другую сторону?! Итак, это не похоже на месть, не похоже даже на шутку, это… это вообще ни на что не похоже!
-«Зря я загасил костер!» - с сожалением заключил наконец Сантрей. – «Не испугался бы – знал, то именно он хотел мне сказать. Что ж, надо решать самому - сам виноват».
Плыть за Океан… Может, это и выход, но если Храм там, то уже одно это представляет собой почти непреодолимый барьер! Кто же в здравом уме решится плыть в Суровый Океан?! Нет, это на крайний случай. А пока…
Сантрей еще раз оглянулся на Маренту – и решительно повернул на восток.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ