Пока Валентин в квартире бывших тестей страдал от одиночества и непривычных размышлений на тему своего невезения, а Олеся маялась от жалости к нему и собственной нерешительности, судьба готовила им новые варианты – не без помощи бойкой Нины.
У той и своих хлопот хватало с переходом в новый статус – жены босса и его помощника. Не останется же она на побегушках у богатых теток с их капризами! Хватит, нахлебалась унижений, пока довела до приличного качества свое мастерство. К ней теперь записывались за две недели. Но все равно – победа на брачном фронте, обсужденная всем коллективом завистниц, была такой окончательной, что поставила точку на прежнем ремесле. Так считал и Максим, уставший от поисков женского совершенства.
Нинка была красива, желанна, умна, еще и книжки читала. С такой не стыдно в любую тусовку отправляться. Он сам прошел путь от подмастерья до хозяина. И битый был не один раз – во всяких смыслах. Несмотря на шальную удачу, что вывела его из «мальчика для бритья» на широкую и опасную дорогу бизнеса. Умер мамин братец, который не проявлял родственной любви ни к кому, тем более – к племяннику. Перессорился с детьми, уехал в ненавистную Америку и там вроде бы сгинул. Оказалось – наоборот. Женился на бездетной вдове, и, потеряв всякие связи с любимой родиной, взвалил на свои плечи ресторанный бизнес вдовы, неожиданно проявив талант в этом незнакомом деле. Максим помнил дядьку энергично вредным. Всех хотел под себя подмять. Овдовел он так же неожиданно, как и женился, и в приступе несвойственной ему ностальгии вспомнил про сестричку. Написал, вызвал к себе. Мать Максима отказалась ехать в одиночку. Пришлось ее американскому братцу вызывать и племянника. Побыли они там недели две, объелись впечатлениями и уехали полубольными. После того мира, в каком они очутились по чужой воле, вернуться к пустым прилавкам и говорильне Горбачева, обещавшего очередной рай в стране развитого социализма, было обидно.
А через три года дядя угодил в автокатастрофу. Выжил – не из ума, слава Богу. Но сыновья потом решили, что как раз из ума, если оставил свои капиталы не им, а племяннику. И никакой суд не помог справиться с американскими законами. Треть наследства завещалась церкви (дядя оказался евангелистом), треть пошла в какой-то благотворительный фонд, а остальное – Максу. Дядя в инвалидном кресле пожелал еще при жизни вкусить плоды своего благородства.
Раскрыв глаза и уши, слушала Нина эту сказку и не выдержала:
– Никак не могу врубиться: почему ты не остался там? Ведь туда бы не добрались твои родственники! Ты столько здесь перенес из-за них! Ты столько потерял!
– Была бы ты рядом со мною... А я тогда растерялся. Языка не знаю, законов тоже, на переводчика ухнул кучу денег. Ладно, что вспоминать.
– Была бы у нас сейчас сеть ресторанов, – мечтательно сказала Нина.
– Ну, в этом деле я полный кретин. Нет, я правильно сделал, что свалил из чужой страны. Здесь даже бандиты как-то понятнее и роднее.
Так что не один Максим выиграл в лотерее жизни – Нина с удовольствием пристроилась к чужому успеху и в душе очень хвалила будущего супруга за правильный выбор. Ах, если бы не эти предки, утонувшие в своих проблемах. Она видела, как мать самозабвенно отдается мукам совести, как отец, словно преступник, скрывается от случайных любовниц и тоскует по прежнему семейному покою. Решила так: хватит разговоров по телефону с двумя обиженными пассиями отца - надо двигать к ним и вживую рассмотреть ситуацию.
Мишель она посетила в компании с Максом. Уж очень солидно тот выглядел. Девочка под пристальным взглядом незнакомца довольно быстро согласилась «простить соблазнителя».
– Ты, Максим, выйди на минуту, подожди меня на улице. Я пару слов скажу Мишельке.
Тот послушно вышел.
– Значит, так, детка, я тебе – справку от врача, что папаша мой не может иметь детишек, а ты мне – справочку из гинекологии.
– Ладно, успокойте своего папочку, – неожиданно сдалась девушка.– Он мне и задаром не нужен.
– Правильно мыслишь, – похвалила Нина. – Беременная ты только в мечтах.
Она с усмешкой оглядела стройную фигурку неудачливой искусительницы – без признаков «позднего срока» и ушла. Мишель даже обрадовалась такому повороту событий. Хоть без скандала обошлось. Не знала она, что у такого кволого типа, как Валентин, имеется столь прозорливая дочь, да еще с гнусным характером.
К Тамаре Нинка завеялась в одиночестве, чтобы не смущать Макса своим напором. Еще напугает беднягу – задумается он: не опасно ли на такой жениться, слишком зубастой?
Было восемь часов вечера. На вопрос: «Кто там?» Нина бодро ответила:
– Телефонного мастера вызывали?
Дверь распахнулась, Тамара смотрела на нее с улыбкой... Это понравилось Нине. Боялась она людей без чувства юмора.
– Проходи, телефонный мастер. Никак адвокатом своего папаши решила поработать? Давай!
Нет, Тамара Нине явно понравилась. Это тебе не Мишель, похожая на моль. У папы вкус есть.
– Младенца покажи, – сразу перешла на свойский тон Нинка.
– Иди смотри. Дрыхнет он, только что покормила. Ты давай, покороче – у меня вон работы до черта, таскают из фирмы. Не могу же я работу бросать.
Младенец спал с открытым ртом.
– Проверь на полипы в носу, – деловито посоветовала Нина, разглядывая ребенка.
Потом, изучив, сказала:
– Не наш мальчик. Ни на маму не похож, то есть на тебя, ни на папу, то есть – на моего. На Буратино смахивает.
Тамара хмыкнула:
– Ничего, экспертиза покажет.
– Ты знаешь, – перешла на доверительные нотки Нина, без приглашения усаживаясь в кресло.– Я ведь не против, если отец и мать разбегутся. Мамочка его давно разлюбила. Но тот упирается, а если учесть, что сынок точно не его, то я его понимаю. Кому охота алименты платить за чужие удовольствия? Когда он приходил в последний раз?
– Будто не знаешь, что он в бегах.
– Вернее – в заключении. А ты вызови через АТС.
– А у нас новый мастер. Поменялся твой папаша с ним участками. Не пожалел даже отдать «прикормленный» участок.
Тамара не собиралась выкладывать все карты на стол перед бойкой девочкой. Приходил вчера – не по вызову, а по старой памяти – настоящий отец Васеньки. Олежек. Ее молодой любовник, угодивший в треугольник не по своей воле. Как увидела его Тамара, так и расхохоталась, смутив Олега своим поведением.
– Наше произведение хочешь посмотреть? – спросила Тамара, приглашая Олега в комнату.
Тот шагнул к детской кроватке и замер над младенцем изумленно.
– Точно – мой! – шепотом сказал, хотя остроносый ребенок трех месяцев от роду уже проснулся и вполне осмысленно воззрился на чужого дядю.
Лицо у Олежки было такое счастливое, что вопрос, что делать дальше, отпал сразу. Ну и что, что он моложе ее? Лучше молодой, чем старый козел с плешивым затылком. Она, Тамара, выглядит тоже ничего, молодо. А там посмотрим. Конечно, мать заартачится, не понравится ей такой поворот событий.
– Передай отцу, – с улыбкой сказала Тамара, – что мне от него ни-че-го не надо. Обойдемся.
– А, может, правду сказать? – усмехнулась Нина. – Зачем человеку муки совести?
Обе не знали, что завершающий аккорд прозвучит через минуту, уже на пороге, когда Тамара открывала дверь выпустить гостью.
– Томочка, у тебя гости?! – радостно крикнул пришелец, протягивая ей сразу две руки: в одной торт, в другой букет в хрустящей одежке.
– Я с работы отпросился! Отгул взял!
Нина шагнула в сторону, хотела попрощаться кивком, но передумала.
– Поздравляю вас с сыночком! Уж-жасно на вас похож! Просто одно лицо!
– Спасибо! Может, чаю с нами попьете?
– Нет! Бегу порадовать нашего общего знакомого! – она весело подмигнула Тамаре. – Адье, ребята!
Продолжение следует http://www.proza.ru/2010/09/21/104