Сказка.
"Хоть жажда и жара невыносимы-
Не трогайте покамест апельсины!
Вы сможете разрезать их тогда,
Когда вблизи появится вода!"
Л.Филатов.
Вокруг бабушкиного дома лес: сосны похожи на великанов, с растопыренными лапами вниз. Они толпятся, словно стрельчатые исполины, тая неизведанное, где живут зверушки из сказок. Эва часто застывала у края леса и пристально смотрела, пытаясь увидеть хоть кого-нибудь. Она знала, что там жили зайчики, ведь в свете фар машины видела однажды, как бедненький мечется на дороге, не догадываясь просто нырнуть в лес. В окно не раз наблюдала, как маленькая белочка шустро пробегает по снегу, мелькнув пушистым хвостиком, стремительно взлетает по стволу на елку. Но сказочных, неведомых зверушек, о которых ей рассказывали, видимо так и не встретит.
Кстати, о елках. Их тоже много растет в этом лесу. Они ярче, зеленее сосен и поменьше. Стоят себе пушистыми барышнями Обыкновенные, колючие елки. До декабря. А в декабре они становятся волшебными. Их торжественно вносят в дома, где они, благоухая особенным запахом, стоят посреди комнаты или в углу, наряженные чудесными игрушками и светящимися гирляндами. Вместе с ними приходит праздник, белый-белый снег, игры, танцы, много людей. На улицах развешивают нарядные, разноцветные фонарики. Рождество! Самый лучший праздник. Веселый, а главное с подарками. С подарками, которые появляются задолго до елки. Каждый год!
Эва просыпается рано, потирая кулачками глаза, опасливо косясь на кроватку Лизы, быстренько шмыгает в холл, подходит к окну и резко дергает занавеску, втайне надеясь, что гномики еще не успели сбежать. И каждый раз вздыхает, гномики исчезают раньше, оставив башмачок, полный шоколадных конфет, фруктов и игрушек.
Тем утром выпало много-много снега. Еще вчера все было зелено-серым, а сегодня стоило только открыть дверь на улицу, сразу чувствуется зима в воздухе, который напоминает запах яблок. И все вокруг белым-бело. А снежинки все кружатся и кружатся! Эва нетерпеливо ждет, когда же закончится день, и их с сестрой мама заберет из садика, чтобы потом поехать к бабушке. День все же подходит к концу, мама приезжает. Ева и Лизонька, быстренько оккупировав заднее сиденье, смирно располагаются в машине. Как приятно смотреть в окно! Вечер, а светло от снега, который повсюду; дома укутывает бело-голубоватой шубкой, деревья, дорогу, и люди, тоже запорошенные снегом, вышагивают по тротуарам. Вот и лес, дремучий и загадочный - тихо-торжественное, белое царство! Они подъезжают. Бабушка встречает у двора. Эва радостно, с разбегу кидается к ней, в ее распахнутые руки, с неизменным запахом пирогов. В доме топится печка-камин, веселые дракончики огня трепещут и потрескивают. Тепло! По комнате разбросаны игрушки, которые разбрелись себе по всему золотистому полу и ждали ее и Лизу. Поев всяких бабушкиных вкусностей и угощений, Эва нетерпеливо кинулась к "друзьям". Лизонька присоединилась к ней. Они построили замок из цветных кубиков, просторный двор, поселили там принцессу и принца. У принцессы была маленькая лошадка. А в комнатах стояла настоящая кроватка. Лиза, прикусив язычок от усердия, расчесывала длинные волосы принцессы. А Эва заскучала. Капризно надув губки, решила посмотреть мультики, бабушка торопливо поставила диск, зная, какие сказки интересны ей. Но и мультики надоели быстро. Эва подошла к окну, прижалась носом. Напротив горели окна соседского дома, почти такого же, как и у бабушки. Похожие как близнецы! Сейчас вечером он выглядел двухэтажным корабликом, со светящимися окошками. Там жила подруга мамы с забавной собачкой. С Эвой она тоже дружила. Баранки ее были очень вкусные. Да и сказок много знала, всяких историй и стихов. Рассказывала интересно. Взяв фонарик, они с мамой направились прямо через газон к соседке в гости. Крохотная собачка Тайка радостно приветствовала их. На столе любимые баранки и чай. Эва весело принялась бегать по комнатам от собаки, которая с мячиком в зубах преследовала ее. В полном согласии они возились, визжали, наслаждаясь друг другом. Они споткнулись о пакеты, которые принесла мама, опрокинув их. Высыпались старые надоевшие игрушки Эвы и Лизоньки. Эва, смеясь, толкала ножкой одну игрушку к собаке, та хватала ее, но к ней подлетала следующая, и собака недоуменно кидалась к другой. Это было так забавно наблюдать! Вот, подпрыгнув, вислоухий заяц (мама его покупала еще в Америке, когда они жили там пытался "приземлиться" на паркет, но Тайка схватила его на лету. Заяц жалобно пискнул и тут же, кувыркнувшись, выпал из пасти, потому как в зубах уже, обвиснув лапами, моталась лиса в смешной юбочке. Но и лиса плюхнулась на пол, уступив место кукле в шикарном платьице, расшитом блестками. Игрушки уже живописно покрыли весь пол в холле. И тут их забавную игру прервала хозяйка. Строго посмотрела на Эву, собрала игрушки опять в пакеты, на собаку цыкнула. Та кинулась в свою корзинку и притихла. Присев, хозяйка подняла Эву на колени. Заплетая ее рассыпавшие волосы, ласково спросила: " Эва, а почему твои старые игрушки мама собрала в пакеты и принесла мне?" Эва вспомнила, что говорила мама и бойко ответила: "А ты их повезешь детям, у которых нет мам и пап!". Этого она просто не могла представить. Папа уезжал на работу, но всегда возвращался. А мама... мама всегда рядом. Утром отводит в садик, а вечером забирает. Кто же это ещё может сделать? А кто отвезет к бабушке? Куда же денется мама? Случалось их забирали из сада бабушка и дед, но только тогда, когда мама с папой уезжали путешествовать в дальние страны. Чаще всего родители бывают в Америке, где родилась сама Эва и Лизонька. Но они всегда возвращаются, причем с подарками. Эва задумалась, дернула косичкой и капризно спросила: "А куда уехали родители тех детей?" Мама переглянулась с подругой. Эву спустили с колен. Хозяйка взяла стакан и налила сок из манго, любимого Эвой. Подавая стакан и почему-то пряча глаза, она тихо сказала: "А родители бросили этих детей!" Эва поперхнулась соком: "Они были непослушны?»- воскликнула с испугом. И быстренько вскарабкалась уже к маме на коленки. Обняв за шею, спросила: "Мам, а я послушная?" Мама ласково поцеловала в пухленькие щечки, в голубые глазки, погладила светлые волосы: "Послушная-послушная!". Непонятный разговор прервала собачка, опять подбежав с игрушкой в зубах.
А ночью, в постели у бабушки, прослушав вечернюю сказку, Эва вспомнила про тех детей. И пожалела их, посмотрев на разбросанные игрушки, которые одиноко застыли по углам. "Как все странно!»-подумала засыпая Эва. Утром она, проснувшись, так же проверит окно и у бабушки, где тоже побывают гномики и оставят подарки. И так каждый день, до самого Рождества. А накануне праздника под ёлкой будут лежать те подарки, о которых мечтается. Может даже маленький компьютер, как у папы и у мамы, только свой. Как здорово! Это Рождество!
Прижавшись носом к холодному окну и зябко ежась, ведь в комнате было прохладно да и темно, Марит тоскливо смотрела на падающий снег. Он весело танцевал, чуть мерцая в тусклом свете фонарей. В этой белой круговерти ей мерещилась, вдалеке, проступающая фигура. Женщина. Вот ближе и ближе, торопится. Длинное пальто с поднятым воротником и в шляпе, которая закрывала пол-лица. Но это лицо Марит помнила. И не забудет ту женщину, которую так явственно представила на снежной улице, за стеклом. Именно ее она ждет и будет ждать. Эта женщина появилась в такую же пору, под праздник. Приехала она не одна, на светло-зеленой машине. Весь детдом видел, как они въехали в ворота. К ним никто до этого не приезжал. Всю неделю они убирали коридоры, комнаты и общую залу, даже елку поставили настоящую, а не искусственную, как всегда. Елка пахла чем-то домашним, забытым. Старшие говорили, что им привезут подарки. И вот четыре женщины вышли из этой машины, а ее Марит узнала сразу. Она вышла последней, беспомощно поправляя шляпу, которая упорно съезжала на глаза. Потом мальчики таскали коробки в залу, где предварительно было поставлено много стульев. Марит сидела в первом ряду. Та женщина села за стол напротив. В тишине звучали слова, все хлопали, но Марит ничего не понимала, да и не слушала, она безотрывно смотрела на гостью, которая теперь сняла шляпу, и ее волосы оказались жёлтые, блестящие. А когда лучик солнца коснулся, прорвавшись сквозь облака и пыльное окно, волнистых прядей, высвечивая их еще ярче, она стала такой красивой! Когда жёлтоволосая заговорила, её ласковый голос звучал прямо в голове Марит. Потом им раздали книжки и фрукты; яблоки желтые, мандарины, апельсины и еще какие-то, названия их Марит не знала. Прижав к груди подарки, девочка сидела не шелохнувшись. А дети повскакали с мест, окружили приехавших. Галдели, спрашивали что-то, пытались коснуться их. Старшие дети более степенно рассматривали книжки, подаренные футболки. Маленькие сгрудились возле ящиков и пакетов с игрушками. Большие куклы, куклы "Барби" и разные зверушки - заманчиво яркие, новые, блестящие, словно прибыли из сказки. И вдруг желтоволосая подошла к Марит, наклонилась: "Как зовут тебя?"- ласково так спросила. Вздрогнув от неожиданности, девочка тихо сказала: "Марит!"- А та допытывалась: "Отчего же ты не идешь за игрушками?". На что Марит удивленно: "Там и моя игрушка есть?" Желтоволосая вглядевшись внимательно в такие же, как и у нее, зеленые глаза: "А какая твоя игрушка?"-"Ну, не знаю! Но ее мне подарит мама!". У желтоволосой повлажнели глаза, чтобы девочка не заметила этого, она поспешно отошла. Вытащив что-то из пакета, вернулась и спросила: "А мою игрушку возьмешь в подарок?" Марит о таком и мечтать боялась, сказать ничего не смогла, только утвердительно кивнула головой. Игрушку желтоволосая держала за спиной. Тут она опустилась на стул рядом и протянула небольшую трубочку, разноцветную, с одной стороны в ней было стеклянное окошко. Марит небрежно положила все подарки на стул, потом уже бережно взяла трубочку в руки. Жёлтоволосая посадила ее к себе на колени, рукой ласково провела по золотым косичкам. А та уткнулась ей в платье, вдохнула сладкий, тонкий запах цветов. "Посмотри сюда, в окошко этой трубочки, там разные цветные узоры. Поворачивать надо. Видишь?"- прошептала желтоволосая, а сама, придерживая трубочку, щекотно дышала Марит прямо в ухо. А в трубочке тренькали стеклышки, из них составлялись узоры. Действительно красивые, пестрые, цветные. Как интересно! "Уж эту игрушку никто не отнимет. Я запрячу ее, благо эта трубочка маленькая, и буду смотреть в нее только иногда и тайком."-твердо решила Марит. С трубочкой в одной руке она счастливая сидела не шевелясь на теплых коленях, а второй крепко вцепилась в руку жёлтоволосой. Они молчали, хотя кругом все шумели, говорили. Время летело незаметно, и вдруг Марит почувствовала; вот сейчас все исчезнет и никогда ей уже не будет так тепло и хорошо. Желтоволосая тихо пыталась высвободить свою руку, уже ссадив с колен девочку. Почти все дети разошлись по комнатам, остались воспитатели и те женщины, приезжие. "Марит! Иди в комнату"- резко хлестнул окрик воспитательницы. Девочка испуганно съежилась, а головку втянула в плечики, стала похожа на раненую птичку, и с мольбой подняла глаза на желтоволосую: "Не уходи. Пожалуйста! Мне так плохо здесь. Мамочка!"- вслух не произнесла, только шевельнулись пухлые губки, да прозрачная слеза беспомощно скользнула вниз по щечке. Женщина заслонилась рукой, будто ей в глаза полыхнул огонь, вырвала руку и опрометью кинулась из комнаты. Миг... и пропала. Было слышно как хлопнула дверь машины во дворе. А Марит, схватив за руку, потащила старшая девочка в комнату, впихнула и закрыла на ключ. Окна выходили не во двор. Но все же машину девочка увидела, которая промчалась, управляемая жёлтоволосой. Промелькнула её шляпа.
А игрушку чудесную Марит прятала под подушку. Игрушка оказалась сказочной. Обнаружилось это не сразу, но она знала: так и будет, ведь ее подарила жёлтоволосая. В комнате с Марит жили еще две девочки: одна совсем взрослая, училась за стенами детдома, вторая, чуть старше Марит, была странной. Старшую видели редко, она приходила поздно вечером и ложилась сразу спать. Именно ей досталось пальто от жёлтоволосой. Чудесное пальто, цвета осеннего неба и мягкое на ощупь. Когда все засыпали, Марит тайком вставала и гладила пальто, уткнувшись носом, вдыхала ее запах. Но не завидовала, ей досталась волшебная игрушка, что несомненно было лучше! Та, что чуть постарше самой Марит, то была веселой, тогда она заплетала ей косы, совала конфетку, а когда была мрачной, могла и ударить. Её-то и боялась Марит, от нее и прятала свою драгоценность. Но все же случилось, чего она так опасалась. Когда опустела комната, Марит достала игрушку, чтобы при свете дня поиграть. Устроилась на подоконнике , поднесла трубочку к глазам и затаила дыхание, а там светились-переливались узоры цветные, менялись и завораживали. Вдруг дверь резко распахнулась и влетела та, мрачная и заплаканная. Вырвала игрушку, бросив на пол, принялась ее топтать, а замеревшей от ужаса Марит, кричала: " На тебе - на тебе! Игрушку! Зачем она тебе? Жалкая подачка - нищей! Думаешь, она помнит о тебе? Все они! Им-то что? У них свой мир! А ты... ты, глупая девочка-сиротка!"-кричала-захлебывалась яростно. Потом обхватила себя руками, словно от жуткого холода, упала в кровать, затихла. Марит, ни жива-ни мертва, сползла с подоконника, наклонилась к игрушке, трубочка вся смялась, а стеклышки, мелкие, цветные высыпались, жалко блестели кучечкой. Она собрала стеклышки в целлофановый пакетик, а трубочку распрямила и положила все на тумбочку. Постояла задумчиво глядя на притихшую, на кровати, потом несмело подошла, нерешительно прикрыла сверху своим тельцем, насколько хватило и, уткнувшись в ухо, тихонько запела той песенку. Глупую песенку, детскую, которую ей не пели никогда, а может и пели, да она забыла: "Баю-баюшки баю! Не ложися на краю, придет серенький волчок, тебя схватит за бочок!"- Марит пела и гладила ее, как маленькую по голове, а та не сопротивлялась, а потом, засопев успокоенно, уснула.
Жёлтоволосая приезжала в их детдом много раз, привозила подарки, фрукты, но Марит ее не видела. А ей всегда приносили шоколадку и книгу, все было завернуто в яркую обертку. Марит не обижалась, что та не заходила (хотя ей больше всего этого хотелось), но ведь помнила о ней! Теперь под подушку она ложила стеклышки, и, как обычно, когда все засыпали, раскладывала их на подоконнике, а они начинали светиться. Марит выбирала одно крохотное стеклышко, держала пальчиками, направляя от света, и стеклышко рождало лучи, а в лучах открывалось неведомое, заполняло комнату чудесным миром. Этот мир Марит видела, наблюдала, словно в телевизоре. Видела лес дремучий, а на опушке домик, похожий на кораблик, такой красивенький и теплый. Если стеклышко было синим, то и домик синим. Если желтым, то и желтым. Очень часто она теперь играла с этими стеклышками, а те показывали ей картинки. Картинки возникали в комнате явственно, двигались и были настолько живыми, что казалось, спрыгни с подоконника и ты очутишься в том мире. И всегда на крыльцо выходила желтоволосая, жадно смотрела на дорожку перед домом, по которой бежала-летела Марит, прямо в её раскинутые руки. Марит заметила, что и сны ее стали, как в лучах тех стекляшек, цветные и осмысленные. Она как-то повзрослела, потому что у нее есть тайна. И соседки к ней стали относиться по-другому. Старшая приносила из города странные сладости. А другая? Марит знала, что другая девочка, которой она тогда спела песенку, больше не будет ее бить.
Прошёл год. Целый год. Скоро праздники. Елка. Рождество. В этот раз настоящее, сказочное. И приедет она. Марит все ясно представляла и знала как будет! Будет пурга, снег крупный весело затанцует, медленно приземляясь, укроет белой перинкой всё-всё на что упадет взгляд. Она будет стоять у окна, а там, на дороге, словно сказочная карета, покажется светло-зеленая машина. Медленно проедет мимо окон, а потом повернет во двор. Марит сорвется, но старшая перехватит ее, наденет пальто и платок, а потом отпустит. Лестница и дверь. И Марит... на улице! Жёлтоволосая уже выйдет из машины, стремительно обернется и тихо воскликнет: "Марит-дочка!" - а та кинется в ее распахнутые руки. Ее поймают и прижмут к груди. А шляпа совсем упадет в снег, снежинки тут же лукаво покроют желтые волосы. И они, обнявшись, так и будут стоять под падающим снегом да под взглядом детей, жадно прильнувшим к окнам. Две пары зеленых глаз не насмотрятся друг на друга! Спохватившись, Марит сползет вниз, ведь большая уже, да и тяжелая, но руку не отпустит. Присядет на корточки перед ней приехавшая и вопросительно-виновато: "Ты, прости, меня! Не могла раньше! Ты помнила обо мне?" Марит прижмется уже смело к ней, обхватит ручонками судорожно: "А игрушка сломалась. Но стеклышки волшебные! Они мне картинки показывали о тебе. И я ждала." Потом они помолчат, а снег будет накрывать их все быстрее и быстрее. "Посиди, пожалуйста, в машине. Я сейчас приду" – произнесет наконец жёлтоволосая, нежно разожмет ручки, откроет дверцу и подсадит послушную Марит, а сама зайдет в детдом. Потом они вдвоем уедут с этого двора навсегда. Они будут лететь в теплой машине, под задушевный голос, певший что-то печальное. И Марит, смотревшей в белесое окошко, покажется, что они на настоящих санях, с впряженными в них оленями, взлетают в небо, в самую сказочную страну. Где она обязательно будет счастлива Потом, положив руку на взрослую, которая уверенно держала руль, Марит задремлет, свернувшись клубочком, словно котенок, на теплом сиденье, укрытая пушистым пледом. А жёлтоволосая, опять в шляпе, будет напряженно всматриваться в белую круговерть. И будет улыбаться, поглядывая на спящую фигурку рядом. Глубокой ночью они подъедут к домику-кораблику, освященному празднично.
Марит, спящую, осторожно возьмут на руки и понесут по двору в теплоту дома. Снег уже закончится и будет блестеть снежинками, сиять и переливаться, а на черном бархате неба, с льдинками лучистых звезд, будет светится чудная луна, с улыбкой глядя на спящую. Марит будет снится Рождество! Настоящий праздник. Нарядная елка, сверкающая гирляндами, и с горкой подарков в подножье. Праздничный стол, полный вкусностей. С гостями. С двумя нарядными девочками, похожими на сказочных фей, которые часто навещали этот дом. И сама Марит в красивом платье, на коленях у мамы. У мамы! С желтыми длинными волосами, яркими зелеными глазами и самыми добрыми руками. Красивая и нежная. Ее мама!
Не та, что иногда появлялась в снах, опухшая, синяя, что-то грубо кричавшая в лицо, тряся ее в углу. Это постепенно и из снов уйдет. Навсегда.
Марит обязательно получит волшебство. И сказку под Рождество.
P.S.
Сказки всегда происходят на Рождество. Сказки. Или может мечты?
Нет, у детей всегда должна быть вера в сказки. А главное, всегда должна быть мама! Которая- защита! Которая терпелива и добра! Которая всегда ласкова! Рассказывает сказки. Печет пироги. И жалеет. И пахнет цветами. Которая любит своего ребёнка больше своей жизни. И тогда дети счастливы! А все дети и должны быть счастливы!. Защищены. Ведь дети -не игрушки! Дети-маленькие люди, человечки. Но в них, именно в них, заключена вся жизнь каждого. Будущее. Наше с вами! Это большая ответственность. И беда, когда в детдоме живут дети.
Поезжайте. Посмотрите в их глаза! Это самое страшное, поверьте!
(Из книги "Сиреневая фея" 2010 г.)