(А-ля Тарантино & Эрленд Лу).
Минздрав предупреждает: ведь только
курение опасно для вашего здоровья.
…Когда «приход» кончился, но кайф ещё остался, я собрался уезжать. Надо сказать, что справа от меня стояли два огромных белых автобуса, и я находился как бы в туннеле между ними и тротуаром. Впереди этот тротуар был ограничен барьером и ментами. Кроме меня передо мной и этим барьером была ещё одна машина. Она двигалась задним ходом на меня, слепя белым фонарем. Взглянул в зеркало. Сзади никого. Завел машину. И только отпустил сцепление, как раздался крик! Я по тормозам! В зеркале заднего вида стоял бежевый «ниссан». Из него выходили люди. Повернувшись в открытое окно, спросил у прохожего:
- Задел?
- Ну конечно! – ответил он.
Заглушил мотор и вышел. Бампер у «ниссана» был смят как будто он резиновый. Его хозяин отпустил ручник, «ниссан» откатился и «резиновый» бампер принял прежнюю форму. Но на его поверхности оставалась маленькая вздутая светлая полоска по месту сгиба. Все смотрели на неё. Под взглядами вздутие постепенно уменьшалось.
И тут бабы начали орать! Их крик привел к тому, что я вдруг понял. – На левом предплечье у меня по-прежнему болтается ослабленный жгут. А в правой - пустой шприц. Но это - никого не волновало. Всех интересовал бампер! Я вернулся в свою машину. Быстренько сдернул жгут, бросил в бардачок шприц и взял оттуда черные очки, чтобы скрыть свои красные обкуренные глаза. Стараясь дышать в сторону, чтобы они не учуяли моего перегара, я вернулся к месту ДТП. Вздутая полоса на месте бывшей складки уже была видна только в косо падающих лучах. Но баб это разогрело ещё больше. Мне вообще-то говорили, что мамашки из местного хора мальчиков уж очень крикливые. Теперь мне предстояло испытать это на себе.
- Вы понимаете, - орали они мне, - там под бампером идут трубки к кондиционеру, если они повреждены, то и антифриз весь из них может вытечь!
- Я боюсь, что вот эта фигня теперь не будет работать, - кричала другая, как оказалось в последствии, это была жена водилы «нисана» и видимо владелица авто!
- И вообще я не уверена что и под капотом ничего не сдвинулось! У меня была новая машина! – визжала она же.
Она показывала на маленький лючок на бампере, который я поначалу принял за «парктроник». Я перевел взгляд с их орущих лиц на бампер, и за это мгновение я наконец-то успел понять, с кого писал свою знаменитую картину норвежец Эдвард Мунк. Одно не было ясно, - Хули он здесь на Лубянке, делал?
Сквозь черные очки я увидел, как на асфальт под бампером упала дымящаяся капля. За ней другая. Вдруг они посыпались одна за другой. Бампер на моих глазах стал плавиться. На капоте стали появляться черные пятна. Они увеличивались в размерах. Осыпались внутрь, обнажая парящий маслом мотор. По лобовому стеклу пошли трещинки. За какой-то миг машина стала представлять груду обломков. Только вчера по телевизору я смотрел документальный фильм, где утверждалось, что такими станут все автомобили только через пятьдесят лет, после того как на Земле исчезнут люди. А здесь - не прошло и пятидесяти секунд и от неё ничего не осталось. Да и мы, люди, пока вроде все, по-прежнему, тут! Я не мог видеть этого и поэтому вернулся к себе в машину. В горле был нестерпимый сушняк.
Я не сказал о времени! Было без десяти восемь. Воскресное майское утро. Температура росла.
Эта орущая владелица через какое-то время вновь подошла ко мне:
- Ну, Вы вызвали ГАИ?
- Я? ГАИ? – переспросил я, - но там же ничего нет! – Сказал я, указывая большим пальцем назад на груду обломков и явно намекая на то, что вызывать надо МЧС.
- А вдруг это инопланетная зараза? – осенило меня, - Конечно же! Она жрёт автомобили. Сейчас перекинется на моё авто и схавает вместе со мной!
Эта мысль выгнала меня наружу. «Ниссан» по-прежнему стоял на месте. Вздутая полоска стала ещё меньше. Но в косо падающих лучах…. Она была видна.
- Тогда какие ваши предложения? – уперев руки в бока, стала пытать меня собственница, сама же сформулировав эти предложения, - пятнадцать тысяч и мы расходимся!
Я нагнулся к бамперу, пощупал его мягкость. Сбоку пытаясь поймать эти косо падающие лучи, постарался увидеть вздутие.
- За что?
- А замена бампера?
- Зачем? Он новый! Пятьсот рублей и мои извинения! – я выдвинул свое конструктивное предложение, чем сильно смутил и возмутил оппонентов, - Вы больше истратите времени и нервов. Я Вас предупреждаю! Пока приедет ГАИ, потом по страховщикам мотаться, в группу разбора. К тому же мы стоим под запрещающим знаком. Сейчас вроде вообще можно самим разобраться с такой мелочью.
- Ах, так? Вызываем ГАИ! Сегодня воскресенье – дороги свободны!
- Ну-ну!
Я вернулся в машину. Они стали вызывать, названивая по мобильнику. Тётка куда-то ушла. Автобусы уехали. Стало пусто. Только наши две машины с аварийными сигналами. И разбиваемые светофором компактные группы пролетающих мимо машин.
Через час сушняк меня окончательно доконал. Мучила мысль о возможной проверке на алкоголь и прочее. Я вышел снова. Мужик сидел в машине. Он был спокоен и если бы не жена, то мы, наверное, уже расстались.
- Сколько машине? – спросил его.
- Год!
- Кондёр есть?
- Нет.
- А парктроник?
- Ты чего? – он посмотрел подозрительно на меня, - «База»!
- Понятно! - я уж решил, что он заметил моё состояние, но тут сразу же успокоился - Пойду я за водичкой схожу в магазин!
Я, ухмыляясь, побрёл через дорогу к «сороковому гастроному». Кондёр! Парктроник! Видимо лючок на бампере скрывал крюк для буксировки. Ещё он успел мне сообщить, что только в пятницу они побывали в другой аварии. Из чего я сделал для себя следующий вывод, каждый раз, когда я попадал в ДТП, противная сторона только что была уже втянута в этот аварийный круговорот. Либо они ехали после окраски битого бампера и тормознули, испугавшись трамвая. Хотя и дураку ясно, что трамвай едет по своим рельсам и вправо-влево – ни-ни. Либо вообще они только съехали с места аварии. И вот такие типы с мандражем в коленках притягивают меня как магнитом. Как выходить из такого круговорота? Это только в церковь! …Или к чему там Вы привязаны своей конфессией?
Выйдя из магазина, я сразу отпил почти половину полуторалитровки «Архыза» без газа. Стало значительно легче. Невдалеке на остановке перед «московской управой» стояла бомжиха. На ней поверх тёплой одежды был яркий синий халат. На голове из такого же синего материала была повязка, охватывающая волосы и придававшая гармонию всему её облику. Повязка и байковый халат составляли единый костюм. На её ногах красовались грязные зимние мужские сапоги, особенно не выделяясь в общей картине и не меняя её. На лавочке были навалены её пакеты и барахло.
- Как дела? – я решил приколоться.
- Воруют! Всё воруют у меня! – она завелась с полуоборота и стала рассказывать о своём нелёгком житье-бытье.
- А живете где?
- Здесь на улице!
- А не страшно?
- Ой, страшно! Ведь раньше милиция останавливалась, проверяла кто и откуда, а сейчас никому нет дела. А ночью могут и убить! Малолетки беспредельные!
Она без умолку что-то рассказывала об особенностях бомжовской жизни. О том, что у церквей просить подаяние можно только своим и действительно бедных, таких как она туда не пускают. Я поглядывал через плечо на мигающие аварийные сигналы наших машин через дорогу и направлял её в интересующее меня русло:
- А зимой как? Спали как? Холодно ведь?
- А у меня было две собаки. Одна ложилась вот так мне на ноги, а другая на грудь и я её обнимала. А потом их убили! Меня же и телевидение уже снимало! – она показала, как телевидение снимает её камерой, - Безопасность за меня беспокоится! И в партию ходила! Всё пишем-пишем! Работаем в этом направлении.
- А Жириновский как?
- Ой, он молодец! Он мне юридическую поддержку сделал! Сказал, Вам должны выдать паспорт. …Меня же в детстве украли! Женщина, которая меня вырастила, сказала, чтобы я искала родителей. Я ходила в «Жди меня», они сказали, нужна цветная фотография. А у меня нет! Я же газеты покупаю! А у меня, их все тоже украли! И там я видела фотографию женщины уж очень на меня похожую. А вот Лужков не помог! Ничем не помог!
- А образование, какое?
- Высшее! Какое же ещё? – она недоуменно оттягивала при разговоре нижнюю губу, показывая щербатый рот с кривыми, торчащими вперед зубами.
- Что заканчивали?
- Строительный на Рождественке и университетское.
- Архитектурный что ли? Как Макаревич? А какой универ?
- Как какой? Университетское… у меня образование.
Перед моей машиной припарковался серебристый китайский джип, частный - нементовской. Пострадавшие помахали мне рукой. Но старуха-бомжиха не хотела меня уже отпускать. Да и мне было прикольно! Не каждый же день, вот так с телезвездой на короткой ноге? Я дал ей чирик и сказал, что через минутку вернусь. Меня уже ждали. Из джипа вышел молодой мент.
- Нарушаем? – спросил весело он меня.
- Кто я? Нисколько! Стою спокойно никого не трогаю, и тут эти охламоны как въедут мне в спину!
…На тётке не было лица. Она захлёбывалась от возмущения.
В заполняемых листочках была выдержка из Конституции. Главный Закон! Никто не обязан свидетельствовать против себя и своих близких! Заполняя, я спросил у мента о его машине, жизни и службе. Оказалось – за спиной школа, армия. Учиться дальше - нет времени и денег. Семья, невыплаченные кредиты. …Китайская машина должна быть сделана в Китае. Если на ней написано «сделано в России», то это уже говно! Но по бездорожью ездить можно! За бензин ему не доплачивают, на своих машинах ездить не положено, но все понимают – пешком он не обойдет и две аварии. Мне он сказал даже не париться по поводу происшедшего. Никуда ходить не надо.
Я ему посоветовал учиться дальше.
В конце, когда он раздавал листочки, он занял позицию, как будто рефери на ринге между боксёрами разделяя нас. И объяснил своё поведение:
- А вдруг вы подерётесь?
В объяснении они написали, что стояли в трех метрах от меня. Т.е. они не только не закрыли мне выезд и не «приармянились» сзади, но между нами вполне могла уместиться ещё одна машина. Я заметил, что вес моей машины две тонны и с разгоном в три метра бампер был бы у них в салоне. К тому моменту даже в косо падающих лучах не было ничего видно. Но они настаивали, что там содрана краска. Я присмотрелся и своими близорукими глазами увидел, что это была даже не краска, а грязь с моего бампера последний раз мытого слабым ливневым дождём больше недели назад, а вот госномер у них облез. Явно. Ведь в катастрофах такого масштаба главным пострадавшим всегда является госномер. Так что лучше всего чтобы подложка под ним, ну там пластик или вообще кусок резины был как можно толще и чтобы номер выступал вперед. А потом белой и черной красочкой номер подкрасите, чтобы он читался! Чтобы видно было, что это вроде буквы и цифры. И вперед! Я уж не говорю о таком радикальном средстве как привязывание спереди старой покрышки. Это вообще – идеально!
Там же в их маляве я заметил, что прописка у мужика в Волгоградской области, но по поводу того, что кто-то куда-то понаехал, интеллигентно промолчал.
Я всё же обошел мента, отодвинув его чуть в сторону, протянул открытую ладонь тому водиле и сказал:
- Пусть это будет самой страшной аварией в твоей жизни!
- А мне? Мне, почему этого не пожелаете? – вопила его баба.
- Ну и Вам желаю… тем же концом в то же место, чтобы ничего более страшного Вы не видели в своей жизни – это я так подумал. А на словах - что-то типа того же что и ему я ей пожелал.
Меня признали виновным. Мент так написал. Ничего другого я и не ожидал. Даже если бы я ехал по всем правилам, вперед, и меня двинули бы сзади, все равно меня бы признали виновным. Такая уж карма!
Я сел в машину. Мент спросил меня, где здесь хоть один общедоступный туалет. Я объяснил ему, где здесь клуб МВД, с любимым кинозалом Лаврентия Павловича и предположил, что с такой красивой фуражкой как у него, туда в сортир, его должны пропустить. Когда он скрылся я взял ополовиненную бутылку сухого красного вина торчащего у меня в задней двери, присосался и выдул её всю. Стало совсем хорошо. Всё-таки здорово, что на медосвидетельствование меня не послали! Зрение моё настолько улучшилось, что в переднем кармане своей рубашки я обнаружил забитый косяк. Всё это время он торчал своим скрученным концом наружу! И всем было - пох! Ну, мля, «виллидж пиплы»! Да и я молодец! Я забил его, прежде чем ширануться, а потом решил поменять последовательность процедур. Достав зажигалку, я «подорвал» его. Сквозь зубы сделал пару глубоких, с воздухом, затяжек и…, и…, и стало совсем ништяк, пацаны!
В восемь часов утра передо мной стояла грандиозная проблема, так как магазины открывались только в десять. Что делать эти два часа? Сейчас было больше десяти, и проблема отпала сама собой. Большая Лубянка спереди и сзади была пуста. Я чуть сдал назад, чтобы объехать «китайскую стену» мента…. И тут раздался крик! Я взглянул в зеркало. Эти «пассажиры», «кони педальные», они стояли у своей дымящейся машины. Их глаза выскочили из орбит. А правый глаз тётки вообще упал ей на щеку, вися на длинной белой нитке, и зрачок на нем непрерывно вращался. Я повернулся вперёд с желанием быстрее свалить отседова, чтобы не замели, и увидел, как на крыше китайского ментовского джипа открылись две створки, и наверх поднялась пусковая платформа с ПТУРСами. Она стала поворачиваться в мою сторону. Я взял резко вправо и, переключая механику, стал набирать скорость. И тут мои глаза сами собой закрылись! Левой рукой я раздвинул веки левого глаза, и, удерживая их, чтобы хоть как-то видеть дорогу, руля и переключаясь правой, полетел к светофору и повороту на бульварное кольцо….
05.06.09 ValDao