Пресс-секретарь (ПС): Уважаемые друзья! Мы начинаем пресс-конференцию с известным писателем, драматургом и актером, лауреатом литературной премии «Золотое перо», автора таких книжных бестселлеров, как «Ночная жажда», «Клеймо художника» и «Маркетинг: основы и практическое применение»; исполнителя главной роли в фильме «Перемена» и, как я считаю, просто замечательного человека – Сергея Платоновича Уханова. Встречаем!
Уханов (У): Здравствуйте, здравствуйте. Благодарю. Что ж, давайте сразу к вопросам, чего время терять.
Вопрос (В): Здравствуйте, Сергей Платонович, сайт bookva-m.ru, а вопрос такой – ваш последний роман «Краткий Экскурс», вызвавший небывалые споры в литературном сообществе и неоднозначную реакцию публики, он вообще о чем? И как вы сами оцениваете качество ваших книг? Спасибо.
У: Эээ... Вот мой последний роман, который, кстати, называется «Рекурсия»... Я вроде читал в интернете, что его весьма неплохо приняли... А что касается «экскурса», то... Ну вот представьте себе автомобиль, да? Вот он едет. А почему он едет? Потому, что он так устроен. То есть автомобиль создан для того, чтобы на нем ездить, так? Ну вот, а автомобиль сам разве поедет? Вот то то и оно. Я, собственно, это к чему. Для того, чтобы машина поехала, нужен человек, правильно? А у человека должно быть как минимум две руки, чтобы держать руль и еще одна, чтобы переключать коробку передач, а также несколько ног, чтобы на педали нажимать. В конечном счете, я считаю, что автомобиль – это, как бы сказать, очень удачный симбиоз человека и технологий. То есть одно ведь без другого работать не может в принципе. Ну то есть может, конечно, но вы ведь понимаете, о чем я говорю, да? Так вот, моя книга – она как автомобиль. Чтобы понять ее, нужно изучить «инструкцию», ну то есть я имею ввиду, что надо иметь определенный культурный багаж, некий бекграунд, чтобы понимать все тонкости. Да, я пожалуй соглашусь, текст достаточно трудно читается, потому что, увы, современный читатель, а он сегодня весьма одношерстный народ, предпочитает, чтобы ему разжевывали текст, чтобы сам он не думал. Так вот, роман этот я написал будучи студентом второго курса финансово-экономического университета города Санкт-Петербурга. Я тогда много читал всякой литературы учебной, интересовался психологией, социологией, ну в общем понятно, да? Ну гуманитарные там науки, все дела. Вот. И вот когда я прочел все эти книги за неделю до экзамена, а потом на экзамене мне попался первый вопрос из списка билетов, я подумал – и что? Что мне теперь делать со всем тем умственным багажом, который я подчерпнул из этих, так сказать, книг? И, вот, собственно говоря, я и написал этот роман. А о чем он? Ну это уже каждый решает для себя сам, я считаю. Хотите верьте, а хотите нет, но мне кажется, что подобные вещи человек выбирает индивидуально. Мы ведь живем в демократическом обществе, да? И разве можно человека загонять в узкие рамки? Это же противоречит самому понятию демо-записи... Эээ, тьфу ты, то есть я хотел сказать демократики, то есть демократии. Ну вот, в общем. А что касается качества, то я не знаю – не читал.
В: Здравствуйте, вас беспокоит студентка третьего курса гуманитарного факультета ИНЖЭКОНа, Виктория Крутенева, специально для газеты ProДвижение. Сергей Платонович, как вы можете охарактеризовать современную российскую литературу? Есть ли у вас любимые авторы? Спасибо.
У: Ну, что я могу сказать. Состояние современной российской литературы... Хм... Это, как бы вам сказать, довольно интересный вопрос... Тут понимаете, две стороны одной медали – либо вы угождаете читателю, либо пишете отталкиваясь от собственных предпочтений. Вот как мне кажется, первый путь намного сложнее и... Ну не знаю, мне вот... Эээ... Вот следить за всеми этими трендами, тенденциями там... Вчера – мальчики-волшебники, сегодня – алхимики какие-то, завтра – вампиры, послезавтра – еще что-нибудь. Вот уж правда, не знаю, как можно успевать за всем этим следить. По мне так, если писать, то полностью сконцентрировавшись на том, что у тебя внутри, на остаточных переживаниях. И я... Я на самом деле не так много читаю, как вы наверное подумали, две-три книги в год мне за глаза и за уши... Вот. А так, конечно, когда тебе говорят, что вот сейчас новая книга вышла, она там про это и это, ну вот я и... Эээ... Словом, короче говоря, надо как-то самим, понимаете? Вот. А авторы... Ну что там, современную русскую прозу я уже давно не читаю, мне кажется, что это слишком «внутренняя», слишком «законсервированная» литература, не общечеловеческая. И вот пока это продолжается, я считаю, что так нельзя. Как бы да. Вот.
В: Добрый день, Сергей Платонович, газета «Литературная Россия». Прежде всего, хочу поздравить вас с выходом вашей новой книги и пожелать успехов на литературном поприще. А вопрос такой – вот вы недавно снялись в художественном фильме режиссера Иннокентия Лосева «Зеркальное отражение!», а до этого сыграли одну из главных ролей в фильме Григория Мазницкого «Свинарник». Так вот, первый вопрос: почему в названии фильма «Зеркальное отражение!» присутствует восклицание, если это не призыв и не эмоция. А второй вопрос касается, непосредственно, вашей актерской деятельности – насколько отличается работа писателя от работы актера. Спасибо.
У: Ну, во-первых, спасибо большое за поздравление. Что касается «отражения...»... Ну, честно говоря, я не знаю... Вот вы представьте на минутку... Вы берете глину в руки и начинаете делать из нее что-то... Ну не знаю, фигуру там какую-нибудь... Или чашку, не знаю... Так вот... Эээ... И ведь только от вас зависит, что получиться в итоге, не от глины... Ну то есть, я вот что хочу сказать. Режиссер, как бы, да, вот, он сам делает фильм, своими руками, мозгами, ну в общем он полностью руководит всем съемочным процессом. А все остальные... Ну они как строительный материал... Хороший строитель очень изобретателен, прежде всего. И он как-нибудь ухитрится, как-нибудь так постарается, чтобы даже из плохого материала вышел толк. Но я не совсем об этом. Я к тому, что режиссер так видит. Вот ему, к примеру, кажется, что знак восклицания в названии он, как бы, ну что ли, придает какую-то дополнительную выразительность. Название, оно ведь всегда что-то значит. Даже когда вы специально попытаетесь сделать его бессмысленным, оно все равно получится завязанным на чем-то, к примеру на том же желании сделать его бессмысленным. Вот. И наоборот, когда... Эээ... Когда вы... Ну, это... То есть когда вы сначала даете название, то у вас вряд ли что-то получится сделать, ведь никогда не знаешь, на сколько хватит твоих идей, твоей творческой энергии, твоих творческих сил... Вот.
Ну а что касается актерской профессии, то я могу сказать, что это был довольно интересный опыт, который доставил мне немалое удовольствие... Понимаете, дело в том, что актер – это уникальный дар. Вот стоишь ты – Сергей Уханов, и стоит только режиссеру сказать «Мотор!», как ты уже становишься Пашей Крысиным. Вот. Я не зря об этом говорю, потому как реально на такие вещи способны далеко не многие... Вот я себя не считаю хорошим актером, а Гриша Мазницкий говорит, что я для него – настоящее открытие. Меня, на самом деле, удивляет вся та пафосность, с которой профессию актера относят к чему-то мистическому. Вот, к примеру, умирает актер. Хороший актер, вся страна рыдает, по Первому в тот же день документальный фильм крутят. И что первым делом говорят по телевизору? Правильно, что в его последней роли было заметно, что он отдает последние силы и все ради людей там, или... В общем, что происходит – на актерское ремесло накручиваются какие-то дикие, в общем то, байки, слухи, мифы... Дык вот, а я хочу сказать, что это точно такая же профессия, как например пивовар... В метафизическом плане, в итоге все равно получается одна и та же вещь – продукт, который получит потребитель. Ведь режиссер не снимает кино для себя, правильно? У него на это нет никаких денег, а работать за бесплатно никто не станет. И если ты знаком с основами, у тебя, так сказать, набита рука на всем этом, то у тебя большие шансы надолго удержаться на плаву. Но... Короче говоря, я что хочу сказать – чем больше актер зависит от режиссера и первоначального плана, то тем лучше, по моему мнению, получится фильм. Нет, я конечно понимаю, что существует такая вещь, как импровизация. Например во время написания книги я постоянно импровизирую. Это хорошо, но не всегда. Когда ваш «проект» изначально предполагает наличие импровизации, то чего уж тут таить, она нужна и даже важна! Но! Как и все в этом мире, она должна быть умеренной. Умеренность – это ключевое слово, вдумайтесь в него. Именно этого, как мне кажется, сегодня не хватает российскому кино.
В: Петр Свеклов, «Частный подрядчик», литературная рубрика. У меня такой вопрос – что вас вдохновляет на написание ваших произведений? Как показал недавний опрос в литературной среде в одном крупном западном издании, довольно солидная часть всемирно известных прозаиков используют при написании своих книг запрещенные препараты, чтобы раздвинуть какие-то там границы, более ярко чувствовать мир и т.д. Так вот, чем вы вдохновляетесь?
У: Я считаю, что подобные вещи исключительно личное дело каждого человека. По мне так не важно, чем вдохновлялся человек, если вы итоге получается шедевр. Не, я вот, например, когда мне было лет пятнадцать, экспериментировал с клеем и кислородным голоданием. Описание и детали получались необычайно яркими, я даже победил на литературном конкурсе в 9 классе... Но вот смысл хромал, о чем мне и сообщила моя учительница по литературе, Татьяна Ивановна... По мне, если человек может что-то сказать, но не знает как, ему надо найти способ... Кто-то находит способ в быстрой езде, кто-то ест всякую гадость, некоторые изучают предмет своих наблюдений более подробно, используя дополнительную литературу там, интернет... Вот. Так вот, если у человека на душе накипело, а рот у него зашит, то как быть? Разве так можно? Разве это гуманно? Ну и как в таких условиях жить? Вот то то и оно, я, например, понятия не имею. А вообще, был у меня случай один. Я на первом курсе в университет на метро ездил... Так вот, рядом со мной села тогда девушка, не знаю, сколько ей было, года на два меня младше наверное... И вот сижу я и смотрю в пол... Я тогда довольно стеснительным парнем был. Вот... так вот, смотрю я на пол и вижу, что она ножкой стучит... И стучит как-то неравномерно, ритм какой-то отстукивает... Вот. Ну я чуть-чуть голову наклонил, чтобы было видно колени. Ну и она по ним ладошкой хлопает и то же как-то неравномерно. Я думаю – во дела? Ну разве можно разными конечностями разные движения делать? Я тогда подумал – наверное она музыкой занимается, ведь занятия музыкой тренируют этот навык, мой сын на гитаре играет, рассказывал. Так вот, я голову еще немного повернул и тут картина прояснилась – это ее подруга ей по коленке хлопает. И обе они музыку через айподы слушают, это такие плееры были, я себе только на втором курсе купил после публикации моего тогда первого романа «Сгибатель». Эээ... Вот. Ну я как бы имею в виду, что вот ты можешь трактовать информацию по разному. Ведь что такое творчество? Это твоя личная трактовка реальности. Вот ты видишь дерево и трактуешь это так, а потом ты видишь лес и трактуешь это совсем по другому. Ведь беда многих начинающих писателей в том, что они хотят быть как «взрослые», то есть демонстрировать широкую эрудицию, прекрасно разбираться в предмете, цитировать классику... Ну вот. А я считаю, что без этого можно прекрасно обойтись. Все люди разные и по разному воспринимают мир. Оптимист видит все в солнечном свете, а пессимист – во тьме. Но ведь однородных людей не бывает, правильно? Так вот, если только ваш заказчик не попросит вас углубиться в детали, чтобы придать повествованию глубину, этого делать не надо. Пишите так как пишется и все получится. Другое дело, что граммотность в нашей стране – редкий, умирающий дар. Я, помнится, застал то время, когда началось это повальное увлечение упрощениям, заменами и всем остальным. Помните, что пять лет назад творилось? Мы, фактически, теряли культуру... Язык умирал, умирала и наша страна... Спасибо товарищу Лугину за наше счастливое детство! Не, я то помню, как все было еще в мои времена – тогда была эта повальная мода на аськи всякие, социальные сети там... Так вот, молодеж уже тогда разучилась писать и постепенно, буквально за десять лет, благодаря Лунгину, оно и разучилось мыслить. И что получилось? В России закрылись крупнейшие книжные издательства, потому что никто не читал. Зато у всех были айподы. И что стало? Тогда обрели популярность аудиокниги, но ведь с развитием интернета и пиратство шагнуло дальше. И вот пару месяцев книги записывали, актеры какие-то там второсортные писались на студиях целыми днями, а через час после попадания на прилавки книга лежала уже на ближайшем торренте. Я к тому, что никто не сможет открыть глаза нашим детям на то, что чтение – оно ведь не для того, чтобы читать про сельских старух и плеваться. Ведь литература многообразна, в ней каждый может найти себе что-нибудь по душе. Это все «культ классики», который наше министерство образования буквально насильно забивало в наши головы. Хорошо хоть, что сейчас со сменной власти, начали вновь книги продавать. И я могу с уверенностью сказать, что в ближайшее время нам ничего не грозит.
В: Здравствуйте, Сергей. Меня зовут Тамара, я из «Новости Сыктывкара». Расскажите подробней о вашей новой книге «Светская кухня», премьера которой состоится уже завтра.
У: Ну эта книга... Она... Чтобы было проще понять, я вам расскажу предысторию... С недавних пор, я, как это теперь называется, «живой классик российской прозы», хотя пишу всего лет десять, от силы – пятнадцать. Вот. Так вот, вот таких вот «классиков», кроме меня, еще тьма тьмущая людей. У них своя так сказать «тусовка», они там чем-то своим занимаются, короче говоря, не суть. Вот. И как-то меня пригласили на ужин. Они ошиваются все в «Приюте литератора», это в двух кварталах отсюда. Собственно, что получилось. Я туда пришел, меня сначала пускать не хотели, говорили, что меня в списке нет. А потом Боря Измайлов выходит с бокалом шампанского и говорит: «Что же ты нашего человека не узнаешь, Володь?». И вот заходим мы в зал, там огромное количество известных писателей и... Больше никого. Я вот там посидел два часа, от души посмеялся, поговорил, послушал, что говорят и ушел. И вот всю ночь потом заснуть не мог, веришь-нет? И тогда я решил книгу написать. А что надо для хорошей книги? Как я уже сегодня говорил, это две вещи – оригинальный сюжет и кнопка вызова охраны находится под столом... То есть я вот что хочу сказать, когда ты приходишь на такого рода мероприятия, то всегда, с прискорбием понимаешь, что большинство людей там – никакие не литераторы, а просто стадо балбесов, играющих в элиту общества. И пока такое есть, книги, подобные моей, будут выходить и каждый божий день, я клянусь, каждый божий день я клянусь, я буду искать тебя, я тебя найду, я тебя напугаю до такой степени, что ты сам попросишь меня, чтобы я убил тебя поскорее, так как твои руки будут дрожать и ты не сможешь себе ничего сделать. И тогда я вложу в свои ладони твои маленький череп и вот этими вот большими пальцами вдавлю тебе глаза в череп, мерзавец! Я тебе обещаю, я тебя... Ой, извините, мне тут просто пранкеры названивают, не знаю, что с ними делать. Так вот, мне кажется, я ответил на ваш вопрос.
ПС: Эээ... Сергей Платонович... Он очень торопиться на пресс-конференцию в... Симферополе. Так что, сейчас, эээ... будет последний вопрос. Спасибо.
В: Здравствуйте, меня зовут Марина, я из Нижнего Новгорода. Недавно я заказала вашу книгу в интернет-магазине, ваш роман «Трон для нищего». Так вот, на сайте написано, что в вашей книге 560 страниц, а на деле – 565. Вот вы мне скажите, это какой-то хитрый маркетинговый ход или в описании на сайте допущена ошибка? Потому что я проверила и на сайте издательства, везде написано, что в книге 560 страниц. Вы планируете издать недостающие пять страниц или хотя бы выложить их в интернете? А то знаете ли, очень обидно. Я всегда читала ваши книги с большим удовольствием. Но когда прочитала, то поняла, что хоть с виду и вся история рассказана, ан нет – есть в ней белые пятна. Хотелось бы услышать ваши комментарии по этому поводу. Спасибо.
О: Марина, дорогая моя, спасибо, что говорите мне об этом. Меня тоже всегда поражало, что большинство книг начинаются с первой страницы, а не с третей. Ой, то есть наоборот – не с первой, а с третьей.
В: Но вы так и сказали...
О: Что? Ах, да, извините. Не с третьей, а с первой страницы. Вот. Мне в книгах это всегда не нравилось. Поэтому довольно большую часть книг в своей жизни я прочел на е-буках. Это удобно, практично и намного дешевле. Кто-то может сказать, что нет запаха типографской краски, что нет твердой обложки, что такую книгу на полку не поставишь. А знаете что, Марина? А не пошли бы как вы вон отсюда, дорогая моя? Какая типографская краска, вы о чем вообще? Вы с ума сошли уже? На кой черт вам сдалась эта обложка? Вы что, будете перечитывать большинство этих книг? А зачем вам ставить их на полку? Чтобы пыль оседала и плесень росла? Нет, ну я правда не понимаю. Может вы мне объясните? Вот вы понимаете – прогресс не стоит на месте. Но и человек должен идти в ногу со временем, иначе к чему весь этот прогресс? Для того, чтобы просто был? Нет, деточка моя, прогресс – штука сложная и из ниоткуда не берется. Понимаете, да?. К чему я клоню – мы живем в 21 веке, достаточно выглянуть на улицу и станет ясно – да, я живу в 21 веке. И что бы не случилось, пусть хоть метеор упадет, я живу в 21 веке. И самое главное, не я один. Ведь вы тоже, да, Марина, вы в 21 веке живете. И если бы только мы вдвоем умудрялись бы жить в 21 веке. Но нет! Нет! Кроме меня и вас, Марина, нас двоих, живут в 21 веке еще не один миллиард людей. И все они хотят что? Жить в 21 веке! И я не успокоюсь, пока вы мне скажете, какого черта, в этом 21 веке людям нужны обложки, страницы, запах краски. Зачем это в 21 веке? Вы можете мне русским языком, нормально ответить, что в 21 веке забыла типографская краска, обложки и запах? Это было в 21 веке? Только это? Мне кажется, что нет, я просто уверен, что в 21 веке был научный прогресс: развитие нанотехнологий, развитие беспроводных сетей, распространение оптоволокна, почти неограниченный доступ к широкополосному интернету, пиринговые сети, огромное количество умерших знаменитостей в 2009 году, мировой финансовый кризис. Я могу перечислять до бесконечности, но есть ли смысл? Я могу написать об этом толстенную книженцию, но есть ли смысл? Можно провести социологическое исследование, но есть ли смысл? Вы не поверите, но смысла нет. Это раньше человек был Homo Sapiens – человек разумный. В ближайшие десятки лет он окончательно станет Homo Digitus – человек-палец. И вообще знаете что, у меня другая пресс-конференция, мне в Симферополь надо. Спасибо за вопросы, всего доброго.