И последней жизненной опорой, столь же малореальной, как и все вышеперечисленные — только поддержка и забота мамы были среди них единственно настоящими! — не смейтесь — были книги и сны. Книги я выбирала только те, в которых говорилось о разумном, хорошем и добром, большей частью уже неоднократно прочитанные. Как приносила мне их в детстве из библиотеки мама, так и я приносила их теперь в наш эфир для детей с бабушками, и для всех, кто еще любит хорошую литературу. Я думала, что это единственное хорошее дело, которое я по-настоящему делаю в жизни. Хотя, как я уже говорила, и это приходилось делать не так как хотелось бы и как надо было бы, а наспех, вроде черновика.
А во сне забывались все проблемы, хотя порой приходили сны, еще более смутные и запутанные, чем сама жизнь.
Я вынула из глубин шкафа, перешедшего мне в наследство от бабушки, пакет с постельным бельем. Бабушка собирала его мне в приданное, отмахиваясь от родительских возражений о том, что сейчас все купить можно! Оно было белое, плотное, как густые сливки, в кружевных прошивках. Я берегла его, но, получилось, зря.
Что ж, буду спать сейчас.
И как всегда, я стала выбирать книгу, чтобы почитать перед сном. Сколько себя помню, на большую часть кровати я складываю книги. Я выцарапала из книжного шкафа сначала Голсуорси и Джейн Остин, потом беззаботный и веселый "Замок Блендингз" Вудхауза. Книги дышали цветущей весной Англии, душистый аромат чая поднимался над фарфоровыми чашками, их мир был утончен и душевно чист, даже печаль была в нем возвышенна и чиста… Пока я размышляла, что же все-таки окончательно выбрать, с полки, где образовалась брешь, и книги накренились в разные стороны, прямо мне в руки упал огромный том Шарля де Костера с иллюстрациями. Когда-то в детстве я знала наизусть «Легенду об Уленшпигеле», хотя своей книги у меня не было.
Тогда книги мне приносила мама из Центральной городской детской библиотеки. Не знаю, как она находила время заходить в библиотеку после работы. Конечно, как и все дети, я искала в маминых сумках что-то вкусное. Но действительно ликовала, когда мама приносила новые книжки.
Потом, когда в работе для нашей литературной рубрики «Домашние чтения», я использовала почти все любимые в детстве книжки, я не уставала повторять маме: вот видишь, все, что ты сделала для меня — теперь оно существует не только для нас, но и для других людей тоже! Разумеется, люди и без литературных передач читают книги, но как знать, вдруг этого-то они почему-то не заметили, зато теперь узнают и полюбят, и быть может, именно этот рассказ или повесть, или даже сказка помогут им в жизни!
Мне очень хотелось, чтобы мама тоже ощутила в своей жизни смысл, больший, чем воспитание меня.
Как в детстве я мечтала иметь все эти книги в своей домашней библиотеке! И конечно, книги Шарля де Костера тоже! А купив несколько лет назад, бегло просмотрела красивые картинки и надолго задвинула книгу на полку. В конце, я помнила, были «Фламандский легенды» — их я вообще еще не читала.
«Фламандские легенды», как я знала еще со школы, были написаны в середине 19 века, большинство из них основывалось на народных фламандских песнях и преданиях. Наверное, следовало было их все же прочесть, может быть мне тоже удастся использовать их в работе…
Правда, перед сном мне обычно редко удается прочитать что-то по-настоящему. Обычно я пробегаю глазами несколько строчек, откладываю книгу, и засыпаю, ощущая счастливую близость любимых страниц. На этот раз я легкомысленно открыла текст посередине, он был мне незнаком, и сразу моему внутреннему взору предстала ожившая картинка.
Дама в летах (в книге ее звали «Дама Гонда»), одетая в богатое платье тонкого сукна, украшенное золотым шитьем, с меховой оторочкой, молилась в маленькой домашней часовне. За окном шел снег, наполняя собою и праздничной тишиной спокойного зимнего утра все пространство, от неба до земли. Вдруг она обернулась к дверям, всплеснула руками, и грелка в форме золотого яблока выпала, половинки ее раскрылись и горячие угли рассыпались по полу…
Это была очень красивая картинка, и все в ней было красиво, и дама Гонда, и замок, и снег за окном, и золотая грелка в виде яблока…
Я случайно перевернула несколько страниц и передо мной возникла стена пушистого мягкого снега из фразы « И снег накрыл их как плащом…»
Я не заметила, как заснула, не успев узнать, чему так удивилась дама Гонда.
Во сне я шла по супермаркету, и был как раз тот самый момент, когда небо за стеклами начинало блекнуть, и пора было домой, но я не могла оторвать глаз от елочных украшений и каких-то еще хорошеньких штучек, хотя корзина у меня уже была полна разных замечательных вещей. Меня заинтересовало что-то яркое и переливающееся огоньками в конце зала, я устремилась туда и вдруг, сама не знаю как, оказалась в узком техническом коридоре, освещенном синеватым светом.
Я повернула назад, но дверей оказалось так много, что я к своему удивлению, никак не могла понять, из какой же двери я вышла! Я подергала сначала одну, потом другую — они оказались закрыты! Я, было, испугалась, но третья дверь легко распахнулась и вместе с тележкой я очутилась в другом коридоре, полутемном, со скрипучим деревянным полом, коридор показался мне смутно знакомым, и тележка потащила меня по нему, подпрыгивая на кривых половицах, видимо, он слегка шел под уклон. Так иногда бывает в старых зданиях.
Я с трудом затормозила на лестничной площадке, украшенной бетонными коробками с пыльным керамзитом, такие площадки и повороты вполне могли быть в нашей Башне. На площадке была одна единственная дверь. Я распахнула ее и вдруг оказалась в кабинете Марфы!
Марфа сидела за компьютером и просматривала какие-то документы.
— Марфа! — закричала я, — как хорошо, что ты нашлась! Помоги мне, пожалуйста, скорее выйти отсюда!
Марфа кивнула, не отрывая глаз от папки с бумагами, подняла трубку зазвонившего телефона и строго сказала: Смета по строительству завышена, пожалуйста, распорядитесь пересчитать.
— Какое строительство, Марфа! Помоги мне выбраться!
— Да, да, сейчас, подождите, — ответила Марфа, и так и не взглянув на меня, начала щелкать по клавишам.
Какое-то время я смотрела на Марфу в ожидании, но ничего не произошло. Марфа говорила по телефону, работала с компьютером и перебирала бумаги.
Я поняла, что ничего так и не дождусь, и попятилась из кабинета. Тележка потащила меня по ступенькам вниз, точно это были широкие деревянные ступеньки на одной из внутренних лестниц Башни!
На следующую площадку выходило две двери, слева и справа. Я рванулась в правую и сразу увидела Алису. Алиса сидела за столиком с хорошенькими разноцветными папочками и компьютером и глядела в зеркальце, подкрашивая губки. В комнате было еще несколько сотрудниц за точно такими же столами. Откуда-то слышалась веселенькая, но немного странноватая музыка.
— Что это играет? — почему-то спросила я.
— А это радио, у нас тут живая музыка, — охотно пояснила Алиса.
— Алиса, милая, пожалуйста, покажи мне, как отсюда выйти!
— Зачем тебе уходить отсюда? — Она снова украдкой взглянула в зеркальце. — Здесь замечательно. Видишь, какая хорошая у меня работа! Я руковожу поставками второго строительного объекта. Это кое-что да значит!
Я не нашлась, что сказать и вырулила свою телегу.
У нас на радио действительно все время идет анонс про живую музыку в эфире, в истинность которого я никогда, признаюсь, не верила. Какая живая музыка, если у нас нет даже синтезатора — сплошные диски!
Я так сильно распахнула вторую дверь, что ручка отвалилась, оставшись у меня в ладони. Я буквально ввалилась в очередную комнату и неожиданно увидела эту самую живую музыку — на дудочках, шотландских волынках, тарелках и барабанах разной величины наигрывал целый оркестр Босховских уродцев.
Но нет, только с первого взгляда они могли показаться Босховскими, нет, это были забавные, а не страшные и даже по-своему симпатичные существа, вроде розового слоника в «Пятом элементе» или зверюшек в «Алисе».
Музыка свернулась и затихла на какой-то жалкой ноте, существа побросали музыкальные инструменты и разбежались в разные стороны.
Какая-то черепаха замешкалась, и прежде чем провалиться в щелку в полу — как ни удивительно, это оказалось возможным! посмотрела на меня большим карим глазом с великой укоризной!
И как это ни забавно, я почувствовала себя виноватой!
Тележка потащила меня еще ниже, я уже не успевала за ней и с трудом удерживала. Я бежала по ступенькам, а тележка все набирала скорость. Я притянула ее к себе и вдруг поняла, что она доверху набита кусками пенопласта и какими-то болванками из серой пластмассы. А я-то думала, что там что-то хорошее! От неожиданности я выпустила из рук тележку, и она погрохотала вниз.
Я стояла на внутренней галерее, а подо мной был огромный зал, или цех в котором велось строительство. Девушки в синих рабочих комбинезонах и серебристых касках управляли какими-то механизмами, мешали раствор, подвозили на машинах кирпичи. Все работали слаженно и даже как-то весело. Я узнала среди них мою одноклассницу Таню. — Таня! — закричала я, пытаясь перекричать шум, — Таня!!! Где здесь выход!!!
Девушка в синем комбинезоне подняла голову и помахала мне рукой в широченной перчатке.
— Таня! Пожалуйста! Подойди ко мне! — заорала я, что было сил.
Таня подошла под самую галерею и, запрокинув голову, спросила: Ты к нам работать?
Я растерялась: Работать? А что вы здесь делаете?
Так ведь это, — Таня обвела рукой стройплощадку, — строим. Я кирпичи подвожу.
— А выход, выход где?
— Да зачем тебе? Давай с нами! — Таня рассмеялась. — Смотри, у меня карта в «Серебряный ларец» 15 процентов. Вообще здесь все неплохо. А у тебя какая скидка в «Ларце »?
— Кажется, 4 процента, — неуверенно произнесла я и вытащила свою карту в супермаркет.
— Чувствуешь разницу! — засмеялась Таня и побежала к прибывшей вагонетке, доверху нагруженной с камнями.
На моей пластиковой карте было написано маленькими серебряными буковками «Приобретая у нас продукты, вы вносите свой вклад в поддержку деятельности радиостанции «Серебряный голос». Как это я раньше не заметила этой надписи!
— Таня! — закричала я, сообразив, что она меня, видимо, не узнала, — помоги мне найти выход!!! Это я, Маша, Матильда из десятого «а»!
И тут вдруг все строительство разом остановилось, как по мановению волшебной палочки, все механизмы лязгнули и замолкли, и все замерли, уставившись на меня.
Почувствовав, что сейчас случится что-то страшное, я опрометью бросилась бежать.
Я бежала, что есть сил какими-то переходами, спотыкалась и один раз чуть не упала, а в другой разбила коленку о выступ, взбиралась по каким-то лестницам. Они то сплетались, то заканчивались так, что пройти было невозможно, пока, я, наконец, не очутилась опять в скрипучем коридоре.
Все происходило в полутьме, перспектива просматривалась очень смутно, но зато я явственно слышала, как впереди шелестят половицы. Словно кто-то идет мне навстречу, или даже вернее, ползет. Что- то тяжелое и страшное, будто гигантская змея или крокодил. В сумраке вдруг неожиданно вспыхнули и повисли, осыпавшись искрами в воздухе, белые и красные огни…
Я в страхе свернула в первую же дверь и очутилась в небольшом зале, похожем на маленькую готическую часовню. Все стены здесь были увешены дипломами в рамочках разной величины.
Подобное я видела в храме одного из итальянских монастырей. На его стене висели в рамочках истории людей, чудесным образом спасшихся или еще что-то чудесным образом обретшие.
И самое потрясающее — на этой стене, среди многих прочих в золоченой рамочке висел самого обычного казенного вида диплом, но я отчего-то увидела именно его, и сразу разглядела на нем имя и фамилию, хотя это практически было невозможно. И этот диплом предназначался мне, как почетному покупателю сети магазинов «Серебряный ларец», поддерживающему своими взносами деятельность радиостанции «Серебряный голос», а значит и Сильберта. Первое что пришло мне в голову — сорвать со стены диплом и разбить, но вдруг оказалось, что он висит высоко, и мне не достать, как я ни тянусь, как ни встаю на цыпочки. Я прыгала и прыгала, в бессилии стуча кулаками по стене, дипломы на стене раскачивались и дребезжали, но не падали, и вдруг я взмыла в воздух, словно пробив головою толщу облаков и, наконец, откинув одеяло, проснулась в собственной кровати!
Как хорошо, что это был всего лишь сон!
Утром по дороге на работу я почти забыла о ночном кошмаре.
Утро было солнечное и яркое, утром все плохие мысли забываются, и жизнь кажется лучше.
Но еще задолго до того, как подойти к башне, я попала в ее густую холодную тень. Невольно я подняла голову, и мне показалось, что башня стала выше!
Внутри рабочие как всегда что-то ремонтировали. Весь пол первого этажа был разобран. На табличке значилось « Работы по реконструкции ведутся строительной компанией АОО «Братство камня» Ямы были оцепленные стойками с бело-красными ленточками, а посреди развороченного холла были проложены мостки.
Как ни аккуратно старалась я перескакивать по проложенным по полу мосткам, но все же попала каблуком в щелку. Пока я вытаскивала сапог, в котловане, обнажившем фундамент, успела заметить здоровенный камень, замурованный в основание здания. Правда, он был весь в цементе, но на нем явно было что-то написано. Я не поленилась вытащить блокнот и буквально зарисовала надпись, высеченную готическим шрифтом на непонятном мне языке. Должно быть, это была историческая находка! Буду потом хвастаться, что стала очевидцем удивительного события!
Я едва-едва добралась до вершины башни, на этот раз, очевидно по случаю ремонта, лифт не работал. Я взбиралась и взбиралась по лестницам, лестницы были то с мраморными ступеньками, покрытыми потертым красным ковром, то скрипучие деревянные, с деревянными полированными перилами, то чугунные с ажурными решетками, к счастью, мне редко приходится подниматься вверх пешком, и я позабыла, какое их здесь многообразие. На одной из бесконечных площадок я наткнулась на бетонные тумбы с керамзитом и пыльными кактусами, которые выглядели совсем так же, как и в моем сне.
— Ну и где же здесь кабинеты Марфы и Алисы? — иронически спросила я себя и шагнула в тускло освещенный коридор. Хотя в него действительно выходила какая-то дверь, к моему разочарованию, она оказалась заперта. С другой стороны, чтобы я делала, действительно обнаружив за ней Марфу? Наверное, вообразила бы, что у меня поехала крыша.
Решив больше не экспериментировать, я вернулась к своему первоначальному маршруту, проще говоря, пошла прямиком к студии, больше никуда не сворачивая.