Когда начинается дождь.
Пролог.
В пустоте зарождаемся. Пустотой вразумляемся. В пустоту возвращаемся. Где же вы, схоронившиеся странники, вечные мыслители, блуждающие в ночи?.. Проходя вдохновенно тропами осуществления, веруете ли вы в Бога, приведшего вас сюда, на окраину галактики, ближе к центру Мироздания? Помните ли вы, Мать свою, давшую Жизнь на веки вечные, вдохнувшую Ее в вас потоками бесконечности энергией Любви и Нежности?
Тишина. Спят, крылатые, богатырским сном в предрассветный час…
А, возрадуемся очищению! Знать, не все ушли в утешение. Поклонимся Матери и Отца почтим, да пойдем искать завершения.
Первая капля.
Когда начинается дождь…
Всегда что-то происходит. Что-то начинается именно во время дождя! Возможно, при иных обстоятельствах, что-то осталось бы незамеченным, слившимся с окружающей явью. Даже липы во время дождя чернее, воздух прозрачнее, небо гуще и оглушительнее…
Нет тени. Замечали? Чисто, свежо, легко дышится.
Когда начинается дождь, сразу становится ясно. Ясно, что жизнь проходит, что будни праздничны, если присмотреться, а праздники будничны, если подумать. Ясно, что в сердце сумерки, а на сердце, - что придется и как получится. Ясно, что нам с этим жить, потому что умирать с этим мы уже научились. Мы обретаем наши истинные лица, ибо маски от дождя приходят в негодность, их приходится менять, а на это не всегда есть время. И начинают ныть старые раны, особенно те, что забылись, в особенности, забылись давно. И, если таковых нет, мы чувствуем себя особенно хорошо во время дождя. Без тени… сожаления.
Он был любящим отцом, порядочным мужем, заботливым сыном … Был любовником, нужным человеком.
Каждый видел Его согласно месту и расписанию жизненного графика, ровно на столько, чтобы оставалось некое пространство для домыслов, мечтаний и надежд, для тонкой, но чрезвычайно плотной дымки иллюзий и чего-то еще, непременно теряющегося в жизни со временем.
Клара.
Они прожили вместе десять лет. Почти десять, почти вместе. Конечно, Его частые командировки и деловые встречи в последние годы заметно участились, но, как Ему казалось, это придавало некий шарм их отношениям, некую «перчинку». Похоже, они оба увлеклись приправами. Горечь достигла предельной концентрации к десятой годовщине свадьбы.
Год, как год, ничем особенным не отличающийся от предыдущих лет совместной жизни. Ездили отдыхать на море, купили машину, продали старую. Планировали начать ремонт в квартире… Дочке шел седьмой год.
- Я приеду поздно. После двенадцати, да. И телефон у меня будет выключен. Не нужно меня отвлекать, звонить и переспрашивать! Ложись спать. Разбужу, если что.
Когда прекратятся эти бесконечные расспросы и допросы с пристрастием!? Работа – дом, дом – работа. Жизнь проходит, спина ноет, нервы расшатаны, а Ниночка так обворожительна по утрам, с маленькой чашечкой кофе на черном подносе… Можно, и без подноса, и без кофе, и без… Боже! Как сложно жить в этом мире!
И вот он, «глас небес»! Загрохотало, раскатисто треща, насыщенное электричеством небо. Желтоватая накипь воздуха, не только ощущалась зрением, но раздражала ноздри каким-то удушливым щекотанием. Раскат, еще раскат, и где-то справа уже проглядывают первые всполохи, несущейся в вечернем небе грозы. Треск, рокот, почти что рык! Первые крупные капли падают на щеки тяжело и отвратительно откровенно, точно пощечины глубоко оскорбленной женщины.
- Это не-вы-но-си-мо!! – Он кричит вверх, обращаясь неизвестно к кому, наивно пытаясь перекричать ответный грохот. Он бежит, перескакивая лужи, еще не подсохшие после прошлого дождя, но быстро обновляемые нынешним, высоко закидывая ноги, точно преодолевая дистанцию по бегу с препятствиями, уже не всегда попадая дорогими ботинками мимо луж, но и не обращая на это особого внимания. К черту зонт! Пусть волосы, пропитанные дождем, моментально завьются в кольца, как у гламурной девицы и ни какие попытки вернуть им ровность и гладкость не увенчаются сегодня успехом, - что с того! Плевать. Метро близко, а в его спасительной теперь давке найдется время подумать обо всем. Подумать и взвесить.
Ниночка.
Да, сюжет банальный до безобразия: молоденькая сотрудница из соседнего отдела, секретарша Петра Олеговича. Свежая, точно персик, с глазами серны, роскошным бюстом, хлипко удерживаемом верхней пуговкой тонкой блузы, неотягощенная бременем замужества, далекая от мысли познать все его прелести и нюансы. Две-три реплики, парочка ни к чему не обязывающих комплиментов, празднование Нового Года в непринужденной рабочей обстановке, и вот уже совместные обеды за столиком у окна в кафе, провожания до метро после работы и чашечка кофе по утрам… В той же рабочей обстановке.
Работа теперь кажется более разнообразной, с легким привкусом интрижки, тонким запахом приключения. Замечания подчиненным звучат с меньшей долей критики, а дома… Дома, похоже, тоже дела пошли на поправку: чаще зажигаются улыбки «чеширского кота», и если огонек тревожности иногда мелькает в глазах жены, то только чтобы погаснуть в Его очередном комплименте по поводу ужина.
Но то, что начинается, минимум требует продолжения, а загадка продолжения заключается в том, что человеку в нынешней фазе развития мало продолжать начатое, ему хочется расширить и углубить поле деятельности, т.е. минимум пройти по максимуму. Такая метаморфоза.
Ниночка мила. Возможно, она бывает другой, но с Ним она мила и очаровательна. Ее глазами Он видит себя более привлекательным: немного уставшим от однообразия семейной жизни и бытовых проблем, несколько раздраженным от возложенной на него профессиональной ответственности и, особенно, непонимания со стороны жены и ее полного нежелания войти в его положение. Однако, Он терпелив и внимателен по отношению к семейным проблемам, Его старание заслуживает уважения и более сердечного отношения домочадцев. Им прилагаются огромные усилия для сохранения мира и спокойствия в семейной жизни. Какие именно? Заработанные деньги отдаются жене (заначка не в счет), дочка в выходные наслаждается обществом отца в детском парке, в кино или у общих знакомых на вечеринке. Он не скупится на подарки для своих женщин. На комплименты Он тоже не скупится. Поездки по магазинам, чаепития у тещи и утомительно-задушевные беседы с тестем принимаются им безропотно и миролюбиво.
Все выше перечисленное, увы, не спасает от катаклизмов жизнь семьи. Ему выказывают недовольство, критикуют за частые опоздания и отсутствие должного рвения к проведению совместных выходных без каких-либо поездок в отдельности. Есть столько зацепок и зацепочек в этой щетинистой суетящейся повседневности, что проскользнуть не зацепленным ими крайне сложно!
С Ниночкой намного проще. Она улыбается всему происходящему: повышенной премии, хмурому выражению лица Петра Олеговича, сломанному каблуку и просроченным вафлям, тридцати градусной жаре и дождю… И что особенно приятно, она улыбается Ему. И каждое утро начинается только с этой улыбки.
В каком-то из карманов ощущается легкая вибрация, и знакомая мелодия долго звучит, пробиваясь сквозь шум толпы, перемещающейся по перрону.
- Здравствуй! Что-то случилось? – Он жарко дышит в трубку, не зная, чем так взволнован.
- Здравствуй. – Ее голос вкрадчиво музыкален. – Жуткая гроза. Обещали ураган по радио… - Слова замедляются, звуча извиняющимся, почти просящим тоном. - Я ужасно боюсь грозы… Нет, я понимаю что это смешно, может быть, даже дико! Но я сегодня совсем одна, а к соседям пойти как-то стыдно… Глупо звучит, конечно…
- Почему же!? Нормальное явление. Некоторые собак бояться или в лифте ночью ездить…
- Да, бывает. Ты не мог бы… зайти ненадолго. Если ты, конечно, еще в дороге, то есть не приехал домой.
Ему кажется, что Он видит, как вспыхивают румянцем эти детские щеки, немного пухлые, но похоже чрезвычайно мягкие на ощупь.
- Да. Пожалуй, смогу подъехать. – Секунду колеблясь, соглашается Он. – Какой адрес, уточни, пожалуйста…
Совсем рядом, какое совпадение! Ничто не случайно в этом мире. Ни порывы ветра, хлещущие Его по лицу, ни трое такси, проехавших мимо, ни торчащий из асфальта кусок арматуры, едва не распоровший ногу, словно метнувший Его в сторону нужного подъезда…
Все имеет свой смысл. И зажженные свечи на кухонном столе, и, нашедшаяся по случаю, бутылка красного чилийского вина.
Мама.
- Похоже, в последнее время ты не очень-то торопишься домой…
- Мама! К чему это трагическое выражение на лице? Ты сгущаешь краски. - Он разливает цветочный чай и подвигает поближе ее любимые шоколадные вафли. – Я не люблю конфликтов, и всегда стараюсь сгладить ситуацию.
- Убегая из дома? Оригинальная тактика. – Женщина хмурит брови, но в тоне голоса не чувствуется резкости и отчуждения. Она делает несколько глотков, берет угощение. – Возможно, есть лучшее решение этой проблемы, как ты считаешь?
- Возможно. – Он старается улыбаться, быть непринужденным, но чаще смотрит в чашку, чем в глаза матери.
- Это ваша жизнь и вам решать, как ее проживать, но ребенку абсолютно необязательно быть замешанным во все это.
- Мама! Во что замешанным?! – Вспыхивает Он. – Люди иногда ссорятся, ругаются. Бывает, что они обижают друг друга, и даже не понимают этого. Всякое бывает в жизни. Это не повод строить какие-либо доводы в адрес кого бы то ни было, согласись.
- Соглашусь, мой дорогой. И я ни в чем тебя не обвиняю, заметь. Просто, я давно живу на свете. Видела всякое… Матери всегда хочется счастья своему ребенку, того, что не хватало ей в жизни самой. Возможно, наедине друг с другом, - вы два милых голубка, но то, что я вижу между тобой и Кларой, не назовешь безоблачным счастьем. Просто счастьем не назовешь, с моей точки зрения. Я не часто вмешиваюсь в ваши отношения и не люблю делать этого вообще, но иногда стоит подать знак… На всякий случай.
- Мама, твоя совесть может быть спокойна…
- Не о моей совести идет сейчас речь, а о твоей жизни! – перебивает она несколько резко. – Я не буду больше заводить об этом речь, но прошу тебя, подумай, прежде чем решишь как-то менять что-либо в своей жизни. Я тебя люблю. И я очень люблю Аленку. У меня больше нет внуков, мой дорогой. Я не всегда понимаю точку зрения Клары и не всегда одобряю ее поступки, но она замечательная мать своему ребенку, порядочная жена, как я это понимаю, и гостеприимная хозяйка.
- Мама. Прекрасно понимаю то, что ты пытаешься мне сказать. – Примирительно продолжает Он. – Я тоже тебя люблю, и ты знаешь, что это не просто слова. Думаю, ты не раз могла убедиться в искренности сказанного.
Она улыбается нежно, по-матерински, качая головой в знак согласия.
- Клара – замечательный человек. Но иногда… В жизни всегда есть место празднику! Правда, мы часто оказываемся в совершенно другом месте в этот момент и совсем не с теми людьми, с которыми предполагали. Мы разные, мама. Часто не можем найти общего языка, не замечаем, что происходит с каждым из нас. - Он допивает почти остывший чай, не притронувшись к сладкому.
- И тем не менее. Мы понимаем многое, лишь потеряв это многое. И зачастую вернуть не так-то просто. Не возможно иногда.
- Поговорим о другом, мама. – В Его взгляде и просьба, и предложение, не терпящее возражений. Скорее, Он замолчит вовсе, чем вернется к начатой теме. Она понимает это и начинает рассказывать последние новости своей одинокой, но не безрадостной жизни.
Он подливает чай, внимательно слушает, комментируя некоторые фразы, но мысленно к чему-то возвращается вновь и вновь, словно забываясь на мгновение, проваливаясь в другую реальность.
Клара.
Растрепанные волосы по утрам, в лучшем случае, перехвачены яркой резинкой, снятой с дочкиной куклы.
По вечерам Она долго лежит в ванне с очередной книгой, ложится спать сразу же, не расчесываясь, и на утро волосы невозможно собрать в более или менее приличную прическу. Но Ее это мало беспокоит.
Она любит свободную одежду и спортивный стиль, крепкий кофе и бесшабашную езду. Рождение дочери мало повлияло на любимые привычки. Она стала чаще улыбаться одна, и вся недорастраченная нежность обрушилась на ребенка.
Она не любила работу так же, как осенние дожди: сколько не пытайся спрятаться под зонтом, все равно ноги промочишь.
Мужа любила. Но как-то вяло, часто сомневаясь: любовь ли это? Годы шли, а что-то самое главное оставалось недосказанным. Оно уже перезрело самое себя и начало гнить, так и не дав возможности насладиться сладчайшим вкусом, нежнейшим ароматом, легкой дурманящей усладой…
Первые, ранние морщины от долгих раздумий придавали выражению лица некую печаль. Быть может, кто-то воспринимал ее как укор и, по возможности, старался избегать взгляда этих огромных синих глаз.
- Ты все еще ждешь своего Принца? – смеется подруга. С ее списком любовников можно позволить себе подобный смех. – Жди активнее: не пропускай Случая!
- Ха-ха-ха! Мне надоели твои глупые советы. – Невесело отвечает женщина.
- Помню, помню. Ее Величество не разменивается по мелочам!
- Дурочка! У Ее Величества есть Его Величество…
- Да-а… Каменный Гость. Или нет, - тень… отца Гамлета. Еще не забыла, как он выглядит? А то перепутаешь в темноте с кем-нибудь.
- Очень смешно. – Сердито фыркает Она.
- Это грустно уже, а не смешно. Может, тебе прическу поменять?
- А может, два нижних ребра вынуть, или ноги нарастить?!
- Не сердись. – Добродушно и ласково отвечает подруга. – Для меня – ты всегда прекрасна. Только у мужчин иное восприятие действительности. Они более двухмерные.
- Не все.
- В ближайшем окружении – только такие. Все так плохо? – в голосе подруги чувствуется искренняя тревога.
- Куда уж лучше! – Мы почти не ругаемся теперь. Потому что, видимся практически только по выходным. Не успеваем, наверное. – Ей не хочется об этом говорить. Совсем. И Она устала об этом молчать. Ужасно. – Свекровь забрала Аленку на выходные, а Он уехал на рыбалку с ребятами. Приезжай! А то я с ума сойду от раздумий.
Слышно, как на том конце чиркнула зажигалка, и после долгой затяжки доносится близкое и родное:
- Приеду. Жди.
Вторая капля.
Кажется, что так будет всегда. Иногда кажется, - что это никогда не кончится. Иногда, - что будет длится вечность. Все зависит от того, в какое состояние попадаешь и в какой момент времени осознаешь происходящее.
Но вот начинается дождь, и все становится на свои места. Все, что мучило и терзало тебя на протяжении последних месяцев, лет, поднимается с глубины на поверхность и заливает, заслоняет происходящее вокруг. Промокшая и промерзшая до костей, со слипшимися, мокрыми волосами, похожими неизвестно на что, посиневшими ногтями, давно не знавшими маникюра, в заляпанных брюках и сумками в обеих руках, ты торопишься на автобус, заполненный такими же мокрыми, холодными людьми.
Во всех движениях и позах чувствуется тобой скованность, глупая неуместность. Хотя, ты прекрасно понимаешь, что дождь здесь ни при чем, ни при чем здесь и многое другое… Просто, ты разучилась улыбаться. Давно. И, к сожалению, незаметно для себя. А поправить, подсказать, похоже, было некому. Возможно, ты даже не осознавала того, что твой внутренний свет померк и помутнел. Но ты продолжала жить и верить, что это временно, и что-то изменится, в конце концов. А должна была измениться именно ты. И даже не «должна», а непременно изменилась бы, если понимала, что с тобой происходит.
Как быстро запотевают окна во время дождя… А тебе казалось, что так будет вечно.
Олег.
Он старше на три года. У Нее два диплома о высшем образовании, у Него образование неполное высшее. Почти все книги библиотеки покупала Она, выискивая их везде, куда бы они ни приезжали. Его стараниями собрана коллекция дорогих моделей машинок, и четыре большие хрустальные пивные кружки.
Он умеет зарабатывать деньги и договариваться с людьми, Она – грамотно тратить заработанное, и превосходно готовит шашлык. У Него своя закусочная, хотя Он продолжает работать на государственной службе. У Нее два аборта и работа по специальности, на которую устроилась тогда временно и, как считала, удачно.
Дочь очень похожа на отца, но только внешне. Присказки у нее мамины. Она любит отца, но больше общается с матерью, хотя какие-то вещи говорит только Ему.
Она заходит домой, скидывая кроссовки, точно акробат, балансируя с сумками на одной ноге.
- Привет! – Он подходит, забирает сумки из рук, целует, еле касаясь губами щеки. – Мы уже дома.
- Сюрприз. Не ожидала, но приятно. – Она улыбается совсем светло, как в детстве.
- Мам, я рисую! – Доносится из кухни дочкин голос. – Уроки сделали с папой. Ты мороженое купила?!
- Да. – Она заходит на кухню, целует дочь в макушку нежно, точно икону. – Молодцы. И чайник поставили?!
- И хлеб порезали. – Слышится из зала довольный голос мужа.
- Значит, скоро будем ужинать.- Заключает Она, разбирая сумки и убирая продукты в холодильник.
Аленка.
- Мам. Вот, я засыпаю, папы нет, просыпаюсь – тоже нет. Может, он вообще дома не ночует?
- Ночует, ночует. – Она поправляет одеяло, гладит дочь по волосам.
- А ты точно видела, что ночует? – не унимается Аленка.
- Точно.
- Хорошо тебе… А мне опять выходные ждать, чтобы на него посмотреть.
Дочка поворачивается к стенке, обнимая любимого кота, долго устраивается удобнее на подушке и, вскоре, засыпает еще мирным, тихим детским сном.
У Нее щемит сердце. Подобные разговоры происходят довольно часто, но ситуация не меняется: Она оправдывает мужа в глазах дочери все реже в последнее время, чаще молчит и печально улыбается. Что можно сказать шестилетнему ребенку в данной ситуации?! Любому ребенку, в любом возрасте не допустимо врать, ибо правда, какой бы резкой она ни была, способна сохранить его доверие к вам, а ложь, самая невинная, самая на ваш взгляд безобидная, - убьет это доверие, убьет в нем саму веру в людей…
- Ты опять поздно. Неужели нет ни единой возможности приезжать пораньше? – Она сидит на кухне, переключая программы механически, даже не вслушиваясь в доносящуюся речь.
- Давай не будем. – Он наливает кипяток в чашку, заваривая крепкий чай. – Мне еще бумаги просматривать. Между нами постоянно что-то происходит, какие-то разговоры…
- По-моему, между нами в последнее время как раз многого не происходит! – Она резко кладет пульт на стол, пытаясь сдерживать нахлынувшие эмоции. Горло першит, ком невысказанных чувств перекрывает дыхание, Ей становится трудно дышать, но Она продолжает говорить тихим шипящим голосом. - Между нами уже давно многого не происходит… И твоя дочь скучает по тебе. Ей не хватает общения с отцом.
- И я скучаю по ней, и мне не хватает ее тоже. Но я работаю! – Он скручивает в трубочку очередной блинчик и макает в сгущенное молоко.
- Твое «Я работаю!» стало похоже на мантру. На заклинание ото всех житейских проблем. Есть работа, нечто значимое и главенствующее надо всем, и есть все прочее, менее важное и существенное. Она ребенок. Сейчас ей нужен живой отец, а не светлый образ. Потом, когда тебе захочется с ней пообщаться, уже ей будет не до тебя! А мне нужен муж и мужчина, а не… - Она не договаривает. Как-то вдруг наваливается чувство опустошенности, вязкой заторможенности и, наверное, безысходности… Они говорили об этом множество раз… в последнее время. Но разве это что-то меняет!
Муж молчит. Возможно, Он не знает, что возразить, или Его, просто, не интересует «повестка дня». Возможно, Он даже не слышал Ее слов.
- Наверное, мы оба устали. – Доедая блин, произносит, наконец, Он. Похоже, Его спокойствие напускное, фальшивое. Слишком тщательно пережевывается пища, а чай пьется маленькими глоточками, не смотря на то, что он не горячий.
- От чего? – Она не продолжает расспросов, не давая ему шанса спрятаться за очередной репликой, зацепиться за промелькнувшую нотку в голосе.
Мужчина долго молчит. Женщина не прерывает тишины ни единым движением. Едва ли Она ждет ответа. В этом молчании слышаться вопросы задаваемые самой себе.
Мариша.
- На все вопросы существуют ответы. Хочешь ли ты их знать, вот с чем обычно возникают проблемы. – Подруга докуривала очередную сигарету.
- Ты смолишь, как паровоз! – Она возмущенно морщилась, стараясь не вдыхать горьковатый дым дорогих сигарет.
- Нет ничего, и никого, заметь, совершенного в этом мире. Слушай! Ну, заведи ты любовника! Да, послушай, потом возмущаться будешь. Главное, мир и покой в семье, правильно? Вы оба довольны, - ребенок счастлив, мамы спокойны. Полоса у вас такая жизненная. Не надо до садомазохизма опускаться.
- А если не полоса, если вся жизнь наперекосяк… - Они заходят в подъезд и слезы уже льются по щекам безостановочно. Соленые, жгучие слезы разочарованной сильной женщины.
Подруга молчит, пока они поднимаются в лифте, проходят в квартиру. Слова лишние. Она достает из сумки бутылку любимого шампанского, ежевику, сыр и засахаренные фрукты. Наливает фужеры до половины: вечер будет долгим.
- Клара, держи платок, не пачкай полотенце, - за нас. Мы красивые, мудрые, молодые и непредсказуемые! – Выпивает напиток и наливает сразу еще. Мешает соломинкой содержимое бокала, чтобы выдохлись пузырьки. – Улыбайся, Клара. Сначала тяжело, потом вживаешься в роль и уже не важно, как оно снаружи, потому что внутри праздник. Изнутри, да во вне, понимаешь? Целая наука.
Она пьет шампанское глоточками, как елей и улыбается в пустоту. Из другой пустоты внутри себя:
- «Никогда не говори никогда». Неужели нельзя что-то изменить?! Ведь есть же какой-то выход, который бы устраивал всех и все расставлял на свои места!?
- Есть! Радоваться тому, что живешь, дышишь, что видишь солнце, что идет дождь… Радоваться тому, что ты еще здесь и у тебя есть возможность быть и действовать, а не пребывать в пустоте созерцания.
- Что же мы тогда такие несчастные ходим по земле?! Мотает нас по любовникам, работу мы меняем, семьи. Чего нам не радуется?! – Она спрашивает не подругу, не саму себя. И спрашивает ли вообще, не знает.
- Слепые, глупые. Не разумные еще.
Они молча пьют шампанское, не спеша. Словно гурманы, смакуя каждый глоток, словно совершая некий таинственный ритуал, известный издавна каждой женщине.
Аленка.
Они едут с занятий. Можно не торопиться, потому что теперь у Нее больше свободного времени, которое можно посвятить общению с дочерью и самой себе. Новое место работы позволяет получать те же деньги, что и прежнее, но с меньшими затратами. Ей нравиться быть с дочерью, смотреть на нее, когда она увлеченно рисует, лепит или выводит первые буквы детским неровным еще почерком. Нравится возить ее на занятия, ждать и на обратном пути заезжать в магазин, покупая что-то вкусное к чаю.
Очередная пробка на сыром, покрытом лужами шоссе, не способна испортить им настроение. Дочка рисует на запотевшем стекле причудливые узоры из своих фантазий. В какой-то момент она стирает их все своей маленькой ладошкой и, восхищенно вглядываясь в окно на сырые стволы деревьев, на редких птиц и серую тучность неба, восклицает искренне зачарованно:
- Какая красота! А я и не замечала - какая красота вокруг!
И в этот момент Она понимает особенно отчетливо, что в жизни не бывает пустоты, ибо истинная любовь заполняет пространство безраздельно, тотально и неотвратимо. И пришедшие после нас более мудры, более вдохновенны, и нам мало ждать и верить в их чистоту, нам необходимо быть готовыми к встрече с ними.
Она улыбается и произносит с чувством, которого не испытывала довольно долго в этой жизни:
- Да. Правда, красиво.
Третья капля.
Как быстро бежит время! В этом его чарующая прелесть и непременная печаль сожаления, которая растет с годами неизлечимо быстро, если вовремя не совершить некий сознательный прорыв, позволяющий видеть жизнь именно такой, каковой она является, а не желаема для нас.
Еще вчера вы ругали политиков, выступающих по телевизору с какими-либо речами, обращенными к широкому кругу слушателей, - сегодня, вы улыбаетесь, глядя на людей, пытающихся установить диалог с экранным изображением тех же персонажей, путем активной жестикуляции и ярких выражений.
Вам кажется, что вы постигли законы жизни и наполнились мудростью прожитых лет, но при этом нисколько не поумнели и тем более не научились предугадывать свои эмоциональные состояния, которые могут возникнуть, если удар молнии окажется чуточку мощнее того, что вы позволяли себе представить. Когда кажешься себе мудрее старой жабы, но при этом дрожишь от любого шелеста, напоминающего об опасности.
Олег.
Очень скоро Ей исполнится шестьдесят. И, если не брать в расчет тонкие морщинки, покрывающие мелкой сеточкой лицо, шею, кожу на запястьях и груди, эту миниатюрную женщину не сразу признаешь бабушкой. Морщинки вокруг глаз остаются на прежнем месте, похоже, даже во сне. В легкой походке угадать возраст очень не просто, ибо походка эта не вымучена долгими тренингами, а гармонично созвучна духу ее обладательницы.
- Если бы все женщины, доживая до твоих лет, оставались такими же живыми и интересными, мама! – Он смотрел влюбленными глазами как Она, с детства знакомыми движениями, наливает горячий, еще дымящий рассольник.
- Знаешь, дорогой, не будь ты моим сыном, я бы сочла подобный комплимент за оскорбление. Я еще достаточно не плохо держусь, а может, и выгляжу. – Она улыбается, наливая себе суп и садясь напротив сына. – И подобная влюбленность в собственную мать не приводит к хорошим результатам.
- Как видишь, моя жена не является твоей, даже отдаленной, копией. Я работал над собой в этом вопросе довольно тщательно, и думаю, ловушки подобного рода мне не грозят. – Как Он любит этот наваристый густой рассольник, приготовленный матерью! Никто не умеет готовить его так, как Она. В нем чувствуется Ее присутствие, возможно, уловимое им одним. Хотя Аленке рассольник у бабушки тоже очень нравится.
- Во-первых, она достаточно молода, а люди меняются с возрастом иногда до неузнаваемости, во-вторых, - я не устаю это повторять, - Клара превосходно готовит. Особенно ей удаются блинчики.
- Спорить не буду. Но вот меняемся ли мы с возрастом или просто дозреваем, так сказать, раскрываемся во всей потенциально заложенной в нас красе, иногда своеобразной, - это вопрос.
- Знаешь, Олег, так или иначе мы привыкаем к тому, что видим каждый день, оно становится само собой разумеющимся. А это самое страшное. Ибо новизна, зачастую привлекательна только тем, что просто элементарно отличается от того привычного, с чем мы уже смирились в своей жизни. Она ярче, резче, ощутимее на вкус лишь потому, что в сравнении с повседневностью, выступает в роли праздника. Натуральный хлеб несравнимо лучше и полезнее субтильных булочек в яркой упаковке, напичканных многообразными начинками, но ты ешь его каждый день, не придавая его значимости в твоей жизни особого внимания, а булочки покупаешь в особых случаях, побаловать себя, осознанно осуществляя выбор. Хлеб – бессознательная привычка, тебя так учили в детстве, юности, -ты привык его есть. Но попробуй относится к нему также, как к булочкам, и увидишь изменения. Он каждый день разный, на вкус, на запах, на цвет. И в разном настроении и состоянии ты по-разному его воспринимаешь. Хочешь добавки?
- Пожалуй, да.
Клара.
- Наверное, я никогда не привыкну к твоему стилю вождения, Кларочка. Слишком он для меня интенсивен. - Она выходила из машины, поправляя шляпку.
- Что же вы не попросили ехать помедленнее, Софья Павловна? Я забываюсь за рулем, и, по привычке, набираю скорость. - Сноха улыбалась открытой, немного застенчивой улыбкой провинившейся школьницы.
- Ты за рулем, тебе и решать с какой скоростью ехать. Я пассажир, мое дело сидеть тихо и не мешать водителю.
- Вас не Олег случайно обучал правилам поведения в машине?
- Очень на него похоже?
- Есть определенное сходство. Незначительное, но есть.
- Да, это его инструктаж.
Обе женщины задорно смеялись, словно давние приятельницы над хорошим анекдотом.
- Олег сегодня поздно приедет? Не говорил? – Она старается сохранять беззаботный тон разговора, но по лицу собеседницы проскальзывает еле заметная тень беспокойства.
- Обычно, он рано не приезжает. Говорит, работы много. Бухгалтерия, бумаги…
- Значит, много, раз говорит. – Женщина осторожно, дружелюбно улыбается, пытаясь скрыть подступающее волнение при мысли о возможности продолжения разговора в прежнем ключе, и добавляет еще мягче и несколько тише. - Это не может долго продолжаться. Все проходит. И это тоже.
- И мне хочется думать подобным образом, но иногда … это трудно. – Она опускает глаза и, несколько напускным оживленным тоном, добавляет. – Через пятнадцать минут занятие закончится. Я заберу Аленку в воскресенье, часов в шесть. Если что, звоните.
- Обязательно, Кларочка. Не беспокойся. Все будет хорошо.
- Я тоже так думаю.
Она захлопывает дверцу и задумчиво смотрит вслед удаляющемуся автомобилю. Несколько минут спустя, он легко скрывается в толпе машин, проворно меняя месторасположение, быстро переходя с одной полосы на другую. Так же легко и не заметно, мы иногда теряем из виду не только события, произошедшие в нашей жизни, но и людей имеющих место в ней быть. Она старается не думать об этом, торопясь к дверям детской студии и предвкушая двухдневное, всегда долгожданное общение с внучкой, приносящее Ей столько приятных минут и воспоминаний.
Аленка.
- Бабушка, мы не будем чистить зубы! И в ванне я буду сидеть долго! – Девочка доедала пирог, запивая остатками чая, болтая ногами и ерзая на стуле. Ей не сиделось на месте ни минуты, к тому же она не прекращала попыток делать несколько дел одновременно.
- Конечно, не будем! Когда мама приедет, то увидит маленького лягушонка, у которого кожа вся сморщилась от воды, а изо рта пахнет, как из мусорного ведра и на зубах сидят кусочки пирога.
- Не сидят, не сидят! Я их чаем смыла. – Она ставит чашку с блюдцем в раковину и бежит в ванную комнату, где бабушка уже наливает воду для купания.
- Завтра выходной, могу купаться сколько захочу! Налей мне побольше пены, я пошла раздеваться. – Весело напевая недавно разученную песенку, внучка бежит в комнату снимать одежду и захватить несколько любимых игрушек.
Пока девочка сидит в ванне, женщина моет посуду, слушая доносящийся тоненький голосок.
Она уже собирается идти уговаривать внучку выбираться из ванной, как в комнате раздается телефонный звонок.
- Лидочка! Как у тебя дела? Я уже было собиралась звонить тебе сама. – Женщина улыбается, слушая ответ, и качает головой. – Все-таки, я старшая сестра, кому как не мне проявлять беспокойство.
Выслушивая рассказ собеседницы, она сквозь щелку присматривает за внучкой.
- Давай встретимся завтра в парке, погуляешь с нами. Да, Аленка у меня. Передам. Значит, договорились, завтра в десять часов на скамеечке.
Лидочка.
- Не стоит все драматизировать! Гораздо больше вокруг комичного нежели трагичного, если смотреть на многие вещи несколько выше, чем с земного уровня. Не случайно Оноре де Бальзак назвал свой великолепный роман именно «Человеческая комедия». – Женщина улыбается светло и свободно, точно добрая фея из сказки. – Жизнь не театр, и лишние мизансцены в ней ни к чему. Я понимаю, у меня никогда не было своих детей, да, и вряд ли уже будут, не говоря о внуках. Легко рассуждать со стороны … Но я не рассуждаю, а вполне конкретно пытаюсь донести до тебя одну важную, на мой взгляд, мысль: предоставь событиям возможность развиваться так, как они развиваются. Свое слово ты уже сказала, в прямой или косвенной форме, а лучшее подтверждение слов – это действие, поступки.
- Как это все не просто! – Она грустно смотрит на сестру, уже не молодую, но все еще привлекательную женщину. – Когда мы расходились с Николаем, у меня не было времени даже подумать над тем, что же действительно происходит. Он уехал и больше не подавал ни каких признаков жизни. Словно, наших совместно прожитых лет и не было, а сын, родившийся в это время, не имел к нему ни малейшего отношения.
- Не вини себя, милая. У тебя вырос прекрасный сын. И растет замечательная внучка, которая любит свою бабушку. Правда, Аленка? – Она обращается к подбегающей девочке, продолжая задорным громким голосом. – Ты уже придумала, какие подарки попросить у Деда Мороза?
- Баба Лида, ты что! Новый Год еще не скоро. – Девочка смеется, корча рожицы.
- Так пока письмо дойдет, сколько времени пройдет!
- Баба Софа, баба Лида, что не знает, что сейчас все компьютер делает, даже письма пишет? Ты ей расскажи, у тебя же есть компьютер.
- Зови ее к нам чай пить: сама расскажешь, и покажешь, как письма Деду Морозу теперь писать надо.
- Чай пить позову, а письмо писать не буду. Вы шутите. Лучше пойду с ребятами еще поиграю. - Она убегает в центр площадки, где ее дожидаются несколько мальчиков и девочек приблизительно того же возраста.
- Софьюшка! Не мучай себя. Мало ли что случается в семейной жизни. Твои тревожные мысли никому не идут на пользу, в первую очередь тебе самой. К тому же не забывай, что дети очень восприимчивы к переживаниям близких людей. Будь мудрой и … любящей. Остальное предоставь решать судьбе. Как бы то ни было, Клара не может обвинить тебя в плохом к ней отношении.
- Что ты, Лида! Уверена, ей такое и в голову не придет.
- Значит, вы обе – мудрые женщины, которые непременно найдут мудрое решение, чтобы разрешить все возникающие в их жизни проблемы. – Она обнимает сестру, улыбаясь так же светло, как несколько минут назад, когда к ним подбегала маленькая девочка …
Четвертая капля.
И почему наличие дождя непременное сопровождение плохого настроения?! Когда и так все валится их рук, колготки рвутся, троллейбус уезжает, начальник нервный и злой из-за тяжелого похмелья, после работы, выходя на улицу и попадая под холодный затяжной дождь, вспоминаешь, что забыла зонт. То ли, весь день готовил тебя к вечернему дождю, то ли, дождь решил поддержать событийный ряд достойно, - не известно. Ты идешь по лужам в замшевых туфлях и улыбаешься прохожим, точно снимаешься для ролика, рекламирующего какое-либо чистящее средство. Ты привыкла улыбаться всему происходящему, - элементарная мимика, - даже если в душе не то, что кошки скребутся, гиены завывают.
Заходишь в магазин, за пельменями на ужин для себя любимой и домой. Мать уже ушла в смену, брат где-то, но не дома, отец в легком подпитии декламирует Блока, пока ты ставишь кипяток в кастрюльке, и радостно сообщает, что раньше он понимал эти строки совсем иначе, что он наконец-то дорос до переосмысления своих жизненных позиций.
- Поужинаешь со мной, пап?
- С превеликим удовольствием, моя прелесть! Нам так многое нужно с тобой обсудить …
- Конечно, пап. – Улыбаешься ты и, закинув пельмени в кастрюльку, скрываешься в душе. – Не забудь помешивать, а то слипнуться как в прошлый раз.
- Прелесть моя, ты сомневаешься в отце?
Она уже ни в чем не сомневается и ни на что не надеется. Единственно приятные мысли на сегодня связаны с Олегом. Да, с таким мужчиной можно бесконечно обсуждать «переосмысление жизненных позиций», декламировать все что угодно, лишь бы он был рядом, очень близко. Как можно дольше.
Кажется, он женат. Но разве Она не достойна кусочка счастья, в виде встречи с мужчиной, который может взвалить на себя жизненные проблемы, оберегать и защищать от разочарований милую, хрупкую девушку с детской улыбкой на лице? Она готова улыбаться с утра до вечера и с вечера до утра, лишь бы их взаимоотношения не закончились, а продолжали расцветать все новыми красками!
- Ласточка моя, по-моему, они уже сварились. Тебе накладывать? – Голос отца прерывает ее приятные размышления.
- Да, пап. Со сметаной.
- А ты купила? – Доносится из кухни досадный вопрос.
- Кроме меня это никто сделать не мог? Женя, например.
- Он с утра дома не появлялся, доченька.
- Понятно. Будем есть с майонезом. Накладывай, иду уже.
Олег.
Они сидят за столиком в кафе. Она кокетливо снимает ложечкой шоколадную стружку с мороженого и с аппетитом отправляет в рот. Он с удовольствием пьет кофе-мокко, заедая блинчиками с маком.
- Пора торопиться, - говорит она, мельком глядя на часы, – а так не хочется!
- Работать? – полушутя полу игриво спрашивает он.
- Оставлять это уютное местечко и такого приятного компаньона.
- Но компаньон проследует за Вами, сударыня. Ему, ведь, тоже надо торопиться на работу, свершать трудовые подвиги.
- Будте добры! – обращается девушка к проходящему мимо столика официанту. – Счет, пожалуйста.
- Я заплачу.
- Давай хотя бы пополам.
- Не нужно. Считай, что я тебя пригласил.
- Это так приятно… В следующий раз я тебя приглашаю, хорошо?
- Договорились. – Он оставляет щедрые чаевые, и они, непринужденно беседуя, направляются в здание учреждения.
- Олег. Отец принес два билета в театр, на тот самый спектакль, - помнишь, мы говорили о нем недавно, - для нас с братом, а он не сможет пойти, потому что сдает «хвосты» за прошлую сессию. Жаль, если билеты пропадут. – Она смотрит ему прямо в глаза и очаровательно смущенная улыбка скользит по Ее губам. – Ты хотел бы его посмотреть? Сегодня премьера, будет интересно…
- Вообще-то, хотел пораньше приехать домой сегодня. С дочкой в последнее время вижусь редко, приезжаю, она уже спит… - Он несколько неуверенно пытается найти убедительные аргументы, точно оправдывая свои стремления.
- Дети – это святое. Премьер еще будет немало. Начало в семь, ты, конечно, не успеешь домой до девяти… - Она по-прежнему очаровательно улыбается, глядя на Него.
- Хотя, возможно, Леночка еще не будет спать в это время… - Мужчина все еще пытается сопротивляться чарам нежного голоса, но уже, похоже, чисто внешне. Он понимает это, и внутренне принятое решение имеет для Него куда более приятные перспективы.
- До семи есть время. Может, сходим в кафе перекусить, я тебе должна, помнишь? – Она убирает в сумочку флакон перламутрового блеска.
- Я не настаиваю на возвращении долга…
- Я настаиваю. Очень есть хочется! – Она заразительно кокетливо смеется.
Он проглотил эту примитивную наживку, отлично осознавая, что это не легкий невинный флирт, не дружеская любезность. Но почему собственно, Он должен перед кем-то отчитываться в своих поступках, в своих действиях, когда Ему достаточно лет, чтобы жить своим умом, и достаточно ума, чтобы зарабатывать приличные деньги и тратить их как Ему нравиться!
В этой зажигательной игре, было давно забытое, но прекрасно знакомое, чувство остроты момента. Когда любая безобидная реплика способна привнести в отношения целый феерверг эмоций, по большей части приятных. И жуткая потребность возобновить, повторить эти состояния, с годами бледнеющие, стирающиеся монотонностью будней, мыслей, ощущений в никуда, не давала покоя, возможности взвесить, переоценить нахлынувшую волну желания.
Они направлялись к двери театра, взявшись за руки, точно влюбленные подростки, неприлично смеясь в полный голос над простыми знакомыми шутками. И кто может поручится, что в этот момент они не были счастливы?..
Женя.
- Ну, не будь ты такой дурой, в конце концов!! – Брат стоял напротив нее, облокотившись о стол, живо жестикулируя руками и пытаясь убедить сестру в своей правоте. – У него семья, ребенок, приличный заработок. Зачем ему ломать привычный уклад жизни, ради того, чтобы начинать все сначала и прийти в будущем к тому же самому, но в несколько ином варианте?!
- А если мы встретились неслучайно? Если это наш шанс?
- Твой – возможно, но ему-то это зачем? С тобой, с другой ли… Просто, однажды становиться скучно жить, все надоедает, приедается. Хочется новых ощущений, каких-то перемен… Тебе ли это объяснять?
- Ты жуткий циничный человек. Ты моложе меня, а рассуждаешь как старик, проживший целую жизнь. – Она разочарованно, встряхнула руками.
- Наличие ума не оправдывается прожитыми годами. И яркое тому подтверждение, - ваш случай, мадам. У него кризис среднего возраста и ты удачно подвернулась ему «под руку» или еще подо что-либо…
- Замолчи немедленно! Хам.
- Не строй из себя невинную овечку, тебе не идет. Впрочем, поступай, как знаешь, мне пора идти, ребята ждут.
- Вы сегодня выступаете?
- Да, в десять часов, в «Сове». Придешь?
- Я приду к началу.
Один из часто посещаемых, всегда заполненных до отказа клубов города, пользующийся славой самого неформально настроенного клуба, где собираются многие не совсем известные, либо начинающие коллективы молодых, и уже стареющих, музыкантов, играющих музыку любых направлений, за исключением популярной музыки и, так называемого, шансона.
Несколько лет назад они с Женькой буквально пропадали здесь целыми ночами. Более заводной и активной поклонницы трудно было найти из всех посетителей данного заведения.
- Ежиха пришла! Какой сюрприз! – долговязый парень, с трехдневной щетиной, в потертой кожаной косухе и кожаных черных штанах, обнимает Ее загребущим движением рук в охапку, радостно тряся и похлопывая.
- Не верю своим глазам! Какой сюрприз! - Он взволнован и счастлив одновременно. – Мы решили, что ты остепенилась, точнее, зазналась, и уже вряд ли заскочишь в наш пропахший куревом и дешевым пивом мирок!
- Глупости! Я вас не забывала! Просто, работы много сейчас, многие в отпусках, на больничных…
- Знаем, знаем…
- Женька – зараза! Ты в состоянии держать язык за зубами?! – Она едва ли не с кулаками кидается на брата, пытаясь отвесить ему подзатыльник.
- Я нем, как рыба. – Он ехидно улыбается, прихлебывая пиво из банки и перемигиваясь с друзьями. – Ты слишком агрессивно настроена сегодня, может, выпьешь чего-нибудь. Тема выступления лирическая, я бы даже сказал, любовная.
- Очень смешно. - Девушка берет предлагаемую банку пива, и отпивает залпом несколько глотков. – Какие новости, бродяги? – Обращается Она к окружающим Ее молодым людям из группы, то ли рокерам, то ли панкам по внешнему виду.
- Грек так и уехал на Кипр за своей любовью, - Рассказывает высокий парень, закуривая. – Если не сопьется, будет счастливым буржуем… Но хорошим музыкантом уже не будет никогда… - Окружающие согласно кивают, кто закуривая, кто открывая очередную банку пива или бутылку воды.
Женька улыбается с едкой грустью в глазах и добавляет вслух:
- Кто меняет музу на бабу, - вряд ли чего-то достигнет на нашей тропе.
- Иди на сцену, готовься, непризнанный гений! – Сестра любовно, по-хозяйски подталкивает его за плечо в сторону микрофонов. – Послушаем, что вы тут «сотворили» без моего бдительного участия.
Отец.
- …И ты не будешь помнить, забывая в беге дней,
Кто был с тобою рядом, чтоб жить было светлей.
Кто для тебя однажды свободой пренебрег,
И это было важно… А он уйти не мог.
Пока звучала музыка, Ей казалось, что время остановилось: нет всей этой суеты, которой заполнены нынешние будни, отец все еще работает в театре, мама вот-вот приедет из командировки и спиртное им не продают, потому что долгожданный рубеж, в 21 год, еще не пройден. И когда закончится эта песня, на сцену выйдет, почти выбежит Грек, а все без исключения присутствующие девчонки завизжат от восторга, хлопая в ладоши. И Она, в окружении громогласного звука, бойкой ритмичной мелодии, будет танцевать, прыгать, визжать, что есть мочи, потому что ни один из присутствующих музыкантов не сумеет «зажечь» так жарко, и так жгуче, как это делает парень на сцене, перебирающий струны с неимоверной скоростью и не выразимой страстью.
Но никто не выходил на сцену. Ребята выступали последними.
Они возвращались домой молча. Брат нес гитару, Она сумку с микрофонами, и черновиками нотных записей, которые он успел сделать за этот вечер.
- Метро закрыто. Будем ловить машину или пешком пройдемся?
- Давай пешком. Хочется подышать, в тишине…
- Как скажешь, тебе завтра на работу рано вставать.
- Выпью кофейку с утречка, приму душ, и на работу. К тому же с отцом сейчас разговаривать абсолютно нет желания.
- Ты еще с ним разговариваешь, я уже не в состоянии иногда на него смотреть. Он столько пьет в последнее время! И эти бесконечные рассуждения о вселенской любви, утерянной нравственности и морали… Мать работает практически на двух работах, я что-то пытаюсь заработать на заводе, ты удачно устроилась. А он…
- Он прожил свою жизнь не так, как когда-то хотелось, но время уже упущено, годы не те и поэтому, остается только сожаление и злость на самого себя. Нужно быть достаточно сильным человеком, чтобы, признав поражение, продолжать движение и не разувериться, не перестать радоваться всему происходящему с тобой…
Грек теперь на Кипре, я на фирме и, похоже, у меня ожидаются не плохие перспективы в карьерном росте. В каком-то смысле, он альфонс: любит прожигать жизнь и умеет делать это красиво. Я бы не потянула нас двоих, да еще, возможно, с ребенком.
А отец не прожигал жизнь, он просто шел не своей дорогой, играл не по своим правилам, поэтому никогда не чувствовал, что живет на полную катушку.
- Может быть, ты и права. Я бы не хотел быть похожим на него в свое время. И это очень не просто – не хотеть быть похожим на своего отца.
Они подходили к дому, окутанные серой полумглой предрассветного утра, когда природа, проштампованная железобетонными печатями домов и располосованная асфальтом дорог, покрывалась росой, точно испариной, первыми шорохами пробуждаясь к новому дню.
- А вот и ребятки вернулись! – радостно восклицал отец, встречая их в коридоре. – Мать, вот они живые и невредимые.
- Нужно было предупредить. – Строго и спокойно произнесла мать, сердито взглянув на дочь.
- Извини, мам. Пап, ты когда-нибудь спишь?
- Бывают моменты, доченька…
- Вот сейчас, как раз настал такой момент.
- Я все понял. Удаляюсь, не смею более тяготить вас своим присутствием. – Отец уходил неторопливой вальяжной походкой, барски закинув полу широкого халата на плечо, что-то мурлыча под нос.
- Я в душ и на работу. Мам, сделай кофе покрепче, раз уж ты все равно не спишь, хорошо? – Она улыбнулась своей по-детски очаровательной улыбкой, положа обе руки матери на плечи. – Не сердись, у тебя морщины сильнее прорезаются, когда ты хмуришься.
- Сделаю.
- Я спать. Спать, спать, спать. – Брат проворно юркнул в полуоткрытую дверь их комнаты и упал на кровать, даже не раздеваясь.
Она мылась в душе, наскоро смывая впечатления прошедшего дня, и к сладким мечтаниям о скорой встрече с любимым мужчиной примешивалась горечь пробужденных воспоминаний и растревоженных дум.
Олег.
В этот день Она опоздала. Может быть, впервые за несколько месяцев не торопясь, шла на работу, не пыталась успеть в уходящий вагон метро, и не отказала себе в удовольствии купить пару пышных, хорошо пропитанных сливочным маслом булочек к завтраку.
Он уже сидел за рабочим столом с привычной кружкой каркаде, жутко сладкого и как обычно остывшего. Свежая рубашка, модный строгий галстук и жестко отглаженные брюки, - все это удачно подчеркивало его стройную, подтянутую фигуру. Почему-то, и совсем некстати, Ей вспомнился Грек. Точнее, как Она перед каждым серьезным концертом перетряхивала его гардероб, выглаживала стильные рубашки, с собственноручно сделанными нашивками, заставляла мыться и надевать свежее белье, зная любимую привычку молодого человека, раздеваться на сцене чуть ли не до трусов. Его разбросанные медиаторы и начатые пачки сигарет, валяющиеся по всей квартире, выводили Ее из себя. Но во время выступления прощалось все. То, как он играл, как пел, заставляло Ее забыть все ссоры, разбросанные вещи и бесконечные домогательства поклонниц, которые не всегда заканчивались отказом. Она знала об этом, но делала вид, что не знает.
И этому симпатичному, успешному и невероятно притягательному мужчине, кто-то также гладит рубашки, подбирает галстуки и непременно выговаривает за неубранные на место носки или ботинки, или что-либо другое. Ибо, редкий мужчина в этом вопросе дорастает до женщины, и редкая женщина забывает не заметить подобных вещей близкому мужчине. Она почувствовала это особенно остро в этот день. Улыбка, непроизвольно соскользнувшая с губ, была несколько горьковатой, как показалось ее обладательнице. Его ответная приветственная улыбка была немного озадаченной, но до обеда у них не было времени перекинуться и фразой.
- Ты какая-то уставшая сегодня. – Он нежно поглаживал ее кисть, когда официант подносил заказанную на обед пасту и хрустящий чесночный хлеб.
- Концерт вчера был, Женька выступал. Шли домой пешком. Не спала сегодня. Но рядом с тобой мне легче. – Она обворожительно улыбалась, игриво хрустя хлебной корочкой, приправленной острым маслом. А уставшие глаза уже не лучились морщинками радости.
- Может быть, что-то случилось? Ты грустная, хоть и улыбаешься.
- Покажи мне фотографию своей дочки. Ты никогда не показывал. – Вновь улыбнувшись, произнесла девушка, уходя от расспросов.
- Какой милый ребенок! Очень на тебя похожа. – Разглядывая фотографию, она задумалась о чем-то, что заставило помрачнеть выражение Ее лица. Лишь на долю секунды. Этого оказалось достаточным, чтобы стать заметным.
- Точно ничего не случилось? – Он отставил в сторону недопитую чашку кофе. – Ты можешь рассказать мне абсолютно все.
Как внимательно, как сочувственно Он смотрел Ей в глаза! Сколько в этом взгляде было чувства, сопереживания. Каким деспотом должна быть жена, чтобы довести столь чуткого человека до поисков отклика на стороне? И сколько раз Грек стоял перед Ней на коленях после очередного ночного отсутствия, рассыпая купленные предусмотрительно цветы на неприкрытые ноги своей «богини»!
Что-то с улыбчивостью сегодня возникли не малые проблемы, ее все труднее инсценировать, не то, что переживать на яву. Приложив огромные усилия, Она все-таки сумела отшутиться, с игривой улыбкой на лице. Домой пошла одна, отказавшись от провожаний.
Эпилог.
Когда начинается дождь, вдруг понимаешь, что дышишь более насыщенно, более глубоко, покрываясь мурашками, то ли, от холода, то ли, от восторга. Запахи, звуки, даже цвета, становятся резче, явственнее очерченными… Какая-то еле уловимая глазом глубина, смутно-радостно ощущаемая сердцем, просматривается в привычных контурах окружающего мира. Глубина тона в цвете, в звуке, в дыхании. Пусть это осознание длится долю секунды или целую минуту, не важно! Где-то, в твоей собственной глубине, оно сонастроилось с чем-то звучащим, вступая в диссонанс, и ты запоминаешь этот миг, ибо действительно проживаешь его…
- Клара, я еду домой. Буду через час приблизительно.
- Надо же, как рано! Что-то случилось?
- Нет. Ты не рада?
- Конечно, рада! Очень рада. Жду. – Она положила телефонную трубку, ощущая некий сумбур в чувствах и эмоциях. С одной стороны, ее очень радовало, что есть возможность провести вечер в кругу семьи, в полном составе, с другой стороны, нечто необъяснимое, и потому, тревожащее, звучало в голосе мужа. Торопить события не стоило, они сами поторопятся в нужную минуту. Женщина побежала в детский сад за дочерью.
- Хорошо, что вы пришли пораньше. Аленка последняя, всех детей разобрали. – Обрадовано констатировала воспитатель.
- ?
- Вы разве не слышали, по телевизору объявили штормовое предупреждение?
- Не было времени включить телевизор сегодня. Ветер, в самом деле, довольно сильный. Кажется, это уже третье предупреждение за этот месяц. Предыдущие не оправдали прогнозов…
- В соседней области уже имеются жертвы! – Воспитатель сообщала новости взволнованным шепотом, еле сдерживая подкатываемое волнение, перемешанное с чувством страха. Аленка старалась одеваться быстро, видя серьезные выражения лиц взрослых людей. – Проливные дожди, чуть ли не селевые потоки, благо у нас местность равнинная. Машины переворачивало. Сейчас закрываю группу и домой побегу, сын где-то с друзьями пропадает, а телефон, либо дома забыл, либо разрядился опять.
Как это она не заметила происходящих вокруг перемен в природе?! Если не считать звуки, создаваемые цивилизацией, мир казался вымершим и беззвучным. Не видно было ни одной собаки, хотя их привычные стаи неоднократно вызывали негодование жильцов, обеспокоенных их количеством. Голуби, воробьи, галки и прочая пернатая братия ни единым взмахом или чириканьем не напоминала о своем существовании. Даже листья на деревьях не вздрагивали от легчайшего прикосновения ветерка, потому что ветерка не было вообще никакого. А небо! Его Величество Небо провалилось в глубину пепельно-дымчатого мрака, еще прозрачного предгрозовой сединой, но уже готового разразится мощными зарядами электричества, и исторгнуть огненно-молочные вспышки молний, сопровождаемые оглушительным, раскатистым грохотом, сотрясающим застигнутого врасплох путника до глубины души, даже если он достаточно глубоко подгружен в самого себя…
И грянул гром. Обстановка какое-то время продолжала быть напряженной, было трудно дышать, не то, что разговаривать. Ветер принесло из неоткуда, вдруг, внезапно вместе с проливным, оглушающим ливнем, хлынувшем, точно неподалеку прорвало плотину. Машины прижимались к обочине, некоторые останавливались прямо посередине дороги, включая все возможное освещение. Такие меры предосторожности оказывались эффективными лишь потому, что 99 % автомобилей прекратило движение, а оставшийся процент, пытался перемещаться со скоростью близкой черепашьей.
В течение долгих нескольких минут, он видел только стену дождя, обрушивающуюся с таким остервенением, что, казалось, металл вогнется вовнутрь. Он был внутри постанывающего от барабанной дроби дождя, казавшегося хрупким автомобиля, находящегося в свою очередь, буквально в толще воды. Не было видно даже, где заканчивается капот! И ни единого живого существа, какого-то предмета или ориентира в пределах видимости. Ощущение, что находишься вне времени, вне пространства, и уже смутно представляешь, кем ты сам являешься на самом деле в данную минуту. По усилению дроби стало понятно, что сыплется град, и, судя по звуку, величиной не меньше ореха.
Клара ждет. Он не просто чувствовал это, - знал. Тем четким, ясным знанием, которое идет не от ума, а изнутри, наверное, из нашей древнейшей сути. Эта мысль, как зов сирены, казалось, обладает ощутимой силой, потому что через какое-то время интенсивность осадков уменьшилась, и стало возможным перемещение по дороге. Медленно, с остановками, но автомобили возобновили движение.
Их прерванный разговор с Ниночкой вернулся из памяти обрывком фразы: «… на этой земле у всего на свете есть завершение…» Что она имела ввиду говоря эти слова? Улыбающееся лицо Аленки без верхнего переднего зуба, вернуло ему собственную улыбку. И мамино театральное обращение: «заметь, мой дорогой…обрати внимание…» придало ей выражение грустной задумчивости. Дорогой, куда уж точнее! Он рос без отца, и, практически, не помнил его. (Может, его уже нет в живых.) Мать не старалась баловать ребенка, но редко отказывала в немногочисленных просьбах сына.
Дорогой. Вокруг него столько женщин, всячески старающихся напомнить, на сколько такой мужчина дорог им. А он всегда мечтал о брате, потом о сыне, … возможно, ему всегда не хватало отца. Мама не вышла второй раз замуж, а сына родить они еще не успели.
Рождение ребенка не решит старых проблем, он хорошо это понимал, но если уже есть осознание того факта, что проблема не решается извне, что она часть самого человека, то, может быть, это и есть уже половина ее разрешения…
- Привет, бродяга! – Голос Маришки был как всегда неподражаемо завораживающим. – Жду вас в выходные у себя на дне варенья!
- Привет, хулиганка! – Ты в окошко выглядывала сегодня? До завтра еще дожить надо.
- Что мне в окошко-то глядеть, чай не восемьдесят лет еще! И не ищите отговорок, отказ не принимается. Жду очень сильно, места уже забронированы.
- Я понял. До дома доеду, перезвоним.
- Олег! Я волнуюсь, как у тебя дела. – Мама была встревожена и, казалось, несколько напугана.
- Еду домой. Дорога нормальная, ее уже видно.
- Ты все шутишь?
- Да уж, не до шуток. – Мам, на этой земле ничего вечного нет, ты знаешь?
Она не сразу ответила на вопрос, возможно, подбирая нужные слова.
- Я знаю, что так или иначе, мы приходим на эту землю благодаря любви, во имя Любви и с любовью. С чем мы в результате отсюда отправимся? Похоже, с той же Любовью. А вот как мы будем любить, зависит уже от нас. И от этого, в свою очередь, по моему мнению, зависит уже все остальное. Я тебя люблю. Всем привет. Позвони, когда будет время.
- И я тебя люблю. Хорошо, что ты у меня есть.
Заходя домой, глядя на жену и дочь, перед тем как сказать привычное радостное «Привет!», он подумал: может, мне просто повезло, и меня окружают именно те женщины, любви которых я достоин, и которые способны принять мою любовь в ответ?