Глава 175
На фото: Леонид и Любовь Масловы в Надыме.
*****
И вот наступил понедельник, 7 июля 2003 года. С утра пораньше мы отутюжили кофточки-рубашки (утюг купили на второй день после приезда), плотно позавтракали и отправились в университет к зданию истфака, где принимался экзамен. Внутри здания на первом этаже уже толпились абитуриенты, многие пришли с родителями. Мы узнали, что на 155 бюджетных мест факультета (в эту цифру вошли и 45 мест на отделение истории искусств) — почти 400 претендентов. Из них 30 медалистов. Да-а... Серьёзно...
В 10 часов утра среди присутствовавших началось движение — это члены экзаменационной комиссии пригласили абитуриентов в большой лекционный зал, там дети будут писать сочинение. Своего волнения Лёля не выдавала, мы же с Любой волновались так, словно на экзамен надо было идти нам. Когда все дети удалились, Люба не выдержала и расплакалась. Я как мог, утешал её, приговаривая, что всё будет хорошо, что дочь наша — девочка талантливая, и надо пожелать ей успешной сдачи, хотя и у самого всё клокотало в груди. Самое лучшее, что мы решили сделать, это пойти в церковь и помолиться за успешную сдачу экзамена нашей дочурочкой.
Как потом рассказала нам Лёля, все темы сочинения оказались из школьной программы: генералы из «Войны и мира» Толстого, «Антоновские яблоки» Бунина и тема деревни в произведениях писателей 60-х годов 20 века. Чтобы не рисковать, Лёля выбрала последнюю тему — написала по «Матрёниному двору» Солженицына. За оригинальностью не гонялась, писала максимально грамотно и строго по теме. Четыре часа пролетели незаметно, но написать успела.
Два дня томительного ожидания. Вдвоём с Лёлей идём к станции метро, оттуда из телефона-автомата звоним в приёмную комиссию, называем фамилию. Нам спокойно говорят: «Четыре». Бежим домой скорее порадовать Любу: написать сочинение в университете на приличную оценку вполне реально! Когда на следующий день вывесили списки с итогами первого экзамена, оказалось, что 23 человека почему-то вообще не явились на экзамен, 64 абитуриента получили за сочинение двойки, а 103 — получили тройки. Из медалистов на «отлично» написали только шесть человек. После этого экзамена мы приободрились, появилась уверенность, что всё будет и дальше хорошо.
Со дня нашего прилёта в Петербург и до первого экзамена прошло две недели. В квартире сидим без телевизора, не знаем, что там творится в мире, нет холодильника — все продукты портятся на ходу. На приподнятом настроении я предложил Любе купить эти вещи, потому что всё равно дочурке оставаться учиться здесь. Не прошло и одного часа после этого разговора, как в комнате у нас появился японский, среднего размера, «Шарп», который я принёс сам, а затем уже с Любой вдвоём пошли и выбрали неплохой отечественный двухкамерный холодильник «Саратов». В этот же день вечером произошло и ещё одно приятное событие — мы купили Лёле хороший новый компьютер «Pentium IV» (старый «Celeron» оставили в Надыме, чтобы мне на нём шлёпать тексты). Принести груз из магазина нам помог Ярослав, который назавтра, 10 июля, должен уже лететь в Надым. Ярослав неплохо разбирается в компьютере, поэтому помог нам его настроить. Лёлька, видя сколько техники неожиданно появилось в наших пенатах, от счастья места себе не находила. Да и нам самим стало приятно, что в квартире запахло цивилизацией и некоторым домашним уютом.
Второй экзамен — английский язык — 12 июля, в субботу. День выдался тёплым, солнечным. Народу пришло поменьше, чем в прошлый раз, оно и понятно: отсеялись двоечники и не явившиеся на первый экзамен. Принимали english в здании филологического факультета университета, окна которого выходят прямо на Неву. Детей толпой увели в какую-то аудиторию сдавать экзамен, и потом они оттуда возвращались уже по одному. По лицам выходивших нетрудно было угадать их оценки. Одни выходили с красными от слёз глазами — значит, что-то неблагополучно. Другие прыгали от радости, и по визгу становилось ясно, что там как минимум пятёрка. Когда вышла Лёля, мы увидели на её лице улыбку. «Ну, сколько?» — не терпелось узнать нам. «Четыре!» На экзамене особо «валить» никого не старались. Оценка «4» вполне справедливая — ну нет у нашей девочки классического произношения, а навыки свободной устной речи довольно примитивны (обычная провинциальная школа, типа надымской, больше дать не могла, потому что учат здесь слабо).
Наконец наступил день «икс» — 17 июля — экзамен по истории России. К этому экзамену Лёля готовилась особенно тщательно. Всю зиму день за днём учила исторические даты и события, используя различные справочники и учебники. На этот раз абитуриенты собрались у здания географического факультета университета, расположенного на 10-й линии, недалеко от станции метро «Василеостровская». В аудиторию приглашались по десять абитуриентов, они брали по билету и после двадцатиминутной подготовки шли отвечать.
Лёле попались серьёзные вопросы — реформы Столыпина и Земские соборы. Ответила без запинки. Видела, как одобрительно кивал головой пожилой бородатый экзаменатор. И тут он задал ей дополнительный вопрос, который иначе как ловушкой не назовёшь: когда состоялся последний Земский собор? Лёля ответила, как помнила: созывы Соборов прекратились к концу 17 века, когда окончательно укрепилась царская власть. Преподаватель её поправил, сказал, что последний Земский собор состоялся в 1653 году, этот Собор дал согласие принять Украину в состав России. Но Лёля знала, что это был последний полный Собор, о нём она в своём ответе уже упоминала, а неполные были и позже. Спорить с экзаменатором опасно, поэтому она мягко подтвердила то, что знала. Ей хотелось, чтобы он спросил ещё о чём-нибудь, ведь столько знает! Экзаменатор внимательно посмотрел на юную абитуриентку и молча поставил «4». У Лёли непроизвольно полились слёзы, он это заметил и, ухмыльнувшись, сказал: «Не переживайте, поступите».
Ожидая дочь, мы с Любой сидели под навесом какого-то летнего кафе, расположенного недалеко от здания, где проходили экзамены. Видели всех, кто, сдав экзамен, выходил. Когда я увидел Лёлю с красными от слёз глазами, у меня сердце просто оборвалось — ну, всё, пропало дело, наверно тройка. Лёля нас успокоила — «4». Я на неё напустился: «А чего плачешь? У мамы сердце чуть не остановилось».
Накануне среди поступающих прошёл тревожный слушок, которому мы не придали значения — на экзамене по истории «валить» больше будут девочек, чем мальчиков. Мальчиков, видите ли, очень мало поступает на истфак... и их надо беречь. Такая негласная дискриминационная установка вполне могла быть, возможно, что и нашу дочь таким образом чуть не «засыпали».
И вновь два дня мы волновались, теряясь в догадках — какой, ну какой же будет проходной балл? Если больше, чем 12, то придётся переходить на платное обучение. Чтобы немного отвлечься от грустных мыслей, все втроём решили два дня потратить на экскурсии по Петербургу. С собой взяли видеокамеру и фотоаппарат, я всё старался запечатлеть. Первый день бродили по городу, по-прежнему поражаясь его красотой и грандиозностью. На второй день, 19 июля, приехали на Васильевский остров, прогулялись до университета, а когда подошли к Неве, то увидели стоявший у причала экскурсионный теплоход «Ракета». Решение пришло неожиданно — решили на нём прокатиться по Финскому заливу и, высадившись в Петродворце, посмотреть знаменитые фонтаны.
День выдался на удивление тёплым и безветренным, вода отражала яркий солнечный свет. Теплоход развил скорость и, мягко рассекая водную гладь, «с ветерком» понёс нас из Невы в сторону залива. Изредка мимо «Ракеты» проносились встречные суда, а на полпути мы обогнали какую-то каравеллу. Всю нашу поездку я делал съёмки на видеокамеру. Люба спокойно сидела в кресле, а Лёля вышла на верхнюю палубу и с большим интересом рассматривала окрестности. Встречный ветер развевал её волосы и вышибал слёзы. Вскоре показался петродворцовский причал.
По музею-заповеднику мы бродили часа четыре, всё, конечно, здесь впечатляло. В Нижнем парке видели красивый канал с системой водных каскадов и фонтанов. Всё журчало и сверкало. Красиво выглядел и Верхний сад с пейзажными парками. Народу кругом — не протолкнуться. То здесь, то там слышалась нерусская речь. Из Петродворца в Петербург мы вернулись на автобусе, который шёл до метро «Автово».
Наконец, сгорая от нетерпения, прямо с остановки Лёля сама звонит в приёмную комиссию и слышит: «Проходной балл — 12». Ура!!! Мечта нашей дочери исполнилась — она стала студенткой знаменитого университета!!! На бюджетной форме обучения. Теперь с лёгкой душой можно ехать отдыхать сначала в Тихорецк, а потом на море.
*****
Билеты на поезд до Тихорецка мы купили заранее. Приобрели их с большим трудом — видимо, желающих уехать на юг в этот период оказалось очень много. Из Петербурга выехали 22 июля в 17 часов. Поезд до Тихорецка идёт ровно полтора суток. На рассвете 24 июля мы прибыли в свою южную, купленную в 1997 году, квартиру, которая стояла закрытой ровно год (и так ежегодно).
Тихорецкие родственники, в частности, мой двоюродный брат Александр (сын дяди Володи, брата моего отца) иногда заходил проведывать наше жилище. Мы в отпуск ездили каждый год, и наша квартира для нас являлась хорошим пристанищем на этот период: здесь, на юге, тепло, близко до Чёрного моря, и много овощей и фруктов. После приезда мы во всей квартире протёрли пыль, закупили продукты и стали ждать сына Игоря, который должен прилететь на юг вечером 25 июля рейсом Надым-Краснодар.
Глава 176
Ещё весной у себя на работе Любе удалось достать четыре курортные путёвки в Адлер: на нас троих и на нашего сына Игоря, который имел возможность поехать на море с нами.
И вот наступило 25 июля. С утра мы позвонили Игорю в Надым, уточнили, в какое время должен вылететь самолёт из Надыма до Краснодара. Выяснилось, что самолёт вылетает в 20 часов (на Кубани в это время 18 часов — разница во времени 2 часа), а как сын будет добираться потом до Тихорецка — он ещё не придумал. Самолёт летит 4 часа, значит, в Краснодаре он приземлится в 22 часа. В это время из краевого центра на Тихорецк (150 км) нет ни одного транспорта, кроме такси. У Игоря вещей с собой немного — лишь спортивная сумка.
Правда, Игорь вёз с собой для отпуска 60 тысяч рублей (это почти 2.000 долларов). Посоветовавшись между собой, мы с Любой решили Игоря встретить, потому что с такими деньгами находиться ему ночью в чужом городе крайне рискованно. Я позвонил в службу такси, цена в 1250 рублей на поездку туда и обратно нас вполне устроила. Машину заказали на 19.30. Договорились, что поедем вдвоём — я и Люба, а Лёля останется нас ждать.
Машина оказалась вполне приличная, «девяносто третья» модель «Жигулей», водитель к тому же не курил. Пока ехали, стемнело. В дороге мы вспомнили, что не взяли с собой паспорта, это нас немного обеспокоило, поскольку на постах ГАИ иногда случаются проверки. Но добрались благополучно. В аэропорт приехали, когда самолёт уже совершил посадку.
Подъехав ближе, увидели, что вокруг аэровокзала и на привокзальной площади всё оцеплено гаишниками и милиционерами, одетыми в парадную форму. Выяснилось, что с полчаса назад из Краснодара в Москву вылетел министр внутренних дел Борис Грызлов. Теперь стало понятно, почему с полдороги — это от городского посёлка Выселки до Краснодара — всё шоссе идеально заасфальтировано и всё буквально исписано белой разметкой. Оказывается, в Выселках вместе с кубанским губернатором Александром Ткачёвым московский министр проводил краевое совещание по поводу улучшения борьбы с преступностью. Наверно, и винца южного попили вдосталь...
Вскоре мы увидели Игоря, обнялись. Одет он уже по южному — красная футболка, светлые брюки и новые красивые летние туфли. Минут 15 пришлось ждать багаж. Вскоре наш «Жигулёк» весело покатил в сторону Тихорецка. Я сидел на переднем сидении, а Люба с Игорьком на заднем. Мы всё время расспрашивали сына о том, что у него нового на работе, что нового в Надыме, всё-таки уже прошёл месяц, как уехали в отпуск. Сами рассказывали ему о Питере, о том, как Лёля поступала в университет. Всю дорогу меня не покидало предчувствие какой-то неприятности. И это случилось.
Фары-галогенки далеко высвечивали дорожное полотно, скорость постоянно держалась не менее ста километров в час, похоже, водитель наш спешил домой. Раза два или три он звонил по сотовому телефону, всё с кем-то уточнял свой график работы на завтра. Время приближалось к полуночи. На большой скорости подъехали к станице Новорождественской (это в 12 км от Тихорецка), дорога широкая, пустая, встречных машин мало. Благодать. И вдруг — неожиданный сильный удар! Машина не то, что резко затормозила, а просто остановилась, её развернуло поперёк дороги и снесло к обочине. Фары погасли. Не можем понять, что же произошло? Мне показалось, что врезались не то в крупную собаку, не то в невесть откуда вынырнувшего перед машиной барана или телка. Я почувствовал, что ударился подбородком о переднюю панель, а Люба ударила ногу. Все вышли из машины, в кромёшной тьме ничего не видно. Водитель причитает типа: «Ай-яй-яй! Ой-ёй-ёй! Ведь я эту машину уже продал, завтра придёт новый хозяин, что же я ему скажу? Ой-ёй-ёй! Называется, сделал последний рейсик!» Потом резко сел в машину, попробовал заводить — не заводится. Снова вылез. Мы стоим в полной растерянности, ещё не совсем понимая, что всё могло быть намного трагичнее, попади это злосчастное животное нам не по центру машины, а под правое или левое колесо. И главное, в темноте теперь не видно, куда же делась эта животина.
Как назло, на дороге ни одной машины. Наш водитель снова заскакивает в «Жигули» и пробует щёлкать тумблерами освещения. Вдруг левая фара замерцала неярким светом ближнего света. Я с Игорем прошли вперёд и увидели, что прямоугольные стёкла на фарах побиты, бампер погнут, и капот впереди подмят. Вот это ударчик! Водитель вышел из машины и тупо уставился на эти повреждения. Потом попросил нас помочь откатить машину от края дороги. Откатили. Опять сел за руль и повернул ключ зажигания. Завелась, завелась родимая, как это ни странно!
Неожиданно из темноты вышли трое мужчин, видимо, местных, один из них пьяным голосом спросил: «Чё случилось, парни? Не заводится?» — «Всё нормально, всё нормально», — быстро ответил наш водитель и попросил нас сесть в машину. Включил скорость, и мы при отвратительном свете покалеченной фары осторожно поехали домой. Я переживал: хоть бы не заглохла машина...
Внимательно всматриваясь в плохо освещённую дорогу, водитель сокрушённо вздыхал и при этом, выражая крайнюю досаду, изредка бил по рулю ладонями то правой, то левой руки. Потом сказал: «Хорошо, что машина завелась, а то мужики могли увидеть сбитую скотину, попробуй потом отвяжись от них».
Кое-как добрались мы до района Черёмушек, где находился наш дом. Я с Игорем взяли из багажника свои вещи, при этом заметили, что крышка багажника, расположенная у «93-й» модели внутри салона за задним сидением, при ударе тоже оторвалась и сместилась вперёд. Похоже, машина повредилась сильно. Люба отдала водителю деньги, но не 1250 рублей, а 1500, при этом сказала что-то вроде того, что добавьте на новую фару. Водителя это нисколько не утешило. Вскоре он уехал. Взволнованные, мы медленно вошли в подъезд. Лифт уже не работал. Когда пешком добрались до девятого этажа, увидели выглядывающую из двери Лёлю, крайне встревоженную нашим долгим отсутствием. Когда попили чай и легли спать, я долго не мог уснуть — мерещились страшные картинки того, что произошло, и что могло произойти.
*****
Неделя пролетела незаметно. 31 июля вечерним поездом мы выехали в сторону Адлера, куда успешно прибыли утром 1 августа. Небо — синее, море — тихое. Красота! С собой прихватили большой раскладной пляжный зонт, купленный ещё в Петербурге (к сожалению, не пригодился), и два настольных вентилятора — отдыхать, так отдыхать. Санаторий «Аэрофлот» — комфортабельное семиэтажное здание, расположенное в 150 метрах от моря. Мы получили два номера, расположенные рядом на втором этаже, оба на теневую (прохладную) сторону, но с видом на автодорогу и расположенный вблизи аквапарк.
Расселились так: я с Любой в одном номере, а Игорь с Лёлей в другом. После завтрака отправились на приём к тёте-врачу. Люба взяла для неё пачку хороших конфет и тем самым обеспечила всей семье массу бесплатных процедур, вплоть до таких, как знаменитые сероводородные ванны в Мацесте, лечебнице под Сочами. Я уж не говорю о таких приятных процедурах, как душ Шарко, мануальный массаж спины, для Любы электросон, и ещё что-то. Даже зубы Лёле подремонтировали. Правда, они некоторое время после этого ныли, но вскоре перестали.
Какие-либо звуки в ночной тишине я переношу плохо, а это как раз и было здесь большим минусом: всю ночь по дороге как угорелые носились какие-то машины, где-то неожиданно начинала звучать музыка, громко смеялись поддатые парни и девицы. Игорю с Лёлей, да и Любе эти шумы были как-то до лампочки, а я после первой же ночи, с воспалёнными от бессонницы глазами, пошёл к администратору и попросил дать нам с Любой другой номер, выходящий на тихую (парковую) сторону. Через час я уже переносил наши вещи в другой апартамент. Любе моя инициатива, в принципе, не понравилась: сторона хоть и тихая, но солнечная, а жару моя северянка переносит очень плохо. В семье, как говорится, появилось разногласие.
Чтобы как-то урегулировать ситуацию, Люба с Игорем пошли к администратору и поинтересовались, есть ли в санатории номер с кондиционером. Оказывается, есть, только доплатить надо чуть не 3000 рублей (это $100). Доплатили. Люксовый номер — он и в Африке люксовый: в любое время дня и ночи прохладно, свежо.
Короче, поселилась в этом номере на пятом этаже трое — Люба вместе с Игорем и Лёлей. Вместо недостающей кровати они выпросили у дежурной по этажу раскладушку. А я в своём «жарком» номере, под обдувом двух вентиляторов один допоздна в тишине с удовольствием смотрел телевизор, читал газеты и разгадывал сканворды. Особой жары я не чувствовал — в Сочи не только тёмные ночи, но и прохладные.
Все процедуры проходили утром, так что перед обедом и часов с 4-х дня мы пропадали на «аэрофлотском» пляже. На открытом солнце не загорали, старались находиться на лежаках под навесами. Расстилали полотенца, потом шли купаться, а вернувшись на лежаки, каждый из нас находил занятие по душе: Лёля приступала к чтению Достоевского, Люба углублялась в чтение ироничной прозы Донцовой, я разгадывал любимые мной сканворды, Игорь некоторое время наблюдал за купающимися, потом тоже разгадывал кроссворды, иногда дремал. Несмотря на навес, за 15 дней кожа наша приобрела устойчивый шоколадный цвет. С погодой на море нам повезло.
Вечерами мы ходили гулять по адлерскому «бродвею», есть тут такая улица, которая располагалась недалеко от нашего санатория. Отдыхающих здесь было много. И диковинок немало: в двух местах под сенью кипарисов беспрерывно что-то вытанцовывали экзотичные полуобнажённые негры. Постоянно встречались дрессировщики то с обезьянкой, то с попугаем, то с медвежонком, то со змеёй. С животными можно было сфотографироваться. И с неграми тоже. Разумеется, не бесплатно. Мы выбирали какое-нибудь уличное кафе, брали пиццу, кубанское вино, пиво (Лёле мороженое) и, не спеша, всё это употребляли. Отдых проходил замечательно.
Пятнадцати дней вполне хватило, чтобы нам прилично поднадоело и жаркое солнце, и солёное море, и пахнущие тухлыми яйцами мацестинские ванны, и однообразная столовская пища, и даже пицца. Возвращались в Тихорецк с большой радостью.
В эти дни я оббежал все коммунальные конторы, оплатил все виды услуг за квартиру на год вперёд, такая возможность предоставляется, что очень удобно.
Из Тихорецка наш путь снова лежал в Петербург (железнодорожные билеты купили на 19 августа), а уже оттуда отъезд в Надым мы наметили на 28 августа авиарейсом из Пулково. Игорь в Петербурге раньше находился только один раз, и то проездом, так что ехал теперь сюда с большой охотой.
Глава 177 (последняя)
В Петербург к Московскому вокзалу поезд подошёл в 3 часа дня, на улице шёл сильный дождь, но на перроне, под козырьком, всё-таки сухо. Не успели пассажиры выйти из вагона, как их атаковали десятки таксистов. Не оставили они без внимания и нас. Вещей мы везли много — одних только Лёлиных исторических книг пёрли две неподъёмные сумки. А всего сумок столько, что о проезде в метро и речи не могло идти. Но цены на такси здесь «кусачие» — от 350 рублей и выше. К примеру, в Тихорецке, да и в Надыме, проезд на такси по городу стоит 40-50 рублей (это меньше 2 долларов).
Наконец, сторговались с одним таксистом за 300 рублей, он ухватил пару наших сумок и помог тащить до своей «Волги». Дождь не прекращался. Мы уложили вещи в багажник, свернули зонты и поехали. Я сел спереди, Люба, Игорь и Лёля — сзади. То, что на машине отсутствовала эмблема с шашечками, не обратили внимания. Видимость через лобовое стекло из-за дождя очень плохая.
Буквально через сотню метров наш водитель чуть не задел неаккуратно переходившую через дорогу женщину. Я услышал, как край её зонта чиркнул по крыше машины. Мы встревожились. Едем дальше. Водитель повернул на какую-то улочку, прищурившись, читаю: «Тележный переулок». Поворачиваю голову к своим родным и пытаюсь их развеселить, показывая на странное название переулка. И вдруг — удар, наша машина резко останавливается. Что за напасть? Смотрю вперёд и глазам не верю: «Волга» левым крылом глухо упёрлась в какую-то небольшую иномарку, которая, видимо, пыталась проскочить перед ней. С иномарки шёл пар. Мы сами почти не пострадали, лишь у Лёли погнулись очки от удара лицом о спинку сидения водителя. Шофёр-неудачник попросил выйти нас из машины и забрать свои вещи. Вот те раз! Пришлось выгружаться. Когда я вышел из машины, услышал, как наш шофёр по мобильному телефону вызывал «Скорую помощь», мол, водитель иномарки — женщина — поломала руку, а её пассажирка сломала ногу.
Перетащили мы сумки в одну из арок «Тележного», у дома № 16. Люба и Лёля остались на сквозняке охранять вещи, а мы с Игорем, раскрыв зонты, кинулись ловить другую «тачку». Не тут-то было — все заняты, все куда-то мчатся. А «наша» стоит, раскорячившись посреди переулка, уже и гаишники прибыли. Я спросил у прохожего, где здесь можно поймать такси, на что он ответил: «Только у вокзала, тут недалеко».
Пришлось идти назад. Кое-как добрели по дождю к Московскому вокзалу. Подошли к одному таксисту, другому, как услышат, что ехать надо в сторону метро «Проспект Большевиков», а это далековато, цену заламывают в 500 рублей. Совсем обнаглели. Кое-как нашли одного на «Вольво», который согласился отвезти за 350. Когда подъезжали с ним к нашей арке, «Волгу» уже оттащили в сторону. Наш новый таксист произнёс: «Надо же, кто-то в аварию попал!» Мы с Игорем молча переглянулись.
Когда приехали домой, долго не могли успокоиться. Произошедшее оставило в душе неприятный осадок. Игорь попытался иронизировать, мол, виноват папа, потому что родился в понедельник. Но его никто не поддержал.
На эти дни планы были такие: показать Игорю Петербург, утеплить в квартире окна и балконную дверь, купить книжный стеллаж, купить комод, купить Лёле оптические линзы, купить ей осеннюю обувь, съездить с Лёлей в университет, съездить всем на Апраксин рынок и подкупить одежды для себя и внуков.
Неделя пролетела быстро, то, что запланировали, сделали. Окна и балкон я оклеил специальной клеящей поролоновой полоской. В ванной комнате зазор между ванной и стеной проклеил герметиком. В мебельном магазине мы купили современный комод, и книжный стеллаж из пяти полок. Купили в запас электролампочки, стиральные порошки и разные моющие средства. Кроме этого я открыл в сбербанке счёт, на который Лёле будем перечислять деньги
Наступило утро 28 августа, с утра лил дождь. Вылет в два часа дня, надо поторапливаться. Лёля, наша ласковая домашняя девочка, от предчувствия длительной разлуки выглядела очень грустной. Я раз за разом проходил то на кухню, то в зал, то в ванную комнату — проверял, всё ли сделал по хозяйству, ведь нашему ребёночку здесь, в чужом большом городе, жить и учиться одной очень долго.
Чтобы не идти до метро по дождю, Игорь пошёл на улицу и поймал такси. Лёля поехала нас провожать. И вот мы в Пулково. Народу много. Среди пассажиров Лёля увидела двух надымских девочек из её школы. Обнялись. Они тоже поступили в институты (правда, на платные отделения) и приехали в аэропорт проводить своих родителей. Вскоре объявили наш рейс, и началась регистрация.
Мы расцеловали нашу дочь, Люба заплакала, покраснели глаза и у Лёли. Все пошли в накопитель, и мы тоже, кроме Лёли, она осталась в зале. Потом дочь поднялась на второй ярус вокзала и оттуда долго смотрела на нас. Мы махали друг другу рукой. Вскоре всех пассажиров повели в автобус, чтобы везти к самолёту. Из автобуса я видел, как Лёлюшка прильнула к огромному, забрызганному дождём окну вокзала, и долго-долго не уходила. Уже и самолёт взлетел, а она, наша любимая, всё стояла и смотрела... У меня к горлу ком подкатил, но чтобы не выдать своих чувств, я на миг отвернулся от жены.
Такого шумного и насыщенного отпуска у нас никогда не было, и трудно было понять, отдохнули мы или нет. Наверно, отдохнули, раз были в отпуске.
Когда мы прилетели в Надым, здесь стояла тёплая и сухая погода. С 1 сентября нас ждала работа, а Леночку в Петербурге — долгая, целых пять лет! учёба в университете.
*****
В заключение немного расскажу об отпусках и полётах на самолётах. В Надым я приехал работать в 1978 году, а Люба — в 1979. Первый отпуск заработали в 1980 году. Изо всех последующих лет (по 2003 год включительно) я не был в отпуске четыре раза — в 1981, 1983, 1994 и 2001 годах. А Люба не была только в 2001 году. На её примере можно посчитать сколько раз она за это время летала на самолёте только в отпуск — 25. Если считать полёты туда и назад, то 50. На нас двоих — почти 100 взлётов, и посадок!!! Трудно поверить!!! И детей за собой таскали! А ведь кроме этого мы ещё летали и в командировки, и на курорты (помимо отпуска). А сколько мне самому приходилось по тундре летать вертолётами — и не сосчитать! Зря учёт не вёл, сейчас бы содрогнулся. В этой рукописи год за годом помимо нашего жизнеописания мной упомянуты практически все наши полёты и поездки с 1978 до 2003 года.
С 2003 года я параллельно с этими воспоминаниями начал рассказ о нашей северной жизни и об учёбе дочери в СПбГУ в другой рукописи, которая называется «Под знаком Клио». Думаю, что в своём повествовании когда-нибудь напишу и о том, как мы, пенсионеры, навсегда уехали с Севера на «землю», и что к самолёту больше никогда не подойдём. На пушечный выстрел! И не удивимся, когда в своих письмах из Санкт-Петербурга наша дочь будет писать нам про свои севера, также как и я когда-то писал своей маме о наших. И если у дочери причины, по которым она появилась и живёт в северной столице, логически строго обоснованы — учёба, то мы с женой тихими долгими вечерами, морща лоб, станем припоминать, какие же причины почти тридцать лет держали нас на наших северах?
*****
Закончил воспоминания
«183 письма с Севера»
25 февраля 2006 года,
время 05:27 утра.
Надым.
(Напомню, что писать
воспоминания я начал
9 августа 2001 года,
время 13:53.
Надым).
*****
КРАТКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ
Прошли годы... Пишу эти строки летом 2019 года. Упомяну о крупных событиях, которые произошли с 2003 года.
Как я уже рассказывал, моя жена Люба в мае 2003 года стала пенсионеркой, а через год уволилась с работы. В феврале 2007 года в связи с выходом на пенсию уволился и я. В апреле 2008 года мы выписались из Надыма и выехали на постоянное место жительства в Краснодарский край.
В июне 2008 года наша дочь Елена с красным дипломом окончила госуниверситет (СПбГУ), а в июле вышла замуж и живёт в Подмосковье. В мае 2009 года у них родилась дочь Машенька.
В 2016 году зятю Антону (он программист) предложили работу в Болгарии. Теперь наши дети живут в Софии. В июле 2018 года у них в семье появилось прибавление - родилась Нина.
После нашего отъезда с Севера, сын Игорь остался в Надыме, занимаясь предпринимательством — держал с 2007 года небольшой магазинчик «Данила-Мастер», торгуя бытовой химией и разным инструментом. В 2011 году он продал свой магазин и приехал жить к нам на Кубань.
После развода с Аллой в 2002 году, новой семьёй Игорь так и не обзавёлся. (Подробнее об этом в конце главы 173).
С детьми - Алёной и Виталием - поддерживает добрые отношения. Дедом Игорь стал в 2012 году, когда у Алёны родился Максимка. Потом у Алёны с Сашей в 2017 году родился Артём, а в 2019 году у них родился Женя.
В 2016 году женился и Виталик. В 2017 году его Катя родила мальчика, которого тоже назвали Виталиком. Теперь у Игоря стало 4 внука, а у нас с Любой соответственно - 4 правнука!
Жизнь продолжается!
******
Конец воспоминаний «183 письма с Севера».
*****