Ребенок, рождаясь в новой для себя обстановке, уже знает, кто он и где он. Остается только освоиться в ней.
Отсюда и пошло. Первое впечатление – не приведи Господь еще так чувствовать. Из тепла, из матово-го сумрака, бархата нежности вынесло куда-то столь неожиданно неопределенно, столь истошно, что голова пошла кругом. Да, настало такое время, это чувствовалось отчетливо и хотелось покинуть блаженственное место. Но не так же! Почему нельзя обойтись спокойными мерами, нет же все вдрызг и сразу. Прорвало, возникло желание заорать так, как никогда не оралось. А чем орать то? И холод внезапный и вспышка тут же в след, гвалт звуков дразнит уши, создает неимоверный и неразличимый гул. Мерный и постоянный. Ох, как же холодно, и вдруг тяжесть во всем. Руки, ноги не слушаются, висят плетьми и попытка их приструнить – только вызывает жалкие размахивания. Неужто совсем не мои? Взмахнуть бы и уплыть. Да не выходит. Дышать, дышать охота, а не дают. Кто-то или что-то прикасается ко рту, лезет в него нагло и бесцеремонно раздвигает губы, выцарапывает оттуда язык. Слезы в глазах, испуг, страх, горечь и вот внутрь врезается что-то уж совсем невнятное, жесткое и студеное, но знакомое издалека. Оно несет запах, испарения, непонятные источники зловоний разносятся по всей груди. Как тяжело телу, как хочется тепла и покоя! А тебя вертят в руках, заставляя выделывать колена и па! Брр! Как же холодно! Оторвите же скорее якорь, он мешает, связывает, тащит вниз. Что копаетесь, раз начали бесцеремонно, поскорей же. И воздух. Ах, вот оно что ворвалось в грудь. Воздух противен свежестью, жестоко свеж.
…Ах, как же все отвратительно подобно. Точно единство мира во всем. Тоннель и свет в его конце. Двуедино. Так похоже. Только после забудется. Станет иррациональным и оккультным восприятием мира. Картинкой давно забытых видений. А только вот сейчас - правда. Этот тоннель, так символичен. И свет…
Что же так больно льют свет и здесь. Не в ангельских же рощах находишься. А манеры? Зачем же долго вертеть туда сюда? К чему вычислять не главное? Разница приведет к ошибке, по-вашему? Зачем же заставлять страдать. Статистика?! Или вам не то подавай? Вот ведь какие! Присматриваетесь что ли, сгодится ЭТО или же пустышка, стоящая вещица или так себе подделка. А может упаковку ищете, так непременно с глянцем хочу и хрустящую. Можно красочную. Только никаких пошлых цветочков. А собственно, это вы меня упаковать желаете? Паршивцы! Прочь!
Трудно дышать, слезы еще давят горло. Крик? Я слышу чей-то крик. А, это мой?! Да неужели. Не признаю что-то. В последний раз, когда оралось – было легко и привольно, шальной ветер трепал. Уж и не припомню, что б я так фальшиво орал снова. И песня не поется и рифмы не найти. Куда понесли, ироды, мыть? Ох, чую брызги, да звук струи! Зачем. Я только что из воды вылез. Таак, продолжайте. Недурственно. Ну, хоть теперь полегчало, теплая водичка, как знакома, как хороша. Хочу ванну. И что б с гидромассажем. Иль на случай соглашусь на шарко, и что б дырочки в разных калибрах, так по всей поверхности мазали. Как нет? Почему не завезли? Недоработка. Что уже все? Халтура. А подмышками помыли? Подвязались, так делайте достойно. Сразу видно две звезды. Горло дерет не переставая, леденцов от кашля нет, а дышать сподобилось легче. Странно. Запах пропал. Привкус на губах исчез. Как-то непривычно громко я могу слышать. Убавьте приёмничек. Что за странные звуки. Кто там шатается по волнам. Найдите же, наконец, мелодию хотя бы. Бу-бу-бу, кто-то бурчит возле уха. А там что такое? Блестит, не блестит, отсвечивает, не отсвечивает. Не разобрать. Кто догадался включить все прожекторы в мире и направить их на меня? Зачем же так сразу? Можно же пожалеть, хоть чуточку, хоть капелюшечку? Солярий я не заказывал. Это вредно коже!
Эй, эй! Вот уж совсем не кстати. Мало того, что выудили и морозят, купать не умеют совсем, так еще и ко льду прикладывают. Это я спиною чую! Хватит же издеваться над человеком! Обжигает, ой, ой, я же не за моржеванием сюда вылез, спина занемела уже, скорее, скорее снимите со льда. Противные, не желают и услышать. Я же так все горло сорву, никаких леденцов от кашля не хватит. Холод расползается по спине, тело немеет. Голова липнет ко льду. Мои волосики! Лучше зажмуриться. Все равно погибать, замерзать. Оставите ли меня в покое или нет, не знаю. Довольно же! Садюги!
Слава всевышнему, отпустили, снизошли. Или поверили, что не сдюжу? Теперь кутать принялись. Спохватились. Что за тряпочки диковинные? Где моя парадная одежда, куда повесили? А трусы? И их ли-шили!? Вот так дела! Живого человека под нудиста заделывают! Пеленаете!? Другое дело, но все-таки как-то неправильно. Я не юрист, но тут дело принципа, где мои права и гарантии свободы? Уважение к лично-сти? Я не колбаса и не костюм в полосочку, что б меня так вертеть и упаковывать. Да еще в конвертик. Клапан завернуть забыли. Да, да и еще в фирменный пакет суньте! Ну и дела. Кто ж вас насобирал, таких неучей? Это предел: всех обору!
Я так не дамся. Я еще повоюю! Свободу! И руки не держать! Что же вы все навалились на одного? Глазеете?! Ах, не вижу еще ваших физиономий, а то бы припомнил потом. До единой морщинки бы при-помнил. А, припомнив, устроил бы концерт с оркестром и выносом. Чего выносом? Не знаете? И я еще не придумал. Придумаю после!
Вспотел даже от натуги. Ух, прочистить горло неплохо. Дайте стакан сока! Я за здоровую пищу! Нет? А лимонада? Снова нет, и квасу? Ну а о пиве я не спрашиваю, я же за спортивный стиль. Минералочки хотя б налейте! На все пойду! Нет?! Так что же от вас еще ожидать?... Тепло… Наконец-то тепло проходит по телу. Как же приятно тепло рукам и ногам. Вы что же в термобелье меня завернули? Единственное пока верное решение. Спать? Кто тут заявил, что спать мне, мол, надо? Вы сами пройдите через такое, что я про-шел только что, кому спать захочется? Выпить бы чего покрепче. А, я уже спрашивал. Так что, снова нет?.. Я не хочу спать. Не желаю! Не устал я еще, что б вот так запросто спать. Хочу по беситься. Нет, определенно мне не повезло. Никто ничего и предпринимать не хочет. А впрочем, теперь тепло, делать особенно нечего. Программы на вечер не положили, кнопки консьержки не вижу, и не нащупать – руки то спелены. Да и ус-тал, что себя обманывать и говорить, через такое мотнуло! И огонь и вода и трубы. Медные. Порядка только не помню, что в начале прошел, что после было. Но не так важно. Свободу передвижения отняли. Простить? Придется. Спать? Соглашусь, но не надолго. Отдохну от вас кратковременно, но потом держитесь. Я еще вам покажу!
Что снится? Кто спрашивает? А, сам у себя интервью беру. Это, как его, скользкие руки, что мнут те-ло и тянут, тянут куда-то из тепла. Голова прошла первой, и что б посмотреть и обратно залезть, так не дали. Ничего не спросили, ни мнения, ни доводов за выход не поднесли. Сам знаю, что пора уже, а как начал путь, так и расхотелось. Билет забыл обратный. Или багаж оставил, повод бы нашел, что б вернуться. Не дали! А тело такое маленькое, хилое, едва бьется в огромных руках. Ручки и ножки скрюченные, тоненькие тщедушные. Неужели это то, что я получил? Или получила? Интересно, уже проснуться можно или еще по-спать?
Таак! Мммм? Кто я? Вот ведь вопрос. Не угадать. Не сплю и не сплю. Сон не идет. Кто здесь? Не слышат. Поорать немного, тогда быть может, проймет их? Неохота, да не солидно, но что поделаешь, если так надо. Если прет – орать надо!
Услышали? Еще громче!? Пожалуйста, это по адресу… Наконец-то. Я уж подумал, что в пустыне нахожусь. На сафари так заори, все звери разбегутся. А этих приманул. Вот что значит правильный подход. Запишем в памятку. Курлычат что-то, лица не разобрать. Кто такие?! (нюхает воздух) Пахнет приятно. Зна-комо. Но определенно не фруктовый коктейль. Кто это? Кто? Представляться надо, визиточку, хотя б под нос подсунули. А вот прочту я ее, али нет? Вопросик. И что там курлычут? Не понимаю я вас! Что за тара-барский язык придумали. Проще надо изъясняться, что б все-все поняли. О, слышу знакомые нотки. Сам не единожды так обращался. Ути-пути, - это я еще понимаю. Ко мне обращаетесь? Дожили, сказать мне – та-кое. Хорошо, я то выслушаю, а другим что, и сказать нечего по понятному, доступному, не в силах. Приятно, что такие слова мне. Давненько не доводилось услышать искренние речи. Глупость конечно какая-то наверняка. Никогда не знал, что это означает. Еще потяните, еще. А то зареву, учтите, я теперь весьма неж-ное создание. Порадуйте слух. Еще, еще хочу! Опять перешли на тарабарщину. Эй! Вы имейте совесть, на-конец. Вы же не одни тут, я для чего здесь лежу, так что ли прохлаждаюсь. А то обижусь и засну! Нет. Спать нельзя. Иначе вовсе закинут куда-нибудь подальше, под стол засунут, как табурет какой-нибудь. Заявить о себе. Еще поорать что ли?
Снова приятно пахнет. Запах воде и знакомый и естественный, а угадать что не в силах. Где-то уже чувствовал. И есть, есть хочу. Ути-пути, это что же кличка моя? Так я своего кота так не звал, лучшего имени достоин. Спасибо, добрые вы мои. А тепло по телу движется, разливается сильнее. И верно к месту я кота вспомнил. Он мягкий. Теплый, пушистый шарик, в ногах валялся. Радовался. Когда приходил домой, хвост бывало. Трубой вверх задерет и промурлыкает, мол, привет. Явился таки?! Как на руки просился, что ж я тоже такой? На руки прошусь? Свет опять включили, свет! Не желаю, не хочу! А! А! А!
Так то лучше! Что за вода? Не хочу пить! Есть давайте снова! Что суете в рот, не видите что ли? Я сам тогда отыщу. Мягкая кружечка, а ручка где же. Не доверяете мне и ручку отпилили? Так, так. Не кружка это. А что? Покажите хотя бы как к этому присосаться. Втянуть, язык высунуть, цедить им в рот? Поглощать? Что и это – едой зовется? Питательная водица, а мо-ло-ко! Понимаю, та же история, что с котом, что б отвязался и не орал. Но я же не кот! А где бутерброды? Где кура в гриле, где картофель фри, запеченные оладушки, грильяж и мороженное? Где, наконец, простой шашлык? А вы припомнили мое заявление насчет здоровой пищи и теперь, злорадно потираете ручонки, облапошили, как сам велел. Так нет вам, вот дуля! Живей несите сюда. Официант! Где меню. Несите все, да поживей. Что опять Ути-пути, что ж это означает. Нет меню? Так извольте воплотить для меня! Это я на словах за здоровый образ жизни, для друзей. Для кол-лег. (Вот что за слово «коллега», на «колено» похоже!) А так! У, запутали злодеи! А, молоко, не хотелось бы, … чмок, чмок, ...но, ... чмок, чмок… приятно. Надо втянуться. Время привыкать. Тепло. Запах. Сейчас спою, чуть только не оторваться. Или после спеть немного? Нет. Сил не осталось. Как же тяжело сосать. Надо поспать немного. Опять, даже сквозь дрему слышу, перешли на тарабарщину. Они это нарочно. Эх, рассердиться, да расстраиваться не охота, а то бы им указал место. Всему, ну ровно всему их учить надо! Не-у-чи! Спать! Спать, хочу! Свет долой! Я что велю! А то сам все повыдергиваю. Живее! То-то! Хорошо, привольно, тепло, мягко и легко. Сплю!
А я неплохо так устроился. Кто же я теперь? Ребенок – это кричащее, вечно мокрое существо, с сип-лым голосом, уложенное в коробку, имеющую имя «люлька-кроватка»? В целом сказать не так скверно, как бы могло случиться. Неплохо. Лежи себе целыми днями и ночами. Забавляйся собой, лови расслабленность и естественную негу. Ори, когда угодно и по любому поводу. Спи, когда вздумается. Ешь. Когда захочешь ты, а не когда сможешь поесть, или когда приготовят. В тепле, в заботе. И ходить никуда не надо. Никуда, ни в магазин, за продуктами – уже все на месте, ни на работу, где непонятно что делаешь, непонятно для кого. Время проходит там, жизнь! А тут тебе кругом шведский стол. Все включено, разве что меню какое-то излишне молочное, разнообразия недостает. А в целом весело, вольготно. Только было бы тепло и приятно на ощупь. Ощущений море. Соскучился по ощущениям, и все приятные, какие-то освежающе новые, неизведанные или забытые когда-то, и потому новые. И, что забавно, я все-все то знаю, только понять не могу. Вижу и свет, да только все расплывается пока в неопределенность. Очки б мне надели что ли? Слышу, но по большей части гул какой-то беспрерывный и какие-то звуки, сор. Ерунду всякую. Скучно? Да и нет. Весело. Как шпион какой-то наблюдаю за всеми, записать некуда, блокнотика нет. Стоп о чем же я, ведь писать я разучился, зато научился писать. Опять мокро. Фу, так нельзя надо собраться и что б к следующему разу не опозориться. Надо на диктофон наговорить фраз, а потом, на досуге разобрать. Да и с фразами промашка выходит. Какие-то невнятные бульки и горловые звуки выстреливаются. А в крике, в оре, информации не-достаточно выйдет. Тут нужен подход иной. Однообразно лишь. И еще запахи. Как приятно пахнет иногда, так знакомо. Как-то некомфортно, надо покричать малость, что б поменяли пеленки что ли, а то, что же веч-но в луже лежать. Кто же это подходит. С таким запахом. Не разберу. Но отдаю себе отчет, что приятный кто-то, вроде бы не впервой раз слышу, и ощущаю этого человека. Хочется повторять и повторять. Замолкаю, наслаждаюсь, отдаюсь в руки, пусть делают свое дело.
Не троньте меня! Это мои ноги! Что же такое, что же за дела, за управа такая над беззащитным ребенком. Ну и что, что мокрый, а как же мне быть иначе? Где переносной биотуалет? Где табличка «М» и «Ж», почему не предупредили, что и этого не додумались сделать. Зачем же так сильно ноги мне задирать, до самого темечка. Я же не хочу всю жизнь с кривыми ногами ходить, а так запросто выйдет, что придется! Я что же в кавалерию поступать буду вынужден, вы этого хотите? Неправильно пеленаете, я же нутром чую. Странно и откуда мне это знать?! Сейчас заору, если не перестанете! Слушаются иногда. Смотрите, вот я вам закажу песню! Укройте же меня скорее! Осторожнее, это же рука, а не шланг гибкий, не гнется, куда вам заблагорассудится. Хорошо, так лучше. Сухо, комфортно. Приятно. Лежу и в ус не дую. Интересно, а есть у меня уже усы? Надо потрогать. Носом не учуять. А что это такое вкусное? Палец? Обалдеть! Не верю своему осязанию. Маленький и мягкий, с ноготок роста. Сладкий. Но не леденец на палочке. Эй. Поосторожнее, зачем отбираете руку!? Свободу движений и действий! Отдайте мой вкусный пальчик, у вас такого нету! Это мое! Протестую! А! А! А!
- Чавк, чавк! – так тот лучше. Что за безвкусный леденец. Есть хочу. Хочу есть. От леденца никаких ощущений. Пустышка он. Подходит временно. Что же, кормить не будете? Раз так, то готовьтесь услышать воинственный клич. Завоют сирены, а если этого покажется мало, тогда подключатся все гудки и оркестры. А потом и клаксоны и еще и еще. Открываю рот, делаю гримасу, сморщиваю носик, слезы товьсь! Наводим на цель, где тут у вас цель? Последнее предупреждение! Нет? Ах, так!? Все – пли!!! А! А! А!...
…Хорошо. Умиротворенно. Честное слово, если дела так пойдут, и дальше, хочется жить снова и сно-ва. Кормят по расписанию, что-то бормочут. Дарят радость. Приятно. И я дарю радость. Снисходительно что-нибудь прокричу, так для острастки, мол, не забыли? То-то! А как же иначе? Но, пора, пора осваивать этот мир. Что за семья мне досталась? Что же лежать без дела? Взмахну рукою и открою лицо. Свет. Свет теперь иной. Приятный, легкий светик и не резкий. Не ослепляет. Не такой холодный, голубой дружеский, а желтый яркий и теплый. Как же привольно лежать. Никогда так не лежалось, руки ноги куда хочу, закину, везде много места. Это что же за тахта такая волшебная? Что вы тут мне подвесили под нос? Что б заняться было чем? Так лучше б журнальчик подали, или книжку, уж и на нее согласен. Дребезжит. Занятно. Хвать рукой. Брык. Оно еще и трясется и качается туда-сюда. Здорово! Бряк, бряк. А на вкус какое? Эх, не дотянуться и не утянуть в рот. Подняться бы, да силенок не накопил. Опять кто-то говорит, голос мягкий и нежный, певучий, ласковый, интонации обращены ко мне. Поют вроде бы? Селин Дион? Или Мата Хари? Так та вроде бы не пела, а танцевала. Что и мне спеть что ли? А что, почему бы и нет? Артист я хоть куда, и голос и стать все подлежит утверждению в этом мире. Голос получше уж, не скрою всяких других голосов. Спою. И стесняться не буду. Ну и что, с того, что не похоже на арию. Я и сам то на человека отдаленно смахиваю, однобоко и комично. Гули, гули, пузыриться звук, не отлетает от рта. Все отчего? Зубов то не нажил пока. А как без них? Все прилипает к мягкому рту. Ничего, подрастем, сопельки и слюни отправим в отставку и споем, зададим песню! Отчего же во рту столько слюней? Выходят только одни пузыри, а где же звуки. Но они такие забавные. Ггу! Ггу! Прикольно выходит.
А что там за яркая тряпочка болтается? Э, да это мой чепец, и не яркий он вовсе. А показалось, что яркий. Глаза мои, подводят глаза. Так, посмотрим, каков он на вкус, попробуем пожевать. Соленый, слад-кий? Судя по цвету, сладкий. Фу, противный! Ату его!
Дайте света. А что там? Не видать отсюда, далеко. Хоть очки надевать. Подать мне очки! Рано? И так понимаю, что рано, да и не к чему. Все, тем не менее, расплывается пятнами, разноцветными штучками. Красками. Хочу видеть, потрогать и испытать. Очень забавно. Вроде бы висит само по себе, а я трону и за-вертится и заиграет. Еще хочу. Играть! Играть! Интересно же. А какое оно на вкус?! Что, уже задавался та-кой вопрос, странно, не очень помню. И каков ответ? А, хоть и задавал. Что с того? Повернусь-ка я. Так не удобно, изогнусь мостиком. Руками и ногами забарабаню по воздуху, авось поможет. Мостик выходит. По-кряхтеть немного, должно помочь, ведь в прошлый раз помогло. Ого, как интересно. Оказывается и сверху меня, над головой есть мир. Ну, там, как живете? А снизу, голову не нагнуть и не перевернуться. Батюшки, и тут что-то лежит. Ого! Потрясающе интересно. Не дотянусь, так ногами потопчу. Так, так. Еще немного (сбивает одеяльце в кучу). Как неудобна это пижамка, руки заняты, ноги несвободны. Единственное отверстие и то на спине. Почему так несправедливо.
Пора, время себя вести по иному. Я ребенок. Выучить, наконец. А то какие-то требования завышенные. Претензии, слова разные заумные. Мой предел – агу и баста. Пузыри изо рта и улыбка от слов «ути-пути»! и улыбаться и спать и снова спать и кушать и писаться в штаны. А, что терять, все равно скоро все забудется. А как не хочется, ведь я же все помню. Как забудется такое.
Получается неплохо, но уже скучно. Нет ничего необычного в этом времяпровождении. Забудется и оно. Я надоел сам себе. Не хочу этого. Не хочу взрослеть и забывать такие хорошие недельки. Агу! И хорошо, агу и все довольны. Не дождутся у меня и те, кто желает, что б я заговорил. Посмотрим, вытянут ли у меня словечко. Буду держать язык за зубами. Если вырастут. Вот побегают, высматривая мой язык. А может и не стоит так делать? Я уже освоил несколько слов. Бррр, или Агу, выходит отменно, даже без тренировки. А как удается Гггу! Или Рыыы? Здорово, всем так нравиться, столько эмоций я ощущаю от окружающих, когда у меня настроение хорошее. И странно. У них тоже как-то чувствуется, что они довольны. Восторг легко читается. Витает от меня к ним. Я же центр Вселенной. Ужасно горжусь и пыхчу от удовольствия. Открываются такие перспективы! Обожание, лесть, ласки, подарки, слова хорошие, улыбки – все мое, все принадлежит мне. Я король. Все хочу, снова и снова. Лица уже различаю, без деталей, правда, но узнаю. Добрые лица. А мне, как мне повезло! Это ж надо было терпеть, рождаться, что б попасть к таким людям. Удачно я вписался. А если неудачно, то, каково было бы? Я бы узнал. Лежал бы себе орал или тихо существовал, и никто бы не улыбнулся, никто не подошел и не сказал добрых нежных слов. Не подойдут и не при-ветят. Жуть. А этого, как ни странно мне бы не хватало. Вот никогда не думал, что сами интонации, звуки, эмоции приносят столько положительных сил. А бывало ли это? Попадал ли в переделки подобного рода? Эх. Не помню нисколечко. А мне все нипочем. Дурные мысли гоню прочь и пою. Пузыри изо рта и Рыыыы!
Глаза бы делали, да руки не дают. И зачем меня пеленают. Укрыли бы только получше, что б не за-мерз, и все. Дай-ка я себя выверну наизнанку. Хочу свободы. Получится, пусть не с первого раза, так с восьмого. Покряхчу немного, так, уже получается. Одну руку вытащил. Теперь дело за второй рукой. Коф-точка симпатичная, красненькая. И что это там нарисовано? Не усмотреть, не разобрать. Мелкота какая-то. Так, слышу, узнали, что я выбрался. Идут. Шаги различаю отчетливо. Поздно притвориться спящим. Или нет? Не заметили, что я проснулся? Заметили! (произнесено со вздохом). Теперь снова спеленают. Хочу дышать свободно. И что б ручки были не заняты. Жарко лежать с укутанными ручками. А кофточка неплохая, теплая и красивая. Повяжите чепец, а то уши мерзнут. Так то лучше. И погулять уже хочу. Возьмите на ручки. Идем гулять? Ах, каков же мир. Цветной огромный. Все большое. И мое! Как приятно это чувствовать. Не мните мне животик, когда несете, а то срыгну. Фу, какие. И высоко не подбрасывайте, а то головка у меня уже кружится.
Еду в руках и насмотреться не могу. Сколько всего оказывается понапихано в комнату. И как это я раньше не додумался, что сюда можно втиснуть столько добра? Вот уж постарался и втиснул! Столько предметов, что глазам не остановиться. Все интересно. Недостает ярких вещичек, так что же. Тусклые мне неинтересны. Ой, какой красивый яркий лучик светится желтеньким вверху. Не дотронуться, не потрогать. Поднимите меня повыше! Ну, поднимите! А он вкусный? Потом достану, так и быть.
Несите меня сюда, к зеркалу. Что вы хотите сделать? Оставьте мои волосики в покое. Я же не тереблю ваши, хоть мне и хочется запустить туда руку. Или обе сразу. Вот нахальство. Приятно. Сделайте так еще. Делайте, делайте, я млею. А это что? Бантик? Мне? Я что – девочка?
Открытие века: я оказывается еще и девочка. Потрясающе. Вот чего-чего недоставало, так это стать девочкой. Бррр Гыыы, Гыы – это я уже пою, а вы о чем подумали? Плачу? Нет. Я плачу так: А! А! А! Но мне плакать не хочется. Я артистка. Покажите. Покажите же меня скорее себе самой. Что вы вертитесь у зеркала. Хочу увидеть, иначе заплачу. Это модно, как я знаю, в среде девочек плакать, если что не так. Раз-решено плакать целые сутки. Но я не стану, порадую вас. Я красивая. И в зеркале это уже отлично видно. И для меня, извольте приобрести новое зеркало, старого не хочу. Покажите меня с бантом, а то я не вижу. Ах, право, какая красотулечка, какая куколка, девочка! Это ничего, что волосики мои малы, и их недостает. Лысая девочка и бантик, это так великолепно. Дайте немного подрасти волосикам, и бант тогда будет держать-ся на месте. Улыбнусь себе? А почему бы собственно и нет. Дайте потрогать бант. На вид он такой аппетитный! Из карамельки, наверное? Как, он не в зеркале, а на голове? Не может быть! Не верю. А если его стянуть с головы в рот ближе, чем с зеркала в рот? Верно, так лучше выходит. Что же он напоминает на вкус? Эээ, отняли! Все, душа не перенесет подобного произвола! А! А! А!
Пора, пора учиться жить комфортно. Я уже освоилась со своим «я», с тем местом, где обитаю. Еще бы. Я же девочка! Уррра! Я в центре своего мира. Надо заметить, что это место превосходное. Редкое. Оно мною изучено и освоено, исползано и облизано досконально. Каждый прутик кроватки знаком наизусть. Так, один горчит, другой странно пахнет (но это не я), третий сладкий, потому что я пролила туда немного фруктового пюре из соски. И вообще я уже так освоила кроватку, будто прожила в ней много лет! И еще. Моя буква «а» на конце слов, уже не так волнует. Слова: сделала, спела, перевернулась, - эти словечки с «а» на конце мне нравятся, я с ними подружилась. Пора привыкать и к эстетическому восприятию мира, я натура тонкая изысканная. Цвета я отлично различаю. Исключительно почему-то мне нравятся больше яркие, чем блеклые. Мне приходятся по вкусу рубашечки распашеночки красных и розовых цветов, а чепчики белые – не очень. Мои капризки мне шепчут: это не твое. Надо сызмальства привлекать к себе внимание, я же цветочек недюжинной красоты. А без этого нет девочки. Как приятно покапризничать и знать, что за это тебе ничего плохого не будет. Непременно что-нибудь принесут: не поесть, так попить. Не попить, так подарок вручат. Одни радости жизни.
Еще я успела выучить всех, кто вместе со мною в этом мире живет. За пределами кроватки, конечно же. Мои прирученные великаны меня любят и носят на руках. Еще бы не полюбить такую крошечку, как я. Вот только говорят по старому, на тарабарском языке и то, что я им рассказываю - не понимают. Но и я их тоже. Общаемся примитивно, «гуля гуля», да еще как-то, на эмоциях что-ли. Имя мне придумали, да никак не запомню. Только по интонации, да и произношению понимаю, что это я.
Но как же привольно жить! Хорошо, когда ты нужна. Нужна себе, этим людям. Семье. Нужна такою, как тебя создали для них, девочкой. Но стоп! Меня же создали не девочкой, а родили ею! Вот дела! Удиви-тельные вещи преподносит штука жизнь. Все течет и все меняется, ничего не остается неизменным. Так и со мною, так и с другими, но теперь и сейчас, я скоро забуду обо всем, что было прежде с моим «я» расслаблюсь, и буду спать так сладко, как хочу и столько сколько хочу. Пока могу. Угу?
Я не унываю. Если есть возможность жить, обитать, чувствовать, стремиться, дарить радость и смысл жизни и ее соль другим – значит не зря и не просто так это существует. Это. Ну, вы поняли, о чем я.