Если не ошибаюсь, месяца через два после начала нового витка интифады одна из ивритских газет вышла с сенсационным заголовком: начиная с сентября израильтяне погибают в нашей стране от рук террористов каждые 48 часов. Среди рутины ежедневных сообщений о незначительных терактах, к которым мы уже начали было привыкать, это сообщение, выведенное простым арифметическим действием, было моментом истины. Потому что оно обнажило суть происходящего. Нас действительно истребляют - в соответствии с известными пунктами палестинской хартии.
В Тель-Авиве есть не менее шести "русских" молодежных дискотек - "детских" и "взрослых", куда молодежь отправляется со всего Гуш-Дана. По пятницам в каждой из них собирается до 500 человек. "Дольфи" считается "детской" дискотекой (от 16-ти и старше), открылась она в "Дельфинарии" около полугода назад. "Но поскольку прежде здесь функционировали другие "русские" дискотеки и клубы, место было известным.
Вечером 1 июня одна из "детских" дискотек была закрыта, и все пошли в "Дольфи", Особенно много было девочек, потому что их пускали бесплатно.
Дискотека должна была открыться в полночь. У дверей ее, по рассказам уцелевших, образовались две очереди. Террорист вклинился в людскую гущу и привел в действие взрывное устройство. По рассказам очевидцев, то, что происходило затем, напоминало ад.
Илья:
- Мы с другом находились в увольнительной. Пошли с ним в "Дольфи" — там его ждала подруга. Здание уже было оцеплено, никого не пускали. Я показал армейское удостоверение и прошел туда. Это был кошмар - потоки крови, оторванные руки и ноги, повсюду раненые, крики. Я пересилил себя и бросился на помощь тем, кому еще можно было помочь. В армии я прошел специальный курс, умею перевязывать раны. Я не видел лиц, многие были изуродованы. О том, что большинство этих ребят из нашей школы, я узнал позже.
Авив:
- Это была настоящая мясорубка. Моя подруга, с которой мы должны были здесь встретиться, сейчас находится в больнице "Ихилов" с тяжелым ранением бедра и с раздробленным коленом.
...Вскоре в "Ихилов", куда продолжали поступать раненые, появились услышавшие о теракте родители. Сюда же устремились дети, которым посчастливилось не погибнуть. Те и другие толпились у будочек информационного центра в ожидании вестей, ожидание было ужасным, родители начинали сходить с ума от рассказов свидетелей. Некоторые из них не выдерживали и, не дождавшись сведений, мчались в Абу-Кабир, куда свозили тела погибших.
Родители стояли напротив ворот патологоанатомического центра много часов. Внутрь их долго не пускали, расспрашивали о приметах.
Здесь же, неподалеку от ворот, столпились жители окрестных домов. Они скандировали: "Шарон, проснись, веди нас на войну!" Родители, которых уже начали пускать на опознание, торопились пройти к воротам, закрывая лица от телекамер. Некоторых из них выводили из ворот уже под руки: увидев то, что осталось от их ребенка, они с трудом передвигали ноги.
Те, о чьих детях еще не было известий, тешили себя надеждой, что, может быть, их дочь или сын - в числе тех троих тяжелораненых, которые находятся в реанимационном отделении "Ихилов" еще неопознанными. Назавтра к полудню, когда были опознаны все, надежды оставили их.
Владельца дискотеки, 27-летнего Михаила Каспи в момент теракта в "Дольфи" не было. Услышав, что где-то на набережной произошел взрыв, он стал звонить своему компаньону Кириллу. Телефон не отвечал. Позже Кирилл позвонил ему сам, и в первый момент Михаил не узнал его голоса, настолько тот был не в себе от происшедшего.
"Это случилось у нас, - сказал Кирилл, - охранник и одна из помощниц тяжело ранены. Они в больнице, я с остальными нахожусь в соседнем клубе "Пача" - нас попросили уйти из "Дольфи", чтобы не мешать работе спасателей".
...С восьми утра в школу "Шевах Мофет", в которой учились шестеро погибших девочек, стали прибывать учителя, ученики и родители. Дети не хотели оставаться одни - они метались между больницами, навещая своих раненых одноклассников, и снова возвращались в школу. Выяснялись все новые подробности. Одна из двух погибших сестер незадолго до того отметила день рождения. Вспоминая об этом, дети едва удерживались от рыданий. Из состояния шока их пока не могли вывести даже опытные психологи, прибывшие в школу.
Тая Вербицкая, заместитель директора школы, соблюдающая религиозные традиции, узнала о случившемся только утром и тут же помчалась в школу.
- В 8 утра здесь уже были практически все дети старших классов и все учителя, - говорит Тая. - У нас в школе большая часть детей - из России, и они очень дружны. И теперь, когда выясняется, что у одного погиб друг у второго подруга в реанимации, а у третьего, опоздавшего в дискотеку, близкие приятели находятся в тяжелом состоянии в больнице, - это вызывает у детей невыносимую боль. Кроме того, почти у всех погибших и раненых ребят есть младшие братья и сестры, которые тоже учатся в нашей школе. Ударной волной от этого взрыва задело очень многих. Родители, дети, учителя приходят сюда c одним вопросом: чем я могу помочь? Одна наша девочка, Эмма Сколишевская, сейчас находится в реанимации в "Ихилове", за прошедшую ночь ей сделали три операции. Тамара Фабрикант тоже в "Ихилове", у нее сотрясение мозга, лопнула барабанная перепонка. В два часа дня в больнице с тяжелыми ранениями находились еще шестеро наших учеников. Тех, у кого были легкие ранения, уже отпустили домой. Но они все пришли сюда, чтобы быть вместе с другими детьми. Психологи сказали нам, что завтра, когда дети пойдут на занятия, мы должны дать возможность каждому из них выговориться и выплакаться. А пока они ездят по больницам и спрашивают нас, где будут похоронены их друзья и что будет потом с семьями погибших ребят. И мы должны отвечать на эти вопросы, держаться сами и поддерживать их. Сегодня очень трудный день.
...Часть ребят из школы "Шевах Мофет" с ночи сидят у дверей реанимации. Они здесь уже около суток. Среди них - 18-летний Леня Зоар.
- Я в ту ночь был на другой дискотеке, в Холоне, - говорит Леня. - Вышел в киоск купить сигарет, а там на экране телевизора - съемка с места теракта. Я узнал это место, ведь я и сам там бывал. Туда ходят все наши девчонки, их в определенные часы пускают бесплатно. Мы с Толиком Миллером были первыми, кто приехал утром в школу. Учителя провели экстренное совещание и распределили, кому куда ехать - в больницы, в семьи погибших. Я сижу здесь, потому что в реанимации лежит моя знакомая девушка Эмма. Это страшно и вызывает у меня дикую боль и ненависть к тем, кто это сделал. У Эммы поврежден череп, ей уже сделали три операции. Сейчас сменится бригада хирургов, они начнут извлекать осколки из живота. В другом отделении лежит еще одна наша девочка, Тамара, у нее сотрясение мозга. Ее спасла сумка, которая была у нее в руках, - осколки застряли в сумке. Есть тут и другие ребята, я у всех у них был. Одного я не могу понять: как можно было сотворить такое с детьми? С девочками? Они еще ничего не успели в жизни... Когда мужчина против мужчины - это понятно. Но когда мужчина против детей?! Это у меня в голове не укладывается. Мне много раз за эти часы хотелось плакать, но я креплюсь из последних сил. Тут есть родители наших одноклассников, у которых такое горе, и мы должны их поддерживать.
...Я возвращаюсь из "Ихилов" поздно вечером. Звонят друзья из Холона:
- Наша дочь взяла у одного парня куртку на пару дней. Сейчас по телевизору объявили его имя в списке погибших. Дочь - в истерике.
Утром звонит приятель из Рамат ха-Шарона:
- У меня погибли 19 человек.
Сразу я даже не понимаю, о чем это он.
- Как, ты их всех знал?
- Нет, я никого не знал из этих ребят. Но у меня такое ощущение, что все они - мои дети. И я не знаю, как мне избавиться от этой боли...
Тая права. Ударной волной от этого взрыва задело очень многих. А ключи от квартиры, которые Илья Гутман бросил на стол в своей комнате, сказав родителям, что они ему не нужны, так как он уходит ненадолго и скоро вернется, до сих пор там лежат. Потому что Илья не вернется домой никогда.
Шели Шрайман. 7.06.2001