*****
Они шли на восток. И чем дальше, тем терпимее становились люди, а может, Соннери просто постепенно привыкал к их презрительному страху перед его внешностью. Если прежде его облику просто не удивлялись (или делали вид, что не удивлялись, но, во всяком случае, пальцами не показывали), то теперь их иногда пускали переночевать, иногда кормили, не требуя денег. Но каждый раз оба ощущали одно и то же: бери, что хочешь, только уходи поскорее. Причину этого вскоре разъяснил вестник.
Они шли по одной из деревушек Вольных Охотников, небольшом хозяйстве, не имевшем вассальной зависимости, само существование которого зависело только от собственной удачи егерей. Останавливаться здесь не было особой необходимости, а потому шли они, не замедляя шага. И вдруг на плечо Соннери опустился аманурр, летающая ящерка, недавно выведенная егерями князя Терна исключительно для почтовых целей. Аманурры были чуть поменьше голубя, но не в пример быстрее, изворотливее и сообразительнее. Кроме того, они были сильнее и могли нести груз едва ли не больший, чем весили сами.
Сейчас в кожаном футлярчике для писем лежал один-единственный листок. Соннери развернул его.
Дрожащая, неуверенная рука, пляшущие строчки.
-"Беги, Рысенок. Они объявили тебя оборотнем, обманом пробравшимся в армию, и дезертиром, поскольку ты исчез, не получив официального увольнения. За любое из этих обвинений полагается смерть, поэтому прошу тебя, заклинаю, беги! И никогда больше не возвращайся сюда. Здесь не место таким, как ты, ты – особенный, в тебе виден свет… Прощай, Рысенок. Уходи за море Девяти Ветров, в Мариссену, страну, где живут подобные тебе, и будь счастлив."
Письмо было без подписи, но она и не требовалась. Рысенок - так его называл единственный человек в мире, старая Скилиха. И Соннери грустно улыбнулся, пряча письмо за пазуху.
-Спасибо, бабушка.
Стоявший рядом Торик ткнул его в бок.
-Ты не всё прочел.
-Не всё? – Соннери снова развернул послание и заметил внизу листа коротенькую приписку: "Пожалуйста, отошли назад Тоя".
Он снял с плеча аманурра. Ящерка с любопытством уставилась на него круглыми бусинками темных глаз, не выказывая ни малейшего страха. Парень осторожно погладил по спинке маленького тезку своего погибшего друга и развернул ладони. Аманурр легко уместился на них.
-Торик, дай мне мазь, - попросил Соннери. Оруженосец, мгновенно поняв его, вытащил из-за пояса маленький флакон с притертой пробкой и привязал к футлярчику.
-А теперь – лети, Той! Возвращайся домой!
Аманурр стремительно сорвался с ладоней Соннери, и только воздух взвизгнул, вспоротый его крыльями.
-У нее в последнее время болели ноги, - тихо пробормотал Соннери. – Она поймет, что это такое.
-А интересно, откуда у стариков деньги на такого вестника? – вдруг спросил Торик. – Это ведь забава не из дешевых. Да они и голубя едва ли могли себе позволить, если судить по твоему рассказу. И вдруг – аманурр. Откуда?
Соннери задумчиво посмотрел вслед аманурру. Тот уже давно скрылся из виду, но Зверю показалось, будто он видит, как стремительно работают его перепончатые крылья, торопясь поскорее донести своего обладателя до пославшего весть человека. А действительно, откуда? Аманурры принадлежат князю, но он едва ли раздаривает их нищим старикам. В душе зашевелилось смутное беспокойство. Что-то не стыковалось! Что-то было не так! Почерк действительно был старческий, но Соннери был отнюдь не уверен, что старушка Скилиха имеет хоть какое-то представление о грамоте. Во всяком случае, он ни разу не видел, чтобы она что-нибудь записывала или читала.
-Нам лучше уйти отсюда, - медленно проговорил он. Торик серьезно кивнул.
-Это не только твоя бабушка, если она вообще знает о письме. Но если знает – за ней наверняка стоит кто-то… сильный. И влиятельный. Вроде князя Терна.
-Почему именно он? – Соннери в упор посмотрел на мальчишку, но едва тот раскрыл рот для ответа, как пронзительный вопль у самого уха заставил их обоих подпрыгнуть.
-Ай, я несчастный сирота! – завывал грязный оборванец, протягивая к опешившему Соннери худые руки. – Ай, я покинутый скиталец! Голодный, раздетый… Ай, судьбинушка ты моя горькая! Ай, головушка ты моя блохастая!..
Торик прыснул. Соннери опасливо отодвинулся подальше, но оборванец не унимался.
-Я две недели ничего не ел! Ай, я несчастный! Некому пожалеть меня, никого у меня нету-у-у! Ай, пожалейте меня хоть вы, добрые господа, подайте грошик на пропитание!
-Если он не ел две недели, то сколько же грошиков ему теперь нужно "на пропитание"? - проворчал Торик вполголоса.
-Завидую, - протянул Соннери без тени насмешки. – Не есть две недели – и после этого так орать?!
-Захочешь, чтоб подали, еще и не так заорешь, - неожиданно нормальным голосом ответил попрошайка. – А что делать?..
-Хорошо, хорошо, - поспешно сказал Соннери, видя, что оборванец снова набирает воздух для нового вопля. – Хорошо. Только с грошиками у нас не очень. На вот тебе вместо них, - и, порывшись в мешке, протянул попрошайке большой ломоть хлеба и две полоски вяленого мяса.
Оборванец жадно вцепился в подарок, забыв даже поблагодарить, и немедленно впился зубами в мясо. Соннери отступил, затягивая мешок и привычно вскидывая его на плечо.
-Работу найди, - посоветовал он. – Неужели же ничего делать не умеешь?
Тот покивал, не переставая работать челюстями и не сводя с Соннери влажного собачьего взгляда.
-Идем отсюда, - тихо сказал Торик, пользуясь тем, что оборванец занялся второй полоской и перестал обращать на них внимание. – Еще увяжется…
Они углубились в лес, и некоторое время шли молча. Потом Торик спросил:
-Ты не разглядел его лица?
-Как? – развел руками Соннери – Он же чумазей печной трубы, волосы, наверное, отродясь не мыты, висят паклей, лохмотья эти… Как тут разглядеть лицо?
-То-то и оно. Слишком уж он был грязный. Настоящие побирушки все-таки не такие, чище, что ли, иначе люди и близко не подойдут, побрезгуют…
-А ты откуда знаешь? – удивился Соннери. – Можно подумать, самому приходилось попрошайничать.
Торик, вспыхнув, прикусил губу и беспокойно отвернулся, стараясь не встречаться глазами с Соннери. Он производил впечатление нечаянно проговорившегося человека, который теперь не знает, как замять разговор.
-Нет, конечно, не приходилось, - пробормотал наконец мальчишка. – Только мне показалось, он ненамного старше меня. Наверное, примерно посередине между нами.
-И что же?
Торик пожал плечами.
-Ничего. А только он переигрывает.
Соннери не ответил, но на ночь лег спать зверем.
*****
«…- Вскипая кровью на ноже,
Вскипая в теле,
Идет война на рубеже,
В стальном пределе…
Он вертится волчком (что это еще такое?!), принимая чьи-то злые удары на небольшой треугольный щит с заточенными под бритву краями, вертится, потому что от этого зависит жизнь кого-то, кто стоит рядом с ним, кого-то, кого никак не разглядеть сквозь зыбкую пелену сонного разума...
Соннери не знал, кем был, не знал, что происходило вокруг, знал только, что не должен пропустить ни одного удара. Потому что тот, кто был рядом, не сражался. Он… пел. И песня его косила врагов больше, чем щит-нож в руках парня. Голос был слабый, почти неслышный за неистовым грохотом боя, но те, кто подходил на расстояние слышимости, умирал немедленно и окончательно.
Певец – Соннери наконец разглядел, что это была девушка, совсем молоденькая, лет пятнадцати, не больше, - замолчал, захлебнувшись горячим воздухом. Обессиленно упал на колени.
-Держись! - прохрипела девушка, вытирая окровавленные губы. – Еще немного продержись! Их нельзя выпускать отсюда!
-Нам не удержать их! – Соннери не узнал собственного голоса. Это сказал не он. И не Нарк.
-Мы должны! – Девушка снова поднимется. – Ты даже представить себе не можешь, на что они способны! Даже у Таэры не хватает Слуг на все их ловушки! Они умирают по несколько раз, стараясь, чтобы больше никто не попался! А ведь ее Слуги и так уже мертвы! И больше ничего не могут, даже у них смерть ограничена. Поэтому МЫ должны сдержать их!
Она снова начала петь. Неожиданно песню поддержало еще несколько голосов. Они доносились с разных сторон и приближались, приближались, обнимая ласковыми руками Эвтаназии, Милосердной Смерти, и жуткие твари, наступавшие на строй защитников, десятками валились на окровавленные камни под ногами.
-Уходим! - выдохнул кто-то за спиной.
-Что?!! – Соннери рывком обернулся.
-Уходим! – повторил молодой парень со странными звериными глазами, отшвыривая кинувшуюся на Соннери тварь. – Мама приказала. Дальше она справится сама. Мы сделали все, что могли, и она успела набрать силу для удара. Нам больше нельзя здесь оставаться.
-Стори! – крикнула девушка, стоявшая рядом с Соннери.
-Лин, ты сумасшедшая! – крикнул в ответ парень, не переставая работать своим оружием.
Соннери так и не понял, что это такое. Казалось, что Стори просто взмахивает рукой – и на телах тварей появлялись глубокие резаные раны.
-Да уходите же! – женский голос громыхнул над полем, на мгновение заглушив все звуки боя, и отчаяние, прозвучавшее в нем, хлестнуло по напряженным нервам. – Нет, поздно, не успеть… Ложитесь! Падайте!
Стори немедленно бросается ничком, увлекая за собой Лин и сбивая Соннери точным ударом под колени. Огненный вихрь проносится над головами, опаляя волосы, прожигая насквозь легкую одежду. У Соннери вырывается пронзительный визг. Хочется вскочить, кинуться куда-то… неважно, куда, главное – бежать и на бегу резать, кромсать отвратительные тела, упиваясь их страхом, их болью, их паническим ужасом…
-Лежать! – сталь звенит в голосе Стори. – Лежать, если тебе дорог; жизнь! Сила богини Ненависти не для тебя!
-Стори… - робко начинает Лин, вжимаясь в землю от нового вихря.
-Молчи! – свирепо рявкнул он. – Ты знаешь, что Песня Смерти – не твое заклятье?! Ты знаешь, что использовать его вправе только жрецы Юнвэй?!…
-Знаю! - в голосе Лин неожиданно прорывается такая же сталь и опомнившемуся Соннери кажется: еще немного – и брызнут искры.
-Тревога!!! – но чей-то вопль опоздал. Лин, уже сорвавшаяся было с места, хрипя, заваливается на бок, в мгновение ока разорванная мало не в клочья. Стори успевает, перекатившись на спину, принять удар, но Соннери уже летит в сторону, отброшенный когтистой лапой, и крик Стори сливается с гулом, взорвавшемся в ушах… »
Соннери с трудом открыл глаза. Солнце стояло высоко, но под густым шатром из еловых лап царил полумрак. Рядом сидел Торик.
-Что ты видел сегодня? – спросил он, однако Соннери показалось, он знает ответ. Он тоже видел… непостижимым, невероятным образом он тоже был там, в том непонятном бою неизвестно за что.
-Бой, - устало ответил он.
-И это всё?
-Что ты хочешь услышать? Что я участвовал в бою, который вела богиня Ненависти? Что я знал, что делаю и за что дерусь? Что девочка рядом со мной пела Песню Смерти и ее голос косил врагов больше, чем мой щит-нож? Что потом появился парень со звериными глазами, который называл Таэру мамой?
-Разве это тебе ни о чем не говорит? – тихо спросил Торик. – Тебе не хочется сложить все воедино? Не хочется понять, почему все это видишь именно ты?
-Сколько тебе лет, Торик?
-Одиннадцать. И не пытайся подловить меня.
-Я не хочу знать, Торик. Не хочу понимать. Я хочу понять только одно: откуда зародилась ненависть к таким, как я. К тем, кто не такой, как все. К тем, кто умеет что-то, что пока не могут объяснить, но не творит зла. Это я хочу понять. И остановить.
-Это невозможно. – В голосе мальчишки прозвучала откровенная печаль. В глаза Соннери плеснуло золотом его взгляда - и Зверь на миг увидел высокого юношу с золотыми глазами, похожего на крылана из сна. Только крыльев у видения не было.
Соннери сморгнул - и наваждение спАло. Перед ним снова сидел просто одиннадцатилетний ребенок с золотыми глазами.
-Идем, - сдержанно сказал Зверь. – Ты напрасно не будил меня.
-В состоянии Реального Сна человека нельзя тревожить, - серьезно сказал ребенок. – Иначе он может остаться там.
-Что?!
-Да что же ты, совсем ничего не видишь?! Разве ты еще не понял, что не спишь?! – похоже, Торик впервые на памяти Соннери вышел из себя. – Ты странствуешь! Ты проживаешь во сне чужие жизни! Ты испытываешь эмоции, которые здесь бы просто не выдержал! И если бы ты видел себя во время… "сна", ты бы понял.
-Что понял?! Да перестань ты говорить загадками!
-Понял, что…
Но тут мальчишку вдруг страшно скрутило, он, хрипя, повалился на бок, до крови впившись в собственный кулак. Глаза его закатились, он с силой ударился головой о твердый, как камень, корень, потом еще раз, еще и еще…
Испуганный Соннери кинулся к нему, навалился всем телом, стараясь удержать, не дать серьезно покалечиться, но даже всей его тяжести не хватало. Торик все равно бился, едва не сбрасывая его.
-Перестань! – крикнул Соннери, плохо соображая, что говорит. – Ты хочешь убить его?! Прекрати немедленно!
-Он знает, за что, - сейчас же прозвучал холодный ответ.
-Знает, знает! Отпусти его! Слышишь?! Отпусти сейчас же!
Она не ответила, но Торик внезапно обмяк, часто дыша, вытянулся на земле.
Соннери с опаской выпустил его руки, приподнялся, готовый в любой момент снова упасть.
Нет, Торик больше не пытался разбить себе голову.
Соннери быстро добежал до костра, подхватил котелок, вытряхнув из него остатки вечернего супа, зачерпнул воды из ключа и вернулся.
Мальчишка лежал в прежней позе, не открывая глаз.
-Торик… - Он брызнул ему в лицо водой. Мальчишка слабо шевельнулся, попытался сесть, но руки подломились, и он снова упал. – Давай же, очнись! – Соннери посадил его, поднес к губам котелок.
Через несколько минут Торик пришел в себя. Измученными глазами посмотрел на Соннери, потом – мимо него, будто видел там своего беспощадного палача.
-Прости меня, - выдохнул он. – Я не выдержал…
-Впредь будь осторожнее, - ответил женский голос.
-Прекрати! – не выдержал Соннери. – Он не виноват и ты это знаешь!
-Он знал, что ему будет за проступок, - ни капли тепла, ни капли сочувствия или вины. – За лишнее знание надо платить. А у него особое положение и он это прекрасно понимает. Или ты тоже хочешь оказаться на его месте?! Сны даются как помощь, вместо слов, для раздумий и рассуждений. Их мало видеть, их нужно понять! Или мне пойти дальше и показать тебе все разом?!
-Анта! – в голосе Торика – неподдельный испуг. – Анта, не надо! Пожалуйста!
Как всегда, женщина исчезла, не простившись.
-И все равно она не права, - хмуро сказал Соннери, помогая Торику подняться.
-Нет, - мальчишка совсем по-взрослому покачал головой. – Ты просто не понимаешь. Она… она никого не жалеет. Никогда. Даже своих. Мне трудно это объяснить, но… она права. Она не имеет права на ошибку, потому что Ненависть не шутит.
-И для тебя она – анта?
-Да, - в голосе золотоглазого ребенка прозвучала гордость.
Соннери не ответил. Ему не давала покоя мысль: что изменится, если удастся собрать воедино эти обрывки чужой памяти? Для него, Соннери? Для Торика? Для тех, кого преследуют и тех, кто преследует? И что не дали сказать Торику?
Он не знал ответов, но внезапно понял, что должен узнать. Должен понять и это тоже.
- С недавних пор мне сны врастают в душу
И хочется, уснув, не просыпаться.
Ну кто за нас решил, что в жизни – лучше?
Ну кто сказал, что проще в ней смеяться?!
Он произнес это вслух? Или слова эти просто прозвучали у него в голове, произнесенные чужим, чуть хрипловатым голосом? Соннери не пытался подавить в себе свои-чужие слова, которые становились тем ближе, чем чаще возникали в стремительно меняющемся сознании.
Зверь внутри него глухо рыкнул, поворочался и снова притих, свернувшись тяжелым узлом звериной ярости. Соннери уже знал: малейшая опасность – и зверь кинется на выручку, приняв бой на себя. И это было замечательное чувство. Чувство исключительности и… гордости. Теперь он был благодарен отцу за этот дар-проклятие. Парню уже казалось смешным и нелепым то, что он мог бояться себя, стыдиться своего зверя, не доверять ему… Только в глубине его человеческой души стыла обида на мать, которая столько лет молчала о его двойственной натуре. Он мог бы стать таким уже давно, не прятаться от сверстников, не бегать от насмешек. Он смог бы отомстить. А теперь… возвращаться поздно. Никогда нельзя возвращаться. Там уже ничего не осталось, даже памяти.
Он очнулся. Торик деловито собирал нехитрые пожитки, делая вид, что с головой поглощён этим занятием. Но не выдержал.
-Видишь, я был прав тогда, - заявил он, оборачиваясь к Соннери. – Ты ликантроп. Оборотень. Только скажи, ты все-таки больше человек или больше зверь?
Соннери усмехнулся.
-Я – это я. А что касается того, чего во мне больше… Не знаю. Наверное, поровну.
В нем вскипело знакомое ощущение рвущихся изнутри слов. Торик выжидательно смотрел на него, у Соннери снова возникло подозрение, что мальчишка непостижимым образом слышит его мысли. "Ну же!" – выкрикнули золотые глаза, и Соннери сдался.
- Человек ли станет зверем,
Зверь ли станет человеком -
Это кровь. Она сильнее,
Пусть не спорит разум твой.
Человек умнее зверя,
Только зверь от века к веку
За тебя, став вдвое злее,
Встанет яростной стеной.
Торик удовлетворенно кивнул, продолжая машинально затягивать узел мешка.
-Так и есть. Ты просто не видишь себя со стороны.
-Скажи, Торик, кем я становлюсь?
-Ну… кошкой. Большой рыжей кошкой. То есть, зверем, похожим на кошку, но не совсем.
-То есть как – не совсем? – не понял Соннери. В груди заныло, словно он прикоснулся к чему-то недозволенному, которое, тем не менее, приблизило его к Пониманию.
-Таких зверей, как ты, не бывает, - неохотно ответил Торик. – Да, ты похож на кошку, только при первом же взгляде становится ясно, что все-таки – не кошка. Морда более массивная, тяжелая, нос короткий, уши более круглые и покороче, чем кошачьи. Тело гибкое, лапы широкие, устойчивые и тоже короче кошачьих. И еще глаза. Слишком большие для зверя, и разрез… человеческий, что ли. Даже дрожь пробирает. Вот смотрю на тебя сейчас – человек со звериной улыбкой и звериными глазами. А становишься зверем – у тебя глаза человеческие.
Соннери молчал, пытаясь представить себе зверя с человеческими глазами. Было жутко.
-А звери покоряются тебе, - совсем тихо закончил Торик. – Дорогу уступают, добычей делятся, никто не осмеливается даже оскалиться… Иногда мне кажется, прикажи ты им… что угодно! – они выполнят. Не задумываясь. И это по-настоящему страшно. Будто ты становишься богом, но богом звериным.
Соннери поднялся, вскидывая на плечо готовый мешок.
-Пойдем, - коротко бросил он и пошел по тропинке. Впервые в жизни он действительно боялся себя.
*****
Остаток дня Соннери нес Торика на руках. Видимо, сказалось напряжение, и боль, и чувство вины, и… да какая разница? После такой встряски любой бы долго не выдержал. Торик выдержал почти целый день, только под вечер начал спотыкаться.
В деревне их без вопросов пустили на постоялый двор. Соннери под тихое оханье хозяйки положил Торика на постель, повернулся к женщине, помня, что нельзя улыбаться.
-Есть что-нибудь горячее? – спросил он. – Ему это будет необходимо, когда он проснется.
-Он болен? – испуганно спросила она.
-Нет. Но что с ним, вас не должно волновать. Считайте, что он просто устал. Так есть?
-Конечно, есть, господин, - по-прежнему испуганно ответила она. – Только…
-Ни слова больше, - прервал ее Соннери. – Прошу вас, ни слова. – Он устало опустился на край постели. Женщина осторожно тронула его за плечо.
-Тебе нехорошо, сынок?
Парень отшатнулся, с нескрываемым изумлением взглянув на нее. Женщине было около пятидесяти, так что она вполне годилась восемнадцатилетнему Соннери в матери. Увидев его глаза, она тихо улыбнулась. Совсем как мама, некстати подумал Соннери, чувствуя, как непрошеные слезы застилают глаза.
-Не бойся, - проговорила она, улыбаясь, - не надо. Тут тебя не станут гнать и преследовать, тут тебя не выдадут поисковой команде, которая ловит дезертиров. У нас ты в безопасности.
-Кто вы? – хрипло выдавил он. – Откуда вы знаете меня?
-Все предупреждены. Где бы ты ни появился, люди обязаны сообщить о тебе. Но не здесь. Мы не подчиняемся Объединенным Королевствам. Мы признаем власть Мариссены.
-Как вы узнали меня? – Соннери никак не мог поверить ей, все еще готовый перекинуться и заставить ее замолчать навеки.
-Тебя трудно не узнать, - снова улыбнулась она. – Твои глаза говорят то, что ты хочешь скрыть.
-И что же? – парень опасливо отодвинулся, нащупывая на поясе нож.
-Ты ведь трансформер. Оборотень. А в Объединенных Королевствах вам нет места, поэтому ты не мог не прийти сюда. Кто ты? Кот? Волк? Змея? Кто?
-Кот, - Соннери устало опустил голову. Даже если бы она сейчас позвала на помощь, он не стал бы сопротивляться.
-Отдыхай, - хозяйка вышла, добавив уже в дверях: - Ужин тебе принесут сюда.
хххххххххххх
Ночь. Глухая, черная, настороженная. Соннери сидел возле распахнутого окна, смотрел вниз, на улицу. За спиной, в глубине комнаты, сопел Торик. И Соннери все яснее понимал: с ним придется расстаться. Не дело это – таскать за собой ребенка, когда тебе самому грозит в лучшем случае костер. Его можно оставить здесь, вот только останется ли он добровольно? Скорее всего, нет. Значит, как ни противно, придется бросить его, уйти тайком, ночью.
Темная тень проскользнула вдоль забора, невидимой острой молнией резанул чей-то ненавидящий взгляд – и исчез, растворился в черноте. Соннери поежился, прикрыл створку. Странно, что он не чувствовал раньше ничего подобного. Хотя ощущения не из приятных, лучше бы не уметь этого. Достаточно и своих эмоций. Или это звериная сущность показала свою оборотную строну? Соннери оглянулся на Торика. Надо решаться. Не хочется бросать его, не хочется выглядеть предателем, но…
Торик заворочался, вздохнул во сне, пробормотал что-то на незнакомом певучем языке, и снова засопел.
Парень подошел к постели, поправил сползшее одеяло и долго стоял, всматриваясь в спокойное детское лицо.
-Не уходи, - вдруг ясно произнес мальчишка, не открывая глаз. Соннери вздрогнул, наклонился, всматриваясь… Нет, он спит. И все слышит и чувствует даже во сне?! Зверь боялся признаться даже самому себе, что привязался к странному золотоглазому мальчишке. И еще… откуда-то извне пришла твердая уверенность, что Торик необходим ему. Он – не просто ребенок, иногда он казался старше самого Соннери. Кроме того, даже если и удастся уйти от него, то вскоре он снова объявится на дороге, укоризненно покачает головой и скажет что-нибудь такое, от чего захочется провалиться сквозь землю, к тем самым богам, в которых Соннери не верил.
Он вздохнул. Нет, видно, никуда нам не деться друг от друга, печально подумал Соннери. Меня тянет к тебе, мой маленький друг, совесть и мудрость моя. Ты странен, но мне почему-то кажется, что так и должно быть, что это и есть ты настоящий, только на этой земле тебе нет места, так же, как и мне. А сны… они действительно становятся ближе реальности, только это не пугает меня.
- С недавних пор мне снятся сны слепые:
Я вижу в них лишь то, что не бывает,
Но кажется, что закричат немые
И боль познают те, кто не страдает…
Это становилось привычкой. К тому же выяснилось, что незнакомые слова необязательно произносить вслух, чтобы они перестали жечь горло, просясь наружу. Соннери уже мог спокойно относиться к ним, но взял за правило никогда не проговаривать их просто так, чьи бы они ни были. Теперь он старался услышать подтекст, понять тайный смысл внешне простых слов, которые говорили куда больше, если вдуматься…
- С недавних пор мне снятся сны-легенды,
И там возможно все, во что я верю,
Но видится, как в жизненные ленты
Вплетает кто-то ниточки мистерий.
Соннери тихонько вздохнул. Луна уже начала клониться к закату, ночь ползла к рассвету. Надо поспать, возникла неторопливая мысль. Завтра все встанет на свои места, все определится само, даже то, что ты сейчас не можешь решить.
Соннери прошел ко второй постели, мимоходом поправил на Торике сползшее одеяло, немного постоял над ним, раздумывая. Потом прошел в свой угол и лег поверх одеяла, закинув руки за голову. Мягкое облако накрыло его…
Соннери спал. Тихо, спокойно, как не спал уже давно.
И в эту ночь ему ничего не снилось.
*****
Утром первым проснулся Торик. Побродил по комнате, рассматривая немудреную мебель, потом подсел к спящему Соннери, внимательно всмотрелся в его лицо и отошел к окну. Распахнул створку, вдохнул влажный утренний воздух, еще напоенный туманом. Внизу, во дворе, кто-то возился, тихо всхрапывала лошадь. За невысоким забором мелькнула быстрая тень и Торик невольно напрягся. Всего на миг солнечный луч коснулся грязных лохмотьев, нечесаных волос, - и мальчишке почудилось, он уже слышит пронзительный голос попрошайки: "Ай, пожалейте меня хоть вы, добрые господа…" Но нет, это не мог быть тот же самый. Они редко меняли места "промысла", в их среде место работы значило очень много и мало кто решался забрести на чужую территорию. Это могло окончиться плачевно и хорошо, если нарушитель отделывался только синяками и переломами. Бывали и смертельные случаи. Поэтому попрошайка был просто похож на того, из Вольного поселка.
Торик оглянулся. Соннери вздохнул во сне, потянулся и открыл глаза. И беспокойно вскочил, обнаружив отсутствие Торика на постели.
-Привет, - сказал мальчишка и Зверь облегченно расслабился.
-Привет, - ответил он, поднимаясь. – Как ты себя чувствуешь?
-Есть хочется. А вообще – хорошо. А ты как спал? Что тебе сегодня снилось?
-Знаешь, - Соннери задумчиво запустил пятерню в волосы, - кажется, ничего. В первый раз – ничего. Я просто спал.
Торик не ответил. Соннери внимательно посмотрел на него.
-Что-то случилось? – спросил он.
Мальчишка пожал плечами.
-Да так… почудилось. Ничего особенного.
-Ладно, - Соннери пошел к двери. – Я сейчас вернусь. Попрошу только, чтобы завтрак сюда принесли. Не хочется лишний раз на глаза попадаться.
-Кому? – Торик в один прыжок оказался перед Соннери. – Кому попадаться?
-Да людям, - ошарашенно ответил парень. – Чего ты испугался? Моя физиономия из тех, какие демонстрировать хочется…
-Неправда! – жестко перебил мальчишка. – Почему ты не хочешь мне сказать? Я же не маленький! Думаешь, я ничего не вижу, да? Тебя уже ищут! И эти… ори-енти-ровки на тебя разосланы! Так ведь?
На несколько мгновений Соннери потерял дар речи. Сложное слово Торик выговорил с трудом, по слогам, но все же выговорил. Но откуда он его взял? Где слышал?
-Торик! Откуда ты это взял?!
-Это же ясно, - он отвернулся. – Ты – беглый, дезертир, тебя просто не могут не искать.
-Я не о том. Откуда ты взял эти "ориентировки"?! Даже я никогда не слышал такого слова!
-Ты многого не слышал…
-Торик!
-Мама говорила…
-А может, анта?
-Может…
-Торик, что с тобой происходит? Кто ты такой?! Сегодня ночью ты говорил во сне. Но такого языка не существует!
-Если ты не знаешь его…
-Торик, не пытайся запутать меня! Такого языка не существует на этой земле! Плавного, певучего… сразу слышно, не могут люди говорить на таком! Кто ты?
-Мало ли что во сне приснится, - уклончиво отозвался Торик и Соннери понял: не скажет. Во всяком случае, не сегодня.
-Ат биэр онти, ной тэмон, - пробормотал Соннери и Торик вздрогнул. – Что же беспокоит тебя? Может, то, что я хотел уйти от тебя, потому что стал опасным спутником?
Торик сполз по стене на пол, посмотрев прямо в лицо Соннери измученными глазами.
-Пожалуйста, не спрашивай меня больше, - умоляюще проговорил он. – Этого не должно было случиться, но я еще плохо контролирую себя во сне, и только поэтому на этот раз меня не накажут. Не спрашивай, ладно? Однажды ты все узнаешь, но не теперь. Позже. Ты… подожди, хорошо?
-Хорошо, - чуть улыбнулся Соннери. – Хорошо, я подожду.
Он видел, что Торик напуган, но сознание зацепило странную фразу "я плохо контролирую себя во сне". Разве это вообще возможно? Но у мальчишки она прозвучала так, словно он просто еще плохо это умеет. Соннери не понимал его. Но чувствовал, как то, что НЕОБХОДИМО понять, растет на глазах. Загадок оказалось слишком много.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ