*****
-Эй, Зверь! Подымайся, в набег идем! Вставай, говорю! – грубоватый голос Тейти Скана, командира их полусотни, вырвал Соннери из сладкой дремы. Привал же ведь, законные полчаса отдыха, а уж как его проводить – дело каждого. Но Тейти был неумолим. Его крепкая пятерня с размаху опустилась на плечо парня… вернее, на то место, где секунду назад было плечо. Соннери ловко перекатился через валун, возле которого примостился, и вскочил на ноги. Тейти осклабился, обнажив два ряда корявых зубов.
-Молодец, быстро учишься… Ну, идем. Весело будет.
-А почему не все?
-Все идут в другую сторону, вызов поступил, там, в Заполье, кажется, колдунье гнездо нашли. А нам – проверить один местный сигнал. Проверим – и догоним отряд. Ну, довольно болтать.
Их было десять человек. Тейти отобрал тех, к кому испытывал симпатию, не считаясь с опытом или навыками, и это означало, что он не придает особого значения "местному сигналу". Или не считает серьезным противником того, кто мог там оказаться. Шли ходко, с шуточками и анекдотами, хорошая утоптанная тропа петляла по окраине леса, уверенно выводя небольшой отряд к обжитым местам. Вскоре впереди замаячили крыши охотничьего хутора, и Тейти подобрался, приказав всем замолчать. Они прошли по разом обезлюдевшим улицам, и Соннери неприятно поразило то, что местные отнюдь не испытывают симпатии к ним, охраняющим покой в королевстве. Глухая неприязнь сочилась из подворотен и плотно задернутых занавесок на окнах. Соннери ощущал ее всей кожей и не мог понять, почему. Он раньше никогда не думал, что способен воспринимать чужие эмоции, и ощутил легкий укол беспокойства: а так ли уж неправы были те, кто в открытую обвинял маму в принадлежности к колдовскому сословию?
Тейти резко толкнул его в бок.
-Не зевай! – прошипел он и Соннери поспешно вытащил меч. Остальные, рассыпавшись цепью, взяли дом в кольцо. Тейти шагнул во двор, жестом приказав Соннери следовать за собой.
Дом оказался пуст. То ли их предупредили, то ли они просто успели спрятаться. Тейти внимательно осмотрелся.
-В сарай! – громким шепотом приказал он и Соннери послушно шагнул через задний двор к низкому домику под соломенной крышей.
Уже на пороге командир отстранил его, шагнув внутрь первым, - и тут же перед ним выросла высокая фигура с топором наперевес. Тейти ловко увернулся от неумелого взмаха – мужчина явно не был воином, - и, оказавшись за спиной напавшего, молниеносным ударом перебил ему позвоночник.
Мужчина упал молча, не успев даже вскрикнуть. Вне всяких сомнений, он был мертв еще до того, как его тело коснулось пыльного дощатого пола. Солдаты шагнули дальше, вглубь тесного помещения, заваленного тюками, элементами упряжи, колесами, плотно увязанными соломенными снопами… Этот человек мог уйти. Но раз остался, раз решился напасть на солдата первым, - ему было ради кого жертвовать собой.
Соннери шел, зорко посматривая по сторонам. Пыль, поднятая их шагами, не мешала ему, и потому он первый заметил маленькую угловатую фигурку, стремительно метнувшуюся в дальний угол. В ту же секунду Тейти рванулся наперерез, успев отсечь беглеца от боковой двери и оттеснить в тупиковый угол. Соннери встал за спиной командира - и на него глянули насмерть перепуганные детские глаза.
Мальчишка. Лет восьми, не больше, худенький, с остро торчащими локтями и коленками. Он забился в угол и оттуда молча смотрел на приближающегося Тейти. От страха он даже не плакал.
Тейти шагнул к нему, занося секиру – и Соннери призраком оказался перед ним, загораживая собой мальчишку. Полусотенный выругался, еле успев сдержать удар.
-Не надо, - очень тихо сказал Соннери, не отводя взгляда от яростных глаз командира.
-Да ты что, Зверь?! Приказ был – никого не оставлять!
-Это только ребенок. Не надо. Довольно его отца.
-С дороги! – Тейти снова замахнулся, но вдруг отступил, опуская секиру и не отрывая взгляда от лица подчиненного, нарушившего приказ.
Внутри у Соннери что-то глухо заворочалось, одев все тело ледяной коркой оцепенения. Хотелось дико завыть, броситься на стоявшего перед ним человека, располосовать податливую, живую человеческую плоть, ощутить на губах солоноватый привкус крови… Он с трудом протянул руку назад, не глядя, нащупал маленькое тельце, начинавшее мелко дрожать от невыразимого ужаса, задвинул себе за спину.
-Не тронь мальчишку, командир, - низким голосом прорычал он, пытаясь сдержать раскатистые "р", и звериный рев рвался из горла, и нестерпимо хотелось упасть на четвереньки… и острые клыки едва не пропороли нижнюю губу.
Зимним инеем плеснуло в лицо Тейти. Он медленно пятился от закаменевшего в жутком напряжении парня, пятился, не в силах оторвать застывший взгляд от его лица, которое вдруг стало дико напоминать звериную морду…
Соннери отчаянно боролся с собой. Он плохо понимал, что с ним происходит и почему ЭТО проснулось именно сейчас. Он знал только одно: ЕМУ нельзя давать воли. Его нельзя выпускать там, где есть люди помимо него самого, нельзя ни в коем случае, иначе… Иначе случится что-то страшное, кровавое и позорное, которое уже не поправишь, не повернешь вспять.
<"Стой! Назад, назад, не смей! Я не пущу тебя, кто бы ты ни был, зверь, спавший во мне все эти годы! Я не пущу тебя! Я человек и я сильнее, слышишь, ты, тварь?! Я человек! И я говорю тебе: назад! Назад!!!">
Зверь строптиво взрыкнул, все-таки вытолкнув из человеческого рта звериный рев – и покорно затих в стальной хватке человека, не пожелавшего примерить звериную суть.
Соннери упал на колени. Его неудержимо трясло, недавнее оцепенение отпустило, оставив после себя зияющую пустоту, отпустило, едва ему удалось справиться с собой. Он ткнулся головой в какой-то плотный тюк, до хруста сжав зубы и стараясь подавить дрожь.
"Что со мной?! Что происходит? Мама, ты ведь знала, ты всегда знала это, почему же ты молчала? Что мне делать… с ЭТИМ? Кто я?!"
Он вытянулся на полу, не пытаясь подняться. Непонимание давило, но вместе с ним пришло ощущение чего-то… нормального, пусть нетипичного для человеческого существа, чего-то, чего быть не должно, но без чего ему, Соннери, нельзя… Он лежал, пытаясь нащупать в глубине себя зверя – и не мог. Зверь притих, словно ожидая благоприятного момента, чтобы вырваться на свободу.
Неожиданно детская ладонь легко коснулась его затылка. Испуганно отдернулась – и снова вернулась, начав поглаживать взъерошенные волосы. Соннери с трудом поднял голову – и встретился взглядом с детскими глазами, сияющими неземным восторгом. Такой свет живет в глазах человека, которому удалось стать свидетелем необыкновенного чуда, прекрасного и доброго, которого уже не забыть…
-Ты оборотень?! – выдохнул мальчишка. – Ликантроп, да?
Страха или отвращения в его голосе не было.
*****
-Хорошенькие дела, - протянул сотник, рассматривая мальчишку. – Как это понять? Я жду, солдат.
-Я не думал, что приказ касается детей, сотник, - отчеканил Соннери. – Мальчик…
-… сейчас же будет уничтожен, - резко прервал его сотник. – Ты понял меня?
-Никак нет, сотник.
-Это бунт, солдат?
-Нет, сотник, но мальчик останется со мной. Я отвечаю за него. Головой ручаюсь, что от него не будет беспокойства.
Сотник внимательно смотрел на подчиненного, покусывая губы, потом перевел взгляд на мальчика, который спрятался за Соннери, крепко вцепившись в его куртку.
-Головой ручаюсь, - повторил Соннери, но сотник жестом остановил его.
-Хорошо, солдат. Но учти, малейший промах и… Ты должен понимать, я не вправе буду помиловать тебя.
-Да, командир, - Соннери невольно просиял. – Спасибо.
-Ты свободен, солдат, - сотник чуть улыбнулся. – Иди, Соннери. Не понимаю, за что тебя прозвали Зверем…
Соннери салютнул, четко повернулся на каблуках.
-Пошли, Торик.
Мальчишка двинулся следом за ним, несмело оглядываясь на сотника.
ХХХХХХХХХХХХХХ
Соннери так и не смог ответить на вопрос ребенка: ты оборотень? Нет? Да?! Он и сам не знал. Но что-то таилось в нем, что-то, чему он не дал выхода тогда, в чужом сарае. Но на всю жизнь запомнил эти жуткие минуты, когда он изо всех сил давил в себе животные инстинкты, не давая Зверю в нем самом вырваться наружу.
А ведь, дай я волю Зверю, приказ был бы выполнен, подумалось вдруг ему. Ни мальчишки… ни Тейти, который раззвонил на весь полк о странностях новобранца со звериной улыбкой. Конечно, ему не поверили, но и без того настороженное отношение к Соннери сменилось откровенной отчужденностью. Его теперь не просто сторонились, его избегали. А возвращение с задания с мальчишкой, которого по приказу полагалось уничтожить на месте, окончательно отдалило его от остальных, даже от таких же новобранцев, как и он сам.
Торик действительно не доставлял ему хлопот. Он тенью ходил за Соннери, незримо присутствуя даже на учениях, он прилежно зубрил растрепанные книги по стратегии, не понимая и половины из выученного, учился обращаться с оружием, то и дело щеголяя свежими порезами и царапинами, и гордо называл себя Оруженосцем. Именно так, с большой буквы, как имя. Вскоре его так и начали называть, смирившись с его присутствием в полку.
Они потянулись друг к другу со всей силой подростков, никогда не знавших задиристой дворовой дружбы. Разница в возрасте у них составляла всего семь лет, хотя на вид казалось – больше. Торик выглядел гораздо моложе своих десяти, а Соннери никто не давал его семнадцати. Давали двадцать с приличным хвостиком - глаза старили.
Торик был любопытен, как все дети, но не навязчив и не капризен, на людях всегда звал Соннери Зверем, но с таким оттенком в голосе, что насмешки и презрительные взгляды гасли сами собой. Наедине он звал его Нери.
Соннери понимал, что с армией придется проститься. Здесь не было ответов на мучившие его вопросы. Здесь вообще не задавали вопросов, а те, кто задавал их уж очень настойчиво, вскоре исчезали. Соннери быстро понял это и ответы предпочитал искать сам, наблюдая, сопоставляя, домысливая. Но, несмотря на все это, ПОНЯТЬ в армии, будучи связанным присягой, было невозможно.
Однако если прежде Соннери планировал просто сбежать – пусть потом называют предателем, клеймят дезертиром, пусть гоняются, пока самим не надоест! – то теперь этот способ не годился. Он был не один. Он привел с собой Торика и он отвечал за него.
Мальчишка был смышлен и потому видел гораздо больше того, что должен видеть ребенок его лет. Он первый задал опешившему Соннери простой вопрос:
-Нери, зачем ты здесь? Ведь я же вижу, армия – не для тебя.
Полк стоял на ночевке. Возле их костерка, разведенного, как всегда, на отшибе, больше никого не было, однако Соннери настороженно оглянулся по сторонам прежде, чем ответить.
-С чего ты взял, что это не мое?
Мальчишка серьезно посмотрел на него, и Соннери впервые увидел, что у него золотые глаза с пронзительными черными зрачками. А еще у него не хватало пальца на левой руке, причем не хватало явно давно. Соннери удивился, обнаружив это. Обычно страдали крайние пальцы, указательный или мизинец, большой, наконец… У Торика не хватало безымянного. Имелся только кусочек первой фаланги. Палец Соннери заметил давно, а глаза почему-то раньше не разглядел. Непонятные глаза странного цвета. Когда Торик перевел взгляд на огонь, зрачки чуть сузились, словно у кошки.
-Ты не адепт Таэры. Ненависть – не твоя стихия, а в армии без нее долго не продержишься.
-Это… слишком серьезно для тебя. – Соннери в замешательстве смотрел на своего подопечного, внезапно осознав, что ничего не знает о нем. – Почему у тебя такие глаза? Раньше я не замечал этого, а теперь… как-то увиделось…
Торик настороженно уставился на него.
-Я… не знаю.
Врет, сразу понял Соннери. Он прекрасно все знает, просто… не доверяет, что ли? Или натерпелся из-за своих глаз точно так же, как я – из-за своей внешности?
-Знаешь, - медленно заговорил он, - я всю жизнь терпел насмешки из-за того, что… похож на зверя. И не только насмешки. Люди, которым я не стал мстить, сожгли наш дом, я не знаю, жива ли моя мать, успела ли уйти, когда все началось… Она тоже знала, почему я такой. Я не знаю. Она никогда не говорила мне об этом. Только упоминала, что я похож на отца, который пропал в лесу, когда я был совсем маленьким. А если бы я и знал, тоже не стал бы рассказывать об этом кому попало… Тебе – сказал бы. Я знаю, что ты не предашь меня…
Он осекся. Потому что Торик вдруг легко перепрыгнул через костер и крепко прижался к нему, обвив шею руками. К человеку, который пришел за его жизнью и который сам убил бы его отца, если бы Тейти не вошел первым в тот злосчастный сарай!..
Соннери замер. Торик никогда раньше не позволял себе ничего подобного, и парень просто не знал, как на это реагировать.
-Я… потом расскажу тебе, - жарко прошептал Торик ему в самое ухо. – Я не могу так… сразу…
Соннери только обнял его.
-Эй, хватит вам нежничать! – раздался совсем рядом хрипловатый насмешливый голос.
И Тейти присел с другой стороны костра. После того случая в сарае он проникся к Соннери необъяснимым уважением, хотя и смотрел на него чуть ли не с откровенным страхом. По крайней мере, Соннери ясно читал в его глазах страх. Тейти боялся его, но в то же время старался больше общаться с ним, осторожно (полусотенный считал, что – осторожно) выспрашивая подчиненного об… ЭТОМ.
-Что, на жизнь друг другу жалуетесь? – насмешливо поинтересовался полусотенный.
-Да брось, - неприязненно, совсем по-взрослому отозвался Торик, отстраняясь от Соннери. – Тебе-то что?
-А тоже поговорить охота, - нимало не смутился Тейти. – Вот и пришел. С тобой, Зверь, в первую очередь. – Усмешка исчезла с его лица, оно враз стало жестким, суровым… чужим, что ли.
Соннери понял.
-Погуляй, Торик. Только далеко не уходи.
-Не пойду, - насупился мальчишка.
-Я сказал, погуляй, - не повышая голоса, повторил Соннери, поднимая на ребенка заледеневший взгляд. Торик прерывисто вздохнул и нехотя поплелся в сторону. Соннери перевел взгляд на Тейти. Командир поерзал, устраиваясь поудобнее и старательно пряча глаза.
-Вот какое дело, Зверь, - начал он. – Уходить тебе надо. Тут некоторые высказывались по поводу того, что ты… ну, не совсем человек. Давно я эти разговоры слышал, да все верить не хотел. А после того, что я сам видел... не знаю, что и думать. И верить не хочется, и не верить нельзя. Кто ты, Зверь? Или ты и вправду оборотень?
-Не знаю, Тейти, - после долгого молчания ответил Соннери. Он ожидал чего-то подобного, только не думал, что это будет так скоро. Воистину, у страха глаза велики!
-Мне все равно, кто ты, - продолжал Тейти, – но кровь твою на руках носить не хочу. Уходи!
Соннери помолчал, задумчиво вороша прогорающие ветки в костре. Ветер взметнул пламя, осветил его лицо, серьезное, хмурое, в котором в ту минуту не было и следа зверя. Просто обычное человеческое лицо, на котором ясно читалась проблема.
-Уходи… - проговорил наконец Соннери. – А куда? Я ведь не один. Что же мне, и мальчишку с собой по дорогам таскать? А дорог-то у меня много будет, очень много, и не детское это дело… - он не договорил, оборвав себя на полуфразе. Тейти молча смотрел на него, признавая, что в этом странном лице есть нечто притягательное, располагающее. С его обладателем хотелось не просто говорить, но говорить по душам, откровенно, не скрывая ничего и мало заботясь о том, ответит ли собеседник на эту откровенность.
-Мне бы не хотелось лгать тебе, командир. Ты не глуп и наверняка давно понял, что в армию я попал по другим причинам, нежели другие новобранцы.
-Понял, - кивнул Тейти. Соннери поразился произошедшей в нем перемене. От присущей ему грубоватой развязности не осталось и следа, речь сделалась плавной и правильной, выражения – более сухими и четкими, даже немного изысканными. – Почти сразу же, как только ты появился здесь. Нет в тебе той расчетливой ненависти, которая присутствует во всех нас. Той ненависти, без которой воин – не воин, а так, мальчишка с деревянной палкой, которую он гордо именует мечом. Нет в человеке такой ненависти – он ни ударить как следует не сможет, ни защититься, ни защитить. Тебе надо понять. Только понять… а вот что именно, я не знаю.
-Кто такая Таэра, Тейти? - внезапно спросил Соннери. Полусотенный поперхнулся, торопливо оглядываясь через плечо. Потом уставился на Соннери с таким выражением, словно серьезно сомневался в его рассудке.
-Ты с ума сошел? – прошептал он наконец. – Кто ж такими именами на ночь глядя бросается?!
-Ты суеверен? – насмешливо улыбнулся Соннери. Тейти вздрогнул, увидев эту улыбку.
-Нет.
-Тогда чего ты боишься?
-Не стоит звать ее, пока боя нет, - откровенно ответил Тейти. – Позовешь – и кровь забурлит, руки сами оружие ищут, а глаза – цель. А если ты ко всему еще и ненавидишь кого-нибудь по-настоящему, той ненавистью, которой можно возненавидеть единственный раз в жизни! – если ты при этом позовешь ее… тебе не будет равных в этом бою. Для тебя не найдется достойный противник, потому что никому не устоять против тебя, потому что ты будешь непобедим и неуязвим, потому что… - он внезапно осекся и замолчал.
-Она – богиня войны? – уточнил Соннери. Мать никогда не говорила с ним о богах, а старая Скилиха знала только покровителей разных житейских мелочей. Сейчас Соннери подумал, что мать неспроста избегала этой темы, а тогда, в детстве, ему было все равно. И он уж конечно не подозревал, что богов можно бояться.
-Нет, - Тейти посмотрел ему прямо в глаза. – Таэра – богиня ненависти. Покровитель боевой ярости, защитник тех, кто в бою становится безумен, покровитель всех мстителей, темный идол фатангов, тайного ордена наемных убийц… Она живет этим, ей необходима война, необходима кровь и страдание, она… Только тебе опасаться нечего. К тебе она не придет. Ты же не стал мстить даже за собственную мать! За свой сожженный дом! За свою растоптанную гордость, за обиды и насмешки – ты не стал мстить! - он вдруг остыл и сгорбился, отводя взгляд. – Уходи. Здесь тебе не место и здесь тебя никогда не поймут. В лучшем случае тебя ждет удар в спину или чья-то рука с ножом, который полоснет по твоему горлу, когда ты будешь спать. И – скоро. Ну, а в худшем… ты знаешь, как поступают с колдунами. А уж обвинить тебя в этом не составит труда. И ты, думаю, догадываешься, что ждет мальчика, когда ты будешь уже мертв… а может – еще жив, только так будет вдесятеро больнее, ведь ты привязался к нему. Поэтому – уходи, пока еще не поздно. Пока ты еще можешь ходить. – Он резко поднялся и, не оглядываясь, зашагал прочь от костра.
Возле Соннери возник Торик, внимательно глядя в спину ушедшему солдату.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ