В этот раз заявок было не то, что много, а столько, что могло не хватить и недели на их выполнение. Чтобы всё же уложиться в неделю, работали по 16-18 часов в сутки (это не для красного словца или усиления нашего "героизма"). Просто так было! Нашими союзницами в этом деле были белые ночи.
Время послеобеденное, а нам уже надо делать вторую ходку на подрыв, так как обе машины полны под завязку. На эту операцию уходило от трёх до четырёх часов. Самой продолжительной фазой этого процесса являлся не сам переезд от места снятия боеприпасов до места подрыва, а время на разгрузку машин. Максимум в руки можно взять не более двух единиц, а снаряды, начиная от 150 мм, и противотанковые мины - по одной единице. Разгружаем пятером, а в машинах их порядка двух сот. Воронка на Зольной сопке от предыдущих подрывов имела глубину около четырёх метров. Надо было осторожно спуститься, передать отцу боеприпасы, которые он складывал определённым образом, а потом, с первого захода, вскарабкаться по осыпающимся стенкам наверх. И начинать всё заново.
Машины разгружены. На дне воронки видна огромная куча различных боеприпасов. Отец распорядился принести ящик с тротиловыми шашками. Водители отгоняют машины на безопасное расстояние. На вершине сопки установлен большой красный флаг: Осторожно! Взрывные работы! Андрей и Яков, выбравшись из воронки, через сопку уходят на противоположный склон, где укрываются в маленькой пещерке.
Я упросил отца быть с ним. Получил разрешение. Отец плюётся, обжимая бикфордов шнур. Причина понятна. В этот раз получили не чёрный (так называемый асфальтовый шнур, который работает безотказно), а в белой оплётке, который доставлял много хлопот; он мог просто потухнуть!!! Тогда приходилось выжидать до 10 минут и только после этого идти и смотреть в чём причина. Весёлое занятие. Батя отрезал три метра шнура. Запалил.
- " В укрытие!" - командует батя и выскакивает из воронки.
Я сегодня десятки раз проделывал этот же манёвр, но тут что-то пошло не так. Я уже был на полпути, когда стенка потекла, как песок, увлекая меня на дно воронки, где шипел шнур, съедая драгоценные секунды. Вторая попытка выбраться также заканчивается ничем. Понимаю, что сам не справлюсь.
- " Батя!" - взываю о помощи.
Отец бросается вниз и выталкивает меня из воронки, выбираясь следом сам.
- " Бегом!" - подгоняет он меня.
Хотя подгонять меня не надо. Я, как молодой джейран, памятуя о потерянных секундах, взмахиваю на вершину сопки, и оттуда быстрее ветра скатываюсь к подножию и вместе с отцом втискиваюсь в пещеру-укрытие, где нас ждут Андрей с Яшкой.
Батя смотрит на секундомер, который очень громко отбрасывает секунды в тишину. Эти секунды соревнуются со скоростью огня, пожирающего шнур. Ожидание. Господи, только бы не потух! Отец произносит: "Подрыв!" Несколько секунд стоит тишина. Неужели...Мощнейший взрыв заставляет вздрогнуть всё тело огромнейшей сопки, на нас осыпается зола, смешанная с землёй. Взрыв! И вдруг на мгновение, после него, наступает абсолютно мёртвая тишина. Это длится миг, но ты чётко улавливаешь тишину, которую тут же нарушает гул, идущий откуда-то снизу. Чуть ли не зрительно ощущаешь, как он наползает на вершину сопки и, "сорвавшись" вниз, набирает мощь звука, обволакивая всю сопку. Этот гул, подобно морской волне, приближается к нашему укрытию, проникает в пещеру, обволакивает всех нас и, как отливная волна, пытается вытянуть нас на открытое место. Инстинктивно упираешься ногами в землю, одновременно вжимаясь в стены пещеры... Но вот звуковая волна уходит дальше и на мгновение вновь наступает тишина. Всего миг и она прорезается шепелявым свистом осколков, некоторые из них падают рядом с укрытием, поднимая пыльные фонтанчики, но основная их масса уносится вдаль. В воздухе ощущается запах тротила, пороха, дыма и пыли.
Оставляем укрытие и взбираемся на сопку. Флага нет. Проще будет новый сделать (благо красная материя есть), чем искать улетевший. Спускаемся к месту подрыва, осматривая его на предмет неразорвавшихся или расколовшихся боеприпасов (такие случаи не редкость.) Убедившись, что все боеприпасы детонировали, рассаживаемся в подъехавшие машины.
По дороге от Зольной сопки я уговорил отца заехать на место, где в 1967 году был наш отряд разминирования. Отец согласился; ему и самому было интересно посмотреть, как там...
Свидание произвело на меня тяжёлое впечатление. Прошло несколько лет, которые до неузнаваемости изменили это место: зачем-то кем-то вырубленные сосны, обмелевшие и заросшие пруды, полузасыпанные гнёзда под палатки... Только светлые воспоминания об этом месте заставили меня улыбнуться. Правда улыбка вышла несколько горьковата.
- " Ну, что?" - отвлёк меня от воспоминаний отец. - Едем?"
- " Да, поехали, пожалуй."...
Мы снова ехали в садоводства, рассчитывая до вечера произвести ещё один подрыв...