В двери моего кабинета, толкаясь и о чём-то споря, быстро протиснулись два опера БХСС Пронин Николай и Лободин Алексей.
Лица их светились от радости, как будто они только-что выиграли автомашину «Волга» по денежно-вещевой лотерее.
- Преступницу задержали… - начал с порога Пронин.
- Прямо с поличным… - добавил Лободин.
- Что, магазин ограбила, или убила кого, - поинтересовался я.
- Да нет! Покупателей обманывала, торговала товаром по завышенным ценам, – как сенсацию сообщил Пронин.
- А мы её, голубушку, шмяк-шмяк, и зацапали, - с чувством самодовольства продолжил Лободин.
- А я-то думал, что вы крупное хищение народного добра раскрыли, - поддел я коллег.
- Не скажи, Василич, не одними хищениями живём. Обвешивание и обмеривание тоже наш хлеб, - доложил Пронин.
- Особенно, когда неоднократно, - уточнил Лободин.
- Давайте материалы, посмотрю. А где продавец? – спросил я у дознавателей.
- Материалы вот, - подал мне папку с документами Пронин.
- А продавщица Круглова Елена нами задержана на трое суток, а то может пойти на сговор и сбежать, - доложил Лободин.
- С кем сговор? Куда бежать? – поинтересовался я.
- Сговор с водителем автолавки Самохиным Юрием, - пояснил Пронин.
- А сбежать в город Волгоград, откуда эта парочка приехала с товаром, - дополнил Лободин.
- К чему спешка? Зачем продавца в ИВС упрятали? Вопрос о задержании решает следователь, - упрекнул я коллег.
- Мы дело возбудили и вели дознание. По закону имеем право задержать Круглову на трое суток, - просветил меня Пронин.
- А с арестом решай ты, Василич! – подсказал Лободин.
- Идите, ребята, к себе. Не мешайте разобраться с вашими бумагами. Когда понадобитесь – вызову. И через полчаса, будьте добры, приведите ко мне подозреваемую, как её там… Круглову.
В бумагах нарисовалась фабула дела. Продавец магазина №8 города Волгограда Круглова Лена ездила в автолавке по колхозам и совхозам Суровикинского р-на и продавала хозяйственные товары. Она реализовывала сельским жителям электрические лампочки, утюги, пробки, вилки, ложки, поварёшки, веники, мыло, зубные щётки, ошейники для собак, резиновые сапоги и калоши, лопаты, грабли и ещё много разных вещей, без которых просто невозможно обойтись в любом доме и в любом хозяйстве.
Круглова продавала товары дороже их действительной стоимости на несколько копеек. Так, если электрическая лампочка стоила 10 копеек, то Лена реализовывала её по 12 копеек. Лопату, стоимостью 3 рубля, продавец сбывала за 3 рубля 10 копеек. И так по всем товарам.
В дверь кабинета постучали. Первым вошёл Николай, а за ним появилась симпатичная мордашка, принадлежащая девушке лет девятнадцати, худенькой, как тростинка, с большими серыми глазами. Это, как я догадался, была продавец Круглова. Она была одета в легкое шёлковое платье с пояском и модную шляпку. Во взгляде торговки сквозили страх и недоумение: «За что меня посадили? Я же никого не убила и не ограбила?» Рядом с Леной топталась высокая фигура Алексея.
- А где машина и водитель? – спросил я оперов.
- Машину поставили во дворе милиции, - ответил Николай.
- А шофёр в кабине сидит, - добавил Алексей.
После этого оперативники удалились по своим делам.
В это время водитель Самохин Юра сидел в машине и смолил папиросу. Юрия стало клонить в сон, и он, выбросив окурок, задремал.
В это время мимо проходила служебно-розыскная собака Рада, которая спешила в свой вольер на обед, думая о сахарной косточке в супе, который сварил кинолог Миша.
Овчарка, увидев автолавку, решила проверить, нет ли в кабине посторонних, запрыгнула на подножку и стала заглядывать вовнутрь, проводя лапами по стеклу. Юрий в полудрёме услышал царапанье и скулёж псины. Он продрал глаза, и к своему ужасу увидел в окне страшную лохматую морду, не отойдя ото сна, сильно перепугался и стал махать руками.
Рада сильно проголодалась, а поэтому решила вначале отобедать, а с незнакомцем разобраться позже. Она спрыгнула с подножки и побежала к своей чашке, а Юра ни живой, ни мёртвый остался в кабине, боясь высунуть наружу нос.
Тем временем я приступил к допросу подозреваемой и задал Кругловой вопрос:
- Зачем, Лена, ты продавала товары по завышенным ценам?
- Может, ошиблась, это я делала не специально, что-то перепутала, скромно опустив книзу серые глаза, ответила продавщица.
- Вот, Лена, накладная, где черным по белому проставлены цены на все товары. Как ты могла ошибиться? Ты что, не могла в документ посмотреть? Потом вот показания покупателей, многие возмущались, что цены выше обычных. А ты отвечала, что такие цены указала директор магазина.
Лена неожиданно для меня заплакала и … призналась, что умышленно прибавляла копейки к номиналу товаров.
Самохину тем временем надоело сидеть в машине, к тому же стало жарко, и он, вытерев со лба пот, убедившись, что собаки поблизости нет, решил выяснить, что ему делать дальше?
- Где продавец автолавки? – спросил он у дежурного.
- У следователя в 5-м кабинете.
- Можно мне пройти?
- Иди. Он только-что велел тебя найти и направить к нему, а ты сам нарисовался. Топай в пятый!
Самохин постучал в дверь и зашёл в кабинет:
- Здравствуйте. Вызывали?
- Вызывали. Садитесь. Вы знали о том, что Круглова торгует по завышенным ценам?
- Нет! Откуда мне знать? Моё дело баранку крутить. А, как и почём Лена торговала, мне ничего не известно. В её дела я не лез.
Рада плотно пообедала, погрызла кость и побежала уточнить, что за чужак с машиной появился во дворе милиции. Однако, заглянув в окно кабины, она никого не обнаружила. Взять след для ищейки не составило большого труда. И она прибежала к моему кабинету, лапами открыла дверь и по-хозяйски зашла вовнутрь.
- Собака не кусается. Не бойтесь! – сказал я Лене и Юрию. Они, увидев пса, перепугались и чувствовали себя не в своей тарелке.
Рада вначале подошла к Лене и, проявляя своё расположение, лизнула её за руку. Потом, понюхав следы на полу, направилась к водителю и уселась напротив него. Надо было как-то высказать, что она нашла того, кого искала, поэтому ищейка три раза гавкнула на Самохина, у которого при виде грозной овчарки душа ушла в пятки. «Чем чёрт не шутит? Может ведь и укусить? Не зря же в кабину заглядывала? Зачем она ко мне привязалась?» - подумал Юрий. Но пёс чужака кусать не стал, а лишь недовольно проскулил и зевнул, широко открывая пасть и показывая острые зубы.
Пришлось настырную овчарку выгнать из кабинета. Однако тут же дверь снова открылась, и я грешным делом подумал, что вернулась Рада.
Но я ошибся. Вместо собаки зашли Николай и Алексей.
- Вы, деятели, гроза расхитителей, - обратился я к операм. – Вам что, делать больше нечего? Зачем по мелочёвке дело возбудили? И в камеру девчонку кинули? Сейчас, голуби мои, не 47-й год, когда людей за пустяшные дела в тюрьму сажали!
Про себя я подумал: «Вырученных барышей девчонке даже на колготки не хватит, только на лифчик… нулевого размера».
- Так с нас же показатели требуют… – возразил Николай.
- По хищениям и по обману в системе торговли, добавил Алексей. - Состав преступления есть? Есть! Что не так?
- Вот что, борцы за показатели, состав есть, а кое-чего у вас не хватает! Я звонил в город. Круглова характеризуется положительно. Я принял решение дело прекратить, Круглову освободить, а материалы передать в товарищеский суд.
Оперативники ничуть не расстроились и были настроены весьма благожелательно.
- Василич, нам, что в лоб, что по лбу… – начал Николай.
- Что - в суд, что - в товарищеский суд – нам всё равно «палка»! – добавил Алексей. (Палкой опера называли «галочку» в показателях по выявленным преступлениям).
- Смотрите, чтобы эта палка по вам не ударила! На собрании поговорим, как вы палки строгаете! – предупредил я друзей.
- Так мы уже в область сведения дали! – сообщил Николай.
- И благодарность получили! – гордо заявил Алексей.
- А теперь после благодарности вам фитиль вставить не помешает и выговор дать! Палки – они о двух концах, голуби мои сизокрылые! – попугал я для острастки упрямых оперов-формалистов.
- А нам, что делать? – спросил Юрий.
- Забирай свою хозяйку, автолавку и езжай в город. Решение я пришлю по почте. Смотри, Лена, больше не делай так, а то загремишь под фанфары!
- Спасибо, гражданин следователь, больше не буду, - вытирая платочком мокрые глаза, ответила Круглова.
Водитель и продавец пошли по длинному коридору к выходу, к свету, к солнцу, к воле. Следом за водителем, пригнув нос к полу, последовала овчарка. Рада ни за что не хотела терять взятый след и упускать водителя, и никак не могла взять в толк своими собачьими мозгами: «Почему следователь отпустил мужчину? Ведь я его вычислила, облаяла! Что ещё надо?»
Во дворе милиции стояла и ждала людей готовая к выезду домой автолавка.