*****
Он очнулся внезапно, рывком. Пробуждение это было сродни детской игре "не дыши!", когда первый после возможно долгого перерыва глоток воздуха кажется сладким и свежим, как мамино варенье из лесных ягод. Соннери, которого изредка принимали в игру, неизменно выигрывал, и оттого его гнали и дразнили еще ожесточеннее, будто мстили за минутный триумф победителя.
Торик спал рядом, лицо мальчишки было хмурым, и спал он, как спит смертельно уставший человек, но человек, которого что-то тяготит. Он тревожно метался и постанывал во сне, а Соннери сидел, оглядываясь по сторонам, и всё не мог понять, где же он. Потом он вспомнил… полусон, полуявь, когда он на миг ощутил себя Терном, но что-то в этом полусне было не так, и реальность захлебывалась минутами, путая их, словно гадалка – дощечки с рунами… И было плохо, и страшно, и не было сил опереться на хрупкую опору настоящего, спавшую сейчас возле него… В памяти плавали обрывки пережитого, связать их воедино не получалось и от этого реальность казалась… больной, словно за то время, когда он, задыхаясь, рвался из липких сетей Реального Сна, в мире произошло непоправимое.
Ему с трудом удалось принять человеческий облик. Сколько же прошло времени? Наверное, немало, потому что шерсть зверя – и, соответственно, всё тело оборотня, - была свалявшейся и грязной, чего он никогда прежде не допускал. Соннери осторожно огляделся, нашел возле стены кружку с водой, жадно выпил. Вода была теплой и отвратительной на вкус, но показалась ему самой вкусной, какую он пробовал в жизни. В голове немного прояснилось – и он наконец вспомнил Реальный Сон, властно овладевший его сознанием, вспомнил, как он, ослабев в бессмысленной борьбе с самим собой, в какое-то мгновение сдался, позволяя лживой реальности топить себя все глубже и глубже в омуте незнакомых образов, голосов, событий, а потом… Что же было потом? Что или кто помог ему снова обрести твердую землю под ногами? Кажется, Торик с кем-то разговаривал… или это ему почудилось… Не важно. В конце концов, у него есть дело. Сколько же прошло времени? Критически оценив состояние оголодавшего зверя, Соннери заключил, что прошло никак не меньше недели. А может, и больше. И значит, нужно срочно кормить зверя, пока он не обезумел от голода и не кинулся на первое подвернувшееся ему живое существо.
В этот момент Торик открыл глаза – и увидел Соннери. Какое-то время он просто смотрел на него, потом вскочил и кинулся к нему.
-Нери!!
-Тише, Торик, это я, - Соннери поймал мальчишку, на короткий миг прижал его к себе и отпустил. Торик, всхлипывая, смотрел на друга прозрачными от слез глазами, их золотой цвет скрадывался и казались они человечнее многих на этой земле.
-Ты вернулся… – выдохнул наконец он. – Ты всё-таки сумел! Прошло целых десять дней! Я уже думал, это конец.
-Десять дней? – переспросил Соннери. Он был непривычно смущен неподдельной тревогой и неподдельным же облегчением в голосе своего маленького друга, и говорил просто так, только чтобы слышать себя и как можно скорее избавиться от странных эмоций. Наверное, никто и никогда раньше не волновался за него так… - Что ж, тогда нам пора действовать. Кстати, что там слышно в городе?
-Не знаю я, - Торик отвернулся, пряча глаза и торопливо вытирая слезы. – Не интересовался. Да и не до того мне было…
-Ну, не до того, так не до того, - не стал настаивать оборотень, видя, что мальчишка не хочет об этом говорить. – Для начала мне надо… на охоту. Я теряю контроль. А ты будешь ждать меня здесь.
Торик молча кивнул, не оборачиваясь, и оборотень, "перекинувшись", тенью выскользнул из логова.
На землю спускались сумерки, заливая лес серой одноцветной пеленой. Краски исчезли, сливаясь в одну, и зверь жадно втянул сырой воздух (очевидно, днем шел дождь). Лесная живность удирала со всех ног, едва только заслышав о пробуждении Вожака, но кот был беспощаден. Глаза его безошибочно выхватили из серой травы первую жертву – молодого олененка – и тот не успел даже вскочить. Вожак был голоден…
Когда он сыто развалился на траве, небо начинало светлеть. Ночь кончалась. Соннери немного полежал, потом встряхнулся и, не торопясь, отправился к логову, с удовольствием ощущая привычную ясность мысли. Не мешая зверю безошибочно находить кратчайший путь к логову, он принялся прорабатывать примерный план действий.
Для начала следовало выяснить, что предпринял Тейти… и предпринял ли вообще. Затем – проверить, жив ли еще Терн настоящий и вернулся ли Терн-самозванец. Скорее всего, да. Его не так просто запугать, он наверняка не отступится до последнего. И даже уходя, постарается отмстить. Соннери всерьез опасался, что опоздал и подлинный Терн мертв. Если так, самозванец легко не отделается, клятвенно пообещал он. Ну, а если князь еще жив… посмотрим. Трудно что-либо загадывать, когда у врага – заложник, и не один. Жаль, что Аэр ушел. Его помощь бы не помешала, наблюдатель он отличный. Но чего нет, того нет. Обойдемся и без него. Он и так сильно рисковал. Саурам опасно появляться здесь, это не Мариссена, поэтому просить их о помощи нельзя. Они, конечно, не откажут, но они слишком уязвимы.
Размышляя, он незаметно выбрался на прогалину – и резко остановился. Изрытая, истоптанная земля, изломанная зелень, выдранная с корнем трава… Торика не было. Вообще поляна носила явные следы борьбы. Не было и вещей: ни человеческой одежды Соннери, ни оружия. Только в самом дальнем углу разоренного логова одиноко валялась сломанная пополам стрела, будто на нее наступили впопыхах.
Зверь растерянно потоптался на месте и вдруг, оскалившись, длинными прыжками рванул по четкому следу, еще не успевшему остыть. Все произошло совсем недавно.
-"Нери!!! – отчаянный вопль сбил оборотня с ровного бега, он споткнулся, едва не проехавшись носом по земле. – Не ходи за мной! Не ходи!!! Они ждут тебя! Они…"
Мысленный крик оборвался так же внезапно, как и прозвучал. Если бы голос был реальным, Соннери бы решил, что мальчишке заткнули рот, но он не представлял, как можно заставить не думать. Да и не очень-то задумался над этим. Торика взяли как приманку для него, Соннери, это очевидно. Сам по себе мальчишка никому не интересен. Но вот то, что ребенок д;рог ему… Кто мог об этом знать? Тейти? Да, он знал. Но Соннери не хотел верить, что его бывший командир мог предать. Тейти не вязался с предательством, да и не мог он знать о логове… Потом, все потом, сейчас не об этом нужно думать! Торик! Не ходи за мной, да? Ну что ж, зверь не пойдет, но Зверь не отстанет от тебя, а оборотень сумеет вытащить из любой темницы. Пора отдавать долг.
Оборотень снова понесся по следу, но не по тропе, а рядом с ней, не задумываясь над тем, как он держит след, не ощущая его. Его низкое ворчание будоражило лес, поднимая из дневных укрывищ ночных хищников, и они бежали следом за Вожаком, готовые по первому его слову кинуться на врага, и Соннери с неожиданной радостью понял: сегодня – его день.
День Ненависти.
Прими жертву, Таэра!
- Прими мою душу! Отныне я – твой.
Судьба – у тебя под ногами.
Я выбрал! Дорога горит подо мной
И жертвы стоят молчаливой стеной
И смотрят слепыми глазами.
Чужих слов в нем больше не было. Сны кончились. Он готов был жертвовать, он знал, что без них нельзя, что жертвовать придется не только собой – это было бы слишком просто! Торик, Терн, Аэр… Сколько их еще, друзей, которых он даже не знал, но которые готовы на все ради него?! И звери, что бежали следом за ним… Вот только он не знал, достойна ли цель таких жертв.
*****
Князь Терн не примирился со своим положением. И со временем, которого он почти не ощущал, сидя в подземелье, приучил себя к мысли, что пока он ничего изменить не может. Он старался быть спокойным, сдержанным и это пока ему удавалось. Он намеренно злил близнеца, не переставая надеяться, что, доведенный до бешенства, Тан допустит какую-нибудь оплошность, пусть незначительную, но которая вполне может оказаться первым шагом наверх, на воздух, под солнце, которое уже как-то померкло в памяти. Временами Терну казалось, что его нет вообще, что оно ему только приснилось, а на земле царит вечная ночь. Он злил Тана, и с радостью видел, что скоро достигнет цели: близнецу с каждым разом становилось все труднее сдерживаться. Спокойствие Терна, его внешне безобидные ответы, в каждом из которых непременно крылась издевка, выводили его из себя. И все сильнее хотелось вырвать из стены металлическое кольцо, сорвать с брата-князя цепи и самому, без каких-нибудь подручных средств заставить его замолчать навсегда. Но до сих пор он еще держался. И держался Терн. Но с появлением Соннери угасшая было надежда вспыхнула в князе с удесятеренной силой. Правда, он с трудом узнал в стройном гибком парне того робкого угловатого подростка, каким запомнил Зверя, но когда узнал… Он и сам не знал, чем парень может помочь ему, но Соннери обещал так уверенно, что Терн против воли поверил ему. И с тех пор каждая новая минута, проведенная в подземелье, в этих проклятых цепях, казалась ему годом. Князь теперь старался побольше двигаться, насколько позволяли оковы, восстанавливал кровообращение в затекших руках и ногах и запрещал себе думать о том, что обещание Соннери практически невыполнимо. Терн видел, КАК его приковали, но… Надежда – странная штука. Она не подчиняется голосу разума, и она упрямо твердила: жди! Жди его, он вернется за тобой, как обещал, ты выйдешь отсюда и вытащишь своих людей из той пропасти, в которую их сталкивает Тан, сталкивает вот уже почти год. И одним богам, наверное, известно, до каких пределов они успели дойти под руководством его безжалостной руки и беспощадных приказов. Тан всегда был жесток…
Терна передернуло, когда он вспомнил взгляд брата. В глазах его горел победный огонь и неприкрытое торжество сквозило в каждом его слове.
-Ты проиграл, братишка! Они мои! Они сделают все, что я прикажу, они УЖЕ делают все! Ты хорошо сделал, что завоевал их уважение, теперь им легче подчиняться мне!
-Ты безумен, - грустно произнес Терн.
Тан расхохотался, несколько раз наотмашь хлестнул его хлыстом, резко оборвал смех… Терн даже не зажмурился, не попытался уклониться от ударов, только в глазах его, таких же светло-карих глазах, как у мучителя, внезапно вспыхнул такой же яростный огонь, который, впрочем, быстро угас. Тан плавным змеиным движением наклонился к самому его лицу, внимательно всмотрелся в угасшие глаза.
-Не дурИ, Терн, - с тихой угрозой произнес он. – Сиди тихо, дольше проживешь. Понял?
Князь не ответил. Тан с силой хлестнул его по лицу, заставив до хруста сжать зубы. Не отвечать! Вот теперь – не отвечать!
-Понял?!
-Понял, - процедил Терн, не отпуская глаз брата. Тот криво улыбнулся.
-Уже лучше, братишка, уже лучше…
Прошло больше двух недель с того последнего разговора с Таном и девять дней с того момента, когда он, очнувшись, увидел перед собой искаженное гневом лицо Соннери, человека, похожего на зверя. Терн ждал его, он верил ему и в него и только удивлялся, как человеку с такой приметной внешностью удалось беспрепятственно проникнуть в хорошо укрепленный город, более того, в замок и сюда, в подземелье, которое, несомненно, охраняется. Но это несущественно. Он прошел сюда и, судя по всему, выбрался назад. И князь впервые подумал: а так ли уж неправы были люди, когда-то давшие ему такое прозвище?
Он думал, что разучился удивляться. И поэтому то, что Соннери оказался оборотнем, - а князь уже почти уверился в этом, - не казалось ему чем-то сверхъестественным. Терн скорее был бы удивлен, окажись парень нормальным человеком.
Да, в конце концов, не все ли равно?! Оборотень или нет, но он – единственная моя надежда, решил князь. И если не он, то никто больше не сделает этого для меня. Никто, кроме него, просто не заподозрит подмены.
Он снова, в который уже раз завозился, пытаясь распрямить руки. Цепи очень тяжелы? Не беда, зато тело сильным будет, когда придет время выбираться из этой ямы.
По каменной опоре с шорохом покатился песок. Терн вздрогнул, подполз поближе, осматривая земляной свод, и озабоченно нахмурился.
Плохо. Свод не крепили, земля ссыхается и начинает осыпаться. Пока понемногу, но что, если свод не выдержит тяжести влажной земли, тяжести пола и того, что стоит на нем?
Тогда, возможно, все получится само собой и Тану не придется пятнать руки моей кровью.
Откинулся люк, и Терн поспешно вернулся на прежнее место, заранее запасаясь терпением.
Тан был в бешенстве. Терн давно не видел брата таким.
-Что, ждешь оборотня?! – прошипел Тан, неуловимым движением оказываясь вплотную к князю. – Думаешь, он вытащит тебя?! Напрасно, братишка! Зря надеешься! Зверь в нем силен, спору нет, но только он сам слаб! Его человеческое "я" слабо! Он милосерден, как и ты, он имел возможность покончить со мной, но он не воспользовался ею! Он УЖЕ проиграл, потому что ТЕПЕРЬ он сделает все, что я прикажу, потому что… Вот! – Кто-то невидимый за его спиной хлопнул в ладоши. Сверху, из раскрытого люка, сбросили какой-то плотно упакованный тюк. Тан схватил его, швырнул прямо на Терна.
-Теперь оборотень мой, слышишь ты?! Он мой! Он сам подожжет свой костер, только чтобы спасти жизнь… вот этому… - ярость перехватила горло. Тан резко повернулся, буквально взлетел по ступеням, с грохотом захлопнув люк.
Терн немного посидел, прислушиваясь. Нет, кажется, Тан ушел. Князь потянулся к тюку.
Это, несомненно, пленник, но он до сих пор не издал ни звука. Терн потормошил его, снова порадовавшись, что цепи дают возможность двигаться, хоть и довольно ограниченное. Ему пришлось потрудиться, прежде чем голова пленника показалась из вороха тряпок, и у Терна перехватило дыхание. Мальчишка. Глаза закрыты, рот крепко завязан платком. Но едва князь прикоснулся к его шее, проверяя пульс, как глаза мальчишки широко распахнулись, с нескрываемой ненавистью уставившись на него.
Терн стянул с него импровизированный кляп. Мальчишка по-прежнему молчал.
-Кто ты, мальчик?
-Тебе ли не знать? – зло усмехнулся тот.
Терн вздохнул. Это первый. А сколько их еще, обманутых, свято верящих своим глазам?!
-Я Терн, мальчик. Ты не веришь мне, это неудивительно… Но посмотри вокруг и скажи: так ли ты представлял себе обстановку в княжеских палатах?
Мальчишка замолчал, настороженно озираясь по сторонам.
-Самозванец… - выдохнул он. – А я не понял… - И – жалобно: - Развяжи меня!
Ломая ногти, Терн принялся распутывать узлы, но – безуспешно.
-Морские, что ли? – раздраженно бормотал он. Мальчишка обессиленно прислонился к земляной стене.
-Так и знал. Он и похож на моряка. А я-то все думал, чего это он почти раздет, жарко ему, что ли… Ну, теперь ясно: после Севера – конечно, жарко. Из нелегальных северных портов он.
Терн сел рядом.
-Как тебя все-таки зовут?
-Торик. А Нери… Соннери… Только бы он не кинулся за мной!
Князь понимающе кивнул.
-Его не пощадят, это точно. Но только если не он – никто нас отсюда не вытащит. И помочь ему мы с тобой не в силах, а это хуже всего. Ах, только бы вырваться отсюда! – с неожиданной тоской вырвалось у него. – Только бы выйти! Я заставлю тебя ответить за все, брат мой! За все!! А те, кто пошел у тебя не поводу, следуя твоим безумным приказам, кто ни на секунду не усомнился в их истинности, несмотря на то, что знали меня… Они убьют нас, Торик! Я лишь удивлен, что жив до сих пор… - Терн задохнулся, резко оборвал себя на полуслове, отвернулся, до хруста сжимая пальцы.
Торик задумчиво положил подбородок на колени.
"...И все равно, не тебе их судить! Да, они жестоки, да, возможно, они убьют тебя, но… Анта говорит, это не совсем их вина, что они просто слишком молоды, особенно – по сравнению с нами, а только… Ну не могу я простить их!!! Анта, слышишь?! Умом я поним;ю, что это не их вина, что это просто… время такое, они еще многого не понимают! Но простить – не могу! Как Нери. Он ведь так и не смог – простить, хотя и очень старался..".
-Ты не суди их, - словно услышав его мысли, тихо произнес Терн. Он уже вполне владел собой, о недавней вспышки напоминали лишь нервно переплетенные пальцы. – Поставь себя на их место: князь на месте, ты видишь его каждый день, и это то самое лицо, которое ты привык видеть, которое видел изо дня в день! А что приказы его в корне переменились… так на то он и князь!
-Наверное… - откликнулся мальчишка. – И ты прав: нам остается только ждать.
Терн устало прикрыл глаза. Когда не можешь сделать ничего и остается только надеяться на кого-то… он ненавидел такие минуты.
*****
Добравшись до палат, Вожак коротко рыкнул. Его войско мгновенно рассыпалось по зарослям, затаилось, сдерживая дыхание, - чтобы по первому зову выметнуться живой лавой, погребая тех, кто осмелился поднять руку на Вожака. Они ждали, и Соннери испытал странное чувство: он понял, как чувствует себя полководец – или парламентер, - за спиной которого - преданное, отлично вышколенное войско, готовое к атаке по первому сигналу. Он чувствовал эту силу за своей спиной, и ничуть не сомневался в том, что любой их них прикроет его собственным телом. Это была – преданность, звериная любовь-обожание, которой людям никогда не понять.
"...Мы готовы…"
Соннери перекинулся. Теперь – выяснить, что предпринял Тейти. Да и предпринял ли вообще? Что ж, проверим.
Почти не таясь, но дошел до Теги. На улицах было тихо и пусто, но откуда-то с противоположной окраины доносились отдельные голоса. Вот один взвился, срываясь на крик –слов было по-прежнему не разобрать, - и его поддержали. Сначала один, за ним – еще один, еще и еще – голоса охватывали все пространство, и было не понять, что в них: возмущение, недоверие или безудержный гнев, после которого все становится предельно ясным.
Соннери прислушался. Ему внезапно показалось, что он там, в той толпе, что он различает отдельные голоса… вернее, голос, только отчего-то – женский.
-Да быть того не может! У меня у самой двойня, близнецы, и их всегда можно различить! Они не могут быть АБСОЛЮТНО похожи, они всегда чем-то отличаются!..
-Ты мать, - раздается спокойный голос Тейти. – Тебе ли не различить своих детей?! А тут – совсем иное. Вы все видели Терна, и до его внезапной перемены, и после нее. И все вы утверждаете, что это был один и тот же человек. Но… были ли у Терна шрамы, например? Или родимые пятна?
-Нет! – Соннери слышит этот мужской голос, как чуть раньше – женский, так, будто это ОН говорит. И почему-то это не удивляет его, почему-то кажется – так и надо.
-Нет! Не было у него ничего такого!
-А почему ты так уверен? – немедленно парировал Тейти. – Ты что, под одежду к нему заглядывал?
По толпе пробежал смех и затих.
-И почему никого из вас не удивила эта его внезапная перемена? – продолжал Тейти. – Не может человек ТАК измениться за каких-то несколько часов! Он меняет мнение о людах за два часа! Сначала он защищает вас, снижает налоги, позволяет вести собственное хозяйство, не перегружая работой на господина, он дает вам воли больше, чем кто бы то ни было! И вдруг – казни, публичные наказания, грубость и даже жестокость в обращении с женщинами, чего он никогда себе прежде не позволял! Почему? Откуда это в нем, снисходительном, мягком, милосердом господине, которого вы не просто слушались – вы любили его! Вы уважали его! А теперь? Посмотрите в себя! Осталось ли там что-то, кроме страха? Ведь вы боитесь его, и потому он всегда прав для вас! И вы просто боитесь поверить себе, хотя наверняка многие из вас говорили себе: это не тот человек, под руку которого мы когда-то пришли! Это не тот веселый добрый господин, которому мы с восторгом и обожанием приносили клятву Низшего! А согласен ли кто-нибудь из вас отдать за него жизнь? Кто согласен, не думая, закрыть его от стрелы собственным телом, как было прежде?
Толпа молчала. И в этом молчании Соннери ясно слышал согласие со всем, что говорил этот немолодой уже наемник, служивший Терну не первый год.
Соннери слушал, затаив дыхание. Тейти с самого начала выбрал верный тон, и сейчас люди были близки к тому, чтобы идти к княжеским палатам, требуя ответы на многие вопросы, незаметно накопившиеся в человеческих умах за последний год. Оборотень был там, среди этих людей, которые гнали и преследовали его, будучи сами жестоко обмануты. Что они скажут теперь, услышав правду? Ведь если они не смогут или не захотят принять ее, ни Тейти, ни самому Соннери не уйти живыми. Они должны, просто обязаны принять ВЕРНОЕ решение! И Соннери, как ни желал мести, не мог уже слепо ненавидеть их. Ведь, если бы ни самозванец, скорее всего, насмешками и ограничилось бы!.. Соннери ждал, слыша каждое сердце стоявшего в толпе человека, ощущая его своей грудью, и сонмы противоречивых образов теснились в голове, мешая друг другу. Мысли людей. Мысли каждого. Мысли, общий смысл которых мало-помалу сводился к одному: лжец не должен больше ходить по земле. Обман слишком чудовищен.
Страх проник в самое существо, когда Соннери понял, на что невольно подтолкнул людей. И Тейти помог ему в этом, не разобравшись, как неверна была затея оборотня с самого начала!
"Да они же просто убьют их! Они не станут разбираться, князь перед ними или самозванец! Что же я наделал?! Нет, нет, не надо… ТАК. Только не самосуд! Только не казнь! Не надо! Или вы уже стали такими же, как тот, кто показал вам жестокость?! Не надо крови!.. Пожалуйста, не надо!"
Толпа едва слышно зароптала, и Соннери, бледнея, тревожно вслушивался в этот гул, еще не желая верить своему сердцу, которое упорно стучало: зря, не так надо, с ними – не так…
-Кем же мы стали? – очень тихо спросил кто-то, но его прервали. Толпа вспыхнула, словно сухой факел. Угрожающие вопли смешались с гневными выкриками, в громе которых тонули одиночные голоса, предлагавшие просто поставить в известность Собрание Объединенных Королевств. Их не слушали. Самозванец сам выпустил это страшное чудовище на волю, и ничто не могло уже остановить разъяренную толпу, жаждущую крови. Тану придется платить, хочет он того или нет. Напрягшегося в ожидании оборотня внезапно захлестнул ужас Тейти: полусотенный тоже понял, что натворил с легкой подачи Соннери, как понял и то, что на попятный идти поздно. Он сам завел людей. О, если бы он понял это немного раньше!..
Соннери с огромным трудом отрешился от сознаний жителей Теги, в которых он просто тонул, и потому не услышал, как возле него очутился Тейти.
-Останови их! – жарко выдохнул полусотенный, в сильном волнении отталкивая опешившего оборотня к забору и, видимо, не замечая этого. – Останови! Они слишком распалены, они будут убивать и одним лже-князем дело не ограничится! Да, он должен понести наказание за этот обман, но не так! Если они попробуют такой крови, то чем же они будут лучше него?! Зачем тогда было открывать им глаза?! Вместо одного чудовища мы породим десятки, если не сотни! Они ведь уже почти такие, как он, еще один шаг – и всё! Понимаешь?! ВСЁ!!!
-Я ничего не могу сделать, Тейти, - очень тихо, раздельно произнес Соннери. – Я не ожидал такой реакции, но теперь их уже не остановить. Мы можем только одно: вырвать у них из рук Торика и Терна, потому что обозленные сельчане едва ли станут делать различия между ними – и Таном. Да что там, они просто убьют обоих близнецов. И мальчишку заодно. Ты должен понять меня, Тейти: это ТОЛПА. Я слишком поздно понял это. А теперь… Остановить ее никому не под силу, а если ты попробуешь встать у нее на пути, ты просто будешь первым, только и всего.
-Но это… мятеж! Я вправе вызвать солдат… – казалось, Тейти лихорадочно ищет хоть какую-нибудь причину для того, чтобы вызвать своих наемников, и хоть малейшую возможность избежать лишней крови. Но оборотень покачал головой.
-Ты вызовешь наемников? И что потом? Думаешь, Тега так просто подчинится? Может, и да, но, скорее всего – нет. И вы должны будете убивать их, чтобы остаться в живых. То есть, получится именно то, чего ты изо всех сил пытаешься избежать: бойня.
Тейти бессильно сполз в пыль, обхватив руками голову. Соннери положил руку ему на плечо.
-Уходи. Это моя ошибка и теперь я должен сам найти выход. Ты сделал всё, что мог, только, как и я, не учел, что их ум еще слишком примитивен, чтобы быть милосердным. За обман они привыкли карать, и чем больше ложь, тем суровей кара. А тут…
Тейти посмотрел на него измученными глазами.
-Я не хотел этого, Соннери.
-Я знаю, Тейти. Уходи. Или они убьют тебя первым.
Полусотенный поднялся и тяжело пошел прямо к лесу. Он ни разу не оглянулся и не ускорил шага даже тогда, когда из-за поворота вывернула толпа, уже вооруженная всем, что попало под руку, от вил и лопат до топоров. Соннери поспешно отступил в ближайшую подворотню и, перемахивая через заборы, помчался к городу. Ему было уже не до игр: если он опоздает, кровь двоих невиновных будет на его руках. Как минимум – двоих…
- Прощай – но прощание вдруг запоздало.
Прощай – но прощанья не стоишь уже.
Прощай – и стальное вонзается жало
В стоящего на рубеже…
Стая неотступно следовала за ним, бесшумными тенями скользя по кустам и кронам деревьев, настороженными глазами ловя каждое движение Вожака, но тот только тихо ворчал на них. Звери ждали приказа, а Соннери до паники, до слабости в ногах боялся опоздать – и найти только два истерзанных тела, которые никто уже не в силах будет вернуть. И именно их двоих никто и никогда не сможет заменить, потому что Терн был единственным, то мог бы помочь ему, а Торик – единственным, кто не страшился неизведанного. Единственным другом парня со звериной улыбкой.
Соннери несся к темнице Терна и, скорее всего, Торика – Оборотень отчего-то не сомневался, что Тан, заполучив приманку для него, бросит мальчишку в тот же подвал, где заключен Терн. Как он вытащит их обоих оттуда, Соннери пока даже не задумывался. Он этого просто не знал, но был уверен, что выход наверняка отыщется – на месте.
*****
В то утро князь был мрачен и раздражителен, как никогда прежде. Ни с того ни с сего накричал на главного егеря, швырнул об стену кувшин из тонкого стекла, потому что ему чем-то не понравилось вино в нем. Когда служанка начала собирать осколки, князь некоторое время наблюдал за ней, потом жестом приказал всем, находившимся в комнате выйти, и, подойдя к девушке, грубо повалил ее на пол. Она покорно молчала и не сопротивлялась, успев привыкнуть к подобным выходкам господина, но князь сегодня был явно не в духе. Изнасиловав служанку, он не глядя швырнул ей кошелек с деньгами, почти бегом выскочил во двор и, вырвав из рук конюха уздечку, умчался куда-то на незаседланном коне.
Тан давно привык доверять своему внутреннему голосу, а он с утра прямо-таки вопил: беги, пока не поздно! Непонятное, странное чувство тревоги томило, не давая покоя ни минуты, и раздражало тем больше, что было совершенно необоснованным.
Загнав коня, Тан бросил его биться в агонии и пешком вернулся в город – на его счастье, конь пал недалеко от ворот. Плохо понимая, что делает, Тан медленно прошел по всем палатам и наконец остановился перед погребом, под которым были заключены Терн и тот мальчишка со странными глазами, которого Отряд притащил недавно из последнего рейда. Раненый командир Отряда утверждал, что мальчишка защищал оборотня, и что тот непременно придет за своим спутником. Кроме того, наемник, привозивший ориентировку на беглого солдата, упоминал, что с ним по дорогам таскается мальчишка, который называет себя Оруженосцем, и описание его до мельчайшей черточки совпадало с Ториком. Тан боялся поверить самому себе. Такая невероятная удача впадает только раз в жизни! Ведь если сопоставить оборотня, того наемника-дезертира и Соннери, которого в поселке все всегда звали Зверем, то не надо иметь особенно много ума, чтобы узнать в них одного человека. И этот человек сам придет к нему! Но только теперь надо избавиться от Терна. Да, теперь ему нет места в этой игре, даже плененному.
От размышлений его отвлек мужик, каким-то чудом проскользнувший мимо стражников у главных ворот. Он бросился прямо к Тану, и охрана не успела задержать его. Впрочем, нападать мужик не собирался.
-Спасайся, князь! – задыхаясь от быстрого бега, выпалил он. – Беги! Идут они, сюда идут, скоро уж тут будут, не пощадят они, слишком уж поверили тому мужику…
-О чем ты? – Тан был окончательно сбит с толку. – Кто идет? Кого не пощадят?
-Люди, князь. Смута в Теге. Мужик какой-то пришел, говорит, самозванец ты, а настоящего держишь где-то.
-Что? – угрожающе надвинулся на него Тан и мужик в страхе упал на колени.
-Смилуйся! Я только повторил то, что слышал! А что идут они к тебе - верно. Люди идут, да не с пустыми руками. Сам знаешь, с вилами да топорами в гости не ходят. Толпой идут, много их, князь. Уходи, спасай свою жизнь!
Тан нахмурился. Мужик явно не врет, и правда его жгла лже-князя хуже самой жестокой лжи: раскрыт! Но только так ли они уверены, что он – самозванец? Тан торопливо одернул тунику, затянул потуже пояс, помня аккуратность Терна, пригладил волосы. Как сказал этот мужик – "толпа". Деревенская толпа, а селяне никогда умом не блистали. Заговорить их, снова повернуть на свою сторону, убедить в том, что недавно был пойман истинный самозванец, предъявив им Терна… Честное слово, замысел не так уж плох! Они сами казнят его, но это только в том случае, если будут уверены, что стоящий перед ними - князь Терн, а связанный, грязный, исхудавший человек – самозванец, разбойник, который хотел выдать себя за подлинного князя… Поменяться местами с братом во всем и навсегда, окончательно и бесповоротно взять себе его имя, его владения, его славу и репутацию, и заодно обезопасить себя от его возможного появления. Ах да, еще мальчишка… Ну что ж, выдать его за сообщника, если получится – избавиться от него, как и от Терна, а не выйдет – так запереть в этом подземелье, дождаться оборотня… Хорошо! Правда, хорошо задумано! Но повидать их не мешает. Вдруг освободились или еще что?
Тан кликнул охранников и спустился в подвал. Толкнул ногой часового, задремавшего около люка, и приказал открывать. Тот повиновался. Вместе с охранниками он не без труда откинул тяжелую крышу. Тан невольно порадовался этой своей идее: при такой неподъемной тяжести люка возможность побега через него полностью исключалась. Оставался подкоп, но охранники каждый раз тщательно осматривали камеру, пиная подозрительные участки, так что лаз наверняка обнаружили бы.
Когда Тан спустился в подземелье, пленники сидели, тесно прижавшись друг к другу, и, казалось, спали. Но едва Тан приблизился, как мальчишка открыл глаза.
-Что, теперь мы мешаем тебе? – вполголоса спросил он. – Ты пришел убить нас, правда? И такое важное дело ты, конечно, не можешь доверить никому. Только сам, да? – В его голосе не прозвучало и намека на страх. Мальчишка был абсолютно спокоен, чем несказанно удивил Тана.
"Кажется, он не боится умереть. Ни капли."
-Что, ты удивлен, самозванец? – тем же холодным голосом продолжал Торик. – Ты думал, мы – и я в частности – будем рыдать от страха, умоляя сохранить нам жизнь?
-Как будто ты не боишься! – но издевка получилось какой-то неуверенной. В жестокое сердце Тана змеей пробрался страх: мальчишка говорил так, словно знал, что такое смерть! Словно он видел ее, смотрел ей не просто в глаза – в душу!
-Нет, не боюсь. Я действительно знаю, что такое смерть. А вот ты – ты не представляешь ее. Если ты думаешь, что она либо зла и жестока, как ты сам, либо – милосердна, то ты ошибаешься. – Мальчишка поднялся на ноги, шагнул к Тану, который неизвестно почему вдруг замер на месте, слушая Торика. – Эвтаназия приходит далеко не ко всем. Смерть гораздо более многообразна, Тан… Да-да, я знаю, кто ты такой, и знаю больше, чем ты думаешь и даже чем ты знаешь о себе сам. А смерть… Она бывает равнодушной, бывает легкой, мгновенной или длящейся почти бесконечно, бывает одной сплошной болью, бывает позорной или той, о которой потом слагают песни, - она бывает любой. Она – разная, и она не бывает плохой или хорошей, она просто есть. И ты можешь бояться или презирать ее, но она все равно придет, она может подарить тебе вечный покой или вечную муку, в которой ты будешь все помнить, переживая все снова и снова и не имея возможности хоть что-то изменить... – Торик говорил и говорил, а глаза его приближались и приближались, заслоняя осыпающиеся своды рукотворной пещеры, они надвигались, поглощая все вокруг, и Тан уже не видел ничего, кроме них, огромных, горящих невозможным ярким золотом, в котором тонула даже тонкая полоска зрачков. Голос мальчишки настойчиво толкался в уши и Тан, слышавший уже только его, пропустил тот момент, когда Торик вдруг резко приказал:
-Сними с него цепи!
Тан уже готов был слепо повиноваться, но в тот же миг мальчишка покатился по земле, с силой ударившись головой о камень опоры. Терн вскочил, но кулак второго охранника уложил его рядом с мальчишкой.
Самозванец покачнулся, как сквозь сон ощутив сильные руки охранника, помотал головой, пытаясь восстановить прежнюю ясность мысли.
-Ты в порядке, господин? – участливо спросил охранник, все еще поддерживая князя под руку.
-Да… - Тан внимательно посмотрел на мальчишку, на Терна, который в упор смотрел на него горящими глазами. – Кто он такой?
-Просто ребенок.
-Ложь! – Тан уже пришел в себя. – Это ложь и ты прекрасно знаешь это! Ты знаешь, кто он такой! Кто?!
-Ребенок. Большего я не знаю.
-Знаешь, – протянул Тан. – Знаешь, только мне никогда не скажешь. Жаль. Я уже почти решил оставить тебе жизнь.
-Он ведь сказал, смерть бывает разной, - вполголоса проговорил Терн. – Я готов принять свою, какой бы она ни оказалась.
Снаружи донесся яростный звериный вой и Тан, вздрогнув, бросив быстрый взгляд на открытый сейчас люк…
ххххххххххххххххххххх
…Соннери достиг города в полтора часа и понял, что едва не опоздал. В распахнутых настежь городских воротах толпился народ, из княжеских палат явственно тянуло не свойственной им сыростью. Соннери свободно смешался с толпой: люди чего-то ждали и не обратили на него никакого внимания. Его звериная свита нетерпеливо подвывала и поскуливала в кустах, Соннери и сам чуял смертельную опасность, но понять, кому она предназначалась, не мог, пока из дверей не донесся голос Тана:
-Принесите меч!
Народ шарахнулся в стороны. Охранник опрометью кинулся во внутренние покои и спустя минуту принес длинный меч в ножнах из кости какого-то крупного зверя, покрытых тонкой резьбой.
Соннери едва слышно зарычал, не в силах справиться с клокотавшим в груди гневом, и женский визг лишил его всех надежд на тот самый эффект неожиданности, о котором любил говорить Тейти.
-Зверь! Оборотень!
Соннери прыгнул назад, защищая спину стеной дома, глаза его вспыхнули, но зверь напомнил о себе только низким рычанием, на которое ответило слитное, в один голос, рычание со всех сторон поля. Люди, бледнея, пятились, в панике оглядываясь по сторонам и понимая, что бежать некуда. Свита оборотня поступила очень мудро: подала голос и морды, не выходя, впрочем, на открытое пространство и не ставя себя под прямой удар дальнобойных арбалетов. И в этот момент из-за поворота показалась группа взбунтовавшейся Теги.
Люди шли молча, и в молчании этом жила какая-то нехорошая готовность на всё, вплоть до пыток, только чтобы получить ответы на вопросы, а скорее всего – чтобы успокоить распаленное самолюбие, заглушив обман и прикрыв собственную слепоту. То, что никто из их не распознал самозванца… Нет, об этом они не хотели думать. Они хотели достать обидчика. И всё.
Увидев Соннери, шедший первым староста Теги приостановился, но потом решительно двинулся к нему, очевидно, чувствуя за спиной силу.
-Я не удивлен, Зверь. Тут не могло обойтись без тебя. Где самозванец? Или ты станешь защищать его?
-Он убил мою мать, - отчеканил Соннери и староста неловко притих. – Что дальше?
-Отойди, - староста на удивление быстро овладел собой. – Нам нечего делить с тобой. Уходи, и мы забудем, что видели тебя здесь.
-У меня свой счет к нему! – Соннери не двинулся с места. – И уж точно я не дам вам просто убить его. Он подлежит суду Объединенных Королевств, который здесь не представлен.
-Он самозванец и должен…
-Он королевской крови, - перебил Соннери. – В нем кровь правителей. И вашему суду он не подвластен.
-Отойди, - снова повторил староста. Толпа за его спиной негромко зароптала, поддерживаемая людьми князя, но все разом вздрогнули, когда через не слишком высокий забор легко перемахнули две гибкие тени. И встали по обе стороны от оборотня. Большой волк и ягуар. Последних стало совсем мало в княжеских лесах, люди в большинстве своем видели зверя впервые, но приземистое мощное тело произвело едва ли не большее впечатление, чем хищный волчий оскал. В прыжке волк сбил наземь старосту и прижал его лапами к растоптанной траве.
-Кто еще не согласен со мной? – спокойно спросил оборотень.
Люди молчали, только руки крепче сжимали топоры и колья. В руках гвардейцев появились мечи, но пускать их в ход они не торопились.
Соннери медленно обвел глазами толпу. И тут словно чья-то рука подтолкнула его, знакомое ледяное дыхание близкой смерти дохнуло в затылок. Не говоря ни слова, оборотень метнулся назад, на ходу перекидываясь и не слыша уже аханья и возгласов за спиной.
- Когда всё возможно, когда всё доступно
И время бежит, как тугая струя,
Никто не считает как капли, минуты,
Но где-то над этим – беда.
Кот вздыбил шерсть, сбрасывая отзвук чужих слов. Не до вас сейчас!
Когда он рыжей молнией ворвался в подземелье, то понял, что едва не опоздал. Самозванный князь стоял, правда, спиной к пленникам, но меч в его руке и тонкие тросы, притаившиеся в руках его охраны, говорили сами за себя.
Терн сидел, наполовину загораживая собой Торика, и молча смотрел на Тана. В глазах Торика плавился страх, но где-то там, глубоко в золотых омутах плыла сила. И только Соннери дано было увидеть ее в тот миг.
"...Торик, я здесь! Я пришел за тобой, хотя ты и просил не делать этого. Но я не мог иначе. С тобой все в порядке?.."
Ответа оборотень не ждал. Рядом с ним бесшумно возникли те двое, что стояли во дворе, но по их ворчанию Соннери понял, что толпа не тронется с места: звери вышли из зарослей, презрев ради него очевидную опасность, подавив инстинкт самосохранения. И теперь они сдерживали готовую озвереть толпу, давая Вожаку время закончить то дело, ради которого он позвал их.
Тан не шелохнулся, только глаза его стали узкими и злыми. Он в упор смотрел на Соннери и, кажется, готов был умирать при условии, что умрет вместе с оборотнем, первым сорвавшим с него маску.
-Ты должен сказать людям правду, - негромко проговорил оборотень, глядя в глаза Тану. В его голосе не было угрозы, но Тан, сам не зная почему, почувствовал холод в груди и торопливо кивнул. Оборотень шагнул к нему, свободно вынимая из безвольных пальцев меч. Охранники с удивлением глядели на своего господина, но не вмешивались.
-Отошли своих людей, - прежним спокойным тоном продолжал Соннери. – Всё кончено. Довольно играть чужими судьбами.
Тан не сводил застывшего взгляда с его лица.
-Освободи пленников.
Тан кивнул и тут же замер.
-Но цепи заварены наглухо!
-Освободи пленников, - повторил Соннери. Лже-князь нервно заозирался, явно не представляя, как выполнить этот приказ, но чувствуя непреодолимую потребность подчиниться любым способом. Легкий щелчок пальцев – и охранники дружно вытягиваются у него за спиной.
-Кузнеца, - не оглядываясь, бросил Тан. – Быстро!
Охранников как ветром сдуло.
Соннери каким-то шестым чувством знал, что отворачиваться, выпустив при этом взгляд Тана, никак нельзя. Пока они смотрят друг другу прямо в глаза – Тан выполнит все, что бы он ни приказал. Терн и Торик, прижавшись друг к другу, одинаково горящими глазами смотрели на оборотня, только в глазах Терна светилась горячая, невозможная надежда, которую не в силах заглушить даже благоговейный страх понимания: да, оборотень! В золоте Торика купалось торжество. Неподдельное, неприкрытое, перед которым мерк даже страх за собственную висевшую на волоске жизнь. Оба видели, как Соннери незаметно сжал кулаки: желание отвернуться, выпустить этого беспомощного сейчас человека из железной "астральной" (слово пришло само, и он сразу понял, что оно правильное) хватки стало почти нестерпимым, но он крепился. Пока кузнец по приказу Тана не освободит князя, расслабляться нельзя.
Кузнец, хмурый неразговорчивый старик, молча сбил цепи и ушел, даже не посмотрев в сторону замершего Соннери: достаточно было одного жеста Тана, чтобы он стал глух, нем и беспамятен. Князь, каким бы он ни был, все-таки князь. Да и этот парень, возле которого неподвижными статуями застыли дикие звери, ловя малейшее его движение, куда как не прост. Лучше уж ничего не видеть, не слышать и не замечать. Это нормально – князь приказывает освободить своего двойника, похожего на него, как две капли воды. Это нормально – не ясно, кто из двоих настоящий князь, и будет им тот, кого примут люди. Это нормально – парень со звериными глазами с легкостью повелевает диким зверьем, послушным малейшему его слову. Все нормально. Если хочешь жить – все нормально, и рассказывать о том, что видел, нечего.
Терн медленно поднялся, словно ожидая вот-вот снова ощутить тяжесть цепей. Соннери сделал едва заметный жест – «охранять!» - и волк вплотную придвинулся к Тану, готовый по первому же подозрительному движению вцепиться ему в горло. Ягуар подошел к Терну, потерся головой о бедро, позволив обессиленному человеку опереться о свою спину. Сам оборотень быстро перерезал княжеским мечом веревки Торика.
Тан молча наблюдал за ним, но бежать не пытался. Бесполезно. Даже если он каким-то чудом ускользнет от волка, то ненадолго, да и во дворе ждет Стая, которая повинуется только проклятому оборотню.
-Пойдем, - коротко бросил Соннери.
Взгляд Тана ожёг невозмутимого кузнеца, быстро метнулся от него к оборотню и обратно. Соннери немного расслабился, позволив лже-князю отчасти овладеть собственным телом, и при этом понимая, что тот все еще не сдался.
-Отведите его назад, - приказал Тан, пытаясь вернуть ослабевшему телу прежнюю горделивую осанку. – И позаботьтесь о его молчании!
-Не убивать! – неожиданно взорвался ясный, удивительно чистый голос Терна. Он знал брата лучше всех присутствующих и потому сразу же услышал подтекст этого приказа. Охранники, непроизвольно вздрогнув, почти машинально опустились на одно колено перед недавним пленником: невозможно ошибиться, услышав эти знакомые интонации, чистый и сильный голос человека, которому нечего скрывать и нечего стыдиться.
Князь. Повелитель. И тому, кто просто похож на него, этого уже не оспорить. Одно слово разом перечеркнуло обман.
Терн перевел взгляд на Соннери и в глазах его светилось непередаваемое чувство безудержной радости, которое знакомо только пленникам, чудом избежавшим позорной смерти, радости, которую не выразить никакими словами.
Потом князь посмотрел на брата и снова на оборотня.
-Отпусти его, - негромко произнес он. И от его неестественно спокойного голоса ощутимо вздрогнул Торик. Соннери отступил на шаг, окончательно выпуская Тана из хватки. Терн не глядя протянул руку – и в ней немедленно оказался поданный кем-то меч. Тонкий сияющий клинок мелко вибрировал, точно захваченный неистовой радостью хозяина – или его же бешеным гневом, взращенным за год в этом подземелье. Тан поднял голову, пристально посмотрел в горящие глаза близнеца – и вдруг с усталой обреченностью упал перед ним на колени, понимая: все кончено. Он проиграл. Тан смотрел на брата, смотрел в точно такое же лицо, и мысли так ясно отражались в его глазах, будто он говорил вслух. Губы Терна кривила странная полуулыбка. И были в ей и гнев, и боль, и жалость, и любовь… И верный клинок плясал в его пальцах.
-Бей, - хрипло выдавил Тан, не опуская глаз. – Я проиграл, я в твоей власти. Бей, ты давно хотел отомстить за свой позор и это подземелье. Бей – потому что я бы не пощадил тебя! Ты слышишь?! – почти закричал он. – Бей!!
И этот крик решил все. Терн отступил и бросил клинок наземь.
-Уходи, - глухо проговорил он. Тан замер. – Да, ты предал меня, но я не хочу состязаться с тобой в бесчеловечности. Не хочу становиться таким, как ты. Убить тебя я не могу, мне проще – простить, а потому – уходи. Я прощаю тебя, несмотря на все то, что ты сделал с моим людьми. Считай меня слабаком и трусом, но родная кровь на руках не доставляет мне удовольствия, а поэтому я лучше тебя. Уходи. И больше никогда не возвращайся сюда.
У него еще хватило сил дождаться, пока Тана выведут из подземелья, потом его резко шатнуло и он бы наверняка упал, если бы один из дружинников не успел спрыгнуть вниз и не поддержал князя.
Почти на руках его вынесли наверх. Терн задержался возле большой бочки с дождевой водой, с наслаждением умылся и почувствовал себя достаточно бодрым для предстоящего разговора.
Когда он появился во дворе, толпа, недоуменно взиравшая на Тана, которого двое хмурых дружинников держали за чуть вывернутые локти, громко, в голос ахнула. Соннери, еще стоявший в полутьме коридора, почти физически ощутил их эмоции во всем своем противоречивом многообразии, от недоуменной растерянности до еле сдерживаемой злобной ярости. Впрочем, сильнее всех была все-таки растерянность.
О, люди! Так легко поверить самозванцу, закрывая глаза на его неожиданную жестокость, на резкое изменение привычек и принципов, не замечая очевидных странностей, которые просто не мог сочетать в себе один человек! И даже после того, как им открыли правду, они НЕ ПОНИМАЮТ, кто же из этих так похожих друг на друга людей – их князь, их повелитель! А ведь для этого достаточно просто взглянуть им в глаза…
Когда Соннери встал рядом с Терном, только незримое присутствие его звериной свиты удержало людей от естественного порыва схватить оборотня. И даже Терн оказался бы бессилен, слишком велик был соблазн покончить со Зверем, слишком нестерпимым стало осознание вины и, с точки зрения Теги, слишком велика угроза кровавой мести оборотня за мать. Соннери с трудом сдержал злой горький смех: жестокие уроки Тана не прошли мимо этих людей, крепко въелись в податливый мозг, не привыкший обсуждать приказы. Оборотень с кривой усмешкой окинул взглядом многоликое существо – и толпа попятилась. Соннери повернулся к Терну и опустился пред ним на одно колено.
-Вот наш князь! – громко и уверенно произнес он. Тан дернулся в руках дружинников, впиваясь глазами в лица людей. Терн выпрямился, медленно скользя взглядом по переполненному двору, потом так же медленно спустился вниз и пошел между людьми. Толпа завороженно следила за каждым его движением, и Соннери чувствовал нараставшее в людях убеждение. Они уже видели, что эти так похожие друг на друга люди все же сильно отличаются друг от друга, но отличие это стало заметно только теперь, когда люди видели обоих сразу.
Один за другим люди опускались на колени, склоняя головы. Терн остановился посреди двора и повернулся к брату. Секунду они смотрели в глаза друг другу. Потом Терн коротким жестом разжал руки дружинников – и Тан не сводя с его лица застывшего ненавидящего взгляда, медленно пошел к воротам, прочь со двора.
Люди следили за Таном злыми сузившимися глазами.
-Пропустить, - устало уронил Терн.
-Стреляйте же! – не выдержал кто-то. – Он предатель! Он же едва не убил тебя, князь, его нельзя отпускать!
По толпе прошла волна. Те немногие, у кого были арбалеты, вскинули оружие, целясь в незащищенную спину самозванца и с надеждой поглядывая на князя. Тан шел, не ускоряя шага и не оборачиваясь, будто намеренно подставлял спину под выстрел. У кого-то тихо заскрипела натягиваемая тетива.
-Нет! – крикнул Терн, резко вскидывая руку. С громким гудением над головами пролетела стрела и насквозь пробила поднятую руку князя. Терн охнул, непроизвольно хватаясь за стрелу. Соннери прыгнул на середину двора, прикрывая собой князя, бешено повернулся к Тану, стоявшему уже на кромке леса, повернулся по-звериному, всем телом, но лже-князь уже собрался с комок и прыгнул в заросли. Зеленая стена сомкнулась за его спиной.
-Не трогать! Отпустить! – хлестнул яростный приказ. Стая недовольно заворчала, но Вожак приказал – и они не посмели ослушаться.
-Ты совершил большую ошибку, - вполголоса произнес Соннери, обращаясь к Терну. – Но ты не мог поступить иначе. Прикажи ты казнить или заточить Тана – и люди решат, что ты, в сущности, так же жесток, как и он. Конечно, в данном случае ты был бы в своем праве, единственном, которое они признают, - праве мести. Но тогда ты в их глазах перестал бы отличаться от него.
-Наверное, ты прав, - рассеянно отозвался Терн, явно думая о чем-то своем. Стрелу он уже выдернул и стоял, зажимая рану ладонью. Кто-то из дружинников сунулся было к нему, но князь лишь досадливо дернул плечом. – Даже наверняка ты прав. Я даже знаю, что еще пожалею об этом решении, но по-другому я просто не мог. Может, я действительно… но родная кровь на руках – это слишком тяжелая ноша. Когда в поединке – это одно, а казнь… Нет, пусть лучше так. Хотя не думаю, что он может измениться.
Он снова посмотрел на своих подданных. Люди по-прежнему стояли перед ним на коленях, не решаясь поднять глаза.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ