Поехали сын с сослуживцем Серёгой за мёдом к знакомому мичману. Тот служил в пяти километрах от их части. Старая просёлочная дорога. Вот напраслину говорят, что немцы всё добросовестно строили, что дороги у них добротные.
Всего шестьдесят лет после войны прошло, а на дороге сплошные ямы и колдобины. Не то, что старенькие «Жигули» - танк провалится. Поравнялись с частью соседней, из ворот выходит Петрович.
Сколько ему лет – никто, кроме командира части, не знает. По внешнему виду невозможно определить: ясно только, что не меньше сорока и не больше девяноста. Петрович не алкоголик, как на первый взгляд покажется, а пьяница с большим непрерывным стажем.
Давно бы выгнали его со службы, но жалели – до пенсии год оставался, да и где в лесной стороне найти такого служаку, чтобы три дня пил, не просыхая, а потом с видом нашкодившей собаки, прижавшей уши и поджавшей хвост, работал без выходных и обедов?
В такие дни пилил, колол, ставил повалившейся забор, ремонтировал полы и двери, перекрывал крышу – незаменимый мужик.
Так вот… Шёл Петрович неровной походкой, вело его с одной стороны дороги на другую, но он уверенно держал путь к дому.
- Хорошо, видать, служится соседям, если средь бела дня мужик на дороге танцы танцует!
Поравнялись, посадили в машину. И что это с ним, совсем, видать, плохо. Из розовощёкого здоровяка превратился в посиневшего, жалобно скулившего, человека с провалившимися глазами, но с привычным амбре винного перегара.
- Ой, мужики, край мой пришёл. Видать, последний стакан позавчера выпил. Больше в рот не возьму, отравился я, на тот свет, дверь открывал, даже туда не взяли.
- Конечно, не возьмут с таким перегаром, весь дух на том свете испортишь, а у чертей работа в горячем цеху, вредная, - уточнил Серёга, - Так что случилось-то?
- Да набрали с кумом грибов, нажарили с картошкой, всё, как всегда, не впервой. Кум бутылочку припас, сами понимаете - грибы без бутылки поперёк горла встанут. Выпили, закусили, хорошо посидели.
Немного времени прошло, а у меня и кума с брюхом худо стало, зарычало в ём, заболело, пища переливается с одной стороны в другую. Никогда до сей поры не было такого, чтобы сразу из двух дыр лилось.
Еле успели на двор выскочить, штаны спустить, сидим, у яблони, блюём и дрищем, задом рычим, до самого вечера. Немного отпустило – так под яблоней и заснули на четверенькаж со спущенными штанами. Грибами отравились.
- А грибы-то какие ели? – расспрашивает Серёга.
- Подосиновики, других не было.
- Не верится мне – сомневается сын, - Чтобы подосиновиками отравиться. А что пили-то?
- Да как всегда, стеклоочиститель.
- Вот им вы и отравились! – догадался сын.
- Ну, это вы, мужики, бросьте! Столько лет пьём – ничего не случалось. Это грибы попались вредные, в газете писали , что из-за жары грибы изменились, МУДАНТЫ они.
- Это вы с кумом МУДАНТЫ, потому и пьёте всякую отраву, а грибы тут ни при делах!
Привезли мужики мёд, насобирали грибов, дома нажарили с картошкой, посидели за бутылочкой, мутанты им не попались.