Зона 3 «А» - малая часть приграничной территории Ставрополья и как заноза в сердце России. Здесь чеченские банды угоняют скот и воруют детей. А когда натыкаются на милицейские дозоры, завязывается бой. Обычно это происходит ночью, когда далеко слышен стук автоматных очередей, а черное небо вспарывают огненные трассеры. И хотя граница между Чечней и Ставропольем административная, войну идет самая что ни на есть - настоящая.
Казаки из станицы Пеньки, устав ждать защиты от своего правительства, вооружаются, пытаются вести с «закордоном» переговоры, обещая чеченцам «глаз за глаз». У кого нервы не выдерживают, отправляют семьи в другие регионы России, а дома выставляют на продажу, которые скупают за бесценок турки месхетинцы - беженцы из Грузии.
Гостеприимная русская земля принимает всех желающих спастись под ее некогда могучим крылом. Только вот нынче и хозяевам зачастую деваться не куда, хотя велика Россия.
Казаку в третьем поколении Матвею Барсукову - исполнилось восемьдесят шесть лет, он еще помнит строительство социализма, трудные годы Великой Отечественной и тем более - послевоенные. С ними и тяжесть испытаний, короткий миг счастья и любви к близким. Фронтовик успел вырасти детей и дожил до глубокой старости, а теперь стало совсем тяжело, ему было тяжко и больно думать о своей неблагодарной судьбе.
Добрая и любящая супруга Мария Петровна, Царство ей Небесное, скончалась от бесконечных болезней, переходящих одна в другую. И сам Матвей стал немощным. Мучил застарелый радикулит. Подводило и сердце – подарившее старику аритмию, одышку и прочие «прелести» старческой жизни.
Порой на душе становилось так мерзко, что Матвей втайне надеялся, вот – вот иссякнет его век. Но смерть не спешила, приговорив беспомощное и трухлявое тело к жизни еще на какое-то время. День ото дня Матвей готовился отойти в мир иной, и ждал, когда же сможет без страха и сомнений покинуть давно ставший ему чужим мир.
...Мысли - воспоминания плывут, как бесконечный белесый туман под дуновением промозглого холодного ветра на исходе осени.
…Под Сталинградом шли затяжные бои с фашистами. Земляки Матвей Барсуков и Андрей Моросин сидели в сыром окопе и держали участок обороны. Не повезло Андрюхе: взорвалась мина и железный осколок ударил его в грудь. Приползли санитары, загрузили Андрея на носилки и утянули в медсанбат. А когда на передовой наступило затишье, Матвей отпросился у ротного проведать земляка. Успел застать еще живым. Умирая, Андрей просил Матвея об одном – не оставить без помощи его жену и сына.
После Победы Матвей возвратился в колхоз, устроился на работу и поднимал на ноги две семьи, - свою и друга. Мишка, сын Андрея, рос отчаянным хулиганом. После школы его призвали в армию, а домой вернулся на радость станичным девушкам бравым сержантом. Работать устроился в милицию.
Михаил обзавелся семьей, и родился на радость молодым и старикам чудо Василек. Прикипел к нему поздней любовью дед Андрей, как к родному внуку, от своих не отличал. Бывало сидят на завалинке старый и малый, а белобрысый и голубоглазый пацан заливается радостным смехом, да норовит ухватить старика за бороду. И, потом поди, ж ты, вымахал под два метра казак. А когда повзрослел, пошел по стопам отца служить в ОМОН.
Свои дети у деда Матвея также прочно стоят на ногах. Сын крутым бизнесменом заделался – два магазина построил на селе. Младшая дочь вышла замуж за начальника РОВД. Родила двух крепких пацанов и одну симпатяву - девочку. Жить бы, да с внучатами играться.
Михаил умер от инфаркта в девяностом. Редкий случай для человека, прослужившего четверть века в милиции - не огрубел душой, все принимал близко к сердцу. А тут перестройка треклятая волнений и горя добавила,до пятидесяти не дожил, хотя с виду здоровый и жизнерадостный был мужик. Задремал на диване в дежурке и не проснулся.
Не успели оклематься от этой потери, настигло новое горе. В район вошла чеченская банда… На обратном пути путь ей преградил небольшой отряд ОМОНа. Был там и Василек. Бой - скоротечный, много милиционеров полегло.
На похоронах Василька дед Матвей сидел машине, и плакал скупыми мужскими слезами. Переживал, не уберег Мишку и Василька. Закончился род Моросиных.
…Бег мыслей старика прервал скрип входной двери. В горницу вошла дочь Валентина. Присев рядом на табурет,она спросила отца:
- Как себя чувствуешь?
- Слабость в теле. На сырую погоду, наверное…
Валентина проверила холодильник, пища осталась не тронутой, поняла, – хандрит дед. Обычно понемногу, а ел.
- Пап, а может переберешься к нам? Дом, сам знаешь полупустой. Выбирай любую комнату.
- Нет, Валюша. Здесь мне привычнее. И на кладбище к ребятам ходить ближе. А ты – то давно там была?
- Два дня назад цветы высадили, и оградку покрасили.
Больше ни о чем дед Матвей не спросил. Сомкнул глаза, дождавшись когда Валентина закончит за уборку и уйдет. Спустил ноги на пол, с усилием дотянулся до галош. С трудом оторвался от кровати, накинул на худые плечи куртку и вышел на улицу. Прищурился от солнечного света, так и стоял, пошатываясь от слабости.
На скамейке у полисадника сидела соседка, баба Фрося, и лузгала семечки.
- Здравствуй, Матвей! Никак хвороба отпустила?
Старик кивнул, и опустился на краешек скамьи. Фрося обрадовалась нечаянному собеседнику и выложил последнюю новость:
- А президент-то наш, слышь, отбоярился за Чечню - стервец! Каких-то там голосов депутатских не набрали, чтобы упечь его в кутузку. А я чегой - то никак в голову не возьму. Когда его выбирали – хватало энтих голосов. А теперь решили исделать ему, этот как его… пачмпент что ли, а вот не получилось …
Баба Фрося еще о чем-то говорила и говорила, а у Матвея в голове стоял гул, будто где то там вдали за горизонтом грохотала артиллерийская канонада или гроза.
Старик медленно побрел в конец улицы, - на кладбище. Баба Фрося замолчала и долго смотрела ему вслед.
Нежаркое солнце садилось за горизонт, от озера тянуло запахом тины и прохладой.
«Вот и хорошо, - подумал Матвей, - сегодня подольше с ребятами побуду».
Дойдя до могилки супруги старик опустился на пахнущую краской скамейку и забылся. Очнулся, когда сгустились сумерки. В душе и сердце царили тишина и покой. Еще нашлись силы подойти к могилкам Миши и Василька, попрощаться. На клумбах у гранитных плит в лучах заката ярко пламенели гвоздики.
Старик подумал, что теперь он может быть вполне уверенным, есть кому и за его могилкой присматривать.
«Не переживай батя…», - вдруг почудился Матвею тихий голос.»
"Миши, или Василька?..» Голос до боли знакомый. Конечно же, это они. Успокаивают его с того света. Как - то они там?…
- А я и не переживаю, - бодрым голосом произнес он.
Потом опять воцарилась тишина, нарушаемая короткими трелями соловья.
«Надо идти домой, чтобы по дороге не скосило, - подумал старик, - пока не потемнело в небесах… и глазах…»
…В Зоне 3 А - ранняя весна. Желтыми клинками, от Терско – Кумского канала до пограничных блок-постов рассекают зеленые поля грунтовые дороги. Воздух свеж и влажен. В каналах журчит прозрачная вода и обильно поит молодые ростки пшеницы. «Шаханы» покрылись молодой отавой. Теплый ветер качает листву копьевидной бузины. В лесопосадках распустились бутоны красного мака и тюльпанов. Время думать о будущем…