- Ты что-нибудь понимаешь? Где мы оказались?..
- Бог его знает. Только догадываюсь...
Мы стояли вдвоем в замкнутом плохо освещенном помещении, впрочем, довольно просторном. Повсюду были обычные следы запущенности и редкого посещения людьми — вот только цементный пол - без пыли, вытерт почти до гладкости шагами многих ног.
Впервые мы очутились вместе в одном и том же астральном путешествии. Это огромная редкость, обычно людей разносит в далеко отстоящие друг от друга области этого зыбкого мира, намного превышающего вместительностью весь наш космос. От этого большинство обычно считает такие путешествия снами, не находя им внешнего подтверждения. Но когда двое видят один и тот же «сон», уже невозможно отвернуться от жутковатого ощущения реальности всего произошедшего, спрятавшись за привычными словами и объяснениями, и тогда сердце замирает от одной лишь мысли, что вы прикоснулись к Тайне.
Похоже, что это был очень большой подвал, может быть, он принадлежал одному крупному зданию, либо же здесь намного чаще, чем в нашем мире, подземелья под разными домами соединяются между собой и составляют единую подземную систему.
Очень долго мы никого не встречали и ничего не слышали, кроме собственных шагов и приглушенного стука капающей воды.
Идти по этим лабиринтам было несколько неуютно, мерные звуки постепенно стали раздражать, заставляя сердце биться неровно, срываясь на нервный дробот всякий раз, когда капанье воды теряло четкий ритм. К тому же, и многие наверное это замечали сами, если к звуку этому не прислушиваться чересчур сильно, в нем начинают чудиться слова какого-то отдаленного разговора, но так странно звучащего, словно беседуют на нашем языке чуждые нам существа — домовые, тролли или духи стихий...
Внезапно недалеко впереди нас мелькнула размытая серая тень, и крупная, очень крупная крыса быстро промелькнула метрах в пяти по ходу движения, проскочив из одного бокового прохода в другой. На мгновение она посмотрела в нашу сторону, и взгляд ее розоватых глаз не был испуганным. Она как будто не сразу сообразила, что она увидела, а когда поняла, вернулась в главный проход. Это было так странно и необычно, что стало жутко. Крыса медленно поднялась на задние лапы, и, подняв голову, совершенно по-человечески уставилась на нас с выражением злорадной ненависти и торжества, таким отчетливым, как будто мы были добычей для нее. Она даже словно плечи расправила, растопырив передние когтистые лапы хватательным движением. Когти ее были заметно длиннее, чем у обычных земных крыс. Чудовище ощерилось двумя рядами острых как иглы зубов и не спеша двинулось к нам.
Мороз по коже пробежал почти антарктический, крепко прилипнув к спине отвратительным свинцовым грузом. Ты испуганно вжалась в мое плечо, но рука твоя потянулась к ножу, висящему на поясе в кожаных ножнах. Я сунул ладонь в карман и, продев пальцы в отверстия, вынул свое оружие — это было что-то вроде кастета, большой диск с длинными, остро заточенными лезвиями по периметру, делающими его немного похожим на половинку большой дисковой пилы, какими на земле распускают древесные стволы на доски... И все обошлось бы, если бы крыса осталась одна, но она схватила голой розовой лапой, не уступающей в ловкости человеческой руке, металлический свисток, висевший у нее на шее на бечевке, и дунула в нее. Я ожидал свиста, но это был тот же самый хорошо знакомый нам отвратительный крысиный визг, но только многократно усиленный, раскатисто разлетевшийся, казалось, по всему подземелью... Так вот какие здесь у них свистки...
В ответ на сигнал быстрый топот многочисленных когтистых лап заполнил пространство. Спешащие на помощь были сильны и многочисленны и приближались к нам со всех сторон, так что бежать было бесполезно. Мы приготовились к последней битве...
Конечно, после случившегося мы снова проснулись бы у себя дома живые и невредимые, но боже мой, когда сны так похожи на реальность, что ощущаются еще ярче и острее, чем она сама, умирать все равно очень и очень больно. Мерзко и отвратительно больно... Ненавижу этот процесс — собственную смерть, сколько бы раз она ни повторялась, привыкнуть к ней невозможно...
Крыса разогналась не на шутку, смешно подпрыгивая на задних лапах, но те доли секунды, которых хватило ей, чтобы преодолеть разделявшее нас пространство, превратились в вечность... Последний прыжок был очень высок, мы видели как она падает на нас с трехметровой высоты, плотоядно скалясь. И вдруг, словно налетев на невидимую стену, два раза перекувырнулась в воздухе и рухнула у наших ног, бешено дергаясь в мерзкой судороге и истошно вопя диким голосом, полным такого ужаса и боли, что волосы на голове встали дыбом. Шерсть ее задымилась, а кожа лопнула в нескольких местах как от сильнейшего жара, обнажив ярко розовое воспаленное мясо...
Те, другие преследователи, кажется, слышали ее крики или почувствовали что-то неладное, во всяком случае, топот их ног стих. Испекшаяся заживо крыса последний раз прохрипела что-то уже совсем тихо, и смолкла, слегка подрагивая в остаточной агонии. И тут после минутного затишья со всех сторон грянул страшный душераздирающий рев — рев той же самой злобной ненависти, но теперь уже в нем явно ощущались страх и бессилие. Затем все смолкло, и наступила глухая ватная тишина...
Мы не знали, куда теперь идти, и растерянно двинулись наугад, медленно и неуверенно, не выпуская оружия из рук и ожидая нового нападения. Однако, на оружии нашем не было ни капли крови... Недолгое время спустя какие-то фигуры снова появились поблизости - мы видели характерное мелькание теней, проходя мимо боковых проходов, как будто владельцы этих теней быстро и осторожно перебегали в соседних коридорах параллельным нашему курсом. Напряжение стычки снова вернулось. Еще не отойдя совсем от случившегося, мы уже ожидали нового сражения. Однако, никто на нас не нападал. Невидимые спутники наши обогнали нас наконец, и вышли нам навстречу. Но ошибиться было невозможно — это были люди. Человек пять или шесть встречали нас — оборванные, грязные, исхудавшие, с лихорадочно горящими воспаленными глазами, но — отлично вооруженные, впрочем, одним лишь холодным оружием кустарного производства, но прекрасно ухоженным и отточенным.
Вперед вышел очень крепкого вида старик, с изрезанным морщинами лицом и совершенно седыми длинными волосами, завязанными в «конский хвост» полоской грязной ткани. Уже намного позже мы узнали, что ему всего тридцать восемь лет, просто ужасы войны и неизбывная сердечная рана от потери всех близких людей сделали его таким. Все эти люди смотрели на нас с каким-то благоговейным трепетом, но совершенно не боялись при этом, это был трепет другого рода, словно они увидели что-то не от мира сего. Хотя мы ведь и правда были для них пришельцами из иных миров и времен. Взгляды их были очень внимательны, особенно у седого их предводителя, и видимо, он увидел все, что хотел увидеть. Лицо его смягчилось, разгладилось, и вдруг даже как-то потекло, обмякнув и став на вид еще старше. Слезы выкатились из его выцветших глаз двумя блестящими дорожками. Он поднял свой самодельный тесак, ярко блеснувший в луче света, вдруг пробившемся в подвал из крохотного окошка под самым потолком, обернулся к своему отряду и громко прохрипел:
- Констрикторы! Констрикторы посетили наш мир! Наконец-то, слава богу! Мы спасены...
Мы ничего не понимали, но послушно двинулись с вооруженным отрядом, откликаясь на приглашающие жесты рук. Лица всех были доброжелательны, да к тому же — они ведь были людьми, людьми — не крысами... Двое или трое из отряда по дороге отделились от нас и юркнули в другие проходы, и через некоторое время к нам стали присоединяться еще группы, какие побольше, какие поменьше. Через час неспешной ходьбы уже было тесно идти, нас окружала небольшая армия вооруженных до зубов оборванцев, стало спокойно и безопасно, хотя тревога в такой обстановке не может пройти полностью, и это естественно. Мы не знали, что нас ждет, и что нам предстоит...
Это был страшный месяц, месяц непрерывных сражений с короткими периодами отдыха на сон и еду. Не знаю, как людям здесь удавалось доставать консервы и сухой хлеб в вакуумных упаковках, но это все приносили для нас, равно как и чистую воду в бутылках. Само наше войско уже давно питалось мясом убитых крыс, и это было страшно. Нам было неимоверно стыдно принимать эти подношения, но преодолеть отвращение к диете из крысиного мяса было сверх наших сил. Мы благодарно брали еду и питье, отдыхали — и снова уходили на передний фронт. Но теперь у этого народа была надежда, нет, даже не надежда — твердая уверенность в победе. Хотя в том, что победа эта будет непростой и достигнута будет страшной ценой, мы убедились в первые же дни.
Та крыса, что напала на нас в первые минуты нашего пребывания в этом мире, была всего лишь из числа полудиких, «недоделанных» крыс. Таких посылали на передний фронт настоящие хозяева этого мира — те крысы, которым удалось мутировать более основательно, сравнявшись с людьми интеллектом и даже отчасти внешним видом. Вот эти были намного опаснее. Во второй стычке мы, уже не вдвоем, а с отрядом человек в десять, напали на патруль на границе занятых врагом коридоров, из которых люди уже были почти вытеснены. Патруль был раза в три побольше, но мы легко с ними справились благодаря наглости крыс и тому, что не везде еще распространилась весть о нашем появлении, или просто в наши возможности большинство не видевших первой схватки крыс не поверили. Мы с тобой вышли на них как будто невзначай, по ошибке, и, конечно же, были встречены восторженным визгом почуявших добычу хищников. Наши люди тихонько окружили их, чтобы не ушел живым никто из врагов. Двое или трое успели сгореть заживо, упав перед нами, когда остальные спохватились и бросились в рассыпную. Но не тут-то было — их уже встречала засада, и люди перерезали всех до единой гадины. Они больше не боялись, почему-то в нашем присутствии крысы этого мира теряли главное преимущество — нет, не многочисленность, а некую гипнотическую силу, лишавшую людей способности к осознанным волевым действиям и критической оценке ситуации, стоило подойти к чудовищам хотя бы метров на пятьсот. Люди как будто глупели и делали все, что крысы им прикажут, добровольно идя в рабство или на корм господам этого мира. А когда крыс стало много, слишком много, уже почти негде было скрыться от их гипноза, и люди были окончательно загнаны в подземелья, уподобившись своим врагам. Да, когда-то и здесь крысы были просто крысами — обычными, не слишком крупными и не такими разумными, как люди, обитателями подземелий, но кое-что произошло в один злосчастный день, что поставило этот мир с ног на голову.
Никто не знает и, видимо, никогда уже не сможет изучить точные научно обоснованные причины случившегося, но катастрофа началась много столетий назад, вероятно, по какой-то космической причине, поскольку эпилог все же несостоявшегося в этом мире конца света разыгрался также не без участия вселенских сил. Крысы не вели никаких собственных особенных летописей, организуясь между собой спонтанно и стихийно. Я могу только предположить, что из-за какой-то очень сильной мутации эти животные здесь приобрели разум и способность мысленного воздействия на людей, такую сильную, что отчасти подавляли их волю к сопротивлению, отчасти внушали им ложные визуальные образы самих себя, столь реалистичные, что очень долго их просто принимали за людей, как будто самых обыкновенных.
Но разница между людьми и крысами в том и состоит, что крысы — все же прежде всего животные, и цели существования, и образ жизни, и манера поведения у них, как у животных, алчных и злобных хищников. И получив разум, они немедленно начали его применять именно в своих скотских целях. Когда на небе этой Земли зажглась сверхновая звезда, недостаточно близкая к Солнцу, чтобы уничтожить все живое, но все же имеющая в своем излучении нечто особенное и до сих пор необъясненное, мутации немедленно начались уже у людей. Что-то случилось с их разумом и сознанием, что-то уничтожившее почти моментально гипноз чудовищ. Внезапно люди оказались среди крыс. И в этот миг страшного пробуждения от векового сна оказалось, что почти всю верхушку общественной государственной иерархии заняли крысы, крысы были везде — в правительстве, во главе ведущих промышленных корпораций, в полиции, в налоговой инспекции, в высшем составе армии... Многие из перепуганных насмерть людей в аффекте или же совершенно сойдя с ума стали нападать на огромных прямоходящих крыс в человеческой одежде. Крысы немедленно ответили тем же — и началась война...
Люди были загнаны в подвалы за считанные месяцы, заняв место новых хозяев Земли... Крысы, как оказалось позже, не смогли по-настоящему справиться с ситуацией, так как они умели только командовать, правда, из рук вон плохо, грабить загипнотизированное человечество, пожирая ресурсы планеты — и все, больше ни на что не оказался способным разум хищника. Если бы мы с тобой не появились в этом мире, еще лет двадцать они смогли бы жить на том, что создавалось людьми веками, а потом... голод, междуусобицы и жестокая борьба со своими же за последнее продовольствие. Думаю, что крыс не стало бы, или численность их резко сократилась и они снова одичали. Вот только людей к тому времени уже не осталось бы, и выходить на поверхность из-под земли было бы уже некому...
Но все сложилось иначе, и через два года жестоких сражений мы покинули эту Землю... Это была целая жизнь, но в нашем мире прошло всего восемь часов нормального сна... Вот только кто знает, что же такое на самом деле сон, а что — реальность. Может быть, никаких снов-то и не существует, а все мы постоянно живем в великом множестве вселенных... Во всяком случае, у меня на виске остался сдвоенный шрам от укуса, которого не было прежде, и это могут подтвердить все мои друзья. А ты, проснувшись, сжимала в руке простые кожаные ножны с длинным острым кинжалом — каким образом он мог перекочевать сюда из нашего сна, ума не приложу...
Все хорошо, жизнь продолжается как обычно. Я хожу на работу, ремонтирую свои серверы, ты встречаешь меня каждый вечер улыбкой. Дела наши поправляются, правда в стране творится бог знает что. Как-то странно, что при таких ресурсах на душу населения — намного больших, чем за океаном, мы все еще такие нищие и бьемся за кусок хлеба не хуже, чем голодные крысы за помойные отбросы. Да иногда словно ледяным инеем обдает, когда я вижу в телевизоре очередное выступление наших государственных и партийных бонз — нет-нет, да и покажется за их холеными сытыми лицами-масками крысиная морда...