Авиатор назвал меня шедевром.
Во-первых, он заблуждается.
Во-вторых, признать шедевриальность жены можно только в припадке самоуничижения. Или это от великодушия?
В-третьих, это же колоссальная ответственность - иметь в непосредственной близости от себя шедевр: хранить надо и следить, чтобы не отколупнул кто аутентичного слоя краски.
В-четвертых, сочувствую себе. Получается, мне теперь место только в музее истории авиатора. Среди бронированных стекол, охранной сигнализации и табличек "руками не трогать". А хочется еще немного вольной жизни.
21 августа 2006