После катастрофы

- Командование Особой Зоны удовлетворено количеством зерна и мяса, которое вы поставляете в порядке подати. За заслуги перед Администрацией Особой Зоны вам, господин Картошкин присваивается Дворянский титул. Генерал протянул посетителю свернутую рулоном грамоту. Одновременно вам передаются два села прилегающие к вашей ферме. Их жители переходят в вашу собственность в качестве крепостных. Любое недовольство пресекать в зародыше. В качестве эффективной меры рекомендую всеобщую порку крепостных крестьян. На первое время для наведения порядка выделяю взвод женщин-казаков.
Новоявленный дворянин деКартошкин уже имел дело с этими женскими отрядами, вернее бандами, которые больше медовухи ценили только патроны.
Помещик деКартошкин привез в Гарнизон на продажу партию свиней. И Администрация хорошо расплатились с ним местными «генералками». За одно он предполагал ознакомился с условиями жизни рабынь-медичек, которые были сданы в аренду в качестве персонала местного госпиталя. Неожиданно ему сообщили, что с ним желает говорить сам генерал Иванов - начальник Особой Зоны и проч. и проч.
У генерала, несомненно, были наполеоновские замашки - эдакий доморощенный фюрер областного масштаба. Но ему нельзя было отказать в твердости характера и ясного представления о том, чего он хочет. А хотел он ПОРЯДКА и ДИСЦИПЛИНЫ. Того же хочет любой профессиональный военный. Но генерал не только хотел, но и умел добиваться поставленной цели.
- Готов служить Командованию Особой Зоны - ответил Картошкин - В свою очередь, сообщаю полученную по торговым каналам информацию о состоянии дел на юге области.
- Некоторые из этих фактов уже известны нашей разведке, - задумчиво сказал генерал - остальные мы немедленно проверим.
- Да, наш госпиталь в значительной степени укомплектован медицинским персоналом из ваших рабынь. И вы получаете не мало бензина в качестве платы за аренду. - не смог удержался генерал.
В том хаосе, который наступил после Вселенской катастрофы, только люди вроде генерала Иванова могли восстановить порядок и что-то похожее на нормальную жизнь. А это было не так просто сделать. Разрушились экономические и административные связи, рассыпались производство и торговля. Значительная часть общества осталась не у дел. Работники торговли, науки, транспорта, чиновники, журналисты и телевизионщики, учителя и преподаватели институтов отныне не имели зарплаты и, следовательно, средств существования. Начались повальные грабежи магазинов, складов и отдельных квартир.
Гибель большинства людей при катастрофе, и, в первую очередь, мужчин, привела к развалу армии и охраны порядка. Если бы катастрофа ограничилась одной нашей страной, то ее территория немедленно была бы захвачена другими державами. Но катастрофа была Всемирной, и у каждого народа оказалось своих забот выше головы. Потому практически все страны рассыпались на мелкие провинции, размеры которых зависели, главным образом, от амбиций и деловых качеств местных вождей.
Наш генерал прибрал к рукам целую область и с понятной тревогой посматривал в сторону фюреров соседних областей, и особо следил за обстановкой на неспокойном хлебородном юге родной области.
На своей территории он учредил военный трибунал, который приговаривал к смерти за грабежи и убийства. Перевел оставшихся в селах жителей в крепостные и передал их новым помещикам. Последние, должны были поставлять комендатурам, в качестве государственной подати, произведенные продукты. Кроме того, было юридически узаконено рабство для тех, кого поработили в первые дни катастрофы. Возникли аукционы для продажи в рабство несостоятельных должников, злостных неплательщиков подати, лиц без определенного места жительства или легальных средств существования.
Одновременно была восстановлена торговля, вновь открылись магазины и рынки. Возобновилась деятельность посредников и закупочных  компаний. Худо-бедно заработала почта, под протекцией Администрации и Командования Особой Зоны стали выходить газеты. Это дало возможность фермерам-рабовладельцам вести прибыльное хозяйство.
 
                КАК ЭТО НАЧАЛОСЬ.
Всемирная катастрофа обрушилась неожиданно, как и подобает стихийному бедствию. Те, кто выжил в этот день, помнят, как неожиданно обесточились электросети, исчезла вода в кранах, и улицы были завалены трупами. Многие выжившие погибли при крушении самолетов, поездов и автобусов, которыми уже не управляли скоропостижно скончавшиеся водители и пилоты.
До сих пор неизвестно, была причиной катастрофы: безумная игра сверхдержав с биологическим оружием, или космические события. Позднее удалось установить, что в тот день выжил только один из ста мужчин и одна из десяти женщин. В числе этих выживших был и незаметный чиновник Картошкин.
Здравый смысл указывал на предстоящие массовые беспорядки, анархию и насилие. Потому наш герой поспешил вооружиться - собрал автоматы и пистолеты у мертвых работников ГИБДД и в доступных ему отделениях милиции. После этого почувствовал себя защищенным и предался размышлению. План был таков. Найти единомышленников, способных стрелять не раздумывая. Собрать под свою руку (даже насильно!) возможно больше врачей и фельдшеров, отдавая предпочтение молодым, способным к деторождению. Пожилых специалистов, ради их опыта, брать, но только в крайнем случае. И превратить их всех в рабов. Картошкин хорошо понимал, что в этом бедламе в первую очередь будут востребованы услуги врачей и, как дефицитный товар, они станут хорошо оплачиваться. Наш авантюрист твердо решил сделать на этом свой гешефт.
Этот замысел удалось выполнить благодаря союзнику, курсанту местного танкового училища. К сожалению, Игорь сильно пострадал в катастрофу, его мучила частая рвота, а через месяц он умер. «План Картошкина» Игорь нашел убедительной, особенно в части множества жен-рабынь и массового производства детей.
В первую очередь будущие рабовладельцы совершили визит в стоматологическую поликлинику. Почему в нее? Просто она оказалась на их пути. Среди массы трупов обнаружили только одну живую врачиху. Она рвалась домой к маме. По всем параметрам она подходила - 28 лет, не замужем, детей нет, живет с матерью. Отвезли ее домой и даже помогли похоронить мать. После этого потребовали поехать с ними, но Ольга заартачилась. Пришлось применить крайние меры. Игорь заломил ей руки и согнул в позицию, удобную для порки. А Картошкин задрал Ольге подол, спустил с нее трусы и всыпал ремнем по вертящейся под ударами попе. После чего, Ольга стала смирной, как овечка и выслушала планы Хозяев в отношении ее любимой. А ей предстояло собрать все необходимое оборудование и материалы для лечения, пломбирования и удаления зубов.
В качестве базы и места временного проживания живой добычи избрали шикарный кирпичный особняк в отдаленном от города дачном поселке. Туда и переправили Ольгу. На месте объяснили ей, что старый мир с милицией и возможным судом над похитителями рухнул. Его законы больше не действуют, а сама Ольга теперь стала рабыней, в чем уже убедилась ее поротая попа. Ольгу оставили плакать и переваривать эту новость, а сами стали готовиться к походу за медичками.
Какое то время друзья хватали подряд всех женщин и использовали их в качестве носильщиков при грабеже складов и магазинов. Кнут, угрозы и казнь строптивых заставляли вновь испеченных рабов трудиться не покладая рук. Выжившие люди постепенно пришли в себя и начали сбиваться в небольшие общины - по преимуществу чисто женские, которые пытались наладить хоть какую-то жизнь. На такую общину молоденьких врачих и совершили набег будущие рабовладельцы. Собрали их в красном уголке и Картошкин изложил обстановку в городе: 
- Видите, что творится… Милиции больше нет, и никто вас не защитит. А чем вы будете питаться? Старый мир с его порядками рухнул, теперь царит сила, закон кулака и пули. Мы и есть эта сила. Думайте. Чувствуете, как пахнут трупы ваших ровесников? Через несколько дней и вы превратитесь в такие же. Потому надо срочно уходить из города. Мы зовем желающих с собой. Что будете делать? Ноги под нами раздвигать и детей рожать. Больных лечить. Собственный дом в порядке содержать. Вы будете бесправны, как рабы, но мы гарантируем вам защиту от всех бед, крышу над головой, питание и одежду. Думайте, думайте. Но не долго, мы скоро уедем, и на наше место придут уже совсем отмороженные насильники.
И тут все девушки учуяли восхитительный запах кофе из открытого термоса. Кофе выпили, но становиться рабами они не желали. Пришлось применить решительные меры - две-три мордашки были основательно попорчены пощечинами, а одной правозащитнице ткнули кулаком в солнечное сплетение, чтобы замолчала. После этого одели на всех наручники и погрузили в автобус.
Доставив живую добычу на свою загородную базу, друзья принялись за дрессировку новоиспеченных рабынь. Заехали во двор и сняли с девушек наручники, куда они убегут - прежний хозяин их новых русских огородил усадьбу кирпичным забором, почти 5 метров выстой, а ворота и калитка заперты. Жмутся девицы друг к другу, испуганно озираются. Друзьям от них требовалось: покорность, покорность и еще раз покорность! Картошкин произнес на эту тему речь и добавил:
- А теперь, для примера всем остальным, будет выпорота ремнем та из вас, которая кричала о правах человека. Девушка, подними платье, спусти трусики и встань на колени задом к своим подружкам.
Девица только фыркнула и не намерена была заголяться. Но ей внятно объяснили:
- У нас хватит силы самим раздеть тебя и выпороть, но в этом случае, за непокорность, получишь дополнительно двадцать ударов ремнем.
И она сломалась, медленно- медленно начала платье поднимать. А дальше, стесняется заголяться.
- Можно трусики не снимать?
- Девушек-рабынь всегда порют по голой попе, так что, снимай трусы, и побыстрее - поторопил ее Игорь.
Взялась она за резинку трикотажных трусиков, стянула до щиколоток и вышагнула из них. Стоит полуголая среди одетых подруг, белая попочка от страха сжата. Вывели ее за руку из кучки подруг, повернули к ним задом и поставили на колени. Не торопился Картошкин, пусть ее подружки уяснят, что им будет за непокорность. Стоит около нее и ремнем помахивает. Выдержал паузу, надавил ей на шею и зажал голову между коленями. Огладил рукой, похлопал по ягодицам. Подружки смотрят на это с ужасом, рты пораскрывали - их самая принципиальная подруга покорно сняла трусики и подставила попу чужому, страшному мужику.
- Получишь за непокорность двадцать раз ремнем. Можешь кричать, плакать, задом вертеть. Но если попытаешься вырваться, то все начнем сначала. И врезал ей ремнем вдоль ягодицы. Девица взвыла на самой высокой ноте. Под этот аккомпанемент хлещет Картошкин то по правой ягодице, то по левой, достает и по ляжкам. Она сразу пардону запросила:
- Больноооо! Не надоооо! Я больше не буду!
Последний двадцатый удар Картошкин положил между половинками попки, по женской щелке. Вот тут то она схватилась руками за половые губки и завизжала что есть мочи! Сил нет подняться, стоит на коленях и рыдает горючими слезами. Остальным это урок.
- Помните, за непослушание любой из вас будет то же. Сейчас проходите в дом, где вам проведут медосмотр. Должны же мы оценить свое приобретение.
Про медосмотр друзья загнули - ничего они не понимали в медицине, но нужно закрепить у новой добычи покорность и еще раз унизить новоявленных рабынь. Пусть почувствуют свое рабское положение. Побрели медички в дом, а поротая правозащитница все на коленях стоит и плачет.
- А тебе, что особое приглашение требуется?
Встала она и, не одеваясь, пошла в дом, рукой за попу держится. Загнали их в комнату, которая у хозяина дома служила кабинетом. Стол огромный, как аэродром, два дивана, бесполезные теперь компьютер и телевизор. Оглядываются девицы, шепчутся с Ольгой, которая на правах старожила сообщает им о зверствах новых хозяев.
Смотрит на них Картошкин, оценивает девичьи стати, гадает какие они под одеждой. А что гадать, сейчас они предстанут в натуральном голом виде. Две девицы мясистые - чтобы не сказать толстоватые, груди выпирают из платья. Одна совсем девчонкой смотрится, плоскогрудая, узкоплечая. Конечно, самая красивая из них Ольга, красивая зрелой, а не девчоночьей красотой. И одна - настоящее чучело - на половину лица огромное родимое пятно красного цвета, Крупные резцы из-за губ вперед смотрят. Зная о своем уродстве, девушка на наряды не обращала внимания, одета, как в балахон, в платье блеклого цвета. Еще при захвате живого товара Картошкин засомневался, брать ли ее или прогнать ко всем чертям. Но потом решили, что с лица не воду пить, а нам нужны ее медицинские знания.
- Всем раздеться до гола. Которая из вас закончит раздевание последней, получит один раз по заднице. Время пошло.
Начали все девять торопливо раздеваться. Понятно, опередила всех правозащитница, она и так была полуголая, оставалось снять кофточку и лифчик. А когда заголилась уродина, Картошкин просто обалдел. Бесформенное платье скрывало божественной красоты тело, которое совсем не сочеталось со страшным лицом. Такой красивой торчащей груди небольшого размера он еще не видал! Узенькая талия и широкие бедра, тугие ляжки. Животик ниже пупка приятно выпуклый, а под ним такие светленькие волосики лобка.
Оторвался от ее лицезрения, а девицы уже разделись, только плоскогрудая еще трусы не сняла. Поманил ее пальцем, она подошла, трусики скомкала и к лобку прижала, второй рукой свои титьки-пупырышки прикрывает.
- Ты раздевалась медленнее всех, потому повернись и подставляй зад.
Повернулась малюсенькой, как у ребенка, попкой и нагнулась. Сама нагнулась, без особого приказания - это хорошо, покорность проявляет. Врезал ей ремнем в полсилы.
- Возвращайся на место.
И начали они свою добычу осматривать. Первой, по старшинству, пустили стоматолога Ольгу. Она подошла красная от стыда и дрожит. А Хозяевам того и надо. Последней Картошкин пустил красотку-уродину. Он хотел сохранить ее для себя, надеялся, что Игорь утомится видом многочисленных (и разнообразных!) титек и попок и не обратит на нее внимание.
По очереди с Игорем мяли груди и ягодицы, заглядывали в рот и зубы проверяли. Потом каждую девицу ставили на четвереньки на стол и приказывали ноги раздвинуть, совали палец во влагалище и потом, надев резиновую перчатку, глубоко вводил его в девичий зад. И все это на глазах подруг, которые ждут своей очереди. По ходу дела обсуждали достоинства и недостатки стАтей каждой рабыни. В конце осмотра на каждой из них порядковый номер нарисовали. Номер писали дважды - на лбу и на правой ягодице. Это дополнительное унижение для девушки, знать, что на твоем заду номер поставлен.
Помеченная девица переходила к Игорю, который записывал все ее данные: имя и фамилию, возраст, была ли замужем, адреса родственников, по какой кафедре специализировалась, размеры одежды и обуви. Завершив осмотр, выдали рабыням предписание.
1. В доме всегда быть голой ниже пояса. За нарушение - порка. Одеваться полностью
        можно только вне дома, при выполнении какой то работы. В доме выше пояса можно
        одеваться по своему вкусу.
2. К своему владельцу обращаться «Хозяин». За любое другое обращение - порка.
3. Хозяевам подчиняться беспрекословно. Непокорной рабыне - порка.
4. Никогда хозяевам не врать, за вранье - порка.
5. Если между вами возникнет свара, выпорем нещадно, не разбирая, кто прав, кто
        виноват.
6. Если какая-то из вас убежит, то поймаем и на кол посадим.
- Каждый день будем вывозить вас в город, грабить аптеки и больницы, делать запасы лекарств и оборудование по вашему профилю. Готовьтесь поработать грузчиками. Уяснили? - спрашивают - Вопросы есть?
И тут толстенькая спросила:
- А когда под вами ноги раздвигать будем, и в какой очередности?
- Вашим попкам и прочим прелестям работа найдется. Вас много и когда хозяин любую из вас под себя положит и трахать будет, ты воспринимай это как награду, как поощрение. Но не волнуйтесь, в ближайшее время мы всех вас распробуем. А сейчас, по пункту первому - всем одеться выше пояса. Остальную одежду сдать мне, у голопопых меньше будет соблазна убежать. И, еще, кто из вас умеет хорошо и вкусно готовить?
Отозвалась плоскогрудая:
- Я хорошо готовлю.
- Как зовут, по какой кафедре специализировалась?
- Таня, я по кафедре акушерства.
- Отлично, со временем у своих подруг будешь роды принимать. А пока ты у нас повар. Возьми себе в помощь, кого хочешь и марш на кухню. Посмотри, какие продукты есть и приготовь на всех быстро, но сытно.
Скоро Таня появилась из кухни, приглашает к столу. Уселись и пообедали вместе, пусть привыкают к своей полуодетой форме. Но надо срочно ехать, грабить аптеку ближайшего райцентра и добыть хотя бы какие-то лекарства для Игоря - он приболел в последние дни.
- Кто из вас лучше всего в лекарствах разбирается?
- Я - отвечает поротая правозащитница и уже по собственной инициативе добавляет - зовут меня Наташа, я терапевт.
- Сейчас поедем с тобой в аптеку. Одевай платье. Еще поедешь ты - указываю на уродину-красотку - Как зовут?
- Тоже Наташа. Я детский врач.
Да ее же детишки пугаться будут. Впрочем, теперь это значения не имеет.
- Хорошо, будешь Наташа-вторая. Одевайся полностью для работы на улице.
Ограбили аптеку подчистую, за одно в местном магазине ящиками грузили всякие консервы, крупу, лапшу и чистую воду в бутылках. Потом забрали одежду всякую, не обращая внимание на фасон и размеры - в хорошем хозяйстве все пригодится. Девицы таскали груз наравне со своим господином, трудились до седьмого пота, и подгонять их не приходилось. В качестве улыбки судьбы, встретился молодой парнишка шофер Толик, который несказанно обрадовался этому. Быстро обрисовал ему Картошкин ситуацию (да тот и сам многое понял) и предложил присоединиться к обществу рабовладельцев. 
Дал Толику время до завтра, чтобы определился, какие женщины могут нас интересовать, и еще поискал выживших мужиков. А потом ему помогут с захватом новых рабынь.
Обратно возвращались уже поздно. Троим в кабине тесновато, в бедро хозяину упирается ляжка Наташи-уродины. Наташа-первая морщится от толчков, хотя и подложила под себя подушку - поротая попа дает себя чувствовать. И так Картошкину хочется своими руками Наташе-уродине ляжки раздвинуть! Она же со своим лицом до этого и не надеялась, что мужа найдет и детишек родит. Но… терпение, терпение.
На утро Игорь стал руководить очисткой поселка от трупов. Плоскогрудую Таню оставили дома, обед готовить и баню топить. А Картошкин поехал к Толику, помог ему захватить и надеть наручники на десяток молодых девок. Помогал им крепкий дедок - последний живой мужчина этого райцентра. И тут не обошлось без крика и мордобоя, но общими силами затолкали девиц в автобус и повезли на свою базу.
Нужно было сразу же сломать характеры у непокорных девиц. Они крепенькие, как репки, фигуристые, но обстановку не улавливают. Смешно сказать, грозят уже не существующей милицией, а одна все папу директора совхоза поминает. Где тот совхоз и где тот папа! А должны сообразить, куда попали. На их глазах голозадая Таня таскает дрова в баню и бегает на кухню.
Для наведения порядка объявили, что всех их сейчас будут пороть - просто «для первого знакомства».
- Будем по одной снимать наручники, чтобы сама разделась, а за сопротивление добавим вдвое.
Первые две активно сопротивлялись. Пришлось их держать и порот через одежду. Били не считая, пока кричать не уставали и не валились мешком к ним под ноги. Тут уже с них и снимали всю одежду. Остальные уразумели неизбежное, сами стали раздеваться до гола, сами ложились на скамейку и подставляли под ремень свой объект воспитания. Получили по двадцать ударов, после чего им объяснили требования хозяев к бесправным рабыням.
- Обычно наши рабыни ходят голыми только ниже пояса, но за непослушания ваша партия живого товара (так и сказал!) будет содержаться полностью голыми. Дальше опять осмотр. Толик мял им сиськи и попки, Картошкин ставил их на стол на четвереньки и совал палец в обе дырки. Очень это способствовало их дальнейшей покорности. Нанесли номера на лбу и на попах. В душах девчонок, понятно, царит смятение. Болят поротые задочки, светят красным, как светофор. И прибавьте к этому немыслимое для деревенской девушки унижение - каждой из них принародно лазили пальцами во влагалище и в попу. Теперь по очереди подходят к столу, за которым записывают имена, возраст, место прежней работы.
У Толика колом стоит, и он своему компаньону потихоньку шепчет:
- Когда их можно будет?... - не терпится парню свой улов попробовать.
Картошкин отвечает ему в полный голос, чтобы все девицы слышали:
- Вот закончим перепись твоих рабынь и можешь их трахать, хоть до упада. Они твои, делаешь с ними, что твоей душе угодно. Но если какую-то из них собираешься продать, то не ломай ей целку, девственность дорого стоит.
- Да кому же продать?
Понятно, парень в растерянности. Десяток молодых хорошеньких девушек в полной его власти хоть раком ставь, хоть с кашей их съешь. Неделю назад некоторые из них даже не пошли бы с ним танцевать, а теперь он их выпорол, заставил раздеться до гола и они покорно готовы исполнять все его капризы. А фантазия его не идет дальше возможности засунуть им в рот свой член и заставить сосать.
При записи данных выяснилось, что та, которая грозилась папой директором совхоза, работала у этого папы зоотехником. Значит, имеет дефицитную специальность. Вот ее то Картошкин и вознамерился купить у Толика.
- Плачу вот за эту. Не забудь еще, что пользуешься нашим особняком. - короче, сговорились…
Толику было не до обсуждения цены, он уже нацелился своих рабынь трахать. Погнал он свою добычу во флигель, где им место жительства определили. Интересно, скольких из них он лишит невинности в эту ночь?
Девица, которую Картошкин при всех покупал, стоит красная не только поротым задом, но и лицом. И уже права не качает. Поманил ее пальцем, она подошла и стоит, опустив голову. Вполне нормальная девица и, как говорится, все при ней.
- Как зовут?
- Даша.
- Отвечай, ты была замужем?
- Нет.
- Надо всегда прибавлять «Хозяин». На первый случай прощаю, а в следующий раз выпорю. Повтори правильно.
- Нет, Хозяин.
- Ты целка или мужчина тебя уже попробовал? - вгоняет ее в смущение. Есть такая поговорка: курица не птица, зоотехник не девица.
- Да, Хозяин, я девушка.
- Все называют себя девушками. Отвечай точно: ты целка?
- Да, Хозяин, я еще целка. Но вы ее сломаете.
Помял ей титьки, раздвинул ляжки и прогулялся по щелки от лобка до девичьей дырочки. Ого, да она же потекла! Крепко шлепнул по поротой попе.
- Всему свое время. Теперь иди на кухню к Тане, помогай ей баню к приходу наших приготовить.
А что готовить - воды навалом. На усадьбе движок работает, воду из скважины в бак качает. Обеспечивает электроплиту и вечером освещение в доме.
Вернулась к вечеру похоронная команда, измотанные, лица серые. Раздеваются, бросили одежду прямо во дворе и пошли голяками в баню. Долго плескались, парились и, даже, выбегали охладиться в маленьком бассейне. Ожили рабыни и, кажется, примерились со своей судьбой. Потом все вместе отправились за стол, где, для снятия напряжения, все девицы выпили по полному стакану вина, расслабились. Среди полуголых рабынь вновь купленная Даша выделяется не только наготой, но и скованностью. Видимо ждет, что ее сегодня в постель потащат. Медички уже не замечают собственной наготы ниже пояса. Ходят вокруг стола и больше не прикрываются руками ни спереди, ни сзади. И к хозяевам своим стали обращаться свободно.
- Хозяин, вам добавить второго? Вы вина выпьете, Хозяин?
И тут опять толстушка со своим интересом:
- Хозяин, а которую из нас сегодня возьмете в постель, ляжки под вами раздвигать?
Вот настырная стерва! Что ей чешется между ножек, или спешит повелителю угодить и занять при нем особое положение? За массой срочных дел, Картошкин хотел траханье на более позднее время отложить. Но, положение обязывает. Рабыня в постели господина - это должно стать ритуалом!
Отложил в сторону ложку:
- Вот ты и пойдешь первой. Ты записана как вдовушка, знаешь, как мужчине угодить. А потому, раздевайся совсем. К хозяину в постель рабыни приходят голыми.
Под шуточки подруг по несчастью она стала снимать майку и лифчик. Остальных волнение оставило - не их сегодня черед.
- А мне сегодня на ночь Ольгу - подал голос Игорь.
Та побледнела. Понятно, если до 28 лет не вышла замуж, значит очень разборчивая невеста, а тут по первому слову мужика ложись к нему в постель. Да кто он такой, чтобы ее такое хорошее тело требовать для надругательства! Я же никакому парню не уступила, берегла себя для принца, а теперь стала рабыней и моим девичеством распоряжаются злодеи. Все это у нее на лице очень ясно написано. Однако встала и сняла с себя все. Затем села Игорю на колени. А тот забрал в горсти ее груди и смотрит на компаньона победно - никому не отдам. Кивнул Картошкин ему в знак согласия, а сам подхватил под руку голенькую толстушку и отправился в спальню бывшего хозяина особняка.
В спальне молодка застеснялась. Даже лобок ручками прикрыла.
- Ну, что же ты? Сама напросилась быть первой. Стели постель и ложись, показывай свое умение.
Улеглась и скорчилась в комок под одеялом. Но господин отбросил его и лежит она голенькая, вполне готовая к употреблению. Разделся сам, и загуляли руки по пышному телу. Потом поставил ее на четвереньки, головой уткнул в подушку. Провел членом вдоль складочки. Теперь толстая попа не мешает проникнуть в ее влагалище. И воткнул ей на полную глубину. Она охает и навстречу задом поддает. Короче, хорошая ночка получилась. В награду велел ей Картошкин и на следующую ночь хозяина ублажать. Но была она для Картошкина только временным развлечением.
Через несколько дней, отправляясь на грабеж магазинов, он взял с собой в качестве грузчика уродину-красотку Наташу-вторую. Ехать долго, потому в пути разговаривают о том - о сем. И вдруг она говорит:
- Я вам, Хозяин, так благодарна, так благодарна!
- Это за что же? Не за то ли, что до сих пор тебя не выпороли?
- Ой, порите меня, пожалуйста! Просто я и не надеялась, что вы меня с собой возьмете. Думала, бросите погибать в мертвом городе.
Остановил машину Картошкин и повернулся к ней. Провел пальцами по уродливому пятну на лице.
- Ты об этом говоришь? - спрашивает господин.
Она кивает головой.
 - Знаешь, кроме лица у тебя есть и тело. Очень хорошее девичье тело. Когда ты разделась, я глаз не мог отвести. Груди яблочками, талия рюмочкой, ляжки налитые и попочка такая тугая. Кажется, если шлепнуть по ней, она зазвенит, как хорошо накаченный мяч. Ели-ели удержался, чтобы тебя не шлепнуть. Понятное дело, лицо у тебя подкачало, зато все остальное выше всяких похвал. Скоро ко мне в кровать пойдешь, воткну в твою девичью писю толстый член, тогда узнаешь, почему я тебя не бросил в пустом городе.
- Я буду стараться для Хозяина. Только я не умею, я ведь еще девушка… Воткните в меня сейчас. Я терпеливая, кричать, как другие девушки, не буду.
- Сейчас нам некогда, хотя мне очень хочется с тебя штанишки спустить. А кричать… Кричи пожалуйста. Первый раз все девушки кричат, когда их невинности лишают. Это в порядке вещей.
И все-таки он не утерпел. На обратном пути съехал с дороги и остановился в березовом перелеске. Вынес на руках Наташу из машины. Она сразу поняла, что ей пришло время становиться женщиной. Медленно, не торопясь, расстегивал все пуговки на ее платье. Когда потянул вверх подол платья, Наташа подняла руки, так и застыла, пока не пришла очередь лифчик снимать. Стоит в одних трусиках и на уродливом лице тихая улыбка.
- Хозяин, можно я сама для вас трусики сниму? 
Сняла трусы, повернулась попой и говорит почти шепотом:
- Теперь можете проверить - зазвенит она от шлепка или не зазвенит.
Красивая попка будто спрашивает «я тебе нравлюсь»? Ляжки у Наташи плотно сжаты, но говорят «хочешь, мы раздвинемся широко-широко»? Повернул Картошкин ее к себе передом. Грудочки Наташи просят «потискай нас». Розовые соски вперед торчат и шепчут «поцелуй нас». Обнял ее за талию, а она руки своего Хозяина поймала и положила - одну себе на грудь, другую на круглую попу. Потискал, погладил и стал опускать ее на землю. Наташа легла и трусиками свое лицо прикрыла, «чтобы уродливое лицо настроение не портило Хозяину». Лежит она голенькая, ляжки раздвинула, а голова трусами прикрыта.
- Интересное дело, что же я тебя сквозь трусы буду целовать? - отбросил их и поцеловал в губы. 
Хорошо она вела себя под Хозяином. Как и любая девушка, в первый раз Наташа волновалась, но старалась угодить всеми силами. Ойкнула, когда он проткнул ее целку, а потом обняла за шею и стала шептать всякие ласковые глупости. В тот раз Картошкин и принял решение никогда не продавать Наташу, а оставить при себе наложницей. Чтобы дом в порядке содержала и детишек рожала.
И настолько угодила своему господину эта уродина-красотка, что он отдал ей на воспитание парнишку, которого нашел в одном из походов для грабежа магазинов. Им почти одни женщины попадались, а тут такая удача - мальчишка!
И стала Наташа не просто рабыней, а рабыней с сыном приемным. Потому ей отдельная комната и на работу ее больше не посылают. И в постель к Хозяину она ложится не замученная работой, а свеженькая, ласковая. И господину удобно, когда он другую рабыню пожелаю трахнуть, Наташу не надо из спальни отсылать, у нее своя комната. Пусть она там переживает, что сегодня другая ублажает Хозяина.
Со временем и сама Наташа родила двух парнишек. Это большая редкость в наше время. Большинство женщин, что свободных жен, что рабынь, после катастрофы рожают девочек. Так что парнишки в страшном дефиците. Но о том, что из этого получилось, поговорим в другом месте. 
А через несколько дней произошло ЧП - сбежала Ольга. По небрежности ворота оказались не запертыми, вот она и дала деру. Оставить такое событие без последствий, значило попустительствовать новым побегам. Выехали с дедом Матвеем и очень скоро догнали Ольгу. Она не сопротивлялась, когда ее раздели до гола и в наручниках закинули в кузов, как свиную тушу. Что теперь с ней делать, как наказать, чтобы другим рабыням не повадно было убегать? Обещал раньше любую беглянку на кол посадить, но жалко Ольгу - рабыня-стоматолог только одна.
Дома дед Матвей принялся кол для нее изготавливать. Кол тонкий и длиной должен ей до пупа достать, когда казнимая стоит ногами на земле. Раз пять подводили Ольгу к деду, который примерял длину кола по ее росту. Каково ей было на примерке кола, на который ее должны насадить! Рабынь в этот день на работы не отправляли, толкутся во дворе и в смятении ожидают, когда Ольге в зад кол воткнут и долго ли она на том колу мучиться будет. Конечно, медленно умирающая на колу рабыня посреди двора, очень наглядная агитация против побегов и бунта. «Но лучше бы использовать для такой агитации не мою рабыню, а рабыню Толика» - думает рачительный рабовладелец Картошкин.
Как не удивительно, Ольгу от кола спасла другая рабыня - Наташа-первая, та, что была «правозащитницей». Подошла, встала на колени, лбом в землю, зад высоко поднят. С некоторых пор господа ввели такую позу, когда рабыня хочет сама обратиться к Хозяину.
- Позвольте сказать, Хозяин. Не надо Олю на кол сажать, она вам еще пригодится. За побег накажите ее по-другому - перережьте ей сухожилие над пяткой. Ходить потихоньку сможет, но уже не убежит. Выполнить эту операцию поручите хирургам. А нас всех выпорите, за то, что за ней не уследили. Все рабыни должны отвечать за грехи друг друга.
Картошкин видит перед собой белый раздвоенный зад рабыни. Хорошо выставила, удобно хоть плетью приласкать, хоть рукой погладить пышные полушария. «Это что-то новое.- думает рабовладелец - Рабыня подает советы, соблюдает интересы рабовладельца. Такое раньше называлось ученый еврей при губернаторе. Но во всех древних странах талантливых рабов использовали в администрации. Даже свободу многие из таких рабов выслуживали». Для поощрения погладил попу этой умницы:
- А тебя тоже выпороть? Не жалко свого задочка? - ехидно спросил Хозяин.
- Попка рабыни существует для порки - ответила Наташа, не поднимая головы.
- Ошибаешься, попка у рабыни существует для того, чтобы доставлять удовольствие Хозяину. Как, впрочем, и ее титьки, ляжки и другие места. - Хозяин, судя по голосу, улыбался и совсем не сердился на свою рабыню. - После ужина приходи в спальню, будешь ляжки раздвигать и меня ублажать.
Это, действительно, была награда для рабыни - возможность послужить господину своим телом, обратить на себя внимание. А при удаче и зачать от него ребеночка. Вон, Наташка-уродина, как удачно сумела под Хозяина лечь! Теперь он часто ее в постель берет, отдельную комнату дал, на полевые работы не гоняет. Это очень важно, обратить на себя внимание Хозяина. Я умнее Наташки-второй, пусть господин наш знает, что я могу дать ему полезный совет. Только бы не рассердить его. Помнит Наташа, как ее в первый день выпороли.
Так или примерно так, думала Наташа и готовилась угодить Хозяину в постели. А это было не просто. Обычно женщина привлекает мужчину нарядами и косметикой, а как быть, если ты голая и объект твоего интереса уже много раз видел тебя в костюме Евы? Она распустила волосы по плечам, а спереди подрезала их косой челкой, выпросила у подруг крупные деревянные бусы и туфли на высоком каблуке. При ее солидном росте, каблуки создавали впечатление, что ноги растут «от самых ушей». Лобок брить не решилась, не знала как к этому отнесется Хозяин.
Так и пошла свою невинность рабовладельцу отдавать - как в холодную воду головой бросилась. А Хозяин в игривом настроении ради того, что проблема с Ольгой решилась. Говорит:
- Раздевай меня.
Наташа еще девушка, ей мужчин раздевать не приходилось, потому боится неловкой показаться. Но справилась и с пряжкой ремня и со всеми пуговицами. Вот и стоит перед ней голый повелитель, член длинный вперед торчит.
- Никогда в рот не брала? - спрашивает Хозяин - Значит, я первый буду. Открой ротик и погладь его язычком.
Наташа и в губы то целовала мальчиков всего несколько раз, а уж в рот мужской член взять - страшно даже подумать! Но надо, надо угождать Хозяину… Опустилась Наташа на колени, ручками ствол члена обхватила, взяла в рот, сосет, как умеет. Хозяин ее по голове гладит, потом руку опустил и начал девичью грудочку мять. Господи! Только бы ОН мной, неумехой, доволен остался! Не стал Хозяин спускать ей в ротик, поднял Наташу и поставил коленями на стул. Она грудью на спинку стула легла и попу выставила для удобства ее употребления повелителем. Хозяин одной рукой по попочке гладит, а другую между ляжек просунул и девичью киску в горсть забрал. Такого с ней ни один мальчик не делал. Берегла себя Наташа, разрешала только поцелуи, да еще потрогать грудь через платье. Берегла себя для будущего мужа, а оказалось - для Хозяина-рабовладельца. Чувствует, что уперлось в ее девичью киску горячие и очень твердое. И сильно надавило. Больнооо!
- ОЙ-ОЙ! - закричала Наташа, чувствуя, что ее насаживают на толстый член.
Ну, как тут попкой и ляжками играть под мужчиной, когда стоишь коленями на стуле и в тебя сзади вошли! Да еще так больно. Остается только немного попой на него подаваться, самой насаживаться. Но выдержала она до конца, пока Хозяин не спустил в нее свое семя. Встала, а по ляжкам девичья кровь течет. «Теперь я женщина» - подумала Наташа-рабыня. Хозяин весьма доволен остался, сам платочком кровь на ляжках вытер и прижал его к киске. Потом Наташу в свою постель положил, стал гладить во всех укромных местах женского (теперь уже не девичьего!) тела. Тут она и смогла проявить себя с самой лучшей стороны. Хозяин по ягодицам гладит, а она навстречу его руке попу поднимает. Хозяин ее на спину перевернул, а она свою грудь руками взяла, сосок к его губам подставляет.
А потом Хозяин еще два раза ей ляжки раздвигал. Но тут она уже на спине лежала, могла обнять своего первого мужчину, поцеловать его в губы.
Утром Хозяин приказал медичкам-хирургам подрезать у Ольги сухожилие. Они было уперлись, ссылаясь на врачебную этику. Но альтернатива была такая - самим вместо нее сесть на кол. Потому подумали и согласились. Вывели Ольгу из кладовки, где она ночевала, и объявили о замене казни подрезанием сухожилия. Стоматолог, по большей части, работает с больным сидя и искалеченная нога не помешает использовать ее по специальности. Разложили Ольгу на столе, привязали, чтобы не дергалась, и подрезали. Теперь она может только на пятку опираться, а стопа этой ноги не действует.
К этому времени у Картошкина было уже больше тридцати рабынь, наловленных в различных местах. Да еще Толик согласился продать своих, но плату за них желал получить только золотом. Пришлось срочно отправить деда Матвея в набег на ювелирные магазины. В придачу послал с ним Наташу-первую в качестве повара и дополнительной рабочей силы. «Если не сбежит, то переведу ее надзирать над всеми своими рабынями», - думал Картошкин.
Так вот, всем рабыням было объявлено, что за побег Ольги они будут крепко выпороты розгами. А для этого они сами должны выйти за ворота и в ближайших кустах тальника каждая должна нарезать для собственной попки пять метровых прутьев и замочить в воде до завтрашнего полдня. Пороть их будут во дворе, чтобы и рабыням Толика был наглядный пример. Лавку для подобных экзекуций дед Матвей уже давно изготовил. Каждой рабыне приходить на экзекуцию со своим пучком розг. Наташу-вторую Картошкин предупредил, чтобы она с приемным сыночком в комнате заперлась, нечего ему смотреть, как девок будут прутьями пороть. Пошли девицы за ворота розги резать и, что характерно, никто из них не попытался сбежать - следили хорошо друг за другом. 
На следующий день, после обеда, вывели всех рабынь во двор. Контингент Толика только наблюдает экзекуцию. Они еще не знают, что сделка по их продаже фактически состоялась - набег не ювелирные магазины был более чем успешным. Городские мародеры интересовались продуктами, одеждой, да еще оружием. Золото же временно обесценилось.
Три с лишним десятка девиц и женщин выпороть, это руки отвалятся. Пускай они сами друг друга порют Норма тридцать розг, а который удар был слабый, тот не считается и его надо повторить. Та, которая порола, следом сама на скамеечку приляжет. И тут ей будет добавочка по числу недостаточно сильных ударов, которые она нанесла. Так что, жалеть подружку можно только за счет собственной попки. Потому пороли они без жалости, хорошо исполосатили друг другу зады.
Но и тут не обошлось без хитрости: Наташку-первую Картошкин сам порол и досталось ей в треть силы того, что остальные получили. Это шла награда за ее инициативу. Заранее предупредил ее, чтобы кричала громко и жалобно. Потом первая в очереди взяла прутья и выпорола свою однокурсницу вполне добросовестно. И пошел это конвейер.
Так стало разрастаться рабовладельческое хозяйство Картошкина. Пару девок, которые прежде были доярками, отправил с зоотехником Дашей организовать хотя бы небольшое молочное стадо. Шестерых оправил ухаживать за свиньями. Еще двух, купленных у Толька, определил учиться на шоферок. Всем одно указание - работать на совесть, иначе порка без пощады.
 
                АРЕНДА.
Это все в прошлом. Сейчас у Картошкина преуспевающее фермерско-рабовладельческое хозяйство. Медичек под началом Наташи-первой сдает в аренду госпиталю. Вот их и нужно проинспектировать: не обижают ли их свободные врачи, как они питаются и так далее.
Но отвлек его от «инспекции» капитан, передавший приватную просьбу от их генерала. В ближайшие дни должен состояться аукцион по продаже несостоятельных должников. На нем будет продана женщина, сын которой (рожденный еще до катастрофы) учится в кадетском корпусе.
- Ну, и что тут такого - отвечает ему новоявленный деКартошкин - сколько угодно свободных юношей учится в кадетском корпусе, а их родителей продали в рабство.
- Да, если бы мальчик родился после катастрофы, то никаких проблем не было бы. Мать попала бы в программу «восстановления популяции». Но здесь случай особый. Генерал опасается, что ее купит местный бордель. Согласитесь, у курсанта мать рабыня в борделе - это просто невозможно! А мальчик хороший и жаль, если вынуждены будем его отчислить. Потому к вам поручение: перебейте цену и купите ее. В компенсацию вам предоставят возможность очень дешево купить целый выпускной класс девочек из благотворительного интерната. Против вас на том аукционе выступит только один человек, да и тот наш, подставной. Он цену поднимать не будет. А стартовая цена мизерная. Ну, что, по рукам?
Капитан лощеный, подтянутый, типичная штабная крыса, но говорить умеет очень убедительно. Взвешивает все «за» и «против» наш кулак-рабовладелец. Ссориться с Администрацией никак невозможно. Услугу они не забудут и зачтут, но затраты на никчемных рабынь, конечно не компенсируют. Класс интерната это полтора десятка девочек от 15 до 16 лет. Обычно попадают они в интернат после того, как были отняты у матерей. Причины разные: казнь родителей за грабежи и мародерство, продажа матерей в рабство и, наконец, дойные матери. Обучают их плохо, специальности никакой, на вольную работу им устроиться почти невозможно. Потому, заранее предполагают продажу этих девочек в рабство. Но обычно их продают по одиночке, а владельцы борделей и овощных ферм взвинчивают цену до небес. А тут оптовая, значит дешевая, продажа. Есть о чем подумать.
Теперь немного о дойных матерях. Это особая категория женщин. После катастрофы мальчики родятся крайне редко. Женщин, родивших второго мальчика, берут на особый учет. Генерал организовал целую племенную службу и уделяет ей внимания не меньшее, чем СССР и США уделяли ядерным программам. После рождения первого мальчика женщина ставится на учет, как «проверяемая» и получает целый ряд льгот. Например, рабыню, родившую мальчика, хозяин мог выпороть только с разрешения трибунала Особой Зоны. А это разрешение ох, как не просто получить! По «проверяемым» матерям и отцам мальчиков у начальника программы Исаака Израилевича Кацмана ведется подробная картотека, в которой регистрируются последующие роды. Рождение второго мальчика приводит к включению женщины в группу «элитных» матерей.
Как только акушеры определят, что второй ребенок будет мальчиком, женщину забирают в специальный санаторий. Происходит это независимо от того, была женщина свободной, крепостной крестьянкой или рабой. Каждой из «элитных» матерей подбирают не менее трех беременных женщин, которые разродятся примерно в то же время. Рожденных ими девочек отдают в благотворительный интернат, а женщины становятся дойными коровушками для новорожденного мальчика. Матери мальчишки засушивают молоко в грудях, чтобы возможно быстрее восстановился женский цикл и готовность к новому оплодотворению. Три кормилицы это обычная подстраховка. Какая-то родит рано или опоздает, какая-то и заболеть может. Обычно дойными становятся рабыни, но среди них встречаются и свободные женщины, которых привлекает высокая зарплата.
В эту программу попал и Картошкин со своей уродиной-красоткой. Служащие программы пытались выкупить эту рабыню, но он не принял денег. Наташу пришлось все равно отдать. И даже обеспечил Картошкин ей двух будущих дойных из числа своих рабынь. Для этой цели подобрал грудастых и широкозадых деревенских девиц. Обе уверяли господина, что никогда не имели дело с мужчинами, но Картошкин их девственность проверил - сам порвал их целки и обрюхатил. Только после этого отправил будущих дойных в санаторий к Наташе. К ним добавил тринадцатилетнюю девчонку в качестве домашней прислуги.
Щекотливый вопрос об оплодотворении решился легко. Хозяин Наташи, как отец двух мальчиков, так же попадал в категорию «элитных» и в обязательном порядке должен был сдавать в генетический банк сперму не реже одного раза в месяц. Она предназначалась не только для его наложницы Наташи-второй или для оплодотворения будущих дойных, но была резервом для нужд других «элитных» матерей. А которую из них и чьей спермой оплодотворять, это уже Исаак Израилевич решит.
Вся эта программа не доставляла им с Наташей радости, но… «плетью обуха не перешибешь». Сейчас Наташа опять на третьем месяце беременности. До зачатия служащие программы разрешали «физическую близость». Даже отпустили ее домой на ферму. Ох, какие «оргии в постели» они тогда устраивали! Целыми днями Наташа ходила по дому голой, не обращая внимание на дворовых крепостных и рабов. Почему-то она ревновала своего господина к Даше-зоотехнику и не верила, что тот до сих пор не сломал ее целку. Особенно это проявлялась, когда Даша приходила с отчетом по ферме. На рабочем месте Даша одета в комбинезон, как все полевые рабыни. Согласно правилу она, входя в дом, снимает комбинезон у швейцара в гардеробе и остается «голой ниже пояса». В таком виде и стоит в кабинете во время отчета. Немедленно в кабинет входит Наташа, но совсем голая, как положено провинившейся рабыне перед экзекуцией, и говорит: 
- Хозяин, выпорите меня за все будущие грехи.
Отлично знает, что по статусу «элитных» матерей, ее пороть нельзя ни за какие грехи. Если в санатории врачи обнаружат у нее на попе рубцы от розг или ремня, то ее господину мало не покажется. Наименьшим наказанием в этом случае будет порка на гауптвахте. А после нее никто еще не ушел домой своими ногами. Но это так, дразнилка. По нескольку раз в день они трахались в самых замысловатых позах. И постоянно Наташа твердит:
- Спасибо, спасибо, Хозяин, что не бросил меня в то страшное время. Спасибо, что положил под себя и раздвинул ляжки мне, уродине! Спасибо, что сделал мне сыночков!
Но сейчас ей можно только целоваться - здоровье будущего ребенка, прежде всего!
Картошкин навестил ее первой, благо, что санаторий находится на территории госпиталя. Апартаменты в три комнаты: спальня Наташи, комната будущих дойных и приемная. Девочка прислужница спит ночью на полу в приемной. Питаются все в столовой санатория под присмотром целой толпы диетологов. Генерал Иванов действительно не жалеет денег на эту программу.
Наташа, две дойные рабыни и прислужница, как и положено домашним рабыням Картошкина, одеты только выше пояса. Сидят тесной кучкой и что-то вяжут на спицах. Животики еще не заметны. Уже привыкли ходить в помещении с голыми попами и кисками. Третья дойная из вольняшек, потому одета в сарафан и посматривает на дойных рабынь свысока. У прислужницы внизу лобка вставлено серебряное колечко, которым она очень гордится, поскольку у рабынь на ферме колечки из нержавейки. Всем же беременным акушеры запретили вставлять колечки. Говорят, что они мешают при родах.
В помещении Наташи присутствовала и личный акушер - рабыня «первого призыва» Таня. За прошедшие годы она вошла в тело и больше не выглядит плоскогрудой «вешалкой». При появлении Хозяина Таня подняла спереди подол форменного зеленого платья служительницы санатория, и показала, что на ней трусов нет, а серебряное колечко по-прежнему вставлено в верхний край срамной губы.
Хозяин не захотел раскаленным железом ставить клеймо на тело рабынь. Такое варварство практиковали только самые отмороженные из рабовладельцев. Многие татуировали на теле женщин свои фамилии или гербы. Картошкин ограничился колечком, к которому, при необходимости, можно бирку или поводок пристегнуть. Рабыни-врачи не могут лечить больных в госпитале, будучи «голыми ниже пояса». Но, чтобы они, работая в госпитале, не возомнили себя свободными, им приказано под форменным платьем госпиталя трусики не надевать. Иначе, начнешь им уступать в малом, а там они возомнят себя вольняшками, а не рабами, над жизнью и смертью которых господин властен.
Таня не опускает подол в процессе всего разговора с Хозяином. Очень послушная рабыня эта Танечка. А беседа о здоровье Наташи была долгой. В заключении пообещал будущим дойным, что рожденные ими девочки не будут отданы в благотворительный интернат. Их выкупят у Программы и вырастят у нас на ферме, до завершения дойной службы матерей. О рождении ими мальчиков не упоминали, слишком мала вероятность этого. Но всем рабыням отлично известно, что, в случае подобной удачи, власть Хозяина над ними будет сильно ограничена законом «о восстановлении популяции». Знают, но молчат, не хотят дразнить судьбу и Хозяина-рабовладельца.
Поговорили с Наташей, погладил Картошкин ее по киске и распрощался. Теперь надо повидать рабынь медиков. Первой Ольгу навестил. Она хмуро поздоровалась, все не может забыть, как ей ногу искалечили. Все у нее нормально. Остался последний вопрос:
- Подними подол - говорит Хозяин.
Подняла Ольга подол, все в порядке, трусов на ней нет. Внизу лобка, там, где складочка между ног начинается, вдето серебряное колечко, как знак особо ценной рабыни. Махнул рукой, что можно подол опустить.
Затем посетил Наташу-первую, которая руководит всеми врачами-рабынями. У нее отдельный кабинет, как у заведующей отделением. Через дверь слышно, она кого-то распекает. Это две медсестрички из свободных, вольнонаемных. Лица кислые, не нравится, что ими рабыня командует. Когда Хозяин вошел, Наташа их сразу прогнала. Сестрички вышли в твердом убеждении, что грозный помещик собирается за что-то наказать рабыню, которая возомнила о себе и тиранит вольный персонал. Хорошо бы, он ей! Сейчас! Да по голой попе! Вот какая плетка у него на поясе висит! Уверен Картошкин, что сейчас вольняшки подслушивают под дверью в надежде услышать крики и мольбы этой зазнайки.
Наташа, не дожидаясь команды, подняла подол форменного платья и обнажила голый живот и лобок с золотым колечком. Все понятно, и она правило строго соблюдает. Так и стоит с голым животом и на вопросы об их быте отвечает. Собрался уже дальше двигаться, но Наташа задрала платье и спереди и сзади до пояса, встала на колени - головой в пол, попой вверх. Значит, о чем-то просить хочет. 
- Хозяин, позвольте мне сына родить.
- Откуда такая уверенность? В наше время сын, это не бабка надвое гадала, а один на пятьдесят.
- Исаак Израилевич говорит, раз у вашей жены трое сыновей, значит у самого Хозяина хорошая тенденция к зачатию мальчиков. Подарите мне мальчика.
- Ты же отлично знаешь, что я не женат. Наташа только моя наложница. Кроме того, мы с ней родили двух мальчиков, а старший сын приемный.
- Все равно, пусть у вас двое сыновей. Позвольте от вас, Хозяин, забеременеть.
- А если девочку родишь?
- Значит, будет у вас еще одна рабыня.
Надо все взвесить. С одной стороны, рождение сына у моей рабыни-врача наверняка означает потерю ее. А она ох, каких денег стоит! С другой стороны, служит она мне не первый год верой и правдой.
- Раздевайся полностью и ложись ко мне на колени.
Наташа слышала от дворовых рабынь легенду о чудачестве Хозяина. Самые важные решения он принимал, когда у него на коленях лежит голая женщина. Тогда ему хорошо думается. Раздевалась Наташа-первая быстро - долой белый халатик, сняла через голову зеленое платье. Осталось только бюстгальтер расстегнуть и вот она стоит голенькая, в чем мама родила когда-то. Только колечко золотое между ножек блестит.
Потянулась так сладко, показала господину красивые тити, гибкую талию и кругленькую попочку. Когда-то Хозяин ее невинности лишал, но много у него рабынь, забыл, наверное, как хороши женские прелести у Наташи-первой. Потом легла животом на колени своего господина. Он одной рукой ягодицы гладит (да так приятно!) в другую грудочку забрал и замер. А Наташа тоже лежит, не шевельнется. Понимает, что Хозяин сейчас ее судьбу решает.
«Рабыня денег стоит, но врач она средний, без особых талантов. Однако, она прекрасный руководитель. Родит мальчика - вольную дать… Когда-нибудь станет заведующей госпиталем… Влиятельна будет и в администрации Особой Зоны. Много стоит благодарность такого чиновника».
 Хлопнул Наташу по попе.
- Вставай, будет тебе ребеночек.
Она на пол опустилась и к ширинке своего господина тянется.
- Позвольте, Хозяин, ваш инструмент поблагодарить - а в глазах веселые чертики скачут.
Не дожидаясь разрешения, вытащила член, оттянула крайнюю плоть и целует его в головку. От этого «инструмент» Хозяина сразу колом встал. Пришлось раздеться и посадить ее верхом на себя. Хорошо села, господин ее до самого донышка достал. Изголодавшаяся Наташа попой играет, двигается из стороны в сторону, стонет и охает. Чтобы Хозяин не забыл обещания, когда она в свой «опасный день» к нему в спальню придет. Тут скрипнула дверь, заглядывают на этот шум вольняшки, которых Наташа за непорядки песочила. Вот тебе и на! Голая врачиха сидит на члене Хозяина, как на колу! А они то думали, что эту зазнайку пороть будут…
После столь приятного отступления он спешил закончить встречи со сданным в аренду персоналом. Только у одной из медицинских рабынь обнаружилось нарушение - второй хирург трусы носила. Она сразу запаниковала, когда Хозяин сказал:
- Подними подол.
Даже вцепилась руками в трусы, мешает их снять. И ведь знала, что он налетом проверки устраивает. Но очень хотелось, хотя бы под одеждой, быть как свободная женщина. А трусы, не просто трусы - произведение искусства. Спереди на животе кружево вставлено, внизу вокруг ляжек тоже кружевная тесьма. И зачем, все равно этого никто не видит. Поди, вечерами перед зеркалом крутится, рассматривает себя и спереди и сзади.
Рабыням почти недоступно женское украшение себя нарядами. Потому любят рабыни вышивать ворот и манжеты своих кофточек, носят на волосах пестрые ленты. Очень любят «голые ниже пояса» рабыни всевозможные бусы, кольца, браслеты. Только купить их не на что. Украсть, ох как рискованно. За воровство любой хозяин сразу на кол посадит.
Трусы с провинившейся врачихи Картошкин стянул и нагнул ее. Попа вперед торчит, а за спиной у хозяина ее голова и руки.
- Начнем, благословись - сказал хозяин, погладил попу и врезал первый громкий шлепок. Любил он за небольшие провинности лично отшлепать. Рука у Хозяина тяжелая, но главное наказание будет позднее.
Она задохнулась от боли. Еще один шлепок. Врачиха охнула и совершенно инстинктивно попыталась вырваться. Ладонь Хозяина еще пару раз хлестнул ее по мягкому месту, вызывая ответный визг. Ей стало по настоящему страшно. Еще один рывок, но абсолютно бесполезный. При их разнице в силе Хозяин удерживал ее как маленького ребенка. Врачиха-рабыня пыталась не кричать, не открывать всему миру, что ее, взрослую девушку шлепают как напроказившего ребенка. Уже не было сил сдерживать голос. Но, похоже, ее господин не собирался прекращать порку.
Тогда врачиха закусила губы и сжала кулачки, изо всех сил стараясь не проронить не звука. Скоро сил терпеть не стало, она завизжала от боли и задергалась.
– Не надо! А-ой!!! Не надо больше!
Господин не прореагировал на ее просьбы даже словом.
– Больно! Я же сидеть не смогуууууу!
Она тихо подвывала и корчилась от каждого шлепка. Казалось, что больно уже не одной попе, а всему телу. «Может прощения попросить»?
– Не надоооо! Я больше не буду! Я не буду их надевать! Ну, простите меня!
Она перемежала рыдания истерическими всхлипами. А порка длилась еще некоторое время.
- Передай заведующей, что Хозяин велел высечь тебя розгами - сказал Хозяин, не сомневаясь, что она передаст это Наташе-первой. А вечером в нарушительницу порядка коллективно высекут.

                АУКЦИОН.
Надо бы домой возвращаться, должен из кадетского корпуса вернуться их с Наташей-второй приемный сын Гриша, которого Картошкин голодным подобрал. Был он воспитан и выращен уродиной-красоткой Наташей. Своих настоящих родителей он почти не помнит. Зовет Наташу мамой, а Хозяина батей.
Но… аукцион! Туда и поехал. Здание аукциона внушительное. При нем контора с бухгалтерией, камеры для подлежащих продаже, помещения для охраны, да мало ли что еще. Даже экзекуторская предусмотрена, для наказания строптивых рабов. Прежде всего, зашел в бухгалтерию и внес по кредитной карте банка аукционный залог. Теперь в канцелярию, ознакомиться с документами на лоты. Генерал в сторону чиновников уже рыкнул - вертятся дамочки вокруг потенциального покупателя, стараются угодить. Эх, не попались вы мне сразу после катастрофы! Вот бы вас выпорол! И рта не успел открыть, как ему сообщают:
- Интересующая вас женщина выставляется на продажу примерно через час в зале № 5. И документы выкладывают для ознакомления. Судя по ним, продается учительница тридцати пяти лет, а при ней, в качестве довеска, дочка тринадцати лет. Училка, от недостатка ума, решила заработать и ударилась в коммерцию. В итоге ничего кроме неоплатных долгов не получилось. Ее сынок-кадет всеми силами открещивается от родной мамы, даже попрощаться не пришел.
Теперь выпускницы интерната. Из 15 девиц только одну забрали дальние родственники с гарантией трудоустройства. Скорее всего, ждет ее черная судьба вечной служанки или, того хуже, наложницы своего родича. Значит, покупать четырнадцать выпускниц интерната в одном лоте.
Осматривают лоты перед продажей по принципу: смотреть, смотри, но руками не трогай. Передняя стенка у каждой камеры в виде решетки, внутри скамейки и умывальник. Сидит дамочка в обнимку с дочерью и плачут тихонько. Смотритель ее окликнул и заставил на вопросы покупателя отвечать. Но уже ясно, что никакой полезной профессии она не имеет. Ну, генерал, удружил! Велел им встать, пройти по камере, присесть-встать, попой повернуться. Это все, что было допустимо.
Выпускницы интерната сидят тесной кучкой на скамье, все одеты в одинаковые серые платья интерната. Как только увидели возможного покупателя, бросились к решетке, кричат, что их НЕ ПРАВИЛЬНО в рабство продают, они найдут для себя работу. Служитель за плетку взялся и они утихли. Их в благотворительном интернате каждую субботу в обязательном порядке всех пороли для воспитания. Так, теперь каждой: назвать имя, пройти по камере, повернуться задом, присесть-встать, следующая… И сравнить с документами, где сведения о перенесенных болезнях, строптивость, физическое состояние (результаты бега на 100 метров, подтягивание на перекладине).
Продаже предшествует показ - проход по подиуму в полной одежде, в нижнем белье и голой. В руке или на бедре табличка с номером лота. У некоторых из продающихся девушек в срамные губки и, даже в соски, уже были вставлены колечки. Это были рабыни, продаваемые частными владельцами. В последнее время, как весьма выгодное предприятие, практиковалось содержание специальных ферм, где воспитывались и обучались рабыни на продажу.
Вот здесь, на подиуме покупатели, заплатившие аукционный залог, рассматривали товар подробно - поворачивали передом и задом, щупали мускулы, мяли попки и тити. Неизвестно, как служитель маму с дочкой заставил раздеться, но на подиуме они прикрывались обеими руками. Стояли мама с дочкой голенькие и ждали, как решится их судьба. У мамы тяжелые отвисшие груди рожавшей женщины с коричневыми сосками и толстый живот. К полевой работе она явно не пригодна. У дочки начали расти титечки, попка маленькая, детская и на лобке редкие волосики. Эта училка с дочкой влетела в копеечку. Ее действительно намеревался купить владелец солдатского борделя. И торговался он упорно и долго. Скорее всего, среди его клиентуры были любители малолеток.
После покупки эту парочку деКартошкин отправился на аукцион выпускниц интерната. В зале, как и было обещано, находился только один конкурент - некая бесцветная личность, которая так и не произнесла ни слова. Опять проход в одежде, в белье и голышом. Стоят голыми у решетки подиума и ждут, что с ними будет. Девчонки разные: беленькие, черненькие, но толстеньких нет - на интернатском рационе не растолстеешь. Их обучали бухгалтерии и делопроизводству. Возьму тех, что смышленее, в свою бухгалтерию. И секретарша мне нужна. Если пороть розгами достаточно часто, то работать будут. И в постели их попробовать надо.
Ведущий аукциона отбарабанил обязательные слова и стукнул молотком.
- Поздравляю с покупкой. Транспорт и сопровождение требуются?
Весь живой товар загнали в автобус, предоставленный аукционом и, наконец, поехали в имение.

                ГРИША.
Он был несказанно рад, что учеба окончена и теперь он дома, насовсем дома. Батя еще не вернулся из гарнизона, мама теперь проживает в санатории. Младшие братья тоже в санатории на иждивении Программы. Далее им светит кадетский корпус, училище и офицерское звание. Нужно всех их навестить в ближайшие дни. А Гриша от службы освобожден, он правопреемник имения. 
Из дома навстречу Грише высыпала толпа дворовых женщин, девушек и девочек. Поздравления с прибытием, поклоны. Вот и старый дед Матвей снял кепку и подошел поздороваться с молодым помещиком-рабовладельцем. Все рабыни ниже пояса голые, как это принято в доме у Бати.
Нагота интимных частей женского тела мало волнует Гришу. Такими он привык видеть женщин с детства. Колечки, вставленные внизу лобка, воспринимались им, как нечто само собой разумеющиеся. И мама Наташа ходила по дому с голой попой и волосатой киской, она надевала платье только перед выходом из дома. Это было так же привычно, как и уродливое лицо мамы. Только однажды мама Наташа взбунтовалась - надела в доме платье и красивое нижнее белье. Дело кончилось тем, что Батя в присутствии всех домашних заголил ее и лично отшлепал по попке до красного свечения. Крика и визга было много. Два дня на животе спала и больше не забывает - она только наложница, а не законная жена.
Как нечто необходимое в семейном обиходе, воспринимались и телесные наказания рабынь. Его мир был таков и не вызывал у Гриши сопротивления.
Поступив в кадетский корпус, Гриша был несказанно удивлен, что обслуживавшие кадетов рабыни (повара, уборщицы, прачки) ходили всегда полностью одетыми, будто свободные женщины. А в доме своего товарища он увидел совсем иной порядок. Рабыни ходили по дому совсем голышом, соски у большинства были проколоты и в них вставлены колечки. У некоторых кольца были продеты через пупок или через мягкие ткани груди.
На шестнадцатом году жизни Гришу волновала не нагота рабынь, а скрытые под платьями прелести учениц благородного девичьего пансиона и воспитанниц интерната, которых приглашали в корпус на танцы.
Подобно другим мальчикам, его занимал вопрос: как взрослые ЭТО делают. Несколько раз Гриша подсматривал за папой и мамой, осторожно приоткрыв дверь их спальни. Мама Наташа высоко поднимала колени и ляжками плотно сжимала поясницу бати. Она охала, ахала, крики ее были слышны в половине дома. «Ей, наверное, больно»? - подумал Гриша. Но потом мама лежала на бате, целовала его и непрерывно повторяла:
- Спасибо тебе, хозяин.
И мальчик Гриша решил, что мама Наташа все-таки получила удовольствие. В другой раз мама высоко подняла ноги и положила их на плечи бати. «Зачем, это же так неудобно» - подумал Гриша. А однажды Батя долго ласкал маму Наташу и потом что-то прошептал ей на ухо.
- Как прикажите, Хозяин - сказала мама особым мурлыкающим голосом и встала на четвереньки, опираясь на постель локтями.
Личный сексуальный опыт Гриши ограничивался всего одним случаем в корпусе, когда он подошел к рабыне-горничной, молча задрал платье и нагнул ее над своей постелью. Она не отбивалась, не кричала, а только двумя руками держалась за резинку трусов. Но сильный и настырный мальчишка быстро спустил с нее трусы, устранив, тем самым, последнюю преграду.
- Господин кадет, пожалуйста, не надо! Пожааалуйста! - шептала горничная.
Когда мальчик вошел в нее, она замолкла и терпеливо ждала, скоро ли он удовлетворит свою юношескую страсть. Никакого особого удовольствия Гриша в тот раз не получил, просто на некоторое время ему перестали сниться эротические видения.
На крыльце дома Гришу с поклоном встретила одетая в пестрый сарафан пожилая ключница Домна Петровна, единственная в домашней обслуге свободная женщина. Гриша принял у нее расписное блюдо с хлебом и солью, с удовольствием съел посоленную горбушку и прошел в столовую. В родном доме всегда вкусно кормили. В доме у Бати не чинились и часто усаживали с собой за стол наиболее приближенных рабынь в обычной для них форме - голые ниже пояса. И сегодня за столом, кроме Гриши и ключницы, оказалась Даша, прибывшая к Хозяину с финансовым отчетом. Увидев Гришу, она неожиданно смутилась и, невиданное дело, попыталась прикрыть ладонью волосики между ног и серебряное колечко. Разговор за столом шел о видах на урожай, поставках мяса и овощей в гарнизон, т.е. о предметах хорошо знакомых Даше.
В конце обеда в столовую вошла совсем молоденькая горничная и сказала, что спальня для молодого барина приготовлена; и не желает ли барин, чтобы ему спинку размяли. Дворня уже несколько дней спорила, которую из домашних рабынь молодой барин позовет к себе в постель. Молоденькая девочка всячески старалась обратить на себя внимание Гриши, подходила поближе, выставляла вперед грудочки, поворачивалась, чтобы показать красивую попку. Было ради чего ей стараться. Среди дворни ходили рассказы о том, как две Наташи удачно легли под Хозяина и угодили ему своим телом. Теперь они обе так высоко поднялись, что о-го-го! И ни ключница, ни другая свободная прислуга им не указ!
Но Гриша еще плохо воспринимал рабынь в качестве сексуального объекта и отправился не в свою спальню с горничной, а осматривать хозяйство бати. Всего-то у бати много, всюду трудятся рабы и крепостные, вызванные из села в усадьбу. И не только женщины, но и мужчины рабы, которых Батя помаленьку покупает на аукционе. Рабы мужчины в штанах и рубахах, а знаком рабского состояния является железный ошейник с колечком для поводка.
Как любого мальчика, Гришу тянуло к машинам и другой технике. Потому он отправился в гараж к Толику, старому соратнику бати. Толик с тремя рабынями-шоферками возился с неисправным грузовиком. Рабыни были одеты в стандартные синие комбинезоны. На каждую из них полагалось два летних и два зимних утепленных комбинезона. Спереди внизу живота на нем был клапан, который полагалось отстегивать в присутствии Хозяина. В отстегнутом виде клапан открывал низ живота, лобок и вставленное под ним стальное колечко. За это колечко можно было взять рабыню на поводок, не снимая с нее комбинезона. На поводке рабынь отводили к домашним экзекуторам. При незначительной провинности ее могли просто привязать за поводок к перилам крыльца. Увидит привязанную Хозяин и лично отшлепает - все лучше, чем под розги ложиться.
Хотя Гриша формально не был Хозяином, а только его сыном, шоферки расстегнули клапаны и только после этого поклонились ему. Дворней Гриша воспринимался не как карающий господин, а как мальчик, который не раз спасал провинившихся от гнева Бати.
Рассказав Тольку о жизни в гарнизоне, Гриша направился, было к казарме рабов, но одной из шоферок не терпелось обратиться к молодому барину с просьбой. Расстегнув пуговицы комбинезона, она спустила рабочую одежду на щиколотки ног. На девушке остался только короткий топик, и весь ее вид более чем соответствовал правилу «голая ниже пояса». Молодая шоферка опустилась на колени и коснулась лбом земли. Ее высоко поднятый голый зад заранее был подставлен под плеть господина, если тот посчитает просьбу рабыни неправомерной.
- Молодой Хозяин, прошу вашей милости. Разрешите мне стать третьей женой кузнеца. Но я до сих пор не была в постели старшего Хозяина. Пожалуйста, возьмите мою целку!
Право первой ночи было неофициальным, но строго соблюдалось всеми фермерами и помещиками. Пренебрегший им помещик мог подвергнуться полному бойкоту других рабовладельцев. В имениях с сотнями рабынь, как у Бати, девушке иногда приходилось подолгу ждать, пока господин найдет для нее время и после этого разрешит вступить в брак. Приезды мамы Наташи из санатория воспринимались рабынями-невестами, как стихийное бедствие. В этом случае Хозяин неделями проводил ночи в постели только с матерью своих сыновей.
Недостаток мужчин в обществе привел к тому, что многоженство всячески поощрялось. Самый завалящий мужичонка из числа крепостных имел три, а то и четыре жены. Кузнец с двумя женами относился, по общему мнению, к числу маложенатых. И с этой стороны препятствий к браку не было.
Во время всего разговора перед глазами Гриши была согнутая спина с выступающими позвонками, узкая талия девушки и раздвоенная округлость ее попки. Сейчас Гриша это зрелище воспринимал не как привычный ритуал разговора рабыни и господина, а как вид зовущего девичьего тела. Гриша нагнулся и, в первый раз в своей жизни, ПОГЛАДИЛ девичью попку, которая под его рукой ощутимо напряглась.
- Батя действительно очень занят, но я поговорю с ним. Думаю, что старший Хозяин разрешит мне выполнить за него право первой ночи. Тебя известят и, возможно, уже завтра вы сможете назначить свадьбу.
- Спасибо, добрый Хозяин, извините, если я окажусь неловкой под вами. Но я буду стараться, женщины рассказывали мне, как надо себя вести в барской постели. 
Срок в одну ночь, назначенный Гришей, был необычно коротким. Некоторые помещики превращали первую ночь почти в месяц. Остальным рабыням-невестам оставалось только терпеливо ждать своей очереди.
В казарме по случаю рабочего времени было пусто. Только две здоровенные бабы экзекуторши готовили нерадивую доярку к наказанию розгами. Этих баб Хозяин специально держал для наблюдения над казармой и наказания провинившихся. Их преданность Хозяину не знала границ. Одна их них когда-то находилась под следствием трибунала за грабеж, другая за убийство своего мужа. Обоим светила смертная казнь, но Батя не пожалел денег на взятки судейским офицерам. Женщины потеряли статус свободных граждан Особой Зоны и были за символическую плату проданы помещику Картошкину в рабство.
Экзекуторши сняли с доярки рабочие сапоги и комбинезон, прикрепили к лобковому колечку ремешок и голой повели на задний двор, где находились козлы. Последние состояли из двух широких досок, соединенных под тупым углом. У пристегнутой к таким козлам рабыни зад был высоко поднят и, как бы, сам подставлялся под прутья розги. У козел их ждала ключница Домна Петровна, которая и приказала высечь доярку за плохо вымытые молочные бидоны. Назначенные тридцать розг солеными прутьями были наказанием жестоким, но не мешающим уже завтра приступить к работе.
Девушку привязали, экзекуторши взмахнули розгами и на попке доярки появились первые красные полосы. Экзекуторши были мастерами своего дела, рабыня-доярка сразу начала повизгивать. Она вскрикивала и мотала головой, когда розга вновь и вновь ложилась на натянутую кожу ягодиц, прямо на самую высокую их точку.
– Больно! Хваатииит! – доярка сжимала ягодицы в ожидании следующей порции, у нее уже не стало сил ни кричать, ни дергаться. Обращалась она, главным образом, к Грише, а не к Домне Петровне, известной своей строгостью. В конце порки вся попка и ляжки доярки были исчерчены красными полосами, которые продолжали саднить еще не один час. Но Гриша как бы не видел ее исполосованного зада. Ему все мерещилась такая беленькая попка девушки-шоферки.
               
                ***
Появление бати с купленным на аукционе «живым товаром» стало причиной переполоха в имении, которое с некоторых пор соседи называли не иначе, чем Картошкино. По случаю приезда Гриши и удачной торговой сделки Хозяин решил дать парадный ужин и позвать на него соседа. Этот чудаковатый помещик был всем известен под прозвищем Барин;к. Настоящее же его имя никто не помнил. Право использовать радиопередатчик имели только официальные власти, потому к соседу послали в качестве конного нарочного девочку подростка. Она постелила на седло полотенце, чтобы не пачкать свои интимные части и помчалась во весь опор к соседу.
В ожидании соседа решено было вставить кольца вновь купленной женщине и ее дочери. Длительная процедура кольцевания девушек из интерната откладывалось на завтра. Перепуганных рабынь экзекуторши привели на задний двор, на котором, кроме козел, находился кол для казни особо строптивых рабов. Пользовались им крайне редко, но он вызывал ужас у всей дворни. Голые мать и ее дочь стояли в окружении мужчин: Хозяина и его сына, деда Матвея и Толька. Все попытки прикрыть интимные места руками строго пресекались экзекуторшами, которые стегали их розгой по пальцам.
- Гриша, тебе пора учиться наказывать провинившихся - сказал сыну Хозяин - выпори этих двух, для первого знакомства.
Гриша неоднократно присутствовал при наказании розгами. Он знал разницу между солеными и не солеными прутьями, между жестокой поркой в один прут и более мягкой пучком из трех-пяти прутьев. В кадетском корпусе курсантов наказывали розгами за неуспеваемость в учебе. И Гриша несколько раз испытал их на своем заду.
Экзекуторши растянули мать на козлах, на перегибе которых теперь возвышался подставленный под розги обширный зад новой рабыни. Легкое похлопывание по задранным к небу ягодицам Мария Петровна ощущала почти как острую боль. Нестерпим был контраст этого прикосновения с ожидаемой поркой. Внутри что-то сжалось и она почувствовала, как подрагивает все открытое чужим взглядам тело. Но ноги разведены и привязаны слишком широко.
Гриша выбрал из бочонка, в котором мокли розги, прут и с оттяжкой стегнул бывшую учительницу и коммерсантку. На ее попе вспух полумесяцем красный рубец. Женщина только охнула, она всеми силами старалась не кричать, чтобы не напугать свою дочь. Второй жгучий удар последовал за первым без промежутка.
- Ай!!!
Она не ждала этого жгучего удара! Дергаться некуда, можно только стискивать пальцы. А розга теперь непрерывно обжигает беззащитную попу, заставляя сводить лопатки и вскидывать голову при каждом ударе. Вначале она еще могла терпеть эту жгучую боль. Надо было только стиснуть зубы покрепче и плотнее закрыть глаза. Не зажмуриться, а просто закрыть. Она знала, что терпения хватит ненадолго, но остатки гордости заставлял молчать хоть сколько-то времени.
- Ууу... – тянула она не разжимая зубов.
Еще пара ударов и она взвизгивает:
- Не надо бить по ногам, ну, пожалуйста!
После десятой розги и десятого рубца ее отвязали. Поротая рабыня поцеловала руку Грише и поблагодарила за науку. 
Когда экзекуторши взялись за девочку, та затрепыхалась, как цыпленок в руках  повара, но ее быстро уложили на козлы. Мать просила не сечь ее доченьку, а выпороть ее саму второй раз. Но Гриша начал сечь девочку пучком разг. Десять ударов не вместились на ее маленькую попку, потому он исполосовал ей ляжки и поясницу. Потом мать и дочь уложили на лавку киской вверх, сам Хозяин толстым шилом проколол у них отверстие под лобком и вставил стальные колечки.
- Завтра выходишь на работу в бухгалтерию, а дочь будет горничной в доме. - распорядился Хозяин.
Стальное колечко внизу лобка было отличием рядовых рабынь, которые постоянно работали на усадьбе или в поле. За организаторский талант и особое мастерство в какой то области его могли заменить на серебряное. Еще реже встречалось золотое колечко. Сейчас его носила только одна Наташа-первая, руководитель сданных в аренду медиков-рабынь. Такое же колечко могла получить и наложница Хозяина Наташа-вторая за рождение двух сыновей. Но акушеры запретили вставлять ей любые колечки близ полового входа, ссылаясь на возможные сложности при родах.
Получение серебряного колечка происходило с большой торжественностью. Экзекуторши раздевали награждаемую рабыню, пристегивали к ее колечку поводок и выводили к главному крыльцу. Там ее ждали в полном составе весь свободный персонал и дворовые рабы поместья. Хозяин поздравлял рабыню и заменял ее стальное колечко серебряным. Новая «сестра серебряного колечка» на коленях благодарила своего господина, а затем впервые шла с ним к накрытому столу и обедала в окружении ближайших родственников и друзей Хозяина.
«Сестры серебряного колечка» (и, тем более, золотого!) имели множество привилегий. Наказать их мог только сам Хозяин. Лично! Но они обладали правом выпороть любую подчиненную им рабыню за непорядки на работе. Если их присутствие требовалось в усадьбе, то серебряному колечку предоставлялась комната с горничной в особом флигеле. Они имели право питаться за столом с господами, даже в случае торжественных обедов для гостей или устроенных по поводу дней рождения. Естественно, что за столом они были одеты по правилу «голые ниже пояса». Но их вид никого не шокировал. Присутствие «серебряных колечек» за барским столом относили к чудачествам Картошкина, подобно тому, как считали чудачеством Баринка привычку вставлять своим рабыням колечки в соски грудей. Злые языки говорили, что данный обычай ввела жена Баринка, чтобы сделать титьки рабынь менее привлекательными для своего мужа.
 «Сестер серебряного колечка» выдавали только за достойных мужей. Нынешние дойные и девочка-прислужница «элитной» Наташи получили серебряные колечки авансом. Но после завершения службы в санатории их должны выдать замуж за свободных граждан. Строго говоря, это не было юридически законным замужеством. Вольный человек получал рабыню в бессрочную аренду «для сексуальных и бытовых услуг». Однако, по прошествии какого-то времени, арендатор имел право выкупить понравившуюся женщину и оформить с ней настоящий брак. Тогда рожденные ей дети становились свободными гражданами Особой Зоны. Дети же, рожденные просто арендованной рабыней, являлись собственностью ее хозяина.
И еще одно обстоятельство: серебряное колечко защищало от сексуальных домогательств вольняшек из числа усадебной прислуги. Вольный швейцар из отставных офицеров не пропускал ни одной дворовой девушки, не шлепнув ее по голой попке. Но попробовал бы он шлепнуть «серебряное колечко»!
Из этого братства в тот день находились в усадьбе и должны были присутствовать на обеде двое - Даша и главный бухгалтер, пожилая женщина с обвислым задом и варикозными венами на ногах. Когда-то она совершила растрату, не сумела покрыть убытки и за солидную цену была продана в рабство. Вырученная за нее сумма почти покрывала нанесенный ущерб, прежний хозяин остался доволен. Купивший ее Картошкин тоже был доволен. Настолько доволен, что не стал пороть розгами «для первого, знакомства», а через пару месяцев заменил в верхнем крае срамной губы стальное колечко на серебряное.
Только сейчас Гриша спохватился, что не поговорил с батей о праве первой ночи.
- Батя, тут шоферка просится замуж за кузнеца, а в постели у тебя еще не была. Могу я взять на себя «право первой ночи»?
Хозяину в ближайшее время предстояло выполнить обещание, данное золотому колечку, Наташе-первой и он с легкой душой передал сыну право лишить невинности девушку шоферку.
А тем временем, супруги Барин;к прибыли верхом на прекрасных лошадях, ибо консервативный сосед автомобилей не признавал. Встретились на крыльце, обнялись. Застолье началось с рюмки наливки, которой не обошли и рабынь серебряного колечка. Закуска была отменная, разговоры приятными. Батя, до невозможности гордый полученным дворянством, постоянно величал Гришу «Дворянин деКартошкин» и был готов вдаться в рассуждение о древности дворянского рода Картошкиных. Всеобщее веселье усилил Барин;к, объявивший, что он привез Грише подарок, который стоит на заднем дворе у коновязи.
Все гурьбой вышли на задний двор и увидели там беговую одноколку и , запряженную в нее голую девицу. Из-за высокого роста она казалась тощеватой. Но все женские стати намечались у нее, как у молодой спортсменки, которая еще не принесла женские формы на алтарь спортивных побед. Дед Матвей и Толик начали, было, обсуждать длину ее ног, форму коленок и толщину бедер, но их одернул хозяин:
- Дареной лошадке в зубы не смотрят.
Девица не смела ничего сказать, только умоляюще глядела на Гришу, угадав в нем своего нового хозяина.
- Хорошо бежит в запряжке, но и верхом в седле не плохо ездит. Вот поедешь ты, Гриша имение осматривать, а с тобой голая всадница! - веселился Барин;к.
- Голой она свою писю о седло до костей сотрет - усомнился Гриша.
- Ничего не сотрет, подстелет на седло простынку и скачет за милую душу. Растил для продажи, потому она нигде не проткнута - ни между ножек, ни в титьках. Будет настроение, можешь ее как девушку использовать. Имей ввиду, что она еще целка, умения никакого. Свеженькая! Только имени нет. Росла без матери, у нас ее прозвали просто Лошадка. Вот и будет тебе лошадка Лошадка. Да ты садись в дрожки, прокатись. Гриша осмотрел упряжь. Уздечки не было, чтобы не рвать нежные губы. Нет и вожжей, видимо, команды надо подавать голосом. Сел в дрожки и скомандовал: 
- Прямо в ворота, потом направо по дорожке.
Барин;к закричал ему вслед:
- Ты ее хлыстиком, хлыстиком! Тогда хорошо побежит.
Девица взяла с места бодрой рысью и побежала, высоко вскидывая ноги в прочных ботинках. Километра через два он скомандовал:
- Стой.
Решил проверить, насколько устала Лошадка. Дыхание у девушки не сбилось. Провел рукой по ее спине, животу и внутренней стороне бедер. Вспотела у нее только ложбинка между грудей, которую Гриша вытер своим шейным платком. Лошадка стояла неподвижно, высоко вскинув голову, как настоящая лошадь.
- Ты правда верхом хорошо ездишь, не стираешь тут - спросил он и положил руку между ножек на самую девичью киску.
Она даже не дрогнула, только слегка расставила ноги. Надо признать, Барин;к умел дрессировать лошадок.
- Да, я хорошая наездница и конюх. Могу ухаживать за лошадьми господина. - потом добавила - Мне бы воды напиться…
- Поедем к лесу, там есть небольшая речка.
На берегу речки он вышел из дрожек и сказал Лошадке: 
- Распрягайся и можешь искупаться.
Сняв сбрую, девушка присела у воды и напилась из ладошки. Грише были видны на ее попке уже побледневшие полосы. «Ты ее хлыстиком, хлыстиком», вспомнились слова Баринка. После купания девушка подошла к нему, сгоняя руками воду со своего тела.
- Полотенца нет, на бегу обсохну - и стала надевать ботинки, прочные как копыта.
- Будем возвращаться. Жить и кормиться тебя определим с конюшенной прислугой. А пока возьми - и протянул ей на ладони кусок такого дефицитного сахара.
Лошадка взяла его, да не рукой, а губами. Глаза удивленно расширились - никогда в жизни она не пробовала такой вкусной вещи. Она могла выразить свою благодарность только словами:
- Я хорошо бегать буду, вам не придется меня хлыстом подгонять. И в седле я голая неплохо смотрюсь.
В усадьбе Баринка уже не застали, а домашние пили чай. Гриша рассыпался похвалами Лошадка, ее бегу, ее длинным ногам. На что Батя сказал: 
- Хорош подарок, но и я должен чем-то тебя порадовать. Ты уже взрослый и тебе нужна рабыня в постели. Хорошая, умная, чтобы и совет дала и телом ублажила. Хочешь Дашу?
Ну-ка, Даша, встань, да скинь с себя эти тряпки. И те6е, Даша, пора детишек рожать, а ты все ходишь целкой. И законно все будет - отдаю серебряное колечко в бессрочную аренду «для сексуальных и бытовых услуг» с правом выкупа. Гордись, Даша, если угодишь ему, станешь вольной женой молодого хозяина.
Обомлевшая Даша встала из-за стола, сняла вышитую кофточку, топик и, даже, ленточку, которая держала волосы. От волнения стало тепло внизу живота. Даша давно тяготилась своей девственностью, но Хозяин так и не сломал ее целку. Найти другого мужчину? Но высокое положение «сестры серебряного колечка» изолировало ее от всех жителей усадьбы. О крепостных мужиках из деревни, лодырях и пьяницах, даже думать было противно. Но Гриша младше ее на семь лет, она помнит его еще ребенком! «Старую деву отдают малолетке» - подумала она. А Батя веселился:
- Ну, Гриша бери ее на поводок за серебряное колечко! Вновь приобретенную рабу пороть ради первого знакомства будешь? У тебя же там и новая лошадка, вот и выпорешь их разом.
Но Гриша не был настроен шутить. Он подошел к Даше, погладил ее по волосам и обнял, как бы защищая от всего недоброго мира. Можно взять Дашутку в постель хоть сейчас, но у него есть обязанность перед шоферкой. Она ждет и надеется на молодого хозяина.
- Сегодня возвращайся к себе, а завтра переселяйся в мою комнату и будь в ней хозяйкой. А ты, Батя, не откладывая, оформи на нее аренду.
Так на глазах у Даши, ее передали новому господину. Теперь она наложница молодого хозяина. Будет ублажать его в постели, создавать уют. А если провинится, то ее высечет розгами этот почти мальчик. Только он теперь властен наказывать ее и никто другой. Но дети, будущие дочери и, возможно, сыночек! Ради их свободы Даш была готова лечь под кого угодно. А здесь была именно такая возможность - дождаться законного брака со свободным (и богатым!) мужчиной. И ради этого она была готова служить наложницей, ублажать хоть лежа, хоть стоя, хоть спереди, хоть в попку! Только бы угодить Грише, только бы он ее выкупил.
И еще очень хотелось быть красивой и желанной, стоять перед своим владыкой совершенно нагой и зовущей, а не привычно голой ниже пояса. Стоять в сознании власти своей красоты, чтобы плечи, груди, бедра играли молодым здоровым желанием мужчины. И не стыдиться, а наоборот показывать ему свое тело как великую ценность, звать к наслаждению.

                ***
Торжественный обед затянулся, и Гриша поздно пришел во флигель серебряных колечек. Голенькая шоферка лежала, уткнувшись носом в подушку, и тихонько всхлипывала.
- Ну что ты, маленькая?
- Я подумала, что вы уже не придете - ответила ему девушка, не поднимая головы.
Первоначально Гриша намеривался действовать по принципу «всунул, вынул и ушел». Но жалобный вид шоферки-невесты, ее молодое тело изменили намерения. Он нежно провел по ее спине, погладил попку и ляжки. Девушка дрогнула, приподняла зад и раздвинула ножки. Молодой хозяин провел пальцем по влажной щелке и вставил его во влагалище. Ощущение было необычайно приятным. Другую руку подсунул под ее тело и ухватил за титю. Девушка ойкнула и громко задышала.
- Я хотела бы поцеловать хозяина - прошептала она тихонько.
- Встань и раздень меня - ответил Гриша.
Девушка поднялась и неумело начала возиться с его одеждой. Правда, Гриша ей сильно мешал - то раздвигал руками ее ягодицы, то ловил губами розовые соски. Наконец, раздевание закончилось, и девушка уселась к нему на колени. Торчащий член Гриши сильно упирался в ее голую попочку. Оба они были совсем неискушенными в сексуальных утехах и не представляли, нужно ли продолжать ласки или уже пришла пора для дефлорации. Паренек долго целовал ее губы, нежные грудочки. Подумал, «а кузнец уже ласкал ее тити, или она подобного не допускала»? Хотел поцеловать ее животик, но было неудобно.
- Встань, пожалуйста - попросил Гриша.
В обращении к рабыне господа никогда не употребляли слово «пожалуйста». Потому просьба молодого хозяина особо тронула девушку. Она ожидала грубого насилия, боли, но не такой нежности.
Девушка встала между колен у Гриши и, сама того не ожидая, прижала его голову к своему животу. Гриша целовал бархатную кожу животика, спускался все ниже к волосикам лобка. Девушка тихо ахала и гладила его по волосам. Наконец он поцеловал ее в лобок и, неожиданно для самого себя, взял в губы ее колечко.
- Так и поведете меня на козлы? - развеселилась рабыня, намекая, что провинившуюся ведут на поводке, прикрепленном к колечку.
Гриша повернул ее спиной к себе и поцеловал кругленькую попку.
- Ой! Разве так делают? - спросила она.
В ответ Гриша поцеловал вторую ягодичу, потом взял девушку на руки и нежно уложил ее на кровать. Шоферка понимала, что приближается кульминация лишения девственности, и сильно волновалась.
- И не расскажешь потом никому, что господин меня в попку целовал.
Широко раздвинула ноги, и, взяв ручками ствол члена, сама приложила его к заветной дырочке. Проткнул ее Гриша удивительно легко и почти безболезненно. Второй раз, для испытания новой позы, посадил ее верхом на себя, чтобы шоферка сама насаживалась на Гришин горячий кол.
Потом лежали обессиленные и тихонько ласкали друг друга.
- Вот и все… Завтра назначайте день свадьбы. Теперь поспи, маленькая, - сказал Гриша - и пусть тебе приснится золотое колечко.
- Рожу сыночка и назову его Гришей - прошептала ему на ухо девушка только что ставшая женщиной.
- Смотри, заберут тебя от кузнеца в Программу.
- Так ведь это только после первого мальчика - ответила она.

                ***
Ранним утром Гриша вышел во двор и увидел, что Лошадка уже впряглась в дрожки. На шею себе он надела веревочную петлю-удавку и ее конец перебросила через балку над коновязью. Утро было довольно холодное и Лошадка была покрыта попоной вроде мексиканского пончо - квадратный кусок шерстяной ткани с прорезью для головы. Так она ненавязчиво показала молодому господину, что ее следует накрывать попоной, если она вспотеет после долгого бега. Она собрала волосы на затылке в короткий хвостик и где-то раздобыла пеструю головную повязку.
Не имея возможности щеголять одеждой, рабыни модницы уделяли большое внимание прическе и украшениям. Многие по своей инициативе прокалывали уши и вставляли в них серьги. Вот и у Лошадки на шее сегодня появились крупные деревянные бусы.
Гриша настолько был очарован своей длинноногой красавицей, что опять приготовил ей лакомство - маленькие медовые печенья, которые Лошадка опять брала губами с его ладони. Гриша огладил ее, как настоящую лошадь, похлопал по спине, по крупу (вернее, по верхней части ягодиц), поправил головную повязку.
- Едем в дальние казармы. Там сегодня кольцуют новых рабынь и тебе тоже сделают прокол и вставят колечко.
Девушка посмотрела на него с ужасом.
- Мне вставят кольца в соски…
- Нет, у нас всем рабыням вдеваю колечко в большую губку киски. Но тебе такое помешало бы бегать и скакать верхом. Потому поставят его выше, в самый лобок.
- Я очень боюсь прокола сосков. У прежнего хозяина все проколотые рабыни больше не могут кормить ребенка грудью, молоко не идет через проколотый сосок.
- Значит, ты мечтаешь о ребенке? - спросил Гриша свою Лошадку.
Она густо покраснела, опустила голову и в смущении стала ковырять землю носком ботинка.
- Если позволит молодой Хозяин… Но я все равно буду бегать в дрожках до последнего дня. И ПОСЛЕ сразу стану бегать. - Лошадка слегка развернула дрожки, чтобы стоять лицом к господину.
Так, намеками, рабыни просились в постель к хозяину. Не всегда это была именно хозяйская постель с мягкой периной. Хозяин мог просто нагнуть девушку и она стояла, держась руками за лодыжки, пока господин входил в ее киску. Или хозяин мог завалить рабыню на солому в каком-нибудь сарае. Так, старший деКартошкин лишил девственности свою наложницу Наташу на траве, среди леса. Беговая рабыня Лошадка, безусловно, вчера была центром внимания в жилище домашних рабынь. И ей много рассказали об обычаях дома рабовладельца и работорговца деКартошкина. Безусловно, она уже знала историю уродины-красотки Наташи-второй и о дефлорации невесты-шоферки молодым Хозяином. Не говоря уже о похождениях старшего Хозяина, который перепробовал женские прелести большинства домашних рабынь.
- Откуда ты попала к Баринку и сколько тебе лет? - продолжал расспрашивать Гриша.
Желание возможно больше знать о полученном им подарке было естественным. Кроме того, Лошадка ему просто нравилась, с ней было приятно поговорить.
- Я выросла в благотворительном интернате, потом меня купили на аукционе. Сейчас мне девятнадцать лет. Я буду очень стараться - казалось бы, не к месту закончила Лошадка.
«Опять старуха» - подумал шестнадцатилетний Гриша. Желание всеми силами услужить господину было естественно для всех рабов и, так называемых, крепостных. Не склонные покориться бежали и вливались в банды мародеров - смешанные, или чисто женские. Их безжалостно уничтожали, но пока что они продолжали существовать. Тех непокорных, которые не догадались бежать, хозяева отправляли на убийственно тяжелую работу на заготовке леса. Гриша сел в дрожки и легонько тронул хлыстом ягодицу Лошадки.
- Поехали в казарму.
Дорога проходила мимо картофельного поля, на краю которого умирали на кольях и крестах молодые женщины. Это были не рабыни Картошкиных, а захваченные мародеры. Вид страшной казни должен был отвратить остальные банды от набегов на имение. Казнимые уже плотно сели промежностью на поперечину кола, а их ноги едва касались земли. Нарочито короткие острия кольев не могли достать до жизненно важных органов и только прорвали кишки. Потому смерть казнимых женщин была особенно долгой и мучительной. Лошадка не ходу косилась на эту страшную картину.
- Не косись. Это тебе не грозит - сказал ей наездник. - Но если на нас нападут мародеры, беги из всех сил.
Гриша думал о том, что в поездках по имению следует быть вооруженным. Неплохо и Лошадку снабдить пистолетом. В его воображении возникла весела картина: длинноногая Лошадка, голая девица, но с кобурой пистолета на широком ремне.
Бодро, высоко выбрасывая колени, подбежала Лошадка к казарме. Гриша вышел из дрожек, а Лошадка распряглась и последовала по пятам за ним. Она все-таки страшилась процедуры прокалывания, хотя колечки под лобками у рабынь Картошкиных смотрелись даже красиво. Сейчас голенькая Лошадка резко выделялась на фоне экзекуторов и другой «голой ниже пояса» прислуги, которая была необходима при кольцевании живого товара. Пришла и Даша; сразу встала за спиной Гриши, оттеснив Лошадку. Все гурьбой вошли в казарму, где временно содержались приобретенные выпускницы интерната.
Среди сбившихся в кучу девиц, Гриша увидел несколько знакомых, которые приезжали на танцевальные балы в кадетский корпус. Вот с этой Тоней он танцевал, а когда попробовал ее поцеловать, девушка ткнула его твердым кулачком. Тоня высмеяла его перед другими кадетами, а теперь она собственность бати и ей вставят колечко. А батя, тем временем, объяснял новым рабыням как надо обращаться с вопросом к хозяину (лбом в землю, задом вверх), потом приказал специально вызванной горничной показать, как это делается.
- Теперь раздеться до гола. Все, все снять и быстро! Кто задержится, получит один раз розгой.
Девицы начали быстро раздеваться, возникла большая суматоха. В интернате они были хорошо знакомы со жгучим укусом розги и не хотели начинать жизнь в поместье с наказания за нерасторопность. В этот момент Тоня заметила среди хозяев своего бывшего партнера по танцам. Замялась всего на несколько секунд и оказалась последней.
- Батя, дай я - сказал Гриша и шагнул вперед с розгой в руке.
Тоню почти каждую неделю секли розгами в интернате, но тут в роле экзекутора выступил не просто знакомый мальчик, а тот, кого она высмеяла перед товарищами. Как она пожалела о том поступке.
- Повернись задом и нагнись - приказал Гриша и с оттяжкой стегнул Тоню по попке. - Теперь ложись на козлы, раба Тоня, я тебе колечко вставлю в самую киску.
- Не торопись, их еще побрить надо - остановил его Батя.
Перед кольцеванием рабыням всегда брили волосики на лобке и вокруг щелки, чтобы предохранить ранку от инфекции. За тремя бритвами и мыльными помазками образовалась очередь. Девушки неумело брили друг другу киски. Но Гриша захватил с собой собственные бритвенные принадлежности. Быстро взбил мыло и сказал Лошадке:
- Ложись на скамейку, я тебя побрею.
Девушка легла спиной на скамью, которая в другое время использовалась для порки розгами, согнула ноги и широко развела колени. Грише открылись ее раздвинутые большие губки и венчик малых губ вокруг входа. Застеснявшись, Лошадка просунула руки под попку и прикрыла пальчиками свою девичью дырочку. Так и держала их, пока Гриша не спеша брил ей лобок.
Для прокалывания девушек обычно укладывали вниз головой на наклонную доску козел. Процедура прокола большой губы толстым шилом была весьма болезненной, и потому экзекуторши крепко держали рабынь за руки и ноги. Лошадка с волнением наблюдала трепыхание девушек во время прокола и вставления колечка. Она собралась с духом и попросила Гришу:
- Пожалуйста, не кладите меня на козлы и не держите. Я все вытерплю стоя.
Она только поморщилась, когда ей протерли спиртом свежее побритое место. Батя придирчиво осмотрел Лошадку, потом захватил складку кожи на лобке, сильно помял и вонзил в нее толстое трехгранное шило. Лошадка стояла неподвижно и тогда, когда в прокол ввели половинку разомкнутого стального колечка. А когда процедура была закончена, она отошла в сторону и покачала бедрами, проверяя насколько ее колечко будет мешать на бегу. Но колечко было вставлено достаточно высоко и не задевало на ходу ее бедер.
- Поедем шагом - сказал Гриша и, обернувшись к Даше, позвал - садись в дрожки со мной.
Вдвоем в дрожках было тесновато, Гриша обнял Дашу за талию и крепко прижал ее к себе. Лошадка под двойным грузом пошла шагом, но седоки против этого ничего не имели. «Сегодня она станет моей постоянной наложницей - думал Гриша, поглаживая ляжку своей рабыни - интересно, будет ли она такой же покорной в постели, как вчерашняя шоферка? Вот и Лошадка покорна мне во всем. Кажется, и она с нетерпением ждет, когда я распечатаю ее целку. Надо будет в ближайшие дни попробовать ее девичье тело. И не стоит откладывать». 
Молодой человек чувствовал, что рабыни, окружающие его в отеческом доме, жаждут оказать ему любые интимные услуги. «Кажется, я становлюсь таким же султаном - повелителем гарема, как и Батя» - лениво думал Гриша, а его руки уже переместились на грудь Даши и расстегивали пуговки на комбинезоне. Так приятно было ощущать взволнованную дрожь Дашиного тела, мягкую теплоту ее титей. Пока Гриша выпрастывал на белый свет роскошные девичьи груди, Даша проявила инициативу - отстегнула клапан на животе комбинезона и открыла господину свой лобок и вставленное в интимную губку серебряное колечко. Но в какой то момент она встрепенулась:
- Господи, Гриша! Прошу Вас… Давайте не здесь, возьмите меня в постеле.
И для убедительности добавила:
-Там я лучше смогу угодить и Вам будет удобнее.
Гриша тряхнул головой, отгоняя наваждение. Мысленно он уже лежал между мягких ляжек Даши, но (положение обязывает!) он ни какой-нибудь мужик, чтобы валять свою девку под забором! Он молодой Хозяин и ему пристало использовать свою наложницу наиболее комфортно, на постели в усадьбе. И отношение дворни и свободной прислуги к Даше будет значительно лучше, когда все увидят ее, ночующей в кровати молодого хозяина. Серебряное колечко, это да, но приличия тоже великая вещь! Господин должен поддерживать в доме уважение к своим приближенным рабыням, иначе перестанут уважать и самого Господина.
- Быстрее, в усадьбу - Гриша прикоснулся концом хлыста к спине Лошади.
Дрожки подкатили к парадному крыльцу усадьбы, седоки вышли, Лошадка распряглась, и все трое вошли в прихожую. Рабыни, приходя со двора в дом, должны были оставить в специальной гардеробной лишнюю одежду и следовать дальше голыми ниже пояса. На Лошадке был надет только короткий топик, и ей нечего было снимать - уличную одежду она еще не получила. А Даша прошла к вешалке, где был специальный шкафчик для ее одежды.
Гриша подумал, что надо одеть Лошадку. Лето кончается, и ей будет холодно бегать голышом. Но в это время за его спиной кто-то охнул. Молодой Хозяин обернулся на звук и увидел, что вольнонаемный швейцар согнулся и держится руками за колено. Изнывающий от безделья швейцар имел привычку щипать за голые попки входящих в особняк рабынь. Ущипнул он и Лошадку, которая, не оборачиваясь, лягнула его своим твердым ботинком. Это было вопиющим преступлением - рабыня ударила свободного человека! Расправа могла быть только одна. Виновную немедленно должны насадить задним отверстием на кол, стоящий на заднем дворе!
Конечно, вольный швейцар Гаврила вел себя безобразно. Не далее, как вчера он затащил к себе в швейцарскую девочку горничную и долго насиловал ее в попку. Девочка-рабыня не решалась даже кричать, тем более, звать на помощь. Батя устроил разбирательство, но в итоге сделал Гавриле только устное внушение, поскольку он не нарушил девичью целку горничной. Однако, Гриша не желал дальше прощать его безобразия.
- Ты что себе позволяешь?! Как ты посмел тронуть подаренную мне Лошадку! А ты - повернулся он к бледной девушке - забыла, что за такое полагается?
Лошадка стояла ни жива ни мертва, она уже чувствовала как острый кол входит ей в зад. Совсем недавно она видела в поле казненных таким образом мародеров. Откровенно говоря, Гриша просто не знал, как поступить. Но в это время в прихожую вышла Даша, которая сразу поняла, в чем дело. 
- Лошадка лягнула Гаврилу не со зла, а просто от неожиданности, с испуга. Так и обычная лошадь лягнула бы. Потому, рабыню стоит просто выпороть. А Гаврила известный хам, вот и получил по заслугам - сказала Даша и прошла во внутренние комнаты.
Гриша вздохнул облегченно. Не даром Батя сказал, что Даша его и в постели ублажит, и совет умный даст. Теперь он сможет выкрутиться из сложного положения и «не потерять лицо». Принял самый грозный вид и строго сказал Лошадке:
- Придется тебя крепко выпороть за твой тяжелый проступок. И пороть тебя буду каждый день, чтобы знала свое место, чтобы поумнела.
Лошадка сразу же нагнулась и оперлась руками о стоящий в прихожей диван. Длинные ножки в ботинках с высокой шнуровкой были широко расставлены, а маленькая, почти детская попка обращена вверх. Такая беззащитная попочка. Гриша подошел к Лошадке и погладил ее ягодицы, потом провел пальцами снизу вверх по долинке между половинками папы. «Чем ее пороть?» - подумал он - «Ремнем или просто рукой отшлепать?» 
Но зловредный Гаврила уже протягивал ему прутья. Кадушка с замоченными розгами постоянно стояла в швейцарской, хотя пользовались ими в доме крайне редко.
Взяв толстый прут, Гриша взмахнул им и сильно хлестнул по натянутой коже ягодиц. Для рабыни выросшей в интернате порка была обычным делом и вовсе не воспринималась, как тяжелое наказание. Но Лошадка страдала, главным образом, не от боли в ягодицах, а от того, что рассердила своего доброго господина. И она подставляла свою попку под розгу с полной покорностью, почти с восторгом. Ведь молодой хозяин не приказал посадить ее на кол, не отправил на свинарник таскать тяжелые ведра с запаренным зерном. Он даже не передал ее к экзекуторшам, а наказал САМ. Она не дергалась, не виляла попой, только повторяла:
- Простите, добрый Хозяин! Я больше не буду! - не визжала, не кричала в слух, но слезы предательски текли по ее щекам.
- Теперь иди в швейную. Скажи кладовщице, что я велел подобрать для тебя костюм. Потом возвращайся в свою комнату при конюшне. Завтра поедем осматривать полевые работы - сказал Гриша, стегнув по ее попке десять раз.
Лошадка разогнулась и, чтобы уменьшить боль, прислонилась поротыми ягодицами к холодной стене.
- Спасибо, Господин.
Гриша в душевном смятении отправился в дом.  В его уме еще цепко держался маленький и такой мускулистый зад Лошадки. «Куда пошла Даша»? Ни в столовой, ни на кухни ее было. Он хотел, было, пойти к бате и рассказать ему об инценденте между Гаврилой и Лошадкой, но его перехватила ключница Домна Петровна:
- К хозяину приехала врач Наташа-первая. Они ушли в личные апартаменты Хозяина, который велел его не беспокоить ни при каких условиях - хот дождь из камней пойдет - повторила любимую поговорку бати Домна Петровна.
Гриша не знал, что Наташа-первая приехала к Хозяину в надежде получить ребенка. У нее наступали критические дни месячного цикла и самое время было лечь в постель к Хозяину пока он не забыл своего обещания.
Дашу Гриша застал в своей спальне. Голенькая Даша лежала в его постели и старательно притворялась спящей. Полные ляжки и такая желанная попа были обращены к нему и, казалось, звали его. Паренек разделся так быстро, как ему ни разу не удавалось на отбое в кадетском корпусе. И вот он стоит голый над голой девушкой, любуется ее телом, чувствуя напряжение в своем члене и тяжесть в мошонке. 
Помедлив, он перевернул свою наложницу на спину, наклонился и поцеловал ее в пупок. Потом стал гладить животик, провел кончиками пальцев по грудям и, подхватив Дашу под колени, широко раздвинул ее ножки. Дашенька продолжала притворяться спящей, позволяя ему по-хозяйски распоряжаться ее телом. Устраиваясь поудобнее, она поерзала задом, когда Гриша лег между разведенных ляжек и провел головкой члена вдоль заветной складочки.
Продолжать ласки уже не было никаких сил. Он подвел головку члена к девичьему входу и нажал. Сопротивление девственной преграды преодолел одним толчком. И тут Даша открыла глаза и дернулась, будто хотела выскочить из под своего мужчины.
- ОЙ! Больно! Ой! - закричала она в полный голос.
Но Гриша уже вошел в девичье тело на полную глубину. Подхватил Дашу руками под попку и начал вечные, как мир, движения. И двигался, двигался под охи и всхлипывание Даши. А Даша, зажмурив глаза, ерзала от его толчков головой по подушке. Потеря девственности для нее оказалась много болезненнее, чем это представлялось раньше. Она неподвижно лежала, раскинув руки и широко разведя ноги, предоставив Грише возможность пировать на ее теле.
И Гриша пировал, мысленно повторяя «Я ее ебу! Я сломал ее девичью целку»! Много позже Гриша понял, что именно в этот вечер он в первый раз получил настоящее сексуальное наслаждение.
Потом они лежали рядом, утомленные и немного опустошенные. Гриша провел рукой по щелке и показал Даше испачканные кровью пальцы.
- Спасибо тебе.
- За что?
- За целку, которую ты сохранила для меня.
- Благодари Хозяина, что он не сломал моего девичества. Я даже сердилась на Хозяина, что он видел во мне только бригадира фермы, а не девственницу. Но вокруг него было столько рабынь-целок постоянно готовых под ним раздвинуть ляжки. А я хотела ласки и ребенка. Ты позволишь мне забеременеть? 
- Конечно. Пусть будет ребенок. Пусть у тебя начнет расти большой живот. Но спасибо тебе и за совет выпороть Лошадку и тем спасти ее от более сурового наказания. Я всегда рад буду получить твой совет.
- Ты добрый. Я знаю, что ты хозяин, и потому будешь укладывать под себя многих рабынь. И не только по праву первой ночи, а для удовольствия. Но, пожалуйста, не забывай меня. Знаешь, как страшно быть покинутой Хозяином!
Даша понимала, что она еще не умеет доставлять в постели удовольствие своему господину. Но она обязательно научится. И чем искуснее будут ее ласки, тем чаше Гриша будет ночевать с ней, входить в ее лоно и не отвлекаться на других рабынь. «Нужно будет спросить у Наташи, как она ласкает Хозяина» - подумала Даша.

                ***
А Наташа-первая тем временем ублажала Хозяина по полной программе. Вернувшись домой после кольцевания новых рабынь, деКартошкин неожиданно застал Наташу в своей комнате. Она хлопотала за его домашним баром, готовила для него выпивку и легкую закуску. Одеяния на ней было всего только одно золотое колечко.
Постоянное лицезрение голых задов и кисок рабынь привело к метаморфозу сексуального вожделения у мужчин. Голая ниже пояса женщина почти не вызывала влечения, но ПОЛНОСТЬЮ голая женщина становилась особо привлекательной. И рабыни, желающие добиться внимания хозяина, это хорошо понимали. Не даром между ними шла молчаливая борьба за право обслуживать Хозяина и вольный персонал поместья в бане - парить господ веником, плескать квас в каменку, подать после парной полотенце или пиво. Ведь в бане они были по настоящему голыми и потому привлекательными. Часто банная эпопея заканчивалась для тароватой рабыне на скамейке в предбаннике, где Хозяин или его друзья раздвигали женские ляжки или ставили ее в какую-то другую позу. А от этого было уже недалеко до барского пожелания иметь эту рабыню в постели.
Улыбнулась Наташа и продолжала хлопотать, предоставив Хозяину любоваться ее гибкой спиной и ягодицами. Она что-то щебетала, рассказывала гарнизонные и госпитальные сплетни и не забывала призывно покачивать попой. Внутренне Наташа была напряжена до предела - предстояло прямо напомнить Хозяину его обещание наполнить ее живот спермой, обеспечить ей РЕБЕНКА. Да не от кого-то, а от самого Хозяина, бывшего отцом уже двух мальчиков.
Хозяин помнил свое обещание, но не собирался торопиться. Не спеша разделся до гола и, подойдя сзади к Наташе, взял ее рукой за волосатую киску. Наташины ягодицы мягко уперлись в низ живота деКартошкина. Напряженный член уткнулся в ложбинку ее попы против заднего прохода.
- Как нажму, как воткну тебе в зад. Будешь знать, как приезжать без предупреждения, как хозяйничать в моем баре - шутки Хозяина, порой, были весьма своеобразными.
Наташа, не отрываясь от стаканов и бутылок, обернулась через плечо.
- Раньше за вами такого не водилось. Но после того, как я стану беременной, моя попочка будет готова наградить Вас - а сама задом по животу Хозяина трет, толкается.
Надавил ей Хозяин на шею и уложил головой и плечами на стол. Наташа поднялась на цыпочки, чтобы зад ее выше был, чтобы удобно было Хозяину в ее киску войти. А он уже воткнулся в нее.
- Ой, пойдемте на диван. Надо лечь, чтобы сперма не вытекла.
Так и пошла к дивану в полусогнутом положении, с членом своего господина во влагалище. На диване закинула ноги на спину Хозяина, начала играть тазом - двигаться навстречу его толчкам. И подвывала и визжала, будто ее порют розгами - Наташа-первая не умела любить молча. В восторге желания Наташа обнимала Хозяина за шею и целовала его. «Сыночек родиться, подрастет, и когда-нибудь расскажу ему, как мама его добывала» - думала Наташа. О весьма вероятном рождении дочери она в этот момент не думала. Потом отдыхала, лежа на спине, подставив груди под ленивые ласки опустошенного мужчины.
Ночь укрыла поместье... Спали в казарме вновь приобретенные выпускницы интерната и утомленные работой полевые рабыни. Кузнец целовал-миловал свою шоферку, третью жену и оба были на верху блаженства. Неугомонный Толик затащил в свой холостяцкий домик бывшую учительницу - недавно купленную Марию Петровну.
- Ох, ты такая ладная, гладкая - говорил ей Толик, оглаживая бока и ляжки женщины. - Снимай с себя все, сударыня. Без того твои стати-достоинства определить невозможно. Повернись-ка к свету. Задок очень хорош, да и сиськи просто налитые! Одно слово - икряная! Коли угодишь мне телом, да готовить мастерица, попрошу Хозяина сдать тебя мне в аренду «для сексуальных и бытовых услуг». А там и выкуплю, женой свободного человека станешь. Ты еще не старая, родить вполне пригодна. Да и дочку твою заберем. Будешь жить без забот, а то, смех и грех, захотела коммерсантом стать, да и угодила за долги в рабство. Хорошо еще, что купил тебя Картошкин. Барин;к бы тебе быстро кольца вставил и в сиськи и еще куда. И бухгалтерия твоя дело рискованное, почитай четыре раза в год всех их на козлах порют розгами. А со мной будешь жить без забот, я за тебя буду думать и заботиться.
Голая женщина послушно поворачивалась, демонстрируя Толику свой передний и задний фасад. Она очень хотела понравиться Толику, влиятельному механику поместья и вольному человеку. И еще ее беспокоила судьба дочери, которую охальник швейцар Гаврила изнасиловал в зад. Так хотелось забрать ее из этого проклятого дома и держать при себе. После придирчивого осмотра Мария Петровна была уложена в постель, где ей предстояло доказать Толику свои сексуальные достоинства.
А Лошадка все переживала свой проступок. Она была доброй девочкой и совсем не агрессивной. Но всякие щипки, шлепки и другие заигрывания не терпела - ее тело принадлежало доброму Господину, и только ОН мог к нему прикасаться. Выросшая без материнской заботы и ласки, она прилепилась душой к Грише, он был единственным, кто отнесся к ней по человечески. Много ли нужно одинокой девушке, рабыне, которую никто не рассматривал как человека. Гриша угостил ее конфеткой, не стегал ее по заду хлыстом, когда ехал в дрожках. Он не отдал ее на расправу, когда Лошадка лягнула вольного человека.
От горьких мыслей ее отвлекло знакомство с новой «уличной» одеждой. Такой у нее никогда не было. Длинные штаны из эластика плотно облегали стройные ножки, черная водолазка выгодно подчеркивала маленькую грудь, и еще шапочка с большим, защищающим от солнца козырьком. Но больше всего ее восхитили такие дефицитные носки, и две пары шерстяных, и тонкие трикотажные, и высокие гольфы.
Лошадка оделась во все это великолепие, какого она не имела в интернате, полюбовалась на себя в маленькое зеркальце и показала себе язык. Ей никто не мешал. Впервые она жила не в переполненном дортуаре, а в отдельной комнате, пускай и очень маленькой. Потом сняла с себя все и развесила одежду по стенам. С помощью того же зеркальца постаралась осмотреть свою попу. Рубцы от порки были почти незаметны, Гриша высек ее жалеючи, в пол силы. Через пару дней будет совсем незаметно. А сколько насмешек она выслушала, когда явилась с поротым задом на склад, чтобы получить одежду.
Девушка открыла дверь и голая остановилась в ее проеме, любуясь ночным небом. «Интересно, господину нравится мое тело? Захочет ли он им воспользоваться и очень ли бывает больно, когда лишают невинности?» - думала Лошадка - «Надо быть красивой, но красивые девушки полненькие, у них везде кругленькое, а я…» И она потрогала свой мускулистый зад, который подошел бы любой спортсменке. «Кроме того, груди маленькие» - вздохнула Лошадка. С тем она и заснула, чтобы утром запрячься в дрожки и везти своего хозяина на очередной осмотр полей и ферм.
Утром Батя и его приемный сын собрались за завтраком вместе со своими пассиями. Даша краснела, ожидая шуточек Хозяина по поводу потери ее невинности: «кровь то с ляжек успела отмыть?». А Наташа вышла к столу голенькой - в одном золотом колечке и нисколько не стеснялась. Она расхаживала по комнате, взялась наливать всем чай из смородиновых листьев. Но выпить хмельного Бате не позволила, поскольку это «будет вредно для сперматозоидов».
Неожиданно пожаловал Толик, которого тоже усадили завтракать.
- Мы с Вами соратники с самого начала. Еще когда вот ее в рабство взяли - Толик кивнул в сторону Наташи, подающей ему стакан чая - Я у Вас никогда и ничего не просил. Но сегодня прошу отдать мне в аренду «для сексуальных и бытовых услуг» рабыню Марию Петровну с дочкой. Очень она мне по душе пришлась. И какие блины она печет!
Батя, пребывая в благодушном настроении. Он только кивнул головой и судьба Марии Петровны с дочерью была решена. Своему соратнику Батя назначил самую низкую арендную плату и льготные условия возможного выкупа.
- Батя, скажи Домне Петровне, чтобы горничные истопили баню, вечером париться буду - обратился к отцу Гриша. В качестве банщицы он хотел взять с собой Лошадку, побаловать ее горячим паром. Но Даша сразу встрепенулась:
- Парить тебя я сама пойду, нечего тебе на голых горничных глядеть - сказала она решительно, будто бы сама не пребывала за столом голой ниже пояса.
- Баню истопят, но мне нужен ваш совет - что делать с купленными девчонками из интерната? На какие работы их определить?
Пока Гриша размышлял над этой проблемой, Даша быстро предложила:
- Хозяин, Вы говорили, что многие офицеры гарнизона желают взять в аренду женщин «для сексуальных и бытовых услуг». Может нам для этой цели организовать школу невест, обучить молоденьких девчонок шитью, кулинарии, дать элементарные медицинские знания. Арендаторы их с руками оторвут, а если набрать для этой цели девственниц, то цена возрастет в несколько раз.
Батя хлопнул себя по колену «умная твоя голова»! и раскрыл бумаги купленных выпускниц благотворительного интерната.
- Так, не богато. Среди них только три целки, но наберем еще по деревням. Там девчонки грудастые, задастые, щеки - кровь с молоком. А можно покупать не только выпускниц, но и средние классы и только целок. Даша, тебе нужно будет поехать в интернат и договориться с директрисой. Во время поездки разрешаю постоянно быть полностью одетой. На взятки, если потребуется, денег не жалей. Ладно уж, сегодня парьтесь в бане, а завтра получи деньги и в дорогу. А для охраны отправлю с тобой экзекуторшей. Они бабы здоровые, любого порвут на клочья. И еще, возьми с собой револьвер.
Наташа и Гриша только ахнули. Выдать оружие рабыне могли лишь в том случае, если хозяин был абсолютно уверен в ее преданности. Выдача оружия была высшей наградой для рабыни, выше этого была только отпускная на волю.
Все принялись обсуждать, к кому следует обратиться в гарнизоне, а Батя потребовал привести к нему девственниц и еще несколько наиболее красивых девочек. Пришедшие девочки-рабыни топтались у дверей столовой и пытались угадать волю Хозяина, который со своим наследником сидит, пьет чай и не обращает на них внимания. Около них две рабыни, голозадые, но с почетными колечками - у одной сквозь волосики лобка светит серебряное колечко, а у другой (подумать только!) золотое. Вот рабыня с серебряным колечком подошла к девушкам, построила их в один ряд перед столом и уселась с господами пить чай.
Тут Хозяин обратил строгий взгляд на молоденьких рабынь. Все они умыты и причесаны, все одеты в серые интернатовские футболки. Платья при входе в дом Хозяина оставили в гардеробе и сейчас стыдливо прикрывают руками голые лобки с железными колечками. И все уже смирились со своей рабской судьбой. В прошлом остались крики перед продажей на аукционе о несправедливости и произволе. Процедура вставления в нижнюю губку стального колечка сломала их гордость. Выдержав паузу, Хозяин, владелец их тел и душ скомандовал:
- Раздевайтесь совсем, до гола.
Потом долго разглядывал их молодые тела и приказал:
- Целки, встать справа.
Девочки не могли понять, зачем их рассматривают так внимательно, поворачивают передом и задом, осматривают зубы и киски. Эту процедуру они уже проходили перед аукционом, но теперь осмотр был более дотошным. И сейчас они опасались, что Хозяин решил перепродать их в солдатский бордель. Среди девственниц оказалась и Гришина знакомая Тоня - не зря она вела себя с кадетами, как недотрога. Ей опять пришлось пережить унижение, когда Гриша вставил палец в ее влагалище, проверяя наличие целки. Наконец, Батя сказал:
- Девчонки, теперь держитесь за свои целки двумя руками. Будем обучать вас, готовить в качестве арендуемых жен. Учитесь домоводству, следите за своим здоровьем. Если которая из вас целку потеряет, ту на кол посажу. А вы, красивые попки-титьки, тоже будете учиться на арендуемых жен, хотя цена вам будет и поменьше. Тебя, Наташа, забираю из госпиталя, будешь обучать их началам медицины и заведовать этими «курсами». Дела по госпиталю передай хотя бы Ольге. Знаю, знаю, что тебе сейчас уезжать от меня невозможно. Вот покрою тебя, как бык-производитель, наполню спермой до самого горлышка и, по окончании критических дней, отправляйся сдавать дела.
Девицы только глупо улыбались, еще не в силах оценить привалившую к ним удачу. Теперь Батя обратился к Грише:
- Тебе поручение объехать наши села и набрать для этих курсов красивых девственниц.

                ***
С этого момента в поместье закипела работа. Гриша каждое утро выезжал на Лошадке в села и осматривал крепостных девок на предмет пригодности к обучению. Дело двигалось медленно, поскольку деревенские крепостные девушки не привыкли заголяться перед барином. Сколько слез было пролито, когда Гриша нагибал очередную крестьянку, раздвигал ей половые губки и проверял наличие девственной плевы. Отобранных девиц отправлял в поместье к Наташе, которая почти половину из них браковала и отсылала обратно.
В один из таких дней Гриша велел Лошадке с утра взять на кухне запас продуктов, поскольку им придется обедать в поле. Кормиться в селах Гриша брезговал - очень нечисто крестьянки готовили еду. Лошадка уложила провизию в баул, прихватила свои теплые вещи и полотенце на случай, если представится возможность искупаться в реке. Бодро бежала Лошадка, перебирая ножками в эластиковых брючках; туго обтянутая ими попка покачивалась перед Гришей.
С утра день начался хорошо. Выезжая из поместья, они увидели кузнеца, стоящего у дверей мастерской в обнимку со своей шоферкой. Они не просто поклонились молодому барину, а призывно замахали руками, предлагая подъехать. Пришлось остановиться и выслушать благодарности кузнеца, человека основательного и не пьющего, за то, что ему удалось получить третей женой шоферку. Гришу немного смущала мысль, что именно он лишил эту девушку невинности перед тем, как ее передали мужу. Но кузнец был откровенно благодарен за скорое завершение ритуала первой ночи и подарил Грише тяжелый нож собственного изготовления.
- Прими, от души старался. И клинок, и ножны и пояс кожаный к ним сам делал.
Выехав из поместья, Гриша вышел из дрожек и опоясал Лошадку этим поясом с ножом.
- Это мне? Я не заслужила - растерянно заморгала Лошадка, отодвигая ножны на бедро, чтобы они не мешали бежать.
Она знала, что выдача рабыне оружия, даже холодного, была знаком высшего доверия рабовладельца к своей одушевленной собственности. Упряжь дрожек мешала ей встать на колени перед господином. Потому она просто широко расставила ножки и выпятила вперед лобок.
- Спасибо за доверие, Хозяин.
- Не зазнавайся! Это не только доверие, но и ремень, чтобы тебя выпороть, если в дороге провинишься - сказал Гриша. 
И, чтобы смягчить эти слова, погладил Лошадку по лобку сквозь облегающие штанишки. Девушка дрогнула - никогда еще ни Хозяин, ни другой мужчина не ласкал ее там. За это место ее хватали покупатели на аукционе, и тогда ей было просто противно. Девушка расставила ножки еще шире. Внизу живота у нее странно потеплело.
В обед остановились в домике косцов, который пустовал по случаю окончания сенокоса. Перед уходом крестьяне прибрали в домике, вымыли полы и нары, оставили у печки запас дров и воды в баке. Быстро развели огонь в печи, соединенной с водяным титаном, поджарили колбаски. Попробовав их, Лошадка широко раскрыла глаза. Девушка никогда в жизни не ела такой вкусной вещи. Питание в интернате было сытным, но однообразным. И вообще, в этот день у нее было так много нового и интересного.
- Вода в титане нагрелась, можешь принять душ - сказал ей Гриша и добавил - Я хочу сам тебя раздеть.
Неожиданно Лошадка попятилась от него.
- Нет, нет. Я сама, Вам не стоит беспокоиться.
Но Гриша уже потянул вверх ее водолазку, обнажая маленькие аккуратные груди. Потом расстегнул пояс с ножом и застежку брючек. Девушка побледнела и стояла как в воду опущенная. Следом обнаружилась и причина ее смущения. Под брючкам на Лошадке были надеты белые трусики - предмет, категорически запрещенный для рабыни. Однако, многие рабыни упорно носили под штанами комбинезона запрещенную часть туалета. Это было связано с их стремлением самоутвердиться, что свойственно не только вольному человеку, но и рабам, крепостным и другим зависимым категориям. Открыто такое самоутверждение выражалось в красивой вышивке на вороте и рукавах рубашки, в ношении бус и простеньких браслетов. Трусы были запретным плодом, который, как известно, всегда сладок. Потому и надевали их рабыни, рискуя своими белыми попками, которые после порки перекрашивались в цвета Российского триколлора.
Из гигиенических соображений рабыням разрешалось подкладывать в штаны материю в промежность. Ткань пристегивали на пуговицы или приметывали к штанам ниткой. Тогда естественные выделения женских отверстий не попадали на штаны, а прокладку можно было достаточно часто заменять.
Но на Лошадке были настоящие белые трусики, что было тяжелым проступком. Негласные правила требовали, немедленно и жестоко высечь рабыню, посмевшую одеть трусы. И Гриша пожалел, что с ним нет Даши, которая подсказала бы ему, как выйти из этого положения. Он не хотел сечь Лошадку, такую послушную, такую хорошую! Вздохнув, Гриша медленно стянул с девушки трусики и легонько шлепнул ее:
- Иди в душ, а со всем остальным потом разберемся…
Выйдя из душа, голенькая Лошадка молча оперлась руками о стену - туловище сильно наклонено, попка выставлена, между широко расставленных ножек выступала складка больших губ ее киски. Эту, самую чувствительную часть тела Лошадка подставляла под удары своего господина. Во второй раз она провинилась перед хозяином. Сейчас ее накажут - высекут прутом или будут пороть ремнем. Вот он лежит на столе. Такой широкий и тяжелый. Ягодицы заранее сжимались в ожидании боли. Но удара не последовало. Вместо этого она почувствовала, что хозяин гладит ее. Руки господина прошли по выставленным ягодицам, по ложбинке между ними. Лошадка напряглась, и ее зад стал твердым как напряженный бицепс мужчины. Руки хозяина погладили наружную сторону бедер и медленно поднялись по внутренней стороне их к девичьей киске. Лошадка помимо своей воли подалась назад и уперлась попой в живот своего господина. А его руки (такие добрые руки!) погладили ее бока и легли на грудочки. Как приятно титечкам лежать в ладонях господина, как щекотно соскам тереться о них! «И неужели меня высекут? Нет, не буду думать об этом; мне так хорошо в его руках» - думала Лошадка, замирая от ласк Гриши.
А Гриша вначале и не думал начинать сексуальную игру с Лошадкой. На ласки его подтолкнул вид полностью обнаженного девичьего тела, такого юного и покорного воле господина. Сейчас он, не торопясь, мял ее грудочки, которые полностью помещались в его ладони.
Тело девушки, почти лишенное жировых отложений, скорее походило на тело мальчика-подростка. Только небольшие титечки и тонкая талия, переходящая в боле широкий зад подчеркивали ее девичество. По контрасту с пышным телом его наложницы Даши, худенькая Лошадка выглядела не красивой, а просто необычной, не похожей ни на шоферку, ни на рабыню-горничную из кадетского корпуса. 
Такое телосложение было результатом воспитания в благотворительном интернате, где большое внимание уделялось спорту. Барин;к, который увлекался воспитанием девочек-лошадок для своего поместья, использовал специальную диету в сочетании с ежедневным бегом на пятнадцать километров. В итоге, девушки приобретали сухое телосложение спортсменок и могли без устали бежать в запряжке целыми днями.
Но Грише было не до подобных рассуждений. Он потеребил волосы в подмышках Лошадки. Она встрепенулась и, повернув голову к своему господину, спросила:
- Мне побрить подмышки или ВЕЗДЕ? - она имела ввиду, что ее киска и лобок были покрыты очень густыми волосиками.
Гриша не ответил и продолжал гладить узкую спинку и такую тоненькую талию. Потом взял ее под попку и потянул вверх. Повинуясь его рукам, Лошадка шире расставила ножки и поднялась на цыпочки. В ее промежности открылась складка больших губок. Пальцы Гриши раздвинули губки, прогулялись по влажной щелочке и остановились у входа в девичью целку. «Значит, это будет сейчас...» - подумала Лошадка. Потом она услышала скрип молнии и шорох упавших штанов Гриши. Твердый горячий член господина спустился по щелке и уперся в заветное девичье отверстие. Лошадка сама подалась навстречу ему задом…
- Ах! - только и произнесла она, когда Гриша воткнулся в нее, преодолев девичью целку.
А потом Гриша, обхватив тонкую талию, отодвигал ее вперед, насаживал на себя и каждый раз упирался животом в твердые ягодицы. Излился он очень быстро, а потом стоял, не вынимая из Лошадки члена, и ласково гладил ее попку и ляжки. Казалось, что прошла целая вечность, пока господин не взял в руки грудочки Лошадки и разогнул ее, поставив около стола. В порванном месте было немного больно, но рабыня повернулась лицом к господину и уткнулась носом в его плечо.
- Я теперь уже брюхатая? - спросила Лошадка. В полном неведении о физиологии зачатия, она уже мысленно видела себя с округлившимся животом.
- Нет, это так быстро не получается - ответил Гриша - ты поговори с Наташей, она просветит тебя о днях, в которые зачатие возможно.
Голый мальчик еще какое-то время ласкал голую девушку, потом вытер полотенцем кровь на ее ляжках. Гриша поискал, чем остановить кровотечение из порванной плевы, и вставил в отверстие чистый платочек, подаренный ему когда-то мамой-Наташей.
- Теперь одевай трусики и можешь носить их всегда - с видом заговорщика сказал он Лошадке - пусть это нарушение будет нашей с тобой тайной.
Девушка в знак благодарности еще раз потерлась носом о его плечо и начала одеваться. Теперь оба они были причастны к тайному нарушению установленного запрета, что сближало господина с любимой беговой рабыней. А та была готова с восторгом выполнить любое его пожелание.
Уже натянув свои брючки, она неожиданно вновь спустила их до щиколоток и встала на колени в позу просьбы - голова в пол, обтянутый трусиками зад высоко поднят.
- Позвольте спросить Хозяина?
- Говори.
- Почему у вас я единственная беговая рабыня? - спросила Лошадка - такому знатному барону нужно иметь много беговых рабынь. Можно будет выезжать парой или на тройке. Вдруг я заболею, а господину в это время срочно потребуется выезд. Мы могли бы и на перегонки бегать.
Идея завести конюшню беговых рабынь понравилась Грише чрезвычайно. Он поднял рабыню с колен и впервые поцеловал ее в губы.
- Умное предложила, за него со временем получишь и серебряное колечко. А сейчас одевайся и запрягайся, продолжим объезд деревень. Приглядись к девочкам лет десяти-двенадцати, оцени, кого из них можно взять на конюшню для обучения на беговых рабынь.
На другой день Лошадка прихватила с собой сладостей. Пока Гриша осматривал красоток, заглядывал в их киски и выбирал кандидаток для обучения арендуемых невест, Лошадка собрала вокруг себя самых тощих длинноногих девчонок. Как бы для развлечения, она устроила между ними соревнование в беге. По совету Наташи-первой она обращала особое внимание на дочерей сухопарых крестьянок, которые не воспринимались мужиками как красивые и не пользовались симпатией своих мужей. Лучшие бегуньи награждались сладостями и потому от девочек, желающих бежать, отбоя не было. Свою затею они с Гришей не афишировали и все это выглядело просто как развлечение беговой рабыни, пока ее господин занят делом.
В деревнях был явный избыток девочек. Каждый мужик имел трех-четырех жен, и постоянно половина их была беременна, в надежде родить мальчика, будущего главу семьи и главного работника. Но рождались девочки, девочки, девочки и очень редко, как подарок судьбы, мальчик. Потому каждая семья была рада передать часть девочек в поместье. И при этом крестьяне не задумывались над тем, продадут ли их дочерей в бордель или же оставят в поместье в качестве дворни.

                ГОНКИ.
Спустя несколько дней, они встретили на границе своих земель соседа - чванливого новоявленного князя Метелкина. Лошадка шла неторопливым шагом и на ходу обсуждала с Гришей набранных кандидаток в беговые рабыни. Дрожки, в которые она была запряжена, казались почти невесомыми - в гараже у Толика на оси колес поставили отличные подшипники.
Свое состояние князь накопил на производстве дешевой фаянсовой посуды. Злые языки поговаривали, что в его гербе должен быть изображен ночной горшок. Его сиятельство был любителем поездок на дрожках, запряженных беговой рабыней. У новоявленной знати наличие такого экипажа становилось элементом престижа, как и поездка в сопровождении голой верховой рабыни. Сегодня в его экипаж была впряжена беговая рабыня с крепкими ляжками и широким задом. Она была старше Лошадки и много сильнее ее. Этой рабыне по имени Кобылка более пристало возить грузы, чем быть запряженной в легкие беговые дрожки, но сиятельный князь был поклонником женщин «в теле». Потому он насмешливо поглядел на тощенькую Лошадку и предложил при случае устроить беговые состязания. Слово за слово, господа решили поехать в поместье князя, отобедать и потом соревноваться в беге на пять километров.
На княжеском дворе толстопятые девицы дворни встретили его сиятельство поклонами, криками восторга, пожеланиями многих лет здравия. Это была не деловая обстановка двора Картошкиных, а какая-то пародия на дворянскую усадьбу восемнадцатого века.
Метелкин было предложил истопить баню и попариться в обществе многочисленных девок. Штат банных девушек считался элементом престижа новоявленного рабовладельческого дворянства. Даже законные жены рабовладельцев не ревновали мужей к этим рабыням, услаждающим господина в бане.
Гриша это предложение отклонил. Пока граф слушал восхваления своих холопок, Гриша успел перемолвиться с Лошадкой.
- Граф захочет назначить приз победителю, им будет упряжка и беговая рабыня побежденного. Потому тебе нужно обязательно победить, если не хочешь со мной расстаться - при этих словах Лошадка посмотрела на него с испугом. Ей совсем не хотелось променять своего доброго господина на вздорного графа.
- Чтобы нам легче победить, предложи его беговой Кобылке покушать. Скорми ей все наши запасы вкусностей: колбасу, копченый окорок, белый хлеб. Таким ее не кормят и он, несомненно, навалится на угощение. Предложи и бутылку клюквенного морса, хорошо, если она выпьет весь литр. После сытного обеда Кобылке будет тяжело бежать. А ты береги силы и не старайся обогнать ее в начале пути, экономь их для заключительного рывка.
- Я все сделаю - ответила Лошадка - на Кобылке очень тяжелая одежда, а я, чтобы легче было, побегу голой. 
За обедом граф потчевал Гришу своим вином из смородины и сам выпил четыре фужера. Но Гриша больше нюхал и разглядывал на свет вино в своем фужере, чем пил.
Крепкое вино сыграло злую шутку с графом, поглотив его здравый смысл. С самого начала гонки, он начал усиленно стегать хлыстом Кобылку, сбивая ее рысь. С полным желудком Кобылка быстро начала задыхаться. Но она была очень вынослива, и победа далась Лошадке только крайним напряжением сил, на финише она обогнала Кобылку всего на несколько метров.
Ярости графа не было предела, он во всем винил не себя, а незадачливую Кобылку.
- В стойку! - закричал ей граф.
Не успевшая отдышаться, в мокрой от пота одежде, беговая рабыня выпряглась из повозки и встала перед хозяином, заложив руки за голову. Граф начал пороть ее хлыстом по титям, стараясь попасть по соскам. Но его остановил Гриша:
- Граф, по условиям соревнования, ваша беговая рабыня теперь принадлежит мне, прошу вас не портить мое одушевленное имущество.
Лошадка еще не оделась в брюки и водолазку, только накинула на плечи старое пончо, которым она укрывалась еще в усадьбе Баринка. Она никак не могла отдышаться после бега, даже губы у нее посинели. Ей так плооохо, а господин не обращает на нее (победительницу!) внимания и дотошно осматривает этого тяжеловоза! Спустя много лет, когда Лошадка получила вольную, стала четвертой женой обожаемого ей Гриши и родила двух дочерей, бешенное усилие на этом финише отозвалось ночными болями в сердце. Потому респектабельная госпожа Лошадка, владелица ипподрома, тотализатора и конюшни беговых рабынь, каждый вечер ставила на прикроватный столик сердечные капли.
Но все это было впереди, а сейчас Кобылке дали отдышаться, и Гриша приступил к осмотру выигранного им приза. Лошадка с ревностью наблюдала, как Гриша раздел Кобылку до гола, проверял упругость ляжек и зада, мял ее груди и заглядывал в рот, оценивал состояние зубов. Темные соски грудей Кобылки указывали, что рабыня уже родила хотя бы одного ребенка. Выяснилось, что в поместье живет ее девочка трех лет, которую Гриша пообещал выкупить у графа (благодарность рабыни была вещью полезной!).
Нервы Лошадки несколько успокоились, когда в дрожки впряглась Кобылка, а она, Лошадка, примостилась верхом на коленях у Гриши. Свои ладони господин подложил под попку Лошадки, мял ее ягодички, проводил пальцами вдоль щелки и, наконец, глубоко вставил указательный палец в ее влагалище. Раззадоренная его ласками Лошадка начала двигать задом, чтобы поймать ложбинкой между ягодиц торчащий в штанах член Гриши, а потом прижалась спиной к груди господина. Когда же господин запустил руки под пончо и крепко сжал в ладонях ее титечки, девушка совсем взлетела на вершину блаженства. Она была счастлива тем, что смогла выиграть приз для своего владельца, а теперь сидит у него на коленях, подставляет свое тело ласкам ХОЗЯИНА!
Душа паренька пела: он выиграл на спор этот забег, голый зад любимой рабыни грел колени и, потому, думалось особенно хорошо. В этой поездке начал формироваться замысел не просто обучить несколько беговых рабынь, а открыть конюшню и ипподром с бегами, скачками и тотализатором. Многие богатенькие рабовладельцы будут рады новому азартному развлечению, тем более что, стараниями генерала Иванова, рулетка и азартные игры в карты запрещены. Много позднее он понял, что основы его богатства (не унаследованного от Бати, а лично им заработанного) были заложены в тот момент.
В усадьбе Гриша распряг Кобылку и поселил ее при конюшне, рядом с комнатой Лошадки.
- Отдыхай, завтра тебе проколют губку у лобка и вставят стальное колечко. Потом вы начнете тренироваться ходить в парной запряжке.
Усталая женщина повалилась на постель. Вот и сменился у нее хозяин, каков то он окажется? Будет вздорным, как граф, грубым и похотливым, как Барин;к, о котором ей приходилось слышать? Или будет разумным и заботливым?
Победа на гонках и ласки покорного девичьего тела возбудили Гришу до крайности. Ему хотелось не просто удовлетворить мужскую страсть, а мять женские прелести, делать больно. Потому он крепко сжал руку Лошадки и потащил девушку в ее комнатку. Какая то горничная, попавшаяся им на пути, только взглянула на напряженное лицо молодого Хозяина и шарахнулась в сторону. Не дай бог, попасться господину под руку, когда у него такой взгляд. Пускай лучше Гаврила поймает и попку порвет!
Лошадка тоже чувствовала крайнее напряжение господина, но, в отличие от горничной, не боялась его. Потому, оказавшись в своей комнатенке, она быстро сбросила пончо и начала раздевать Хозяина. А когда стащила трусы, то прижалась к нему всем телом, поцеловала в губы и впервые насмелилась шептать своему господину ласковые слова.
- Ну, что ты миленький! Не торопись, не волнуйся, все позади, ты победил и я осталась с тобою.
Событие невозможное, немыслимое - рабыня обращалась к господину на «ты» и успокаивала его как ребенка. Голая девушка-рабыня обнимала голого паренька-хозяина, прижималась к нему. Потом взяла в кулачек его напряженный член, провела им по своему животику и стала медленно валиться на постель. В этот раз она не просто покорялась молодому хозяину, а всеми силами старалась сделать ему приятное, угодить ему своим телом. 
Домашние и, даже, дворовые рабыни, которые постоянно находились на глазах своих хозяев, внимательно изучали сексуальные пристрастия своих господ. Угодить хозяину своим телом было обычным способом повысить свой статус в доме или, хотя бы, получить мелкие поблажки. Даже четырнадцатилетние горничные были сведущи (хотя бы просто теоретически) в вопросах кокетства и хорошо знали, какие части их тела могут привлечь внимание Хозяина. Этими «секретами» они охотно делились с рабынями-новичками. Потому, неопытная в сексуальном плане Лошадка хорошо знала, как угодить молодому, жадному до девичьего тела господину.
Как любой юноша, Гриша обладал высокой сексуальностью. Кроме того, разбуженный первыми половыми актами, он теперь воспринимал гладенькие ляжки, голые попки и волосатые киски домашних рабынь, как объект для физиологического удовлетворения. Потому, выйдя их комнатки Лошадки, он пожелал еще раз взглянуть на свою новую беговую рабыню Кобылку.
Молодая женщина в это время осваивала свое новое жилище. Она сняла пропотевшую одежду, налила в тазик воды, обмыла потное тело и теперь отдыхала лежа на постели. Болели сиси, выпоротые прежним хозяином, смущало неведение о дальнейшей судьбе. Новый хозяин мог оставить ее своей беговой рабыней, а мог и отправить в деревню, выдать четвертой или пятой женой за крепостного мужика. Тогда ей предстоит тяжелая ежедневная работа, и… рожать, рожать, рожать новых крепостных.
Кобылка была привычна к наготе, но приход молодого хозяина смутил ее. Она не знала обычаев новых владельцев ее души и тела. Возможно, сейчас от нее потребуется раскинуть ноги под молодым хозяином. Она встрепенулась, хотела вскочить с постели и встать на колени, но паренек только махнул рукой.
- Не вставай.
Ее господин, почти мальчик, подошел и, теперь уже не торопясь, начал щупать тело женщины - гладил полные ляжки, раздвоенный зад, мял налитые груди. Женщина покорно подставляла под его руки свое тело.
- Для первого знакомства у нас полагается выпороть новую рабыню, - сказал Гриша, поглаживая пышные ягодицы - но я тебя только отшлепаю.
Кобылка была знакома с этим обычаем и все предстоящее воспринимала, как  неизбежное. Она сама перевернулась на живот и высоко приподняла зад, на который сразу же обрушился звонкий шлепок.
- Хорошо бегай - ШЛЕП!
- Не давай себя обгонять - ШЛЕП!
- Не ленись - ШЛЕП!
- Будь услужливой - ШЛЕП!
- Угадывай желание хозяина - ШЛЕП!
- Не скандаль с другими рабынями - ШЛЕП!
С каждым ударом Кобылка все выше поднимала свой краснеющий задок. В конце порки она уже стояла на коленях, упираясь головой в постель. В процессе наказания она не издала ни звука - в поместье графа Метелкина доставалось куда строже. И, главное, она поняла, что ее оставляют беговой рабыней. А ведь могли бы отправить в деревню или, того хуже, продать в бордель! Шлепки прекратились, но Кобылка не посмела опустить зад.
- Завтра тебе вставят стальное колечко - сказал Гриша, разминая щелку лобка - потому сегодня же побрей себе киску.
Выдав эти указания, Гриша отправился домой, где его встретила недовольная Даша. Она только что прибыла из Гарнизона после успешных переговоров с начальницей интерната. Услужливые горничные сразу же известили ее об интимных отношениях господина с Лошадкой и о приобретении им красивой беговой рабыни Кобылки.

                ***
Спустя положенное время обе Наташи родили мальчиков! Потому старший деКартошкин остался в анналах Администрации Особой Зоны личностью легендарной, как «тот, который делает мальчиков». Но на том его везение кончилось - он начал быстро стареть, стало пошаливать здоровье. Власть в поместье постепенно переходила в руки его сына Гриши. Маму Наташу, Наташу-уродину акушеры признали неспособной более к деторождению и отпустили домой. Но ее место в программе «восстановления популяции» с радостью заняла Наташа первая. Слишком тесно было двум Наташам в одном поместье около дряхлеющего господина.
Наташа-вторая получила вольную в награду за рожденных сыновей. Она с младшим сыном Димой окончательно поселилась в поместье и наслаждается жизнью. Коммивояжеры и всевозможные скупщики хорошо знают ее пристрастие к красивому нижнему белью. Тот из них, который предложит ей наиболее красивый гарнитур, может рассчитывать на хорошие условия при торговой сделке с Гришей. Гриша, конечно, полноправный хозяин поместья, Но мама Наташа в союзе с его старшей женой Дашей всегда сумеют настоять на своем.