Глава 157
В первых числах августа меня вдруг вызвали в отдел кадров управления и сказали, что заявление на отпуск подписано, и мне надо расписаться на отпускном листке, который потом будет передан для начисления отпускных денег в расчётный отдел бухгалтерии. Тут меня ожидало новое разочарование — выяснилось, что мне, как и многим другим отпускникам, выдадут лишь пятую часть из причитающихся отпускных денег — по 10.000 руб. (это чуть более 300 долларов). Если учесть, что у Любы, которая ждала меня в Тихорецке с мая, денег почти не осталось, с такой суммой ехать просто бессмысленно: там надо было жить нам более месяца, да и на море намеревались съездить. Я начал лихорадочно соображать, где взять денег?
Выручил меня деньгами мастер нашего кранового участка, человек большой души Анатолий Алексеевич Черномашенцев. Как-то я заговорил с ним на беспокоившую меня тему. Анатолий Алексеевич сразу догадался, к чему я клоню, не стал ждать, когда я обращусь к нему со «щекотливой» просьбой, и поскольку довольно хорошо знал меня и мою добропорядочность, напрямую спросил:
— Леонид Николаевич, сколько денег тебе необходимо?
— Тысяч пятнадцать-двадцать...
— У меня есть деньги, но в долларах, я могу дать шестьсот...
Горячо поблагодарив Алексеевича, я пообещал вернуть ему деньги сразу же после отпуска, на что он с улыбкой отмахнулся:
— Я в этом и не сомневаюсь.
Немного расскажу о Черномашенцеве. С ним я познакомился сразу, как только устроился на крановый участок. Среди начальников, которых я когда-либо встречал, он резко выделялся исключительно приятной, какой-то дворянской, внешностью и высоким интеллектом. Как нынче говорят, личность харизматическая*. По возрасту он старше меня на восемь лет.
Как ни странно, но из многих рабочих именно ко мне Алексеевич испытывал наибольшую симпатию, наверно, видел, что я, в отличие от других, не курил, не выпивал, возможно, ему нравилась моя начитанность и эрудированность во многих вопросах (кое-что есть, не скрою, пусть читатель не сочтёт за бахвальство). Я замечал, что ему нравился мой высокий профессионализм в сварочном деле. С просьбой приварить или заварить для него какую-нибудь довольно мелкую деталь он, как правило, обращался ко мне. Мне всегда льстило, когда я получал от него высокую оценку проделанной мной работы.
В Надым Алексеевич приехал из тульского города Ефремов в конце 80-х годов. Имея высшее образование, работал у себя на родине главным инженером какого-то автомобильного предприятия, имеющего крановую технику. Здесь же, в Надыме, практически всё время занимал должность мастера участка, хотя я легко мог представить его в качестве не только начальника участка, но и главного инженера управления, и даже выше. Но почему-то высокие трестовские начальники не очень жаловали Алексеевича, скорее всего за его высокую порядочность, честность и принципиальность — нередко он подвергал «ревизии» некоторые, явно ошибочные, распоряжения вышестоящего начальства, связанные с их слабой профессиональной компетентностью. А какому стоящему выше по рангу начальнику могло это понравиться? Вот и ходил он в мастерах, пока не подошёл в 1999 году к официальному пенсионному возрасту — 60 лет. К этому времени Алексеевич подкопил деньжат, на которые в следующем году решил купить трёхкомнатную квартиру в одном из строящихся домов Подмосковья. Из этих-то своих кровных он любезно и одолжил мне нынче некоторую сумму.
Наступил август. Я в конторе получил причитающиеся мне «отпускные», и начал готовиться к отъезду. Кроме дорожной сумки с вещами, я решил взять из Надыма два детских велосипедика, так сказать, сделать своим внучатам сюрприз. Один из великов мы с Любой подарили Витальке на день рождения в декабре 1998 года, но поскольку ездить на нём в квартире довольно проблемно, велик закинули в кладовку. Второй велосипедик, тоже детский, был размером побольше, его отдал мне приятель по работе Саша Кротков, у которого дочка уже подросла и не нуждалась в «технике».
Я принёс «велогоны» домой, развернул им рули и педали так, чтобы они оказались в одной плоскости с рамами и, обернув всё бумагой, крепко связал.
Наконец-то наступил день отлёта! Рейс на Краснодар в 14.00. Игорь отвёз меня с вещами в аэропорт на своих «Жигулях» и подождал, пока я проходил регистрацию. Сумку (кроме мелких вещей там лежали видеокамера и три малосольных муксуна) мне разрешили взять в салон, а «техника» попала в багаж.
Из Краснодара в Тихорецк я приехал рейсовым автобусом, когда уже начинало смеркаться. Погода стояла истинно кубанская — тепло, тихо... Как же приятно ступить на землю моего южного города, давно ставшего родным! Мне хотелось поскорее увидеть милые лица своей семейки, шутка ли — не виделись целых три месяца, долгих, как вечность!
Подъезжая к дому на такси, я ещё издали заметил сидящих на скамеечке Любу, Лёлюшку, Алёну и Виталика — ждут, ждут своего папульку-дедульку! Попросил таксиста остановиться в сторонке, потом вышел из машины, взял вещи и пошёл к дому. И детвора, и Люба, увидев меня, слегка опешили, потом малыши сорвалась с мест и с гиканьем, которому могли позавидовать индейцы племени каманчи, бросились навстречу мне, повисли на шее, едва не свалив меня. Сидевшие недалеко на скамейке старушки с пристальным любопытством уставились на нас.
Да... Как же хорошо находиться в кругу своей семейки! Только не хватало нашей любимой кошечки Муси. Люба рассказала, как всё произошло. Муся имела привычку поздно вечером запрыгивать на подоконник кухонного окна, которое летом практически всё время было открытым, и подолгу наблюдать за всем, что происходило на ночной улице. Может, летучая мышь пролетела близко, может, жучок какой прожужжал, но вот расслабилась кошечка, потеряла бдительность и соскользнула вниз с 9-го этажа, только две царапины и остались на жестяном отливе... Утром дети хватились — нет Муси. Нашли её внизу уже мёртвой. Бывает, что кошки остаются живыми, падая с большой высоты, но Мусю подвели стальные трубы, из которых была сделана беседка внизу у подъезда. Падая, кошечка головой ударилась об одну из них. Похоронили Мусю недалеко от нашего дома, у лесополосы.
На следующий день к нам в гости приехали все родные, чтобы повидать меня, ну и заодно попробовать северную рыбку, типа муксуна, и попить пивка. Люба, моя рукодельница, сразу организовала стол с яствами, которыми мог бы гордиться неплохой столичный ресторанчик. Праздник удался!
Выходные пролетели незаметно. Я наладил велосипеды, боковые (вспомогательные) колёсики выбросил и стал учить детей кататься на двухколёсных, по-взрослому. Алёна нынче окончила первый класс, а Витальке шёл пятый годик — такие вот возрастные категории, однако никто из них управлять велосипедом не умел. (Лёлюшка наша ездить на велосипеде научилась давно, но к этому времени её больше интересовали книжки, гору которых приготовила к чтению). Катались на асфальтированной площадке у расположенной неподалёку школы. Попотеть пришлось прилично: научить малышей сразу держать равновесие казалось делом почти безнадёжным, но если где-то даже обезьян и медведей успешно обучают такому действу, то уж с человечками — сам бог велел.
Во второй половине дня сначала Алёнка, усердно крутя педальками и жутко виляя рулём, проехала самостоятельно несколько метров, а потом точно также и Виталька. На следующий день ездили они уже совсем уверенно, даже пытались обгонять друг друга, не обошлось, правда, без небольших ссадин и синяков, но без этого научиться ездить на двухколёсном транспорте ещё никто не умел.
______________
* Харизма (с греч.: милость, дар свыше) — особая притягательность человека, его магнетизм, выражающийся в лёгкости приобретения сторонников.
Глава 158
Отдохнув несколько дней, я приступил к переоформлению нашей тихорецкой квартиры на себя. Посоветовавшись с двоюродным братом Сашей, решили так: я пропишусь в своей квартире, по документам принадлежащей Сашиной Любе, а потом у Любы это же своё жильё и «выкуплю» (образно говоря, переоформлю на себя). Первым делом отправился в паспортный стол. Народу в коридорчиках — не протолкнуться. Крутился, вертелся, кое-как протиснулся в какой-то кабинет, чтобы получить разъяснение. Одна добрая пожилая женщина подсказала (спасибо ей!), что по этому вопросу можно проконсультироваться в здании администрации города у юриста, или в «Отделе по переселению и миграции населения» там же. Я отправился туда. У входа в здание дежурил молодой милиционер, я ему объяснил, куда мне надо, он посмотрел у меня паспорт и впустил внутрь. В отделе по переселению мне посоветовали обратиться к юристу. Я направился туда, но кабинет юриста оказался закрыт, приём — только завтра.
Тут хотел бы сделать небольшое отступление по поводу того, почему здание администрации города называется не мэрией, как это принято в городах других регионов, а просто администрацией. В 1991 году президент России Б. Н. Ельцин распустил коммунистическую партию, которая правила страной с 1917 года. Но во многих регионах позиции коммунистов оказались сильны. В так называемый «красный пояс» попал и Краснодарский край, где губернатором работал коммунист Кондратенко. Что вполне естественно, практически во всех городах Кубани руководителями назначались приверженцы КПРФ, которые не хотели именоваться мэрами, а назывались просто главами городских администраций. Когда я подходил к зданию городской администрации, заметил над его фасадом три флага: трёхцветный российский, разноцветный с гербом — кубанский, и красный — флаг коммунистического СССР. Несколько раз я видел в Тихорецке шедших по городу пионеров с красными галстуками, мне это нравилось. Хотя за роспуском компартии в стране распались и молодёжные организации — комсомол и пионерия. Но вернусь к теме.
Помещение юриста располагалось в здании городской администрации на первом этаже. Когда на следующий день я вошёл в этот кабинет, то увидел там женщину среднего возраста с умным интеллигентным лицом. Она предложила мне присесть, а потом поинтересовалась моей проблемой. Я подробно рассказал ей о том, что давно работаю на Севере, что на Кубани живут мои родственники, что я с семьёй хотел бы жить в Тихорецке, но вот имеется проблема с оформлением жилья...
Видимо, всё-таки из Краснодара разослали по кубанским городам и весям какую-то временную депешу, позволяющую некоторым категориям населения, к которым относился и я, поселиться в крае. Дама-юрист много говорить не стала, сказала чётко:
— Поскольку вы являетесь жителем другого города, можете оформить приобретённое здесь жильё на себя, не прописываясь. Зачем тратить лишние деньги на прописку-выписку?
Так! Дело начало двигаться. Поблагодарив юриста, я направился в городскую нотариальную контору, чтобы узнать, в какой день можно прийти для переоформления квартиры. Девушка в приёмной написала мне на листочке перечень справок, которые я должен был предоставить нотариусу во время оформления купли-продажи. Справки пришлось собирать долго, одну, из Бюро технической инвентаризации, мне выдали аж 27 августа. Ну, а в субботу, 28 августа, после обеда я со своей Любовь Петровной, и Саша со своей Любовь Павловной прибыли к нотариусу для совершения сделки. После некоторых формальностей я получил на руки домовую книгу и договор о том, что квартира, состоящая из 3-х комнат, полезной площадью 64,1 кв. метров продана мне. В душе моей всё ликовало — теперь мы стали кубанцами. По этому случаю мы все приехали к нам домой и «обмыли» сделку.
*****
Теперь предстоял следующий «этап» нашего отпуска — поездка на море. Выехали автобусом 4 сентября в сторону Геленджика. Мы знали, что весной этого года в 16 км от Геленджика, в посёлке Адарбеевка, купили себе дом Людмила и Александр Романовы — родители Вадима (Вадим — муж Натальи, сестры нашей снохи Аллы). Они раньше долго жили в Надыме, и вот теперь перебрались на большую землю, на юг.
Мы с Любой немного Романовых знали — познакомились на Игоревой свадьбе в 1994 году, и теперь считались хоть и далёкой, но роднёй. Ещё до нашего отпуска Наташа сказала, что «старикам» приятно будет увидеть у себя в гостях надымчан. И вот теперь мы впятером направлялись туда к ним. Рассчитывали, что будем тут жить, ну а днём ездить на геленджикский пляж.
Из Тихорецка выехали в 8 утра, погода стояла великолепная. Ехали на «Икарусе». Я с Любой, Лёлей и Виталькой дорогу переносили хорошо, а вот Алёнка (особенно когда в автобусе стало жарко) постоянно наготове у рта держала гигиенический пакет: её нет-нет, да начинало подташнивать. В конце концов, пара пакетов оказались использованными...
В Геленджик приехали уже в пятом часу вечера, сразу взяли такси и поехали искать родственников. Адарбеевка находилась в 16 км от моря в каких-то живописных ущельях. Таксист долго блудил по посёлку, пока искали двухъярусный, стоявший у склона заросшей деревьями сопки, «дом Романовых». За изгородью появился Александр, а затем и сама хозяйка Люда, держа за руку гостившего у них трёхлетнего внучка Мишу (Миша — сын Кости, младшего брата Вадима). Увидев толпу из пяти человек, хозяева несколько растерялись и, судя по едва скрываемому выражению на их лицах, наше появление особого восторга у них не вызвало. Как говорится, не ждали... Мы рассчитались с таксистом и вошли во двор.
Пока дети игрались на улице, мы поделились с Сашей и Людой своими планами. «Ну что ж, места хватит всем», — вздохнув, ответила Люда. А когда Люба сказала, что мы привезли с собой постельное бельё, хозяйка заметно повеселела. Позже я понял почему — имелись проблемы с водой. Во дворе у Романовых не было своей скважины, и Саша регулярно по договорённости с соседом пользовался его колонкой. В этой связи и небольшой огород поливался нерегулярно. Садовых деревьев тоже немного. Сам дом и снаружи, и внутри ремонтировался, так что комфорт отсутствовал полностью. А во дворе регулярно раздавался плач то Витальки, то Миши — два упрямца никак не могли поделить ржавый и скрипучий трёхколёсный велосипедик.
Прожили мы здесь два дня. Оказалось, что из Геленджика до Адарбеевки автобусы ходят крайне редко. К тому же в посёлке от остановки до дома идти далековато. Посоветовавшись с Любой, решили искать комнату в самом Геленджике, чему и посвятили послеобеденное время второго дня. Комнатку нашли метрах в трёхстах от моря, на улице Луначарской, 92. Сдавала её одинокая пожилая женщина, Раиса Ивановна. Домик маленький, но уютный — комнатка с широким диваном (место для Витаса с Алёной) и прихожая с двумя односпальными кроватями (для нас с Любой). Лёле хозяйка нашла раскладушку. (Сдавая своё жильё, сама хозяйка всё лето ютилась в пристроенном к дому сарайчике, при этом как-то жаловалась Любе на маленькую пенсию). Нашим детишкам место понравилось, сюда на следующий день утром мы все и приехали, попрощавшись с Романовыми. И вскоре все шумной ватагой двинулись к морю.
Весёлые и загоревшие 12 сентября мы вернулись в Тихорецк. Лёлюшка и Алёнка иногда по утрам выходили на балкон и с грустью смотрели на шедших в школу детей. Утешало одно — скоро в Надым, скоро в школу.
Ещё одно обстоятельство беспокоило меня в этот период — отправленный мной из Надыма контейнер до сих пор не пришёл сюда, ведь прошло два месяца. Накануне отъезда из отпуска я ещё раз съездил на железнодорожную контейнерную станцию, и там мне сказали, что моего груза пока нет. (Все документы на получение контейнера я оставил Саше, и уже позже, в октябре, он позвонил нам в Надым и сказал, что вещи получены и сгружены в наш гараж).
И до поездки на море, и после моря мы наведывались в гости к дяде Володе и тёте Нине. Мне нравилось их гостеприимство, в их отношении ко мне и моей семье я чувствовал исключительное уважение. С таким же пиететом мы относились и к ним.
Несколько раз дядя Володя с внуком Данилом заходили в гости к нам на 9-й этаж, мы пили чай, делились новостями. Я знал, что дядя начал писать воспоминания о родне, о своей семье. Несколько тетрадок своей рукописи дядя Володя дал мне почитать. Воспоминания мне очень понравились, тем более что я так мало знал о жизни моих бабушки, деда, дядьёв во время их жизни и работы на Иртыше, на бакенах.
Незадолго до отъезда из отпуска (17-го сентября), я взял с собой внука, и мы вдвоём поехали в военный городок к дяде Володе. Я купил пива, решил подольше посидеть и поговорить с дядей. Тётя Нина дала нам под пиво чайные чашечки, мы налили холодного «Брандмейстера» и под сушёного чебака повели разговор. На улице стояла теплынь, балконная дверь открыта. В какой-то момент в комнату на запах пива и рыбы залетели две осы. Мы с дядей от них отмахнулись и продолжали беседу, похлёбывая пиво.
Каким образом одна оса оказалась на стенке внутри моей чашки, я не знаю, но в какой-то момент, задумчиво отхлебнув пива, я неожиданно почувствовал резкую боль в верхней губе. Я отдёрнул чашечку, — на губе висела оса. Я её хотел сбросить, но не тут-то было: она буквально прилипла. Кое-как я её отодрал, переполошив и внука и родных. Но это не самое главное, смешное было дальше: губа моя начала вздуваться, неестественно растягивая мою худощавую физиономию. Внук отошёл в сторонку и боязливо поглядывал на меня. Испуганная тётя Нина притащили медный пятак, я его прикладывал, но не помогало. Моё пиво сиротливо стояло в чашечке, а я, пытаясь продолжить с дядей беседу, только и мог распухшими губами произнести что-то вроде «Мю-мю, бю-бю». Хорошо «поговорили». Зато насмеялись. На следующий день опухоль прошла.
Перед отъездом в Краснодарский аэропорт, на автостанцию нас пришли проводить все родные. Мы долго прощались, и потом ещё долго махали рукой из автобуса, когда тот тронулся. Даже на миг не мог я тогда подумать, что вижу дядю последний раз.
Глава 159
«Здравствуй, милая наша мамулечка!
Вот мы и в Надыме! Из Тихорецка до Краснодара доехали хорошо. Провожали нас в Тихорецке все Масловы: дядя Володя, тётя Нина, Саша с Любой, Надя с детьми, Павлик. Выехали в 13:30 . А на самолёт — в 1 час ночи.
Самолёт летел с посадкой и дозаправкой в Уфе, так что в Надым мы прилетели 20 сентября чуть не в 10 часов утра. Здесь сыро (накануне прошёл дождь), прохладно, + 2.
Встретили нас на двух машинах Игорь с Аллой и сестра Аллы — Наташа с мужем Вадимом. Груз мы везли до неприличия большой, чуть не 100 кг. Из продуктов это: вишнёвое варенье, потом варенье из инжира (варили ещё на море), сало, домашняя колбаса, чеснок, ну, и другая мелочь. Много весили учебники, которые мы купили Лёле и Алёне. Привезли так же порядочно укропа и петрушки, Люба всё это покрошила и в мешочках определила в морозилку.
Люба вышла на работу практически сразу, а мне надо выйти 7 октября. Дома тепло, отопление дали ещё с 5 сентября.
Расскажу о главном отпускном событии: 28 августа мы наконец-то переоформили квартиру на меня. Справки разные, консультации у юриста заняли почти 2 недели. Но вот на руках он, «Договор купли-продажи». Даже не верится — так долго ждали разрешения.
Что интересно, эта наша квартира (как и все в доме) не государственная, не кооперативная, и даже не приватизированная — она частная, как какой-нибудь домик в деревне. И прописываться здесь мы будем по домовой книге. Раз в год надо платить за квартиру налог, но с меня его сняли — я пенсионер. Платить только за свет, воду, отопление, газ...
Отдохнули хорошо. На море ездили в Геленджик, уже в сентябре, с 4 по 12 число. Один раз ездили с детьми позагорать в Дивноморск (это от Геленджика 10 км в сторону Сочей). Не понравилось.
У дяди Володи и тёти Нины всё нормально. Мы несколько раз ездили к ним. Я читал дядины тетрадки с рукописью, очень интересно. Как будто на бакенах побывал за Иртышём. Про тебя, мамульчик, лестно написано, как твоя красота тогда, в молодости, всех покоряла. Дядя Володя пишет, что ты была как кукла Барби, он много позже узнал это имя, но ты казалась именно такой. Хорошо пишет и об отце нашем, каким бравым и красивым он был после прихода с войны. Лёля тоже читала, и ей понравилось. Все фотографии, присланные из Ермака Таней, дядя вернёт, как только переснимет. Не пропадёт ничего. Часть рукописи дядя делает на Лёшином компьютере, Лёля ходила к ним, тоже помогала печатать.
Сегодня выходной, 26 сентября. В Надыме похолодало, идёт меленький снежок. Ночью опустилось до -3. Дети (наша Лёля и Игорева Алёна) ходят в школу. То, что они пропустили 20 дней, в классе почти не заметили. Многие опаздывают.
Когда приехали, пошли с Любой на рынок. Всё дорогое! Цены жуткие! Всё дороже, чем в Тихорецке от 5 до 20 раз. К примеру, там 3-х литровую банку молока мы покупали за 10 руб., а здесь 1 литр стоит 16 руб. Булка хлеба там — 3 руб., а здесь — 12. Вот такие соотношения. А с овощами и фруктами ещё круче...
Приближается октябрь. Поздравляем тебя, мамулечка с твоим днём рождения! Желаем здоровья, счастья! Мы любим тебя. Крепко всех обнимаем и целуем. Пишите. Твои дети и внуки. 26.09.1999».
*******
«Здравствуй, милая мамочка!
Получили, наконец-то, от тебя долгожданное письмо. Написано оно тобой 26 октября, а пришло сюда 1 декабря. Потрясающая почтовая «скорость»! Сегодня суббота, 4 декабря, сел писать ответ.
Узнали из твоего письма о вашем там житье-бытье. Нам интересно всё знать. А время летит неумолимо, кажется, только что прилетели из отпуска, а вот уже и декабрь. Скоро наступит новый, 2000-й, год. Мы с любой шутим, она говорит, мол, вот отправим это наше письмо в этом тысячелетии, а в Ермаке оно будет получено вначале третьего тысячелетия (хотя, возможно, оно, это новое тысячелетие, наступит в 2001 году). Даже трудно представить, что являемся очевидцами невероятного события: тысячу лет человечество обозначало годы, где первой цифрой стояла 1 (единица). И вот уже следующее письмо я тебе, мамуль, обозначу датой рубежа нового тысячелетия — 2000-м годом!
Ну, что нового у нас? Жизнь идёт своим чередом. Люба по-прежнему борется со своим диабетом. После отпуска стала плохо себя чувствовать. Сильно болит поджелудочная железа. Сдавала на анализ кровь, так оказалось повышенное РОЭ (СОИ). При норме оседания эритроцитов от 5 до 22 мм/час, у Любы оказалась до 50. С 27 октября её положили в больницу, пролежала почти месяц. Делали много уколов (АТФ и др.) и ходила на электрофорез — жалуется на правую ногу, что-то немеет. Я каждый день ходил к Любе в больницу, и Лёля тоже частенько. К слову, дочурочка учится в 8 классе, учится хорошо, почти на одни пятёрки. Старается. Уроки делает без понуканий, мы и не видим, когда успевает. И ещё стала ходить на пианино в «Дом детского творчества», и там же посещает шейпинг (есть такая модная гимнастика). Лёлюшка выросла очень сильно, выше Любы, скоро меня догонит. Рослая девчушка. В апреле 2000 года уже получит паспорт.
Продукты в Надыме сильно подорожали. Мы не бедствуем, но продуктовый ассортимент на столе сильно ухудшился. Кое-что заготовили — посолили 25 кг капусты, купили в морозилку упаковку (20 кг) куриных окорочков. А всё остальное берём по мере расходования: картошку, муку, сахар, лук и т. д. Сыр очень дорогой, почти не берём. Лёля любит яблоки и апельсины, поэтому регулярно их ей покупаем. Взяли мёду 3 кг. Теперь попиваем вкусный чаёк.
Зарплату нам полностью не выплачивают, создаётся задолженность. Хорошо, хоть авансы дают. На днях на мой аванс купили Лёлечке новую красивую норковую шапку — всё-таки дочь взрослая уже. А то старая шапка совсем поизносилась, носила её наша дочурка аж с 3 класса. Очень радовалась обновке. На лекарство пришлось потратиться. В общем, хреновые времена наступили.
У Игорька с Аллой всё нормально, оба работают. Алёнка учится неплохо. Витальке послезавтра (6 декабря) исполнится 5 лет. Алла оформила его в садик. Отпуск у Игоря с Аллой намечается на вторую половину лета в 2000 году. Алла дежурит по сменам. Игорёк молодец, по работе замечаний нет, не курит, не пьёт. Развозит на «Газели» по городу хлеб (работает в частной хлебопекарне). А в ноябре начальник пересадил Игорька, как самого добросовестного водителя, на совершенно новую «Газель». Сегодня утром Игорь со своим начальником поехали на «Газели» в командировку в Курган. Привезут дрожжи, яйца, майонез и многое другое для пекарни. Мы заказали Игорю 15 кг сухого молока. До весны растянем.
Погода стоит не сильно холодная, сегодня -3. Но всё равно заставили Игоря взять с собой унты, полушубок — мало ли что.
Сват Виктор в отпуске. В августе он ездил на Дальний Восток в Находку к сестре, которая живёт там давно. Заказывали ему привезти оттуда корни (клубни) цветков туберозы, про которую вычитали в одном журнале, мол, растёт она в основном именно на востоке. Сват сказал, что обошёл все рынки, ничего не нашёл. Зато привёз Любе 2 кг картофелин топинамбура. Люба до сих пор их грызёт.
В конце октября из Тихорецка звонил нам Саша. Наконец-то пришёл наш контейнер. Шёл ровно 3 месяца, вот скорости! Разгрузили его в наш гараж. А самые ценные вещи Саша перенёс в нашу квартиру.
Ну что ещё... Что-то долго нет писем от Муравейниковых из Мысков. Вера с Надей тоже не звонят и не пишут. Не знаем ничего о Славике (Любином брате). Очень редко приходят Любе весточки от её братьев и сестёр.
Лев звонил ещё в июле, когда родился внук. Больше сообщений не было. Сегодня по телевизору сказали, что по Калининградской области и по Прибалтике прошёл сильный ураган — 150 лет такого не было! Как они там?..
Мамуль, пиши о том, как здоровье. И вообще, как там идёт ваша жизнь? Чем занимаешься вечерами с Таней, часто ли приходят девчата? Передаём привет всем родным.
Мы горячо поздравляем всех с наступающим Новым 2000 годом! Счастья всем и здоровья! Целуем всех и крепко обнимаем. Привет всем от семьи Игоря. Леонид, Люба, Лёля.
Бабушка, тут несколько слов хочет написать тебе внучка Лёлюшка:
«Милая бабушка, здравствуй!
На папином письме осталось немного места, и я решила этим воспользоваться. Бабулечка, милая, я тебя очень люблю и очень по тебе скучаю!
Поздравляю тебя и всех родных с 2000-м годом! Всем желаю крепкого-крепкого здоровья и большого счастья в новом веке! Напиши, как там поживают мои двоюродные братья и сестрёнки. Наверное, выросли, что и не узнать. У меня всё в порядке, учусь хорошо. В апреле 2000 года мне исполнится 14 лет. Твоя внучка Лёля. 4.12.1999».
*****
Продолжение воспоминаний здесь: http://www.proza.ru/2010/09/16/1456