Домой, обычно, я возвращался под утро. Как награда, меня встречал рассвет. За ночь никто больше одного сна не обрабатывал, у нас не было, как у русских, стахановцев. Сны же, они очень чуткие, они легко обнаруживают следы недавнего, предыдущего сна. Мы, как говорил дважды док, не создаём миры сна, он создаётся машиной и ему нужно поверить, что мы, Создающие Миры, являемся его частью. Требуется не просто управлять сном, нужно уметь это делать бессознательно. Стоит понять, что мы спим, как мир сна начинает замещаться нашими фантазиями. И на всё про всё остаётся крайне мало времени.
А я, на самом деле, очень люблю такие состояния, там всё на грани, чувствуешь себя героем нового фильма «Бегущий по лезвию бритвы», снятого по книге классика фантастики Филиппа Дика.
Я приподнимаю вверх глаза и пытаюсь рассмотреть уже гаснущие до следующего вечера звезды. Но увы, в большом мегаполисе редко бывает тёмно (особенно под утро), всюду горят фонари, и неба не видно. Зато видна яркая реклама на специально установленных экранах города, видны выкидыши архитектуры. Высокие дома похожи на тени других домов, скребущих небо. Мне, действительно, надо в отпуск. Поеду посмотреть на величественные секвойи, которые своими вершинами не скребут, а щекочут. Городские деревья слишком прямые, слишком ненастоящие и зима такая же фальшивая, бесснежная. Передо мной идёт женщина с поводком в руке. На нём привязана собака, которая то- немного задерживается, то тянет в другую сторону. И поводок двигается так же. Всё нормально, только собаки не видно. Надо закрыть глаза. Открыть. В руке - упавшие ветки. В отпуск, а не то с Джонни и Микки придётся общаться, если они ещё себя собой считают. Сырая, слякотная дорога умудряется безошибочно довести меня до 20 этажного дома. Лифт почему-то не работает, на дворе 22 век, а механизмы всё ещё отказывают. Придётся потревожить лестницу. Мой 11. Хорошо, что я занимаюсь спортом. А то бы к кому-нибудь в гости на этаже пятом зашёл. И в квартире света нет, ерунда, Я знаю её, как свои 20 пальцев. Жаль, что забыл открыть окна. Я уже на середине коридора, скажу: «Нам всем гореть в аду». Правильно, стало светло, шаг, проклятая дверь! Ну, хорошо, как свои 19 пальцев. Это утро, определённо недоброе, переходит в недобрый день. А вот и моя комната. Что-то мелькнуло сбоку, кувырок, боевая стойка. Плохой, плохой день. Это зеркальный шкаф, его купила моя жена, теперь уже бывшая. Долго с ней по этому поводу ругался. Ненавижу зеркала. Включить будильник. В отпуск, в отпуск – я уже засыпаю.