Приключения серенького козлика.Продолжение.
С тех пор, как пожил Марусин козлик в лесу на вольных хлебах, Маруся и вовсе не могла с ним сладить.
- Пропади ты пропадом! - ругалась она, когда козёл выбивал у неё из рук ведро запаренного комбикорма и, поддев на рога ведро мчался во весь свой козлиный опор, куда глаза глядят. Вечером, набродившись вдоволь, возвращался в стойло и требовал свою порцию зерна. И попробуй не дай! Права свои он знал твёрдо!
В селе у него были излюбленные места – швейная фабрика и детский сад. Утром, первым делом, шел он к детскому саду. В это время мамочки и папочки приводили детишек в группы. Не выспавшиеся дети капризничали, гнусаво вопили, подражая блудному попугаю, что «умрут как мужчина», но в сад не пойдут! Тут появлялся козёл, вставал у калитки и басовито блеял. Детишки пораженно замолкали и торопливо шли в свои группы. А воспитатели не упуская момента, проводили поучительные беседы:
- Вот видишь, Виталик, он маму не слушался, не умывался, зубы не чистил, поэтому стал козлом.
Бедные дети верили и были готовы на всё - и чистить зубы, и есть манную кашу с комочками, и даже спать днём! Лишь бы не стать такими козлами.
После процедуры приёма детишек козёл, с чувством выполненного долга, вставал передними копытами на забор и умильно смотрел на повариху Марьяну, которая отрезала краюху хлеба и несла мохнатому пугалу:
- Ну на, на, заслужил!
Съев тёплую горбушку, козёл шел к швейной фабрике.
Ну, если совсем честно, то это была и не фабрика вовсе, а скорее мастерская, но в селе она гордо именовалась фабрикой. Работали там пятьдесят женщин и наладчик швейных машин Василий. Но поскольку найти Василия днём было трудно, в силу его пагубной национальной привычки опохмеляться, то портнихи научились сами налаживать машинки и только беззлобно на него поругивались.
Отходы швейного производства в виде лоскутов ткани и бумажных заготовок складировались тут же по углам цеха, а когда углы были все забиты – их собирали в телегу и вывозили на свалку. Но иногда портнихи просто выбрасывали лоскуты в открытые окна, и тут для козла начинался пир!
Случилось как-то Василию жарким летним днём чересчур щедро опохмелиться. Заснул он прямо в цехе за кучей обрезков. Сердобольные бабоньки, как могли прикрыли его тряпьём (от начальственного всевидящего ока) и оставили отсыпаться. А начальству на вопрос о его местонахождении уклончиво отвечали: - Та, мобудь, пийшов на склад за хвурнитурою…
Но фаза спокойного сна у Василия закончилась, и в тот самый момент, когда Петрович в очередной раз поинтересовался: - «Где Василий?»-, из-под кучи обрезков раздалось оглушительное: - «Дивлюсь я на небо, та й думку гадаю, чому я не сокил, чому не летаю!»
Потерявший дар речи от такой наглости Петрович, поперхнувшись воздухом, побагровел и петушиным дискантом попытался крикнуть: «Вон отсюда!», но у него получилось только –« вооо»! Замолчав и немного придя в себя, прошептал, трясясь отвислыми губами, указывая на дверь: «Вон!».
Василий встал на четвереньки, дополз до первого стола, и, карабкаясь по нему, с трудом поднялся на ноги. Гордо произнеся: - «Ну и пжалста! Пшли вы все на гад!», по стеночке пошел к двери и начал открывать её в обратную сторону.
- Блин, пзкрывали всё! Выпустите меня!, - и снова запел, - Дивлюсь я на нэбо, та й думку гадаю, чому я не сокил, чому нэ летаю!
Ему открыли дверь, и, попрощавшись звонким воздушным поцелуем в адрес всех присутствующих, он вывалился на улицу.
За дверью стоял козёл. Он смотрел на Василия и дожевывал обрезок яркого ситца.
- Ну чё, брат, не пускают нас на работу? Вот так работаешь-работаешь, а тебя – бац, и…- он издал неприличный звук и продолжил, -А пойдём ко мне домой! У меня заначка есть…была, если моя змея её не нашла…
Козёл никак не реагировал на слова Василия и продолжал жевать. Тогда Василий, подумав немного, предложил:
- Слушай, а давай ты меня отвезёшь домой, а? Ну чё те стоит? Третий дом, второй подъезд, второй этаж…, а?
На что козёл, дожевав ситец, отреагировал басовитым: - Бээээ.
- Ну вот и ладненько, - обрадовался наладчик Василий и оседлал козла.
Козёл, не ожидавший такой наглости, рванул с места в карьер, но Василий, как истинный наездник, вцепился в густую грязно-серобуронепонятную шерсть и поскакал.
Где уж они шатались – неизвестно, но к вечеру их обнаружила в подъезде жена Василия. Оба были под хмельком. Василий слегка протрезвевший, а козёл слегка поддавший. Видимо, щедрый от природы Василий поделился с собратом. Они стояли у дверей квартиры Василия, на втором этаже. Вернее, стоял козёл, а Василий сидел на козле.
- Жена, я приехал! Встречай мужа!
Встречен он был, естественно, тяжелым предметом и не менее тяжелым и обидным словом!
Скатившись с лестницы, потирая ушибленные места и набитую женой шишку, Василий сел на скамейку, горестно вздохнул:
- Хорошо вам, козлам, ни тебе жены, ни тебе забот!
Так беседовали они до глубокой ночи, пока наплакавшаяся и немного успокоившаяся жена не вышла и не позвала Василия домой.
- Иди домой, алкаш, сам не спишь и людЯм не даёшь! Да сними одёжу в подъезде – вонь невозможная!
Раздевшись до трусов, притихший Василий прошмыгнул в ванную, быстренько сполоснулся и, прихватив мимоходом из кухни кусок хлеба, залез под одеяло и захрапел.
Рано утром его разбудил сердитый голос жены.
- Вставай, гад такой, дрыхнешь без задних ног, а твой козёл орёт под окнами, соседи уже грозятся участкового вызвать! Напоить напоил, а похмелять кто его будет?
Злой с похмелья Василий встал, натянул трико с вытянутыми коленками и прорехой на неприличном месте, выпил кружку воды, и пошел на улицу. Там и правда стоял вчерашний его собутыльник и сердито блеял.
- Ну нету, нету, что я могу сделать!
Злая от бессонной ночи жена, ругаясь, плюясь и грозя сегодня же забрать детей и уйти к матери, вынесла полбутылки мутной жидкости и ткнула её Василию.
- На, скотина, похмели козла, весь дом из-за вас не спал всю ночь!
Василий, не веря своему счастью, вцепился в бутылку.
- Зой, ты человек, ты моё золото, - твердил он, открывая трясущимися руками бутылку и присасываясь к ней, как голодный младенец к груди матери.
Отпив, перевёл дух, подумал, ещё отпил, косясь на блеющего и грозящего боднуть козла.
- Ну ладно, на, я ж не зверь какой.
Вылив остатки пойла в пасть рогатому чудовищу, вздохнул, глядя на опустевшую бутылку и бережно поставил её возле скамейки.
В этот день Василий снова не вышел на работу. На вопрос мастера, где Василий, языкатые бабы со смехом отвечали:
- Дык, номера ж мобуть поихав получать на свого скакуна, бо ГАИ без номеров штрафуе!
P.S.
А козла через месяц поймали пьяные шабашники, сделали из него шашлык, и, не замечая вони, под водочку съели. И остались от козлика рожки да ножки! Впрочем остались или нет никто точно сказать не может – не видели!