История тридцать девятая
О том, как нас готовили к войне.
В мореходке не было военной кафедры. Да, мы сидели в карантине, нас брили наголо, мы несли вахты и нас лишали увольнений и отпусков за разные наши полудетские шалости. Да, раз в неделю у нас была строевая подготовка и зам начальника строевого отдела голосом, от которого дрожали стёкла в домах говорил:
- Вы все не будете служить в армии. Вы – дезертиры! Но у меня вы будете маршировать до посинения!
И он держал слово! Мы печатали на плацу шаг по два, а то и по три часа каждый понедельник, не понимая, как таким образом мы улучшим обороноспособность нашей Родины?
Ежеутреннние осмотры и ежевечерние поверки, в столовую и в баню только строем, самоподготовки проверялись дежурными преподавателями ежедневно. А сколько клиньев было выпорото из наших клёшей на танцах и в городе нашими бдительными учителями!!!
Даже был предмет «Гражданская оборона». По понедельникам. Каплей Семёнов приходил всегда хмурый и помятый. Он только собирался открыть рот, а мы уже примерно знали ход его мыслей:
- Товарищи курсанты! Я вчера присутсвовал на свадьбе (проводах, встрече, похоронах, рождении ребёнка, именинах), поэтому сегодня чувствую лёгкое недомогание.
Три бутылки пива от лица нас, любимых, ему были обеспечены. А мы, на всякий случай тяжело вздыхая, переодевались и шли на стадион играть в футбол. Правда, Семёнов пытался в конце семестра устроить нам зачёт по расчёту уровня радиации на таком-то удалении от эпицентра взрыва, но мы его переубедили. Ведь любому солдату ясно, что при нахождении в эпицентре ядерного взрыва автомат надо держать на вытянутых руках так, чтобы расплавленный металл не капал на казённые сапоги.
С такой вот «подготовкой» мы прибыли к месту работы. Никто из нас не имел ни малейшего понятия о программах для гражданских судов: ГС-1 и ГС-2. Это, типа, как спастись самому и спасти плавсредство от коварных налётов вражеской авиации, торпедных катеров и подводных лодок. Спорить не буду и ёрничать тоже. Эти программы были в буквальном смысле написаны кровью тысяч погибших во второй мировой войне. И тут уж не до смеха. Но ведь война кончилась в сорок пятом, а мы пришли на флот во второй половине семидесятых. Сколько за это время воды утекло и в прямом, и в переносном смыслах! А мы тупо зубрили ГСы и КГСы, учили флажной семафор и световую морзянку, значение каждого флага и действия по флажным командам. Ежегодно каждый член комсостава сдавал техминимум из множества дисциплин. Практически, можно было сдать всё за два-три дня. Но только не военно-морскую подготовку. Мы должны были приходить в кабинет ВМП, брать под роспись секретную литературу и сидеть тут же, обняв торпеду, перед глазами начальника второго отдела, делая вид, что тебе это просто невероятно интересно. И надо было высидеть, как минимум, пять дней. А потом зачёт по полной программе. И не всегда удачно. Никакими жалобами прошибить «чёрных полковников» не удавалось.
Перед выходом в рейс капитаны и комиссары получали огромное количество секретных руководящих документов и горе тому командиру, кто потеряет хотя бы один из них! На моей памяти был случай, когда лютой зимой в Лиепае у капитана траулера пропали все (!) документы. Траулер был обыскан вплоть до вспарывания матрасов и демонтажа всей съёмной обшивки в каютах и служебных помещениях. Водолазы несколько дней спускались под лёд в надежде, что документация выброшена за борт кем-то из "доброжелателей". Не знаю точно, что было потом с капитаном. Одни говорили, что его посадили, другие, что просто уволили.
В рейсе старший комсостав составлял планы занятий, семинаров, учений и тревог. И в большинстве случаев всё это претворялось в жизнь Стимул был огромный – за плохое выполнение задач ГС-1 и ГС-2 экипажи полностью могли лишиться премии за рейс и тринадцатой зарплаты. Вот и собирались моряки на транспортных судах на занятия один-два раза в неделю. По приходу в порт комплексная комиссия проверяла знания и действия экипажа в полном объёме.
Но и это ещё не всё! Почти каждый раз, войдя в Балтийское море, капитаны получали задание встретиться с нашим военным кораблём, несущим брандвахту в нейтральных водах и отработать с ним совместное плавание в составе конвоя. Мы выходили с ним на связь, в основном, бросали рядышком якорь, спускали шлюпку и старпом с отчётом по ВМП и саквояжем, набитым пойлом, отправлялся «совместно плавать». Самым страшным наказанием считалось получить от командира корабля отличную оценку. Они, в основном, ребята добрые и хотели, как лучше. А нам потом в порту эту оценку, как диссертацию, защищать надо! Вот и пресмыкались перед командиром, что бы выше, чем «хорошо», не ставил. Такой вот парадокс.
Некоторые военные ребята всё же снимались с якоря и мы отрабатывали плавание в составе конвоя по полной программе. Это значит, что и два, и шесть часов стоять на ушах, то есть маневрировать, выполняя все команды лидера. А уже потом смотри выше: шлюпка, пойло…
Однажды один мой знакомый капитан получил приказ отработать задачу с кораблём. Они вошли в Балтику и вышли в точку рандеву. Дело было летним вечером. Корабль находился немного не в указанных координатах, да и ладно. Вы же знаете, какие на Балтике летние ночи – один пшик. Солнышко присядет где-то вблизи горизонта на корточки и насмехается. Ни день, ни ночь – сумерки одни. Вечерело, в общем. капитан лихо подскочил к эсминцу и лёг в дрейф. Эсминец не реагирует. По правилам гражданское судно не имеет права первым вызвать военный корабль. Вот капитан и помолчал пару часов. Потом ему это надоело и он начал средствами внутриконвойной связи вызывать вояку:
- Бугель, Бугель. Я Сакля, приём!
Тот, типа, в несознанку ушёл. Молчит, зараза. Капитан начал фонарём направленного действия посылать сигнал вызова. Тишина! Капитан подвёл свой «Остров Котлин» на расстояние в один кабельтов и матрос –сигнальщик стал махать флажками, согласно правилам. Наконец, из трубы эсминца вылетела шапка дыма, он срочно выбрал якорь и дал ход. Капитану это совсем не понравилось. Он тоже дал ход. Эсминец лёг на противолодочный зигзаг, имея скорость около двадцати узлов. У «Острова Котлин» такой скорости неоткуда было взяться и капитан направил судно по прямой, срезая зигзаговые углы. Чего уж тут. Есть субмарина под водой или нет – это ещё вопрос, а вот премия нагло убегает – это факт и совсем не радостный.
Капитан гонялся за эсминцем больше часа и тот, наконец, зашёл в шведские территориальные воды. Шведом оказался! Хорошо ещё, что не начал отстреливаться! Всему виной балтийское закатное солнце. А капитана потом по кабинетам затаскали, дескать, из-за него могла третья мировая начаться.
Самое досадное, что все эти занятия в современных условиях были абсолютно бесполезными. У меня был знакомый – лётчик штурмовой авиации. Когда я ему рассказал, как мы уклоняемся от низко и высоко летящих целей, он чуть шашлык вместе с шампуром не проглотил:
- Они что там, совсем тупые? Если корабль идёт со скоростью меньше 25 узлов, мы рассчитываем на него атаку, как на неподвижную цель!
Не знаю, правда это или нет, но средняя скорость судов торгового флота 15-16 узлов…
В своём подавляющем большинстве транспортные суда в военное время предназначались для перевозки людей, военных грузов, как плавучие госпитали. Конечно, штурман должен знать, как уклоняться от той или иной опасности, давая тем самым и пассажирам, и себе хоть какой-то маленький шанс выжить. Но как подумаю про 25 узлов…
Слава Богу, войны на морских просторах я так и не увидел, так что знания пока ещё не пригодились. И другим того же желаю!
Август 2010, Нуадибу