Леха был счастлив. К нему в гости приехал двоюродный брат Димка! В прошлом разбойник и двоечник в малолетстве, а теперь глянь – полковник. Через много лет после последней встречи наконец-то решил навестить своего родственника. Раньше, когда еще был Советский Союз, Дальний восток и Северный Кавказ все равно, что рядом. Самолеты летали, пароходы плавали, поезда бегали. За одну лейтенантскую получку можно было слетать в Москву за колбасой и попить пива, а затем вернуться обратно.
Сначала Лешкины и Димкины родители жили в одном сибирском поселке. Потом Лешкины подались на Юг, а Димкины остались. Димка после школы в военное училище подался, а Леха в колхозе шоферил, и денег заработанных на трудоднях ему хватало. Было свое хозяйство – полный двор. Магарыч на подвозе делал.
Димка же дорос до полковника вэдвэшных войск, и вот сидит в мягком кресле, улыбается своей добродушной и широкой улыбкой. Белолицый, (а где ему на северах загорать?) крепкий мужик, спортивные штаны в обтяжку, моща от накачанных мышц так и прет. Братуха наслаждается отдыхом.
- Эт, скокож мы с тобой не виделись то? – Интересуется Леха.
- Да уж лет двадцать наверное будет…
- Нет ты скажи за что ты нас с Настюхой не любишь? На свадьбу не приехал. На крестины моего сына? Мать твою…
- Да ты не ругайся, - морщится Димка, - отпуск у меня не настолько большой чтобы через всю Россию на Кавказ пилить. А на самолет проездные не давали. Вся армия в долгах, как в шелках… А теперь что-то стало меняться к лучшему. Теперь, думаю, чаще будем видеться.
- Ну ладно, а я думал, брезговать ты стал нами, дескать крестьяне мы, лохи… Ох и соскучился я по тебе Димон. И в каких дебрях, думаю он служит? Сам бы к тебе приехал, но при нашем достатке только до пруда…
И чтобы сгладить неприятность текущего момента , Леха вдруг зычно гаркнул:
- Настя, мать твою… А ну иди сюды. Где пельмени, самогон? Или лучше водки давай, что Дима привез. Поди в холодильнике застыла? Что нам с пива, одно лишь расстройство.
- Да поговорите еще чуток, пельмени вот-вот закипят. И салат я вам уже из соленой капусточки со свежими огурцами и помидорами готов-лю… Овощи у нас, слава богу свои, не то что харчи казенные, да мАгазинные… - тут же завелась Настя, рада, радешенькая, что наконец то мужик с гостей о ней вспомнили.
Вечеряли до поздна. И все то братовья не могли не наговориться. Дима об армии все что знал рассказал. Леха о жизни своей никудышной. Раньше хоть зерна колхозного было валом. А теперь фермеры в сговор с ментами вошли, и на период уборки посты ГИБДД к полям подтягиваются, на контроле каждый грузовик держат, документы проверяют. И соломы не сопрешь.
Одна радость – крысы водные – нутрии в ходу. И шкуры принимают, и мясо на рынке спросом пользуется. Не пробовал? Завтра шашлыком угощу.
Сходили посмотрели крыс. Звероподобные особи с длинными голыми хвостами шебуршали в клетках, щурясь на фонарный свет, пока пьяные мужики их рассматривали.
Дима хотел открыть одну клетку и погладить живность. Но Леха отсоветовал.
Порвет… Зубы у них, как у бритвы…
- Ну и ладно, пошли допивать и бай бай, наверное пора.
Уже за столом сменили тему разговора.
- Давно мечтал в ваших степях поохотиться. Дичи то у вас много? Ружье то, что тебе привез в подарок надо бы опробовать?
- За этим дело не станет. Горючка в моем мотоцикле есть, так что прямо с утра и поедем. Дичь не ахти какая, зайцы да лисы. Кабанов повыбили. А вот с птицей лучше стало, гуси, утки есть, голубь дикий, фазан…
- А встречается чтонибудь особенное?
Особенное? Ну разве огарь, неделю назад у кошары видел. Я и гнездышко их приметил.
А что за птица?
Птица диковинная, раскраска разная, тельце красное, и размером большая будет. Гнездится по норам, особливо в лисьих. Залезет в нору, лиса оттуда убирается. Жидкость специальную эта утка выделяет, вонючую, которую лиса не терпит. Если повезет, добудем огаря, да сам своими глазами и увидишь.
- Что-то я про таких и не слыхивал.
А Леха рад стараться, расписывает в красках живность местную, гордится и радуется, что хоть чем-то Димку удивил.
Ну все шабаш, пора идти спать… Если решили на охоту, значит на охоту.
Зашла и Настя с кухни, давно ждала, когда мужики угомонятся и захотят спать.
- Дима пойдем те я вам во флигеле постелю, тамвам тепло и сухо будет.
Дима уснул быстро. Устал с дороги, наконец-то есть возможность отдохнуть.
На охоту выехали когда заря чуть-чуть теплилась. Осенний рассвет скупой, но видимость уже была. Старенький «ИЖ» часто «чихал» и жаловался на свое техническое здоровье простуженным моторным стуком.
Южная степь изобиловала буграми, и как уснувшие доисторические чудовища то тут, то там дыбились скифские холмы, заросшие по осеннему жухлой травой, серой как вся послеперестроечная жизнь.
Наконец полевка вывела к озеру, окаймленному высоченным как бамбук камышом.
Было очень тихо, воду чуть морщил легкий утренний ветерок. Природа словно и не думала просыпаться. Вода в зеркалах прогалин и вовсе была черной и неподвижной.
На другой стороне озера висел молочными козырьками туман. От-туда наносилось тихое кряканье уток.
Дима вопросительно посмотрел на Леху.
- Ты присядь, здесь за бугорок, а я дальше пройдусь, там у меня сидка. Если дикие утки поплывут на тебя, выбирай покрупнее и стреляй. А если лягут на крыло, так тем более не зевай…
- Ученого учить…- буркнул Дима. Он быстро собрал свое фирменное ружье, расстелил за бугорком куртку, и улегся так, чтобы со стороны озе-ра его было не заметно.
- Порядок! – убедившись, что брат все сделал правильно, похвалил его Леха.
Сам же он пригнувшись ушел за камыши, где немного притопленный в ил стоял большой чурбан. Леха снял телогрейку, сложил так, чтобы на ней было мягко сидеть, изготовил ружья и застыл в ожиднии.
Через широкое окно камыша, была видна водная гладь, где находилось излюбленное для корма уток место. Далее в километре от берега стоял бревенчатый домик кошары, под крышей которого ярко светился электрический фонарь.
Южная осень – капризное время года. То тихо-тихо, а то вдруг ветер резко усиливается и начинает гнать волны и с треском гнуть камыши. Вот и сейчас начали качаться вершинки камыша, а рябь перешла в небольшие волны. Рассеялся и туман. Снова донеслось кряканье. Леха насторожился, а потом успокоился. По воде плыли стайкой индоутки.
А через несколько минут со свистом стали шлепаться на поверхность воды одна за другой дикие утки. И поплыли в аккурат в сторону Димки.
- Ну, счас пальнет…
Куда то исчезли утки, вероятно инстинктивно чувствуя, что им сле-дует держаться подальше от дикарей, чтобы не получить порцию дроби.
- Ты чего там сидишь? Спишь что ли? – забеспокоился Леха.
И наконец то раздался выстрел, потом другой. Дикие утки с шумам поднялись в воздух и улетела. Но выстрелы не переставали…
- Че он творит? Свихнулся что ли?
Леха вскинул ружье за спину и пошел к Диме. То, что он увидел потом, потрясло его до глубины души.
Дима метался по берегу и возбужденно размахивал ружьем.
- Ты представляешь, патроны кончились, а утки все плавают и пла-вают. Даже не улетают…
- Брат, ты чо, охренел?
А что, смотри какая птица красивая. Крылья черные, гребешок красный… Это что он самый и есть – огарь?…
- Дурак ты Дима, хоть и полковник… А ну давай быстро сваливать, пока нас не замели. Ты что индоуток ни разу не видел?
- Не видел… - признался упавшим голосом Дима. Потом он стал растерянно хлопать себя по карманам, разыскивая сигареты и спички.
- На бери мои, - кинул ему пачку Леха, и полез в воду собирать мертвые тушки. Не пропадать же добру…
А потом забросив трофей в багажник люльки, где уже сидел нахохлившись Дима, ударил по газам.
Леха всю дорогу хохотал, радуясь выпавшему приключению.
А Дима глупо улыбался, чувствуя себя виноватым.
Почти у села остановились. Решили перекурить. Тянули сигаретный дым и молчали. И вдруг из под мотоцикла, стоявшего около норы рванулись в небо как два выстрела одна за другой большие и птицы с ярко красным опереньем. Тугие и сильные крылья буквально вспарывали воздух и в них чувствовалась дикая и необузданная сила.
- Огарь! – выдохнул из себя Леха.
Дима заворожено смотрел птицам вслед.