Часть 25.
«Голгофа»
(Приглашение)
Небольшое отступление:
Когда мы только начали собираться в клубе авторской песни - три человека: Саша, Виталик Минин и я, мы мечтали о славе. Теперь я не мечтаю о славе. Я мечтаю постичь душу песни. Сергей что-то говорил о том, что если постичь душу песни, то можно познать жизнь людей. "Кому он нужен, твой "Пересвет"? Мало кто знает такого. Людям это не понятно. Вот мои песни о любви трогают сердце!" - говорил он. Я не знал - соглашаться с ним или нет. Сам же он слушал мои песни внимательно.
По снегу, к домику, вела тропинка, едва протоптанная, видно, что ходили по ней не часто. Тем не менее, если следы есть, значит, в домике кто-то обитает. Дверь была заперта изнутри. Мы давай стучать в окно. Слышим еле внятный мужской голос, похоже - кто-то, очень пьяный, пытается подняться. Потом все стихло. Ждем дальше. Никого. Стучим снова. Опять пьяный голос и снова тишина. Что за дела? На голос Сергея вроде не похоже. Опять стучим. Наконец дверь открывается и из домика вылезает бомж. Пьяный, грязный, избитый, лицо ободранное. Невнятное что-то бормочет. Мы пытались спросить его про Сергея, но в ответ слышали только пьяное бормотанье. Махнув рукой, мы пошли дальше, в том направлении по дороге, что показал мужичок - провожатый, перед тем как с нами расстаться.
Шли довольно долго. Путь лежал вдоль речки Красная. Знакомые места, где осенью мы собирали шиповник в компании с Сергеем и Людой. Навстречу нам попадались люди, идущие по своим делам. Что странно, они здоровались первыми. Может, у них так принято в здешних краях - здороваться первыми с незнакомыми людьми?
Наконец показалось село - Червонопоповка, так же расположенное на правом берегу речки Красная. Расспросив дорогу, мы вскоре нашли дом, где жил Сергей. Глядим точно, Сергей укладывает дрова в поленницу внутри своего двора, за забором. Сам в рабочем комбинезоне, в вязаной шапочке набекрень, уже без бороды, но с усами и небритый. Как всегда.
"В комнату мою залетела синица!..."- кричу я, открывая калитку и заходя вовнутрь двора, напевая вместо приветствия строчку из его песни, которую он пел нам еще осенью. Мы обнялись, поздоровались, радостно хлопая друг друга по плечам, довольные новой встречей. Он пригласил нас к себе в дом.
Да, это уже был настоящий дом, не то, что та хижина, в которой он жил раньше, осенью. Родители его переехали в другое село, а этот оставили Сергею с его женой Людой. Обстановка внутри дома, впрочем, осталась почти такой же спартанской, как и раньше, в старом домике. На полу на кухне прутья лозы. На табуретке стоит включенная электроплитка, над ней висит, сохнет, покрытая свежим лаком, почти готовая декоративная корзиночка из белой лозы под цветы. Это жизнь Сергея. Гитара тоже на месте. Есть кое - что новенькое. В жилой комнате, на столе - старенький цветной телевизор, видимо, наследство родителей. На полу стоит большая плетеная корзина, а в ней живой маленький козленок.
Жены Сергея, как оказалось, дома не было. Она ушла подрабатывать, нанявшись по случаю, где-то, кому-то штукатурить дом, поэтому мы хозяйничали уже сами. Организовали стол, быстро, по-походному: сало, хлеб, огурцы, самогонка. Выпили по первой, закусили, поговорили о хозяйских делах. Козленок вылез из корзинки, крутился возле нас, тыкаясь влажной мордочкой в наши колени.
Потом объявили Сергею о цели нашего визита, который заключался в том, чтобы пригласить его принять участие в праздничном концерте к 8 марта, у нас на заводе, в цехе. Рассказали ему о пожаре в Костиной квартире, о том, как он теперь живет. Сергей ко всему проявлял живейший интерес и сразу согласился участвовать в концерте. Мы с ним обговорили детали дальнейшей встречи. Посидели еще недолго, спели по несколько песен. Я ему показал единственный экземпляр своей будущей книги. Саша купил у него три корзиночки под цветы, сказав, что повезет их в подарок женщинам на 8 марта. С Сергеем условились, что через неделю он приезжает на дизеле на станцию Волчеярская, где я его встречаю, мы ночуем у меня дома, утром едем к нам на завод, выступаем, отмечаем, потом шефство над ним берет Саша, у которого Сергей переночует, и потом утром его проводят на станцию, на обратный дизель. Такой был расклад нашего мероприятия. В дальнейшем все так и произошло, правда, с сюрпризами, которые устроил для нас Сергей.
Часть 26.
«Голгофа»
(Новый облик Сергея)
Небольшое отступление:
“Мы все в ответе за тех, кого приручили” - слова писателя Антуана Сент Экзепюри из сказки "Маленький Принц". Значит, и те, кто приручил нас, в ответе за нас. Почему Костя не в ответе за меня? Почему я в ответе за Костю? Ерунда это все. Никто ни за кого ни в ответе. Каждый в ответе только за себя. Перед собой, Богом, людьми. Что ты из себя создашь, то ты и получишь. Не хочешь тренировать ноги – ходи на костылях. Не хочешь бросить пить – живи голодный и раздетый. Не хочешь трудиться - живи кое-как. Не хочешь совершенствоваться в мастерстве, учиться, тянуться вверх - получай в ответ насмешки и холодное молчание. Что посеешь, то и пожнешь. Каждому аз есмь. Эклизиаст.
Первым сюрпризом для меня было то, что я его не узнал, когда он сошел с дизеля в условленное время. Он первый меня увидел и давай кричать на всю округу: "Василич!...Василич!...",таким отчаянным голосом, словно где-то что-то горело. Гляжу - машет рукой и идет ко мне какой-то пьяный, оборванный мужик, в деревенском старом кожухе, в грязной вязаной шапочке, сдвинутой на затылок, в каких-то стоптанных ботинках и с гитарой в чехле за спиной. Боже мой! Да ведь это Сергей... Ну и видок! У меня внутри все оборвалось. Сергей в запое, приехал давать "концерт". Я виду не подаю. Встречаю, как положено, бодрюсь, делаю вид, что рад ему, спрашиваю, как добрался, как дела дома? А у самого меня тоска на душе. Зачем он приехал пьяный? Как завтра будет выступать? Потом думаю: "Ерунда, проспится за ночь, утром будет в норме".
Утром он был в норме, но не совсем. Похмелье есть похмелье. Как он ни намекал мне, чтобы я ему дал опохмелиться, ничего, кроме чая, мой дорогой не получил. Слишком много было поставлено на карту, столько подготовки. Не для того мы все это затевали, чтобы Сергей сорвал нам концерт.
На завод проехали благополучно, благо я заранее оформил все пропуска на Сергея, поэтому никаких задержек не было. Выступили мы своей командой нормально, и Сергей спел свои четыре песни вполне прилично, хотя где-то успел, я так и не уследил, опохмелиться. Но пронесло.
После работы мы втроем: Саша Макаренко, Сергей и я решили заехать до Кости. Сергей всю дорогу балагурил, о чем-то громко рассказывал, смеялся сам с собой, привлекая внимание рабочих в заводском автобусе. Мы с Сашей пытались его как-то урезонивать, бесполезно. Вот так с помпой, мы ворвались к Костиным родителям, где Костя жил после пожара. Что интересно, попытавшись попасть сначала в квартиру к Косте, рассчитывая на авось, вдруг он там, мы наткнулись на какого-то бомжа, который жил временно в Костиной горелой квартире. Сюрпризы, да и только! Кругом одни бомжи.
Сколько было радости у Кости, когда он увидел нас и Сергея с нами. Все барды братья! По себе знаю, как приятно встретить собрата по духу. Нас усадили за стол, с собой у нас была маленькая, которую мы быстро уговорили, обсуждали все новости, особенно наш концерт и как Сергей оказался в Лисичанске, шутили насчет бомжей. Кстати, Сергей рассказал, что тот бомж ,в Куту, утоп. Хорошенькая шутка... Костя пытался опять читать что-то свое, но время было собираться. Сергею, вижу, очень понравилась компания Кости, он уговаривал нас остаться и еще сбегать за самогонкой, но, как говорится, делу время, потехе час, делать нечего, пошли на троллейбус. Сергей, недовольный, поплелся за нами, но быстро все забыл, давай снова прикалываться. Я проводил их до остановки, а сам направился к себе домой. Саша потом рассказывал, что Сергей чудил всю дорогу, а на следующее утро не хотел подниматься с постели, невзирая на то, что им надо было спешить на поезд. Мать Саши уже начала возмущаться и выпроваживать Сергея. Они чуть не опоздали на дизель, а Саше еще надо было торопиться на работу, после того, как он проводил Сергея.
Когда Сергей уехал, все вздохнули облегченно. Словно какой-то пьяный вихрь, бесшабашный, "без царя в голове", но с талантом к авторской песне, ненароком залетел в нашу жизнь.
"...В комнату мою залетела синица,
Бьется неистово грудью в стекло,
Чтобы это ей у меня не прижиться,
Вон, смотри, есть хлеб и вода, и пшено…"
Я иногда слушаю записи его песен, которые мы сделали при первом его посещении. Они продолжают мне нравиться. Мечтаю снова поехать на фестиваль. Может быть, еще раз там встретимся с Сергеем. Но эта встреча уже будет совсем другая, чем была раньше. Уже нет того восторженного притяжения, когда мы были готовы ехать к черту на кулички, чтобы записать его песни. У каждого своя судьба, своя жизнь, свои песни.
Часть 27.
«Фестиваль 2000»
(Заключительный день фестиваля)
Небольшое отступление:
Как-то раз, потом, встретившись в сауне, я спросил Вадима, хочет ли он еще раз поехать на фестиваль авторской песни. И знаете, что он мне ответил? "Я,- говорит, - в эти игры больше не играю". Вот тебе и на. Так повеселиться. Но я чувствовал, что он прав. На фестиваль авторской песни едут увлеченные этим жанром люди. И туда едут не столько за тем, чтобы веселиться, а за тем, чтобы учиться. Учиться мастерству авторской песни. Учиться писать стихи. Учиться сочинять музыку. Учиться играть на гитаре, петь. Учиться чувствовать душу песни и уметь трогать ею души других!
Утром, в шесть часов, третьего дня фестиваля, я проснулся оттого, что вернулся Вадим с бардовских посиделок. Видимо, неплохо они провели время с теми хлопцами, которые с баяном. Мы с ним еще выпили по рюмочке. Я-то уже выспался, а он всю ночь не спал, "оттягивался" по полной. Все наши уже готовы были подниматься, Вадим же только разбирал койку, чтобы лечь спать. Еще через полчаса проснулись Саша с Валерой, и мы втроем отправились на физзарядку, где Макаренко пытался сделать на перекладине подъем "переворотом", но, оставив эту бесполезную затею, с его-то весом, предложил пойти искупаться в озере. Купальный сезон еще не открывался, дело было десятого мая. Ничего, откроем! Сказано - сделано.
Оставив одежду в домике, мы в одних плавках, на виду всей турбазы, важно шагаем в сторону озера. Я нырнул первый, Саша за мной. Мне пятьдесят три года, ему двадцать пять, есть разница? Но в этот момент мы были с ним одного возраста, не знаю, какого. Наверное, в тот момент нам обоим было только лет по пятнадцать. Немного поплавав и начав замерзать, я выскочил на берег, быстро растерся полотенцем, которое догадался прихватить с собой. Саша тоже заканчивал водные процедуры. Необычайная свежесть разлилась по телу. Кожу обжигало на ветру. Было тепло, несмотря на холодное купание. Так, если потренироваться, можно потом в проруби купаться. Жаль, что фестиваль только раз в году. Шутка.
В домике мы быстро оделись. Я пошел кипятить чайник, а Саня стал готовить завтрак. По дороге на кухню, я зашел в сторожку. Сергей и Костя замерзли и спали, пытаясь укрыться одним одеялом, стаскивая его друг с друга, не зная, как решить эту дилемму. Я разбудил их, сказал, что ждем их пить чай, и даже есть чем опохмелиться. После этого слова они, как по команде, открыли глаза, заулыбались, обрадовавшись предстоящему сугреву, сказали, что “щас” будут и начали делать попытки сползти с койки на пол. Оставив их за этим упражнением, с чайником в руках я двинулся дальше в сторону кухни.
По пути наблюдал в столовой картину того места, где сидели всю ночь Вадим с хлопцами и баяном. Полная пепельница окурков, гора пустых банок из-под консервов, огурцов, вилки, ложки, куски хлеба, остатки сала и ...пустые бутылки из-под самогонки, не знаю, скольким числом. Ни хлопцев, ни баяна уже не было. Вадим спал у нас в домике. Это какого же надо быть здоровья, уметь так гулять? Богатыри, не мы! Хоть бы убрали за собой.
Вскипятив воду в чайнике, я отнес все в домик, попросил Сашу сделать заварку, а сам пошел звать Сергея и Костю. Они сползли на пол и благополучно спали дальше, вздрагивая и скручиваясь калачиком от холода. Пришлось их расшевелить еще раз. Только после нескольких толчков и напоминаний, что их уже ждут и уже... разливают, они соизволили, правда, с трудом держась на ногах, проследовать за мной к нашему домику. Вадим спал. Санька еще чай не пил. Заварка была готова. Теперь он ждал нас, чтобы начать завтракать. Все расселись за столом. Костя и Сергей продолжали стучать зубами от холода, так они замерзли за ночь. Только после второй рюмки и горячего чая, они пришли в норму, заулыбались, начали весело обсуждать подробности предыдущего вечера и ночи. А чего там обсуждать? Сначала хорошо выпили, что даже струны на гитаре не видели, потом свалились и спали, где упали, до утра, пока я за ними не пришел. Очень весело. Кайф, но немного другого сорта, чем у Вадима.
Небольшое отступление:
В эту ночь мне открылась истина одной тайны. Среди нас - живут "Звезды"! Во всем. Но их мало. В мире авторской песни тоже есть "звезды". Мир авторской песни делится на исполнителей и авторов. Исполнители поют песни, сочиненные другими людьми - авторами. Авторы сочиняют песни, т.е. они как бы стоят выше исполнителей по лестнице в мире авторской песни. Далее - среди авторов есть "звезды", т.е. таланты, которых гораздо меньше чем авторов. На 20-30 авторов одна "звезда", которая светит всем остальным, является путеводной. Может быть, отсюда появилось выражение – путеводная звезда? Костя и Сергей являются как раз такими "звездами". Неважно, что они оба оказались алкоголиками, им все прощается в мире авторской песни, потому что они - звезды, идущие впереди. В мирской жизни, мне, может быть, было бы не очень приятно с ними общаться, но там, все их недостатки исчезают. Мне главное - как и что они поют и сочиняют. Потому что я так еще не умею. Поскольку я стал относить себя тоже к авторам, то во мне естественно стремление тоже стать звездой. Интересно, какой чертик выскочит тогда из моей табакерки? Может, тоже стану алкоголиком? Хотя - нет! Здоровье не позволяет. Значит, что-то другое. Если оставаться "нормальным" человеком, тогда исчезает творчество. Почему так?
Выпив свой чай, закусив салом и хлебом, иду искать Жаркова - одного из организаторов фестиваля. У меня вдруг возникла идея - собрать, с его помощью, всех авторов данного фестиваля, обменяться опытом, поговорить о том, кто как создает песни, что актуально в данный момент? Жаркова-то я нашел, но моя идея у него почему - то поддержки не нашла. Возможно ему, как мне, истина еще не открылась. Значит, потом. Опять потом…
Но все-таки в тот день мне посчастливилось познакомиться еще с одним автором. Когда пришел в домик, у нас за столом сидела Ира Федорова - руководитель детского клуба авторской песни из Харькова. Оказалось, что она хорошо знает Костю Великандо по фестивалям в городе Харькове. Теперь она пришла к нам в домик, к Косте в гости.
Опять пошла бутылка по кругу. Опять пьем за знакомство. Ирина, оказывается, лихо пьет самогонку и курит, не отстает от мужичков. Веселая бардовская жизнь! Не одного барда, видно, она загнала в гроб. Но надо как-то раскрепощать подсознание ради творчества? Потом пошла гитара по кругу, каждый пел теперь уже перед Ириной свои песни, смотрел на ее реакцию. Меня интересовало творчество Ирины. Надо отдать должное, песни ее высокого уровня, техника игры нормальная, тексты отточенные. Но, нет, до звезды ей еще далеко. Вроде все есть, а чего-то не хватает. Песни за душу не берут. Конечно, они, может, немного лучше моих баллад, которым требуется еще хорошая музыкальная обработка и сопровождение, но до Сергея и Кости ей работать и работать. На мой взгляд, ей не хватает, кроме глубины и многослойности текстов, изюминки, характерной только ее душе, которая, кроме всего прочего, была бы интересна и притягательна другим людям. Нет еще и оригинальности мелодий. Идет обычный классический, авторский стиль, корнями упирающийся в Визбора, Городницкого, Митяева и других старых мастеров в жанре авторской песни. В таком стиле работает на фестивале вся компания Жаркова, да, наверное, и большинство участников, за очень малым исключением.
Ирина, я видел, подарила Косте аудиокассету со своими песнями. Только ему. Как другу. Где теперь эта кассета? Наверное, сгорела, как и все, при пожаре в Костиной квартире.
Кстати, о Жаркове и его "шайке". Это энтузиасты авторской песни. Большое спасибо им за организацию таких фестивалей. Как хорошо, что в наших краях появились такие заводилы. Не будь их, может, и не было бы этого праздника для души, для этих встреч, для творческих подвигов, всего, что дают такие фестивали. Только я вспомнил про Жаркова и его компанию, как "черт их принес", не знаю каким путем, под наш домик. Уже поддатые, они давай горланить под гитару возле наших окон свое старье, мешая нам самим петь. Слава Богу, они вскоре ушли куда-то, и мы вздохнули облегченно.
Из нашей компании Костя начал "отъезжать", как истинный алкоголик, стал забывать слова своих песен, язык его стал заплетаться, и он вскоре уснул. Остались у гитары только Ирина и Сергей. Потом все решили слушать только Сергея. Время близилось к расставанию, и всем хотелось напоследок наслушаться именно его песен. Это был действительно мастер. Самогонка его в этот день не брала. Он пел много, сам, один. У меня иногда наворачивались слезы от переполнения чувств во время его исполнения песен. Видимо, еще сказалось духовное перенапряжение и усталость за эти три фестивальных дня, но как зато я чувствовал звучание гитары, текст песни, мелодию!
Заканчивался фестиваль, было немного грустно. Вот тут вдруг возникло решение еще раз встретиться с Сергеем и записать его песни. Мы взяли у него адрес: на деревню, Сергею, велосипедом, корзинщик. Вот это и все. Весь адрес. Ни улицы, ни дома, ни деревни. Но мы с Сашей обещали Сергею, что приедем к нему в гости. И обещание свое сдержали.
"...Ветер рвал тебя на части,
Бил соленою волной,
Все мы ищем где-то счастья,
А встречаемся с судьбой!...