Керас фехтовал с Калином. А рядом Халета с Дветой, выделывая головокружительные акробатические трюки, имитировали рукопашный бой.
— На сегодня хватит? — полувопросительно сказал Керас, подняв вверх свой меч.
— Пожалуй — хватит, — ответил его старший брат, тоже салютуя поднятым вверх мечом.
Калин был старше Кераса всего лишь на три года, тем не менее, он имел определённый авторитет. После гибели родителей и Антенота, на плечи его и Халеты легла вся забота о младших.
— Девчонки, вы не сильно увлеклись? — со смехом спросил Керас, вкладывая меч в ножны. — Ты, Халета, совсем замучила нашу маленькую.
— Что?! — притворно возмутилась Двета, очень похожая на сестру и такая же синекожая. — Это я — маленькая?! Это меня замучили?!
Двета смеясь, прыгнула к Керасу, пытаясь провести подсечку. Но брат умело уклонялся. В быстром темпе замелькали руки и ноги. Шутливый поединок закончился вничью.
— Раз ты такая агрессивная, значит — маленькая! — смеясь, прокомментировал Калин.
— Хватит смеяться! — сказала, хохоча, Халета. — Пора подышать водой. А тебе, — она обратилась к Двете, — сегодня придётся быть в маске на полчаса больше.
Двета согласно кивнула.
Сёстрам и братьям Халеты для того, чтобы дышать водой, не надо было погружаться в бассейн, или морскую пучину — она вместо этого придумала маску, куда подавались водные растворы веществ, способствующих ускорению эволюции их биологических тел. Халета сама подбирала химический состав раствора для каждого. И, хотя, старшие могли бы обойтись без дыхания водой, всё же они от этой процедуры не уклонялись — в растворах для них содержались такие вещества-эволяторы, которые лучше всего попадали в организм через лёгкие.
— После таких нагрузок, — мурлыкала Халета, — когда все тела испытали хорошую нагрузку, как раз время для дыхательных процедур…
У неё для каждого была своя индивидуальная маска со складным креслом, которое покачивалось в такт дыханию, помогая воде полнее промывать лёгкие. По вкусу это была обычная морская вода с некоторой кислинкой. Но, на самом деле, это был сложный раствор различных соединений, составленный Халетой индивидуально для каждого из своих родственников.
Первые вдохи и глубокие качания кресел, чтобы помочь воде лучше заполнить лёгкие. Потом кресла только слегка покачивались в такт дыханию. Теперь в дыхательных путях Халеты, Калина, Кераса и Дветы была вода, поэтому разговаривать они могли только при помощи синтезатора голоса, набирая слова на клавиатуре. Но ни каких разговоров не было — приятная музыка в наушниках, покачивание кресел, и вся четвёрка дремала, пока не почувствовала приход ещё кого-то. Это была Гриваса — десятый ребёнок Квесты и Нашдара. Гриваса, которую обычно веселил вид её братьев и сестёр в этих креслах и смешных масках, на этот раз была чем-то опечалена.
— Что случилось, Гриваса? — раздался голос синтезатора Халеты.
— Ланкин сдох, — Ответила Гриваса. — Этот ципянский император. Почему он раньше не окочурился?! — она начала всхлипывать. — Тогда и не было бы этой проклятой войны…
— Маленькая, всё хорошо, — произнёс синтезатор голоса Халеты. — Подох Ланкин, и чёрт с ним!
— Пусть прошлое останется в прошлом, сестрёнка, — сказал синтезатором Калин. — Не надо расстраиваться.
— Тем более, что войну начал Тезаш, а не Ланкин, — вставила Двета.
— Не так всё просто! — возразил ей Керас. — Ланкин мог бы в любой момент остановить Тезаша, а не ждать момента, когда папа начал добивать его армию. Он мог бы, вообще, запретить начинать эту войну! Безусловно, вина Ланкина в войне огромна…
Закончились процедуры, только Двета оставалась в своём кресле, ей надо было подольше дышать водой. Гривасе предстояла разминка, а трое её родственников только закончили дыхательные процедуры. Но с этой неувязочкой быстро разобрались: Гриваса держала копьё и яростно отбивалась от своих троих вяло атакующих родственников. А когда Двета освободилась от маски и встала с кресла, Гриваса поприветствовала её поцелуем и принялась за свои процедуры.
У всех одиннадцати детей Квесты и Нашдара дома имелась маска для дыхания водой. Но такие удобные кресла были только у Халеты — самой старшей из них. Поэтому её часто навещали: для тренировок, процедур, и просто общения.
— Похоже, я пропустила свой рейс на лайнере, — раздался голос синтезатора Гривасы. — Керас, ты не сможешь меня отвезти?
— Какие проблемы? — ответил ей брат. — Халета, можно я воспользуюсь твоим минилётом?
— Это не мой минилёт, а папин, — поправила его Халета. — Конечно, возьми. Если Гривасе нужно…
Керас привычными движениями управлял минилётом. Когда-то на нём Нашдар учил его летать.
— Я бы хотела поговорить с тобой о Халете, — начала Гриваса.
— Говори, — удивлённо ответил Керас.
Погрустнев, Гриваса начала разговор о том, что Халета взяла на себя заботы матери, а на свою личную жизнь времени не уделяет.
— Но у неё, кажется, есть друг, — вставил Керас.
— Да, это Натаф, я…
— Он твой коллега? — перебил Керас.
— Нет, — замялась Гриваса, — он занимается небелковыми формами жизни, а я — экзотическими формами, — и обиженно воскликнула. — Ты меня перебил!
— Извини.
— Я хотела сказать, что видела, как Натаф смотрел на Халету. Но для неё наша семья превыше всего. Она Натафа и не отвергает, и не принимает.
— Ну, что ты, маленькая, — Керас попытался, было подбодрить сестру.
— Не называй нас маленькими! — вспылила она. — Мы с Дветой давно уже взрослые! И Увест давно не пацан!
— Да, — согласился Керас. — Увест стал известным конструктором. Но я хочу сказать, что везде есть выход. И Халете мы поможем.
— Я, кажется, знаю, как, — судорожно вздохнула Гриваса.
— Как?
— Понимаешь. У каждого из нас есть эти маски для дыхания водой, а состав растворов Халета может просто сообщить…
— Да, — согласился Керас. — Мы, в основном, к ней приезжаем, чтобы повидаться друг с другом.
— Возьми меня с собой в Запределье, — внезапно сказала Гриваса.
У неё опять потекли слёзы.
— Если тебе надо — обязательно возьму, — Керас успокаивал сестру. — Там любые биологи нужны. Но, как это поможет Халете?
— Поможет, — улыбнулась Гриваса. — Калину будет не с кем фехтовать. Ты же знаешь, у Шахрама свои методы тренировок, а Каруну и Увесту далеко будет лететь, как и Вотире, и Сокуте. А Каруа, сама всё поймёт, у неё уже есть друг…
— Н-да? — полувопросительно промямлил Керас.
— Думаю, что, в конце концов, Халета передаст родительское гнездо Двете.
— Это мы ещё посмотрим, комбинаторша! — рассмеялся Керас.
— Смейся, смейся…
— А если ты серьёзно хочешь в Запределье, то тебе надо готовиться по специальной программе. Там условия жизни очень жёсткие для нас.
Завершились курсы изучения языка тера — языка цивилизации — первопроходцев Запределья. Остались позади все остальные приготовления к долгому пути и напутствия Халеты. Пройден и сам этот огромный путь с маневрированием и в пространствах, и во временах. Керас и Гриваса даже не заметили, как прошли Великий Предел.
По прибытии, неожиданно, их распределили в разные группы адаптации. Оказалось, что брат и сестра относятся к разным психологическим типам. Но они, всё же, часто общались друг с другом по связи.
Однажды, после такого разговора с Гривасой, к Керасу подошёл незнакомец, такой же, как и он спортивного телосложения.
— Приветствую тебя, Керас, — сказал он на языке тера. — Я — Курор — взрыватель звёзд.
— Привет тебе, Курор, — ответил Керас.
— Я случайно услышал твой разговор, и несколько слов понял. Вы из тех, для кого имя Орион — не пустой звук? Не так ли?
— Да, — ответил Керас. — У нас есть такие понятия, как «лезвие Ориона», «пушка Ориона»…
— У нас тоже, — слегка улыбнулся Курор. — Значит, наши возможные предки из одной родины шли разными путями и оказались в разных метагалактиках. С течением времени появилась разность в языках, но имя Ориона сохранилось…
— Это так, — ответил Керас.
— Я уже сказал, — продолжал Курор, — что занимаюсь взрывом подходящих звёзд, чтобы получить планетные системы. Мне нужен ассистент. Как ты на это смотришь?
— Надо подумать, — нахмурился Керас.
— Конечно, подумай. Время есть.
Через неделю Курор снова навестил Кераса.
— Ты передал мне сообщение, что всё обдумал и принимаешь моё предложение. Не передумал ещё?
— Нет. Меня заинтересовала твоя работа.
— Тогда прошу на мой корабль, Курор сделал жест рукой.
Во время перелёта Курор рассказывал об особенностях своей работы.
— Понимаешь, — объяснял он, — здесь, в Запределье, многие процессы происходят совсем не так, как по ту сторону Великого Предела. Там, в нормальных Мирах — в Большой Вселенной, все тяжёлые звезды, рано, или поздно, взрываются яркой вспышкой сверхновой. При этом взрыве появляются все вещества, необходимые для построения планет. А из самого ядра образуется нейтронная звезда, которая потом уплывает из эпицентра. Через какое-то время, как известно, продукты взрыва прекращают разлетаться и начинают притягиваться к эпицентру. Так появляется звезда второго поколения и её планеты.
А у нас, — Курор вздохнул, — крупнейшие звёзды могут только пульсировать, но не взрываются так. Вот мы — взрыватели и помогаем им. Делаем искусственную сверхновую.
Незаметно как-то пролетело время, и они вынырнули вблизи одной крупной синей звезды.
— Здесь, — сказал Курор. — Сейчас у неё период спада, подом начнётся разбухание. Надо сейчас успеть расставить генераторы.
— Мы чего-то ждём? — полувопросительно сказал Керас, и улыбнулся.
— Хорошо. Садись в катер, в него уже загружены генераторы, ответил Курор. — Маршрут, и где сбрасывать установки, ты знаешь. Тем более, это всё занесено в память катера. Действительно, не будем терять времени.
Керас перебрался в юркий катерок, который тут же вынырнул из чрева корабля.
Первые два генератора были выпущены сравнительно недалеко. А, вот, остальные…
«Не зря же отец учил меня делать резкие манёвры — усмехнулся сам себе Керас. — сейчас узнаю у корабля его предельные возможности»…
Уроки Нашдара Керас не забыл. Умение быстро и резко маневрировать позволило ему легко выгрузить остальные генераторы. Когда он вернулся на место встречи, корабля Курора там ещё не было. Пришлось подождать.
— А ты, однако, умеешь, — удивлённо пробормотал Курор, подходя на своём корабле к условленному месту встречи. — И генераторы точно распределил, и так быстро… Ладно, причаливай к кораблю и присоединяйся ко мне.
— Тебе всё понятно, что мы делаем? — спросил Курор, когда Керас оказался в его кабине.
— Конечно, — удивляясь вопросу, ответил Керас. Для создания небольшой поверхности Ориона достаточно одного тахионного генератора. А для такой огромной сферы, в центре которой помещается крупная звезда, нужно очень много генераторов…
— Ну, это не совсем сфера, — поправил его Курор. — Это скорее — диск, точнее — слегка приплюснутая сфера, внутри которой время идёт быстрее…
— И мы установили генераторы там, где обычно бушует пламя звезды, когда она разбухает? — спросил Керас.
— Именно так. Генераторы установлены в оптимальных местах для нашего случая…
Пора, — прервал сам себя Курор. — Звезда опять начинает расширяться.
Его указательный палец коснулся кнопки на панели, и изображение начавшей разбухать, синей звезды исчезло. Это сработали тахионные генераторы, и звезда оказалась внутри огромной зеркальной полости Ориона, которая теперь не выпускала всё это жаркое излучение наружу. Если присмотреться, то в этом зеркале можно увидеть не только отражение далёких звёзд, но и корабля Курора, на котором они сейчас находились.
Внезапно отражение корабля и далёких звёзд мелко задрожало так, что стало расплывчатым.
— Это вещество разбухающей звезды достигло сферы Ориона, — пояснил Курор. — Звезда уже начала перегреваться, но пока не сильно. Это первая волна плазмы ударилась о сферу Ориона, теперь она движется к звезде. Потом будет вторая, третья… — обыденно говорил Курор. — Из-за неравномерного движения плазмы поверхность Ориона будет трясти. Поэтому отойдём чуть подальше, чтобы не влетело, — Курор усмехнулся. — Когда отражённая волна возвращается к звезде, она сильно её нагревает, поэтому все последующие волны будут всё мощней и мощней. Так что, если мы останемся на этом месте, сможем хорошенько получить этой сферой по кораблю.
После того, как корабль отошёл на безопасное расстояние, поверхность границы времён ещё несколько раз сильно встряхнуло, пока Курор не сказал:
— Датчики начали регистрировать синтез тяжёлых металлов. Ещё одна такая встряска, и можно будет стравливать излишнее излучение.
Следующая сильная и продолжительная встряска поверхности Ориона закончилась. Отражения далёких звёзд перестали метаться и успокоились. Курор нажал на кнопку.
— Это я запустил процесс деформации поверхности, — пояснил он. — Сейчас она частично свернётся, и появятся полюсные отверстия…
В этот момент на полюсах сверхновой звезды исчезла поверхность Ориона, и оттуда ударил вверх и вниз обжигающий яркий свет. Это излишки излучения покидали искусственную сверхновую. С боку эти гигантские световые столбы были едва заметны, и Керас с восторгом наблюдал за этими величественными световыми призраками.
— Пора, — вывел его из состояния ступора Курор. — Сейчас я запускаю процесс восстановления полного покрытия поверхности. И мы перелетаем к дальним рубежам.
Излучение прекратилось — поверхность стала полностью восстановленной, когда они достигли управляющего генератора внешней сферы. Из этого места поверхность Ориона была незаметна вовсе.
— Ещё несколько взрывных волн под нижней поверхностью границы времён, — сказал Курор, — и я её отключаю. К тому времени все тяжёлые химические элементы будут синтезированы в достаточном количестве.
— А как работают эти датчики? — поинтересовался Керас.
— О-о, — протянул Курор. — У них очень сложное устройство. Я в него даже не вникал. Но это — очень хорошая вещь. Раньше мы взрывы сверхновых проводили в слепую, а теперь, — он как-то виновато развёл руками. — Даже дышать стало легче.
— Понятно. А сейчас мы что будем делать?
— Мы, лично? — усмехнулся Курор. — Ничего. Я дал задание автоматике. В нужный момент она отключит тахионное поле, и поверхность Ориона исчезнет. Конечно, сгорят и все те генераторы, которые мы с тобой установили. Но, пока мы ждём. Прозвучит сигнал.
Действительно, вскоре раздался писк, уведомляющий, что сфера Ориона, окружающая сверхновую снята. Этот сигнал был передан тахионами, летящими гораздо быстрей света. Поэтому появление самой вспышки им пришлось ждать целых три часа.
И вспышка появилась как-то неожиданно. Нестерпимо яркая белая точка. Но сработали световые фильтры защиты корабля, и на экране всё это было обычной яркой точкой, которая расплылась и превратилась в пятнышко, затем — в кружок, который медленно раздувался, захватывая всё большую часть пространства.
— Обрати внимание, как меняется цвет вспышки, — посоветовал Курор.
В самом деле, сначала эта вспышка была ослепительно белой, потом, по мере расширения сверхновой, температура падала, и вспышка стала какой-то синеватой. И тогда Керас заметил, как от основной массы вспышки отделилась сфера, которая стремительно расширялась.
У Кераса было с собой записывающее устройство, которым он снимал все эти завораживающие величественные события.
«Видели бы наши, — подумал он, восторженно глядя на это зрелище. — Но я всё это покажу Гривасе, а она отправит Халете».
В это время сфера, расширяясь и остывая, стала красной. Гигантская полупрозрачная красная сфера, внутри которой ярко сияла синяя расширяющаяся звезда. Сфера стремительно увеличивалась, она уже заполнила весь экран. Вот-вот её раскалённые газы коснуться корабля… Но всё просто исчезло.
— Включились тахионные генераторы, — пояснил Курор оторопевшему Керасу, — и создали поверхность Ориона.
Только теперь Керас заметил, как отражались далёкие звёзды в огромной поверхности границы времён, намного большей той, внутренней, которую несколько часов назад они отключили. Потом отражение звёзд задрожало. Когда вибрации прекратились, автоматика отключила поверхность Ориона, защищающую их корабль. Опять стала видна эта огромная красная сфера, внутри которой пылала разросшаяся синяя звезда. Только теперь сфера не расширялась, а, отразившись от поверхности границы времён, неслась навстречу разбухающей звезде.
— Сейчас, — усмехнулся Курор, — как бабахнет…
Налетающая сфера столкнулась со звездой, и это породило яркий белый свет…
— Вот так, — сказал Курор, — излучение уносит жар сверхновой, а вещество мы возвращаем назад.
Синяя звезда расширилась на весь экран и заполнила его. Если бы не надёжная защита корабля, его экипаж, несомненно, сгорел. Но в это время опять возникла поверхность Ориона. Зеркало, отражающее всё, тут же задрожало. Через какое-то время эта защитная поверхность исчезла, и перед глазами возникла синяя звезда. Верхняя часть сверхновой, начала сжиматься, отразившись от зеркала границы времён.
— Смотри, — сказал, весь залитый синим светом Курор, — когда в Большой Вселенной, — он махнул вдаль рукой, — по ту сторону Великого Предела. Когда там взрывается сверхновая, то в центре образуется нейтронная звезда, которая потом медленно оттуда уплывает в сторону. У нас же в Запределье, тоже при искусственном взрыве получается нейтронная звезда в эпицентре. Понимаешь, взрыв под оболочкой поверхности Ориона… Такое колоссальное давление получается. Это и создаёт нейтронную звезду. Но у нас здесь иные константы, поэтому наши нейтронные звёзды очень мало живут. Они быстро рассыпаются.
— Ты хочешь сказать, — начал было Керас.
— Да. У нашей сверхновой тоже получилась нейтронная звезда в центре, и она должна вот-вот рассыпаться. Будет дополнительный мощный взрыв. Ждём нейтринного всплеска с минуты на… — Курор слегка запнулся.
Датчики показали значительный скачок нейтринного потока.
— Ну, вот, — Курор развёл руками. — Началось. Нам лучше отойти подальше. Сейчас пойдут сильные волны, и поверхность Ориона сможет хорошенько долбануть нас при колебаниях.
Только они закончили манёвр, как сжатие синей звезды прекратилось ярчайшим белым взрывом. И от этого белого огненного шара опять оторвалась быстрая сфера. Только, когда она достигла своего предела, цвет её был не красный, а жёлтый. Именно в этот момент и возникла поверхность Ориона, которая отразила эту огненную сферу назад. Поверхность границы времён на какое-то время исчезла, чтобы появиться снова — пришла основная волна вещества сверхновой.
Так прошло три дня. Автоматика, то создавала поверхность Ориона, отражая волны вещества назад, то отключала её, давая возможность сверхновой остыть за счёт излучения. Вначале звезда была ослепительно белой, потом, остывая, стала синей. В конце первого дня, теряя свой жар, она стала сине-зелёной. А в конце второго дня это уже был огромный жёлтый огненный шар, в котором уже прекратились ядерные реакции. К середине третьего дня эта искусственная сверхновая уже была алого цвета. Остывание продолжалось.
— Всё, — наконец сказал Курор, после отражения очередной, теперь медленной волны вещества. — Это была последняя наша волна. Теперь естественного магнитного поля достаточно, чтобы удерживать это всё от расширения и сжатия. А когда всё вещество полностью остынет, то и магнитное поле исчезнет.
— Что теперь? — спросил Керас.
— Сутки отдыхаем. А потом я бы попросил тебя помочь собирать оставшиеся генераторы.
— Нет проблем, — улыбнулся Керас.
Отсыпался он долго. Когда проснулся, то удивлённо смотрел на экран. Недавно там было бушующее пламя, которое то расширялось, то отступало. А теперь он видел вблизи едва заметную огромную прозрачную коричневатую поверхность, внутри которой были, как будто вложенные друг в друга, такие же поверхности, но меньшего размера. И внутри всего этого тускло светилось большое красное пятно.
— Н-да, — произнёс уже бодрствующий Курор. — Если бы мы сразу, после основной работы по взрыву этой сверхновой, всё это бросили и улетели, то она бы просто разлетелась, как это и происходит там — в Большой Вселенной. Потом пришлось бы ждать миллиарды лет, пока остывшие остатки взрыва гравитация опять не соберёт в одном месте. А у нас, — улыбнулся он, — всё это произошло за несколько дней. Осталось подождать, пока вещество хорошенько остынет.
— Картинка — ничего себе, — пробормотал Керас, с восторгом глядя на экран.
— Ладно. Сейчас — небольшой перекус, а потом — будем собирать генераторы. Но, только я тебя очень попрошу, Керас — держись подальше от этой крайней поверхности! Всё равно, она ещё достаточно горячая!
Вместе они, довольно-таки, быстро собрали оставшиеся тахионные генераторы.
— Ты чем сейчас будешь заниматься? — поинтересовался Курор.
— Мне надо навестить сестру.
— Я тебя отвезу. На тебя можно будет рассчитывать, когда наступит время коррекции потоков остывшего вещества — собирания протопланет?
— Конечно! Какие проблемы…
— Керас! — радостная Гриваса бросилась на шею брату.
— Привет, сестрёнка. Я там такое видел…
— Подожди. Сначала — за стол, а потом я тебе сама всё расскажу.
Керас, как и все те, кто работал в Запределье, мог пользоваться сверхдальней тахионной связью с Большой Вселенной. Но он отдал весь свой трафик Гривасе.
— Во-первых, скажи, — потребовала Гриваса, — ты как часто делаешь наши упражнения? Ты следишь за своим организмом?
— Ну, как, — замялся Керас. — За последние дни было очень много работы. Я смог делать только статические упражнения, да два раза дышал в маске раствором…
— Ну, а я, — начала Гриваса, — живу вот на этой обитаемой планете. Здесь химические условия подходят для зарождения жизни, и она, в самом деле, зарождается. А мы корректируем эти протоорганизмы и организмы. Рассчитываем ближайшие этапы и слегка изменяем молекулярную структуру, — Гриваса слегка улыбнулась куда-то вдаль. — Вообще, это — интересная планета…
— А я занимался тем, что принимал участие в создании таких планет. Точнее — в начальной стадии всего этого — мы взрывали сверхновую. Я привёз интересные записи…
— Много?
— Продолжительность больше суток.
— О-о, — удивлённо протянула Гриваса. — А я надеялась, что успею сегодня посмотреть. Ладно! — она улыбнулась и развела руками. — Тогда — потом.
Керас в ответ тоже комично развёл руками.
— Успеешь ещё. Никуда ты не денешься!
— Ой! — внезапно спохватилась Гриваса. — Я же тебе самого главного не сказала! Наша Халета, всё-таки, вышла замуж за Натафа!
— Надо же?! — удивился Керас. — Прямо, как ты и нагадала!
— Я не гадала, а рассчитывала! — ответила Гриваса.
— Но ты ещё сказала, что Халета передаст родительский дом Двете, и отправится с Натафом куда-то в экспедицию.
— Поживём — увидим.
Потом Гриваса рассказала всё об остальных их сёстрах и братьях.
Керас пять дней отдыхал у сестры. При этом два раза на день он занимался с ней фехтованием и боевой акробатикой, после чего они принимали процедуры, разработанные Халетой. Но большую часть времени Керас проводил, гуляя в лёгком скафандре по этой молодой планете, на которой были моря, суша, но практически отсутствовал кислород в воздухе. Хотя, коллеги Гривасы искусственно разгоняли эволюцию местной жизни бешеным темпом, и уже получили примитивные одноклеточные водоросли — этого пока было недостаточно, чтобы насытить атмосферу кислородом.
Когда такое времяпровождение стало надоедать, Керас запросил справочник по особенностям местных планет. Там его заинтересовали аномалии в ионосфере самой крупной из них.
— Ты куда? — спросила Гриваса, увидев, что брат засобирался.
— Я хочу слетать на самую большую из планет. У неё в ионосфере нечто странное.
— Ты собираешься на пятую планету?
— Да.
— Понятно, — Гриваса внимательно посмотрела на брата. — Знаешь, я забыла сказать, я уже передала твой фильм через дальнюю тахионную связь Халете. При этом чуть было не израсходовала весь наш трафик, — она сделала паузу. — Всем нашим очень понравилось. Но ты должен быть очень осторожным, когда занимаешься такими вещами! Понял?!
С этого дня Керас стал летать на служебном катере к этой гигантской планете — огромному газовому шару, вокруг которого на низкой орбите вращалась его лаборатория. У него уже появились друзья, работающие внизу на станциях высокого давления. Чудовищно огромная атмосфера этой планеты создавала внизу такое давление, что водород становился жидким, не смотря на достаточно высокую температуру там. Поэтому всю поверхность планеты-гиганта покрывал сплошной многокилометровый океан жидкого водорода. Керасу предлагали присоединиться к работе в лабораториях на поверхности и на дне водородного океана, но его больше интересовали эти устойчивые плазменные вихри в ионосфере. Почти всегда, в конце дня он возвращался к сестре, потренироваться, принять процедуры и просто поговорить.
— Понимаешь, — объяснял он Гривасе, — я хочу научиться создавать новые такие вихри. Хочу выяснить все взаимодействия между ними…
— Выяснишь, — улыбаясь, отвечала Гриваса. — После тренировки и процедур мозги работают лучше.
Поскольку в этом Мире были другие константы, то Гриваса и Керас изменили тренировки и процедуры, необходимые для безупречной эволюции их биологических тел.
Керас так увлёкся своими ионосферными вихрями, что для него полной неожиданностью было сообщение Курора, где его приглашали поработать над результатом взрыва их сверхновой.
— Рад тебя видеть! — приветствовал друга Курор. — Но мы теперь не одни, с нами будут Ангот и Трегот. Они специализируются в начальной фазе создания планет. Только учти, у их предков не было легенды об Орионе, поэтому говори только «граница времён» и тому подобное.
И Керас познакомился с двумя синекожими, как и он, братьями: Анготом и Треготом.
— Вы, я вижу, близнецы, — начал, было, он.
— Нет! — рассмеялся Ангот. — Трегот на двести лет моложе меня!
Потом, вполне серьёзно, они стали обсуждать план предстоящей операции.
— Понимаешь, — объяснял Керасу Ангот, — продукты взрыва сильно охладились и представляют собой гигантскую газопылевую лепёшку. Самая плотная — центральная её часть, которая будет солнцем. Края лепёшки тоже неоднородные, наверно, ты сам заметил, когда сверхновая остывала. Теперь же получились кольца холодного вещества.
— Верится с трудом, — слегка смущаясь, ответил Керас. — Умом понимаю, но, — он развёл руками. — У меня же перед глазами всё ещё стоят эти огненные сферы…
— Ничего, — улыбнулся Курор. — У меня тоже так было, пока не привык.
— У меня тоже, — сказал Ангот. — Продолжим. Эти кольца, конечно, размытые, чёткой границы между ними нет. Но, даже в середине кольца очень маленькая плотность вещества, что-то похожее на очень лёгкий туман. Это капельки, точней — пылинки замёрзших газов и других химических элементов. Ты знаешь, что если это просто так оставить, то эти пылинки, будут сливаться. Получатся глыбы, которые тоже будут сталкиваться, объединяться, пока не получатся протопланеты. Но на это уйдёт миллиарды лет.
— Ты лучше расскажи ему, — вставил Курор, — что вы, братцы, придумали!
— Ах, да, — широко улыбнулся Ангот. — Пластиковые баллоны. Все эти пылинки движутся по орбите вокруг центрального объекта, который будет звездой. Вот, где-то в средней линии каждого кольца мы установим по пластиковому баллону. Они будут двигаться по тем же орбитам. А потом, если гравиплугом слегка подправить траектории частичек этого тумана, то они начнут мягко налипать на эти баллоны. Так мы и получим протопланеты.
Так и произошло. Но, вначале они все долго сканировали кольца, выясняя их химические неоднородности, чтобы получить необходимое распределение веществ ещё в ходе формирования протопланет.
Керасу выпало формировать две ближайшие к будущему светилу планеты. Он сверху вошёл в среднюю линию кольца и уравнял скорость своего катера с орбитальной. Сквозь этот туман едва проглядывали самые яркие ближайшие звёзды.
«Да, — подумал Керас и улыбнулся. — Довольно-таки мрачное дело».
Он выпустил коробочку, которая стала раздуваться и превратилась в большой шар. Тогда Керас плавно набрал небольшую скорость и включил гравиплуг. Частички этого космического тумана слегка изменяли свою траекторию и попадали в этот шар, на который они хорошо налипали.
Керас выключил гравиплуг, набрал скорость и вышел из туманного кольца. Опять ярко засияли звёзды, только слева можно было заметить большое тёмное пятно, это будущее солнце заслоняло собой часть небосвода. Керас направил свой катер ко второму кольцу и вошёл туда в среднюю линию. Там он тоже установил на орбиту пластиковый шар и немного поработал гравиплугом.
Когда Керас вернулся в первое кольцо и включил локаторы, то увидел на месте лёгенького шара большую многотонную глыбу налипших частичек. Тогда он включил гравиплуг и поработал с ним продолжительное время, прочёсывая области, обогащённые тяжёлыми металлами. Так формировалась центральная часть протопланеты.
Несколько дней без сна Керас поочерёдно прочёсывал гравиплугом ближайшие к будущей звезде два кольца, изменяя орбиты частичек тумана, чтобы они пересекались с растущими протопланетами. Прочность его тела, как и у его товарищей, позволяло им сутками обходиться без сна, и при этом не терять работоспособности. Но тут прозвучало приглашение собраться на отдых.
— А у тебя неплохо получается, — похвалил Кераса Ангот.
— Да, вот, умею, — как-то смущённо ответил Керас. И спросил. — А тут, получается, не будет ни комет, ни метеоритов?
— Именно так, — удивлённо ответил Трегот. — Зачем они нам? Создавали бы в будущем помехи для полётов…
У братьев был достаточно вместительный корабль, с достаточным количеством капсул для сна. И все четверо, изнурённые долгой и напряжённой работой, уснули, как убитые.
После отдыха Керас быстро справился со своими кольцами. Через какое-то время всё вещество тумана этих колец окажется на своих протопланетах.
А Керас отправился помогать Курору, которому достались третье и четвёртое кольца.
— Хорошо, что ты подлетел, — улыбнулся другу Курор. — У меня загвоздка.
У него третья планета должна быть со спутником. Курор установил на околопланетную орбиту пластиковый баллон, на который уже налипло некоторое количество пыли. Но дальше дела не очень клеились.
Вдвоём они быстро всё поправили. Теперь потоки холодного вещества направлялись к этой системе, а робот братьев своим гравиплугом перераспределял их между самой протопланетой и её спутником.
С четвёртой протопланетой проблем не было — она не имела спутников и была поменьше. Вдвоём Курор и Керас быстро управились. Теперь все орбиты частичек тумана были направлены на свои протопланеты. При этом у третьей будущей планеты робот перераспределял потоки звёздного тумана между ней и спутником.
После этого Керас и Курор направились помогать братьям с их оставшимися четырьмя протопланетами. Анготу и Треготу досталось формировать протопланеты-гиганты с большим количеством спутников. Но вчетвером им удалось легко справиться. Конечно, пришлось поработать без перерыва на два дня больше. Но, когда прозвучало приглашение Ангота на отдых, всё уже было сделано, пройдёт время, и все частички тумана попадут на свои протопланеты, или их спутники.
— У тебя очень всё так здорово получается! — похвалил Кераса Ангот. — поступай к нам в строители планет!
— Но из него выйдет хороший взрыватель звёзд! — возразил Курор и внимательно посмотрел на Кераса.
— Друзья, у меня же уже есть работа! — ответил полусонный Керас.
Он рассказал об устойчивых плазменных вихрях. О том, что хотел бы поработать с ними на какой-нибудь звезде, но нет подходящего корабля…
— Найдём такой корабль, — сказал Ангот Керасу. — Это хорошо, что у тебя уже есть постоянная работа! Но это всё — потом. А сейчас — так хочется спать…