Минуту назад она прошла черный коридор безвременья и теперь стояла, раскинув руки, на краю пропасти — вибрирующего воздухом безбрежного завораживающего пространства. Медленно, неотвратимо засасывало непреодолимое, почти первобытное желание — летать, чувствуя себя крохотной, трепещущей частицей прозрачного неба и бытия. Как громки в лабиринтах памяти пульсирующие мелодии древних сказаний! Как грезится у этого священного Рубикона, в шаге от вечности!
Первым предало сознание, заставив обернуться на шелест шагов за спиной. Они стояли серой бесплотной массой, с укором качая головами.
— Это мое решение. Уважайте его! — она вздернула подбородок, качнувшись к пропасти, как к спасительной тверди.
— Мы слышим твои мысли... Они не верны... Тебе нужна помощь!
Шепот осыпался раскаленным жестким песком.
– Нет! — ее голос вспорол тонкую тишину и упал хрупким, обреченным отголоском, — я выбрала путь!
– Но ты умрешь! Разобьешься! Распадешься на атомы! — недоумение накатывало вязкими тягучими волнами и испуганно жалось к ногам.
— Ну и что! Зато я буду жить! В других душах. В другом измерении. Другой жизнью.
Она отвернулась, оставив за спиной непонимающее враждебное презрение. Всполохом, на мучительно долгий миг, замерла в воздухе с вытянутыми вперед руками и начала — сначала медленно, потом все быстрее — падать, увлекая за собой обрывки испуганных возгласов и свою одинокую мечту. Притяжение встретило ее тело давящим смертоносным разрушением, но она ничего не почувствовала, опьяненная прозрением полета.
— Красиво...
Вздох повис над краем пропасти, напряженно всматриваясь вниз. Молчание трепетало расползающимися сгустками эмоций, лишало разума и обреченно засасывало. И они пошли — очарованной безвольной вереницей, застывая в воздухе искрящимся бликами и падая потом в притягивающую неизбежность.
— Безумные, остановитесь! Вы разгневаете богов! — метался одинокий, вздрагивающий от страха, затравленный голос.
Но они уже ничего не слышали, презрев возмездие и продолжая свое обреченное сошествие в небытие...
…А там, в другом, незримо-огромном мире, женщина равнодушно смотрела на капли, мерно уходящие из крана и разбивающиеся о белую эмаль раковины. Потом вздохнула и плотнее повернула ручку крана. Закончился еще один долгий день.
…Отголосок далекого оглушающего грома отозвался лязгом возводимых железных монолитов, разделив два неизведанных, непохожих друг на друга мира. Они еще постояли немного, напряженно всматриваясь в глухую отвесную стену. Потом, ссутулившись, молча побрели назад до будущих потускневших мифов и до нового, притягательно-неизведанного безумия.