Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
Эрих Мария Ремарк «Триумфальная арка»
Стекает время в чашу без дна,
Смывая волной людей и эпохи,
Смотри…
… … … ангел по небу летит,
А значит, не так дела наши плохи.
А значит, упрямые в жажде любви,
Мы вспомним о ближнем,
Дай бог, чтоб не поздно…
Себя мы простили,
Простим же других,
Задевших нас больно…
… … …неосторожно…
Мы жертвы инцеста
Гордыни и лени,
Мы ценим свой мир
Выше мира других…
… … …
…а кто-то кому-то целует колени,
и ангел на службу по небу летит.
Елена Слаутина
«У меня было не так уж много женщин. Не так много… Ни о чём не говорящая фраза. Ведь главное-то в том, что всех их я любил. Мне нравилось нести праздник. Я подходил как Дед Мороз с мешком, наполненным праздником, к чьей-то душе, стучался в запертую дверь, как правило, мне отворяли. Я заходил в пустую, промёрзшую душу, наполненную сквозняками. Знаете ли, такой старый заброшенный дом на берегу Баренцева моря, вот куда я входил, исполненный света и надежд. Я согревал моё новое пристанище, я доставал из мешкановые и новые куски праздника и бросал, бросал их в камин. Душа наполнялась уютом, теплом, любовью. А я наполнялся гордостью за себя, сладкой истомой, сплющивающей веки, свинцом наливающей голову. И в этот именно миг раздавался всегда один и тот же приговор: «Уходи…» Одеваясь в прихожей, я бросал взгляд в зеркало и подмигивал уставшему, серому и пыльному парню – моему отражению. Я привыкал всё начинать сначала».
© Александр Якутский, 2000
«Крэйзи Поэм»
http://www.proza.ru/2000/10/07-05
«-- Ах, ты так… хорошо… хорошо… -- я сорвал с себя пиджак и швырнул в угол, затем рванул ремень. Брюки упали, накрыв туфли, и я никак не мог освободить одну ногу. В конце концов, штаны повисли на люстре. -- Подавись! -- выкрикнул я и в одной туфле выскочил из комнаты.
Курица безмозглая… никакой деликатности! Я метался по кухне, не находя себе места. Несколько раз я подходил к раковине, но от волнения забывал, зачем… Наконец набрал в стакан воды, после первого же глотка меня чуть не вырвало. Что же делать? Я рухнул на табуретку и вцепился в волосы. Четыре года встречались -- всё было прекрасно, года не прошло, как поженились, а она: "Пошёл вон!" За что?.. Я впервые в жизни купил себе костюм, пахал без выходных… а она? Всё растоптала… Я думал, выпьем шампанского… посидим... Выпили. И для чего было жениться…»
© Людмила Юрьева, 2001
«Костюм»
http://proza.ru/2001/03/13-31
«А что у него сейчас? Ни жены, ни детей, ни диссертации, ни нормальной работы. Он пошел вниз, как только мы разошлись. Потому что мужчине везет, только пока он рядом со мной.
Думаю, что габонец это дело как-то почуял – что я действительно могу сделать его королем Габона. Ведь там республика и нет никакого короля – только президент, который сидит у них в Либревиле уже больше тридцати лет. Народ его так любит, что почти все в массовом порядке поменяли вероисповедание на то, которое у президента. Еще у них мальчикам делают обрезание. Я говорю об этом, потому что он сам начал рассказ о своей стране примерно так: «Габон очень богатая страна. У нас есть золото, нефть и т.д. и т.п.. Мальчикам делают обрезание ножом». И успокаивающе добавил, хотя я совсем и не удивилась: «Совсем чуть–чуть», отмерив в воздухе большим и указательным пальцами расстояние сантиметров в пять.»
© Стася Окунева, 2002
«Королева габона»
http://proza.ru/2002/08/25-12
«Ну, на третий день хоронила она уже своего пропойцу, причитала, уж и бабок засватала отпевать пропавшего, можа по весне ужо труп-то найдем, а пока отпеть надо, все чтоб чин-по-чину. И тут вдруг приходят мальчишки соседские, ведут баб Машу за руку к конюшне заброшенной, там сейчас склад сделали колхозники, отходы складывают, вроде мусорщиков. Ну, привели, а там охальник этот нарисовал в говне фигуры разные, и стоит всередине, руками машет, отговоры наговаривает. Изгоняет инпланетян-то этих. Ну баб Маша кулаками на него, измучилась вся, орет, изголяется. А он странной такой улыбкой смотрит на нее:
- Бей, Марусь, бей, они битого-то не возьмут меня…
И в слезы… Обнимает ошарашенную бабку, да на глазах у всего люда честного нечистотами ее обмазывать начинает, эт чтоб инпланетяне не приметили. Его-то ладно, он за всю Землю ответить готов, а вот Марусю не отдаст. А она притихшая, незаметная в его руках-то становится, словно подчиняется его ласкам спасательным. И верит, верит-то как ему! И все понимали: любовь-то какая! Тихая, неприметная, незалежная, а любовь!»
© Елена Пикунова, 2002
«Трилогия играя в алеаторику. Часть 3. Мои сказки»
http://proza.ru/2002/07/24-81
«Значит, все было зря. Я повернулся и ушел от нее, и у меня начала болеть голова, все сильнее и сильнее, и я испугался, что опять попаду в больницу, и мне захотелось скорее оказаться дома, я побежал, а дорожка была скользкая, и я упал. Потом, уже в больнице, мне сказали, что мне повезло, что нож был короткий, но все равно я потерял много крови и долго поправлялся. Я вернулся домой только через год, из другой больницы, которая в городе. И больше не ходил в университет, я теперь занимаюсь дома. Мне нравится алгебра, группы Галуа, мне нравится искать порядок, ведь я точно знаю, что он есть. А что стало с ней, я не знаю. Да ее настоящей никогда и не было, она обманула меня и всех остальных. И того, кто вытащил ее наружу - тоже обманула, потому ей и пришлось потом плакать там на скамейке. Может быть она так и осталась там, только мне теперь все равно».
© Синяя Кошка, 2003
«Маша, которая внутри»
http://proza.ru/2003/03/10-37
«Когда мне было семнадцать, моя жизнь напоминала Кэролловское бесконечное чаепитие. Я ждала тебя ровно в шесть – как Мартовский Заяц, за чашкой чая. Со мной его пил Болванщик, ко мне заходила Алиса и дремала в чайнике Соня. Со мной было в ссоре Время. Я ждала тебя ровно в шесть. Ты ушел через год – я не заметила. Через год я была с другим – ты его не одобрил…
…И каждый мужчина, изучивший все приемы видимости самоиронии, казался мне моим бывшим любовником. Каждый мужчина, имеющий признаки нервозности, казался мне моим бывшим любовником. Каждый мужчина, оттененный инфернальностью, казался мне моим бывшим любовником. Каждый мужчина, слывущий эстетом, казался мне моим бывшим любовником. Каждый мужчина, самоутверждавшийся за мой счет, казался мне моим бывшим любовником…»
© Анна Рождественская, 2003
«Параноидальная песня. С припевом»
http://www.proza.ru/2003/04/21-23
«Истыканный деревянными палочками экзотический салат, измученные в соевом соусе непослушные суши. Среди тарелочек – открытая книга. Неинтересный сюжетец… Мелькнувший взгляд из-за соседнего столика. Прислушиваюсь.
- Мадам, вы прекрасны сегодня в этом платье… Разрешите поцеловать вашу ручку… (характерный звучок). Разрешите вам подать шубку… Так значит, мы договорились? Договорились, да? Значит, завтра, да? Вы – мое спасение, мадам, до свидания, я посижу немного еще… Разрешите проводить вас до дверей… Нет? Очень жаль, мадам…
Запах дорогих духов, шорох легкой шубки и щелканье изящного каблука. Сопение над ухом, и сквозь зубы:
- Тупая сука…»
© Звездопадаль, 2005
«Мужчина энд женщина»
http://www.proza.ru/2005/03/21-26
«Всё происходило внешне неторопливо, но в то же время стремительно, необратимо и безоглядно...
Ты удивительная. Я всегда это чувствовал, а сейчас я начал это узнавать. Видеть обращённое ко мне твоё счастливое и спокойное лицо, задохнуться от нежности -- годами жизни без тебя я плачу за эти минуты...
Ты многого мне не говоришь, многого я, видимо, не понимаю, а догадываться не хочу. Мы столько лет знакомы, но совсем не знаем друг друга. Как называется чувство к женщине, когда, целуя её, теряешь сознание?
Время, время... А мне кажется, что мы дети, которые много чего недополучили от этой взрослой жизни, поэтому так и затягивает, так кружит происходящее...
Значит -- именно это и необходимо, и именно сейчас.
Оказывается, что можно жить с постоянной болью от невозможности немедленно увидеть, и с отчаяньем от невозможности прикоснуться, и с горечью от невозможности помочь и охранить...
Это похоже на наркотик. Но наркоман знает, что умрёт, если не избавится от своего недуга, а я боюсь умереть, если вдруг избавлюсь от него...
Говорят, что прошлого уже нет, а будущего может и не быть».
© Ярослав Трусов, 2006
«Чиф и его Лав Стори»
http://proza.ru/2006/10/24-309
«Б у б л я. Уходишь? Куда?
Т а н я. Домой. К мужу. В другую дверь. Туда, откуда пришла. Навсегда.
Б у б л я. У тебя есть муж?! Ты ничего не говорила. Давно? А, впрочем... Но ведь ты выбрала эту дверь! (показывает на дверь).
Т а н я. Я ничего не выбирала. Тем более, на всю жизнь. Я устала от чужих дверей. Двери, двери, бесконечные двери. А мы – твари, которые туда лезут. Мы – двари! (двери продолжают хлопать).
Б у б л я. Двар – это дверь на санскрите, если не ошибаюсь...
Т а н я. Да. Ты очень умный. Но лучше с кем-нибудь другим. И тебе тоже. Каждой двари – по паре... По двойке... за урок.»
«Они ждут, надеются... Правда, непонятно, зачем. Ведь когда-нибудь все кончится. А они все равно хотят быть счастливыми со своей дверью. Но двери счастья открываются не внутрь, а изнутри. Поэтому их невозможно распахнуть ударом сапога... Все суета... Люди стремятся наполнить дом вещами, а душу – впечатлениями. Зачем? Ни двери, ни стены, ни потолок не будут иметь значения... Что же тогда останется? Мечты, слова? Или собранные в письма стихи?»
© Катерина Файн, 2006
«Dvarи»
http://proza.ru/2006/07/26-14
«Тридцать лет назад она в первый раз стелила постель, всё правильно поняв, но чуть стесняясь внезапного для себя, безоглядного и естественного согласия. В ту ночь они полностью совпали, что между взрослыми людьми случается редко и, наверное, называется счастьем. Они так изголодались за длинную тягость предыдущих лет, что им и в голову не приходили уточняюще-глупые слова: «Ты меня любишь? А за что ты меня любишь? Как это… просто так?..».
Если один раз тебе почти неслышно прошептали – «да», то зачем переспрашивать?»
«Он был уверен: умирать первому в мирное время – хуже, чем убийство. Женщины потому и живут дольше, что любят как-то не так. Они берут на себя и самую последнюю работу: висеть траурной рыбкой-молли в опустевшем аквариуме, чтобы сохранять картинку общей жизни. Пока жива эта одинокая грустная рыбка, пока она чуть заметно шевелит плавничками – и память жива...»
© Василий Тихоновец, 2007
«Чёрная рыбка-молли»
http://www.proza.ru/2007/09/28/81
продолжение http://proza.ru/2010/09/18/994