История девятая
О том, как я спас матроса и что из этого вышло.
После ремонта в Клайпеде мы на т/х «Сангарский Пролив» пришли в Таллин для погрузки снабжения для промсудов тихоокеанской группы. Ну, это так, для завязки.
Надо сказать, что ремонт по корпусу в этот раз был моей лебединой песней – отремонтировали всё, что я заявлял в ремонтной ведомости, и даже больше: сделали шикарную баню из 4 помещений, спортивную площадку, где мы потом резались футбол и волейбол, отремонтировали трюма, перетянули мебельную обшивку и ещё много хорошего. Надо добавить, что трап правого борта был в не очень хорошем состоянии – там были погнуты стойки и матросам перед уборкой трапа в походное положение приходилось применять силу и не малую. Трап был сдан в ремонт и, соответственно, отремонтирован.
В нашем экипаже был матрос Сергей Феоктистов по прозвищу Фигура. Отличный матрос, грамотный и без гонора. Делал всё, начиная от самых сложных палубных работ и кончая чисткой гальюнов*. Одно его губило – всероссийский наркоз. Вот тогда он не мог остановиться. Но это не часто случалось, а в море Фигура был незаменим. У него и юмор своеобразный был. Даже не юмор, он все свои истории рассказывал серьёзно, даже иногда плакал, но мы в шкиперской** умирали от смеха. А он просто за жизнь…
Когда судно полностью загрузилось, мы начали готовиться к выходу. Это головная боль Минрыбхоза – за двое суток до отхода штурмана прощались с кроватями, носились по всяким службам: пожарники, медики, портовый контроль и так далее. В торговом флоте все дела делал судовой Агент, а мы, кишкодавы, об этом понятия не имели.
В день отхода, когда уже в глазах красные чёртики прыгать начали, я решил посчитать по головам свою общесудовую службу. Мало ли… Фигуру нашёл в его каюте в состоянии нирваны. Делать нечего, взял его шевелюру в охапку, постучал его головой по переборке и, когда Фигура очухался, сказал ему, чтобы он из каюты сегодня вообще не высовывался. Он промычал свои искренние заверения в полном понимании текущего момента и рухнул в кровать.
На борт поднялся лоцман, команда «по местам, вира трап». Уже отдали все швартовы с кормы и буксир потихоньку начал отводить нас от причала. Слышу – шлепок об воду, чьи-то крики. Несусь по трапам вниз, матрос Жека Кисель орёт, что Фигура за борт упал. Вижу, что Серёга барахтается между причалом и бортом, буксир осторожно поджимает нас обратно к причалу. Я бросаю Фигуре спасательный круг (середина апреля на Балтике никогда тёплой не бывает) и спускаюсь по парадному трапу, который опять опустили, что бы помочь Фигуре вылезти из воды. На причале пограничник щёлкает затвором:
- Стой, стрелять буду! – и не пускает меня на берег – граница закрыта и валите отсюда.
Не помню, как я оказался на причале, то ли погранцу разрешили в меня временно не стрелять, то ли ещё какие-то силы повлияли, но я вытащил таки Фигуру за телогрейку на причал и пинками погнал в каюту. Потом поднялся на мостик и доложил капитану, что меня ещё не пристрелили. Немного посоветовавшись, решили не выгонять Фигуру с борта, а дать ему возможность трудом искупить свою вину! Во как! После ухода лоцмана я зашел к нему в каюту – гонора, как не бывало, бьёт крупная дрожь и курит сигарету не с того конца. Ну ладно, думаю, отдыхай. Всё равно ты уже не старший матрос, а матрос второго класса и за спасательный круг, уплывший в автономное плавание, ты заплатишь свои кровные двадцать три рубля.
Через пару дней в столовой команды разбор полётов. Добрались и до Фигуры. Чтобы представить, как и что он говорил, надо вспомнить М. Евдокимова с его «Баней» - точь-в-точь Серега! Я потом, когда «Баню» в первый раз увидел, чуть не скончался смертью храбрых от хохота. Я на Евдокимова смотрел, а видел Фигуру! Короче, с трудом выпутавшись из полуфраз типа «Не знаю, чё сказать», он выдал причину:
- Как обычно! Как много раз до этого делал! И опять сделаю, коли надо! Я ведь не знал, что трап отремонтировали! Ударил по поручню, как всегда, а надо было аккуратно… А я сильно, как обычно. Ударил я по поручню. Сильно. Как всегда. Ударил. Сам следом полетел. Не буду больше. Наверное. Никогда.
Капитан его спрашивает:
- Феоктистов, так ты себя считаешь виноватым или нет?
- Нет, я как всегда.. Я три года трап ставлю-убираю. Я старший траповой группы. Я, если что… Нет, не виноват я, думаю. Как я могу виноват быть если вовсе не я, а старпом трап в ремонт определил. Не отремонтировали бы – разве ж я бы упал бы??? Вот старпом и виноват. Я так думаю…
Он говорил и плакал по настоящему. Ему было стыдно за своё падение, за то, что он подставляет старпома. Но он никогда не врал.
В столовой не смеялись двое – Фигура и старпом.
*Гальюн – туалет
** Шкиперская – боцманская кладовая
30.06.2010