Произошла эта история во времена, когда с экрана телевизора была озвучена историческая фраза «В Советском Союзе секса нет!». Камасутра была в глубоком подполье, а журналы Плейбой считались порнографией. До сексуальной революции было еще лет десять, мак везли из Чуйской долины, и что такое ЛСД знали по надписям в подъезде. Зато алкоголиков было немерено. Часть из них была пронумерована, запротоколирована, и стояла на учете в наркодиспансере. Что там с ними делали – одному богу известно, но в народе ходили слухи о вшитых торпедах и подменах мозгов.
Однако, не будем забегать вперед.
Тётка, выкрикнувшая во время телемоста историческую фразу, имела ввиду не совсем то, что получилось. Она хотела сказать о сексуальной безграмотности из-за отсутствия информации. Ей и в голову не могло прийти, что кроме стандартного «бутерброда» под покровом темной ночи, существует постельная аэробика и тхэквондо. Таким теткам имя - легион, неудивительно, что в их ряды затесались две одинокие мамаши, воспитывавшие сыновей.
***
Однажды субботним днем раздался телефонный звонок и Веркин голос сказал:
- Я сейчас умру.
- Не надо, - сказала я, - Что случилось?
- Случилось страшное. Мой сын – сексуальный маньяк.
Далее я узнала, что Верка, приготовив обед, позвала на кухню сына, учившего географию под бубнёж телевизора. Сын не отозвался. Верка, осторожно приоткрыв дверь, застала мальчика за ЭТИМ."Представляешь, он рукой... вот так... туда-сюда, туда-сюда!". Сын был так увлечен, что не слышал ни материнского зова, ни телевизора.
Верка испугалась, пулей вынеслась на кухню, выпила залпом стакан воды, сложила рупором ладошки и завопила:
- Сашааааа! Обедать!
Явился сын, заметил, что не глухой и взялся за ложку.
- А ты руки мыл???- нависла над ним Верка.
Саша, решивший, что мамаша нынче не в духе, спорить не стал, встал и тщательно вымыл руки.
- Поешь и сходи навестить бабушку, - велела Верка.
- Я чё, Красная Шапочка? – схохмил сын.
Напрасно. Перед ним стояла разъяренная фурия с половником в руках, с которого капал, оставляя красные пятна на белоснежной скатерти, борщ. Сашу смыло в две секунды. Еще через полчаса он сидел на бабушкиной кухне и ел жареные пирожки.
Вот тут-то Верка и позвонила. Я примчалась через час, и обе мамаши стали думать, что предпринять. Я вспомнила о приятеле Брюшкине, который всегда меня выручал. Платой служили многочасовые телефонные беседы, в которых он подробно излагал взгляды на политику.
- Миша,- сказала я, - у Верки беда.
И в общих чертах обрисовала ситуацию. Миша неопределенно хмыкнул, покопался в записной книжке и пообещал позвонить человеку, который «может всё». Еще через полчаса мы держали в руках адрес наркодиспансера, где нас ждал доктор с интригующей фамилией Медузов.
***
Наркологический диспансер представлял собой двухэтажный дом довоенной постройки. Козырёк подпирали две пузатые колонны, сразу за дверью начинался коридор, застеленный вытертым линолеумом, сбоку вела лестница на второй этаж. Больные алкоголики – в большинстве своем анемичные существа в полосатых фланелевых робах – проводили нас безразличным взглядом и продолжили прогулку, шаркая тапочками без задников.
На втором этаже, за дверью с табличкой «Врач Медузов С.А.», облокотившись на письменный стол сидел молодой человек аристократичной субтильности и внимательными глазами. Он любезно предложил стул и слегка растерялся от того, что нас двое, хотя обещали одну.
-Ну, присядьте на кушетку, что ли… Или ещё стул принести?
Мы просили не беспокоится, дескать, с краешку постоим, простите, что две, но тут такое дело щепетильное и не столько щепетильное, сколько страшное, извините за сумбур.
- Это я понял, - сказал доктор, - Ну-с, начнем? – он заложил руки за спину и прошелся по кабинету взад-вперед. – Замечательно, что вы пришли добровольно. Алкоголички?
Мы проследили его перемещения, одновременно поворачивая головы, и сказали:
- Нет, у нас… мама… мальчик.
- Один на двоих? Пьёт? – поинтересовался доктор.
- Нет, ещё, - отозвалась приятельница, - у него это… - она выразительно посмотрела на ширинку доктора.
- Ничего нового, у всех особей мужского пола есть ЭТО, - проследив за взглядом приятельницы, сказал доктор. – Простите, по поводу Вас звонил Брюшкин?
Мы кивнули.
- Ну, и? Вы можете внятно объяснить суть вопроса? – рассердился доктор, - Брюшкина прибью, нафиг.
- Понимаете доктор, мы застали нашего мальчика за эээ… неприличным занятием. Он …это… руками туда-сюда, - сказала Верка и густо покраснела.
- Сколько лет нашему мальчику?- полюбопытствовал доктор.
- Одинадцать.
- А, ну, нормально. Мне тридцать пять, а я тоже туда-сюда. Все мужчины делают это.
- Как??? Все???- ахнула Верка.
- А что Вы удивляетесь. Вы-то сами мастурбируете.
- Да Вы с ума сошли!!! Я – мать!
- Прекратите истерику! – скомандовал Медузов – Если Вы ко мне пришли, будьте любезны доверять! Вы такая же истеричка? – обратился доктор ко мне.
- Почти, - ответила я – И у меня мальчик.
- Ну, Брюшкин, ну, сволочь. Я, если вы поняли, психотерапевт, лечу внушением. К сексу имею отношение как нормальный полноценный мужчина, а не как врач. Что вы от меня хотите? Чтобы я внушил Вашему мальчику, что всё плохо? Или прочистить мозги вам обеим? Я могу, между прочим. – Доктор посмотрел на часы - У меня через пару минут пациент. Сделаем так: идите за ширму и стойте так, будто умерли. Совсем умерли!
В дверь постучали.
- Да, Кравченко, заходите.
В кабинет вошло анемичное существо с первого этажа и робко сказало:
- Здрасьсергейалексаныч.
Верка жарко задышала в ухо:
- Твой Брюшкин – скотина. Куда он нас послал? Медузов – онанист!
- Ну, и что? Никто не умер.
- Сволочь.
- Заткнись.
- Козёл.
***
- Выходите, - сказал доктор, - Вот, итог, смотрите, – и, обращаясь к больному, – Кравченко, возьмите стакан. В нём водка.
Кравченко передёрнуло.
- Теперь так будет всегда, Кравченко. Вы не будете больше пить. Никогда. Идите.
Алкоголик ушел.
- А Вам я дам почитать эту книгу – доктор вытащил книгу из ящика письменного стола. – Тут всё, что нужно знать о сексе. Вернёте через неделю.
Ни через неделю, ни через две Верка книгу не вернула.
Свадьбы беременной Верки с Медузовым не было. Они скромно расписались в районом загсе и уехали в Питер.
- Ты не представляешь, в какой позе мы зачали этого ребёнка! – кричала Верка из окна отъезжающей Красной Стрелы.
Хм... А Брюшкин на что?