Ставропольский край – это словно другая планета. Когда я проживал два года в этих местах, то всегда сравнивал их с Забайкальем. И убеждался, насколько южане отличаются своим калоритным образом жизни от простецкого быта неприхотливых забайкальцев и сибиряков. Большую часть всего этого времени я находился в старинной казацкой станице Курская, которая находится всего в 20-ти километрах от чеченской административной границы.
Но наиболее частыми были поездки в Осетию, Кабарду и Кавминводы… Каждый раз, когда я садился ранним утром в электричку на фоне чистого неба сиял величавый кавказский хребет, словно серебряная корона и были различимы снежные вершины Эльбруса и Казбека…
Кроме того, встречи с интересными людьми, после которых меня посещали беспощадные откровения. Например, несмотря на жаркий климат, жители Северного Кавказа живут намного хуже забайкальцев, они скупы и расчетливы и практически во всем пытаются найти выгоду. А мы почему – то, в отличие от них совершенно не ценим природного богатства, позволяем вырубать и жечь леса, уничтожая грибные места и ягодники.
Своими размышлениями я первоначально хотел поделиться с редакцией газеты «Забайкальский рабочий, а потом «Экстрой», но мне дали понять, что эта тема для гуранов не актуальна. Но так ли это? Отдаю свои записки-рассказы на суд читателя. В самом деле, они во многом поучительны, хотя бы потому, что принадлежат бывшему военному, который покидал Забайкалье с мыслями, что найдет свой рай в южных окраинах России, а вернулся истинным патриотом Забайкалья.
Ностальгия… Она часто мучила меня, - вспоминался Арахлей, Алханай, Агинские степи… И последний год хребты с вечными снегами уже не потрясали моего воображения. В Забайкалье природа лучше и естественнее. И надо ее сберечь, пока не поздно…
А закончил свое пребывание на кавказской уже на второй год. Все чем я жил до этого, оказалось сильнее утопающих в зелени плодовых садов.
Благополучие южан, как я уже сказал, обманчиво. До сегодняшнего дня, особенно в республиках Дагестан и Северная Осетия, накопилось немало экономических и социальных проблем, и все они требуют безотлагательного решения. Достаточно сказать, у бюджетников мизерная заработная плата, и практически невозможно трудоустроиться даже на низкооплачиваемые работы. Это выгодно работодателю. Ему дешевле использовать физический труд наемных рабочий для копки траншей, нежели использовать для этих целей трактор – «петушок». ГСМ буквально дорожает на глазах. Что касается рабочего, то его достаточно накормить, обуть и одеть в обноски. И за это спасибо скажет.
С пастухами бараньих отар поступают еще проще. Один раз в полгода вместо зарплаты им дают живого барана. Не хочешь работать? А кто тебя держит? Одним словом настоящий рабский труд. А если ты беженец, то тебе деваться все равно некуда. Их здесь никто не ждал, и они никому не нужны.
С другой стороны, кто не жил на Кавказе, тот не знает традиций горячего кавказского народа, приученного жить по своим понятиям. Это совершенно иной менталитет. Поэтому, чтобы жить с кавказцами, надо самому быть в душе кавказцем. Например, если ты соблюдаешь правила дорожного движения в Кабарде, надеваешь ремень безопасности, то для сотрудника ГИБДД это уже повод проверить документы. Настоящий кабардинец и балкарец не терпит ремней безопасности. В Дагестане, увидев не местные номера на легковом автомобиле, с вас возьмут мзду, поскольку ты в гостях, и должен слушать, что тебе говорят. Поэтому обычные автомобильные путешествия по кавказским республикам могут стать для вас сплошным раззорением. Менты на постах берут за все, за пригляд, за проезд, и за счастливую дорогу.
Многие из людей, которые когда - то переехали в этот теплый край из центральной России и Сибири давно пожалели об этом опрометчивом поступке, но вынуждены смириться, потому что обратной дороги им нет. На второй переезд им не хватит денег… А ведь надо будет еще квартиру или дом купить.
Жилье в станицах Ставрополья намного дешевле, чем в Забайкалье. На момент моего пребывания в Минводах, здешние цены на недвижимость были на три порядка ниже, чем в Чите. Продай я свою читинскую треху, и стал бы богатеем…
Но у меня были иные планы. Я приехал на юг России по приглашению родственника. Снимал за дешево квартиру, а потом вернулся на родину, прокатав расчет, который получил за последний месяц работы. Правда, тогда билеты на железнодорожный транспорт были значительно дешевле. Но признаюсь честно, всякое напоминание о походе на Кавказ, никаких иных чувств у меня, кроме как легкую досаду не вызывает.
А началось все с того, что после увольнения из армии я пережил каскад чувств. С одной стороны свобода, а с другой - растерянность, а чем теперь заниматься?
Вот тогда то и созрело решение о поездке на Северный Кавказ, не смотря на то, что там еще теплились головешки пожарищ чеченской войны. Вместе с тем обстановка не очень страшила. Порой, даже с собственного дома кирпичи на голову падают.
Через год приехал в первый гражданский отпуск в Читу. А когда собрался обратно, чувствовал себя солдатом, возвращающимся из отпуска в опостылевшую ему армию.
…Ночь. Поздний ноябрь 2001 года. С билетами в руках до станции Минеральные Воды сажусь в купейный вагон скорого поезда. Положив вещи на полку, жестикулирую дочери и зятю в окно, спасибо мол, что проводили, возвращайтесь домой. Они помахали мне на прощание, и, взявшись за руки, ушли в темноту.
Я снова один. Пошел новый отсчет времени, спустя неделю пути я вернусь в свое временное жилище, где мне предстоит прожить еще год. Теперь-то я знаю, что это будут месяцы томительного ожидания и решения проблем, которые я создал себе сам.
И если что меня успокаивало, то это возвращение в станицу Курская, где я сяду за любимую печатную машинку, и уйду под власть образов, которые часто посещали во время добровольного отшельничества. Таким образом, было написано три сборника рассказов в черновиках. А это, несомненно, большая удача.
В купе вошли попутчики. Сначала первый пассажир и с ним двое провожатых. У моего соседа обросшее щетиной лицо уголовника, а одет он в грязное спортивное трико и осеннюю куртку, от которой несло псиной. Очень хотелось думать, что такой пассажир, наверное, недалеко едет, и, слава Богу! С такой внешностью, да еще в таком бомжовом одеянии, люди не могут далеко уехать, в купейном вагоне. Им денег на дорогу не хватит.
Потом с шумом ввалился долговязый парень, дохнул на нас сочным перегаром , подмигнул, и произнеся скороговоркой:
- Не ссы, батя, едем вместе, - он кинул на верхнюю полку большую и дранную сумку.
Настроение упало на ноль. Ну, эти двое скорешатся, а мне за что терпеть будущую бузу? Однажды уже был такой случай, Возвращаясь с Иркутска в Читу, целых три часа я мучился в кампании двух уголовников, которые резались на деньги в карты, потом один с психу порезал другого, и вагон лихорадило до тех пор, пока не появился милицейский наряд. Картина неприятная, даже вспоминать не хочется.
Потом долговязый попутчик попрощался с друзьями, и вернулся в купе.
- Алексей ,- представился он, - предлагаю спрыснуть встречу.
Бичеватый растерянно посмотрел на него, назвался Сергеем и согласился.
Я же пробурчав про разыгравшуюся язву желудка, спешно улегся спать, и отвернулся к стенке. Слушал их беседу через дремоту.
Каковым было мое удивление, когда я узнал, что долговязый Алексей оказался капитаном погранвойск, командиром погранзаставы в Таджикистане, а теперь после отпуска возвращается на службу. А с виду не скажешь!..
Соседи выпили, поговорили о том, о сем, и улеглись спать.
Утром мы познакомились, и я, сказав, что язва меня отпустила, сходил в вагон - ресторан за вином, и мы устроили застолье по случаю знакомства. Правда, случился небольшой инцендент. Наше купе навестили патрульные милиционеры и долго рассматривали документы Сергея. Тот нервничал, а потом не выдержал, вытащил сумку, вынул продолговатый сверток из сумки, распечатал его и показав две деревянных плашки, возмущенно сказал:
- Да не надо меня проверять, я художник, вы понимаете художник!
Мы, обалдев от открытия, с восхищением рассматривали шедевры мастера резьбы по дереву. Ничего подобного я раньше не видывал.
Милиционеры извинились и ушли. А Алексей все еще рассматривал эти картины, и не мог от них оторваться. Штучные вещи! Вот тебе и бич!
Потом Сергей рассказал о том, что у него произошло большое несчастье. Он попал на автомобиле в аварию, и у него случился перелом рук и ног. Потом долго лежал в больнице, а его жена тем временем уехала к любовнику. После чего квартиру обчистили воры. Вот он и сгреб старую одежду, что было у его отца, после выписки из больницы и теперь едет в Армавир, где его ждет любимая женщина.
Алексей расчувствовался и тоже рассказал о своей жизни. Оказывается молодая женщина, которая была в компании провожатых, была его давняя юношеская любовь. Мало того, так она еще и вышла замуж за его друга. Глаза Алексея стали влажными, и чтобы сгладить неудобный момент, он опять побежал в вагон ресторан за бутылкой.
Теперь уже я рассказал о себе, и вручил ребятам на память о встрече с начинающим литератором авторские книжки, с пожеланиями и автографами.
Алексей смотрел на меня счастливыми глазами, радуясь как дитя, от того, что угодил в столь замечательную компанию.
- Ну, вы блин даете! Вот подфартило то, что я познакомился с художником и писателем.
До самого Новосибирска наш бравый воин пил все дни напролет, а мы стерегли его тело, чтобы оно не упало с полки. Но однажды все же прокараулили. Он слетел на половичок, как горный орел, и чувствовал себя неважнецки. Лечить его пришлось известным способом - водкой. А еще Алексей по ночам звал Свету. Так звали его любовь.
В лице Алексея постоянно присутствовало детское выражение лица, хотя его приверженность к спиртному нас раздражала. И то, что он каждый раз познакомившись с кем либо приводил его в купе и представлял нас как очень талантливых и творческих личностей начинало раздражать. Но мы все это ему прощали, и слушали все тот же рассказ о том, что он везет своим военным корешам в Таджикистан русскую водку, соленое сало и тихоокеанскую селедку.
…Пока Алексей спал, мы с Сергеем смотрели в ночь через полуобмерзшее стекло вагона, за которым пролетали свет фонарей светофоров, полустанки, станции, темные деревья лесопосадок. Проехали и станцию Тяжин, откуда я уехал в Забайкалье, здесь остались мои друзья детства, могилы родителей, и все то, что называется воспоминаниями. Хотелось спрыгнуть с поезда, ввалиться к кому нибудь нежданно в гости. Но поезд не остановить, мы пролетели станцию со свистом, притормозив только на мгновение.
Потом подумалось о Сергее. Зачем он едет в Армавир? Найдет ли свое счастье? Нет слов, он хороший мастер, будет вырезать свои деревяшки, продавать их на рынке и выполнять заказы богатых людей. Он говорит, что в Чите у него были хорошие деньги.
А может быть он едет в Армавир, потому что в его душе поселилось одиночество. И теперь он пытается изменить ход своей жизни? Наверное, это хорошо, когда человек верит в свою звезду. Даже если она недостижима. А с другой стороны, что мешает ему вернуться обратно? Тем более что в Чите остался его отец...
…Скоро Новосибирск, и нам выходить. Но еще есть время, и мы продолжаем непринужденное общение. Алексей снова навеселе, потому что его угостили соседи. Неугомонная душа...
- Василич, - обратился он ко мне, - Кто тебе больше всего нравится из забайкальских писателей?
- Николай Яньков…
- Не слышал про такого. Знаешь, а у меня друг есть, у него на хуторе каждое лето один писатель живет и книжки пишет. Виктор Балдоржиев. Знаешь такого?
- Знаю, встречались однажды и книжном издательстве «Поиск». Вытаскиваю номер журнала и подаю его Алексею.
- Вот бери. Там его фотография есть и рассказ очень интересный.
Алексей довольный забирает у меня красочный журнал. И лезет на верхнюю полку. Читать.
В Новосибирске с Алексеем расстаемся. Ему лететь дальше на самолете в жаркий Таджикистан. Мы же с Сергеем коротаем остаток ночи, гуляя по привокзальной площади. Сыро, слякотно. Тусуется пьяная молодежь. Сыпятся соленые матерки. Это молодой человек таким образом объясняется худенькой девчушке в любви. О нравы!… Мы с Сергеем переглядываемся. А скажем в том же Нальчике, у лихого парня этот номер бы не прошел. Там милиция бузотеров не оставляет без внимания …
После пересадки в следующий поезд нас посещает удача в образе молодой симпатичной женщины с ярко выраженным кавказским типом лица, она протискивается в купе вслед за огромным телевизором.
Нашу попутчицу зовут Мананой. Она едет из Иркутска в отпуск к маме во Владикавказ, а телевизор везет в качестве подарка. По профессии Манана следователь. У Сергея это уже третья встреча с представителями МВД. Сергея Манане представил я, как бы между прочим сказав, что он побывал в серьезной переделке, а теперь едет покорять сердца южных женщин. Она с удовольствием отозвалась на приглашение почаевать вместе, и, надо сказать, с этого момента мы получили в ее лице добровольную официантку, которая остаток пути ухаживала за двумя мужиками, поддерживая порядок в купе. И при том была рада, что попутчики попались некурящие, и даже не пристают к ней. Словом интеллигентные люди…
Из уст Мананы узнали, что она считает себя стопроцентной грузинкой и своим воспитанием очень довольна. Муж ее русский, также милиционер, два раза побывал в Чечне. Манана заботится о его здоровье и не дает ему пить, что хотя и с трудом, но все же ей удается. Показывает фото мужа и две прелестные мордашки дочурок. О своей родине не скучает, Сибирь ей нравится, теперь едет уговаривать маму перебираться в Иркутск. Так решил муж. И Манана с ним согласна. Вот оно кавказское воспитание! Мужчина решает, жена повинуется. Как здорово! Серега слышь?
Сергей слушает и блаженно улыбается. Правильно говорит Манана… Он с ней полностью согласен.
Перед прибытием в Армавир Сергей беспокоится. А вдруг его не встретят? А у него две тяжелых сумки. И нога одна не слушается.
Мы одобряем Сергея как можем. Манана обещает рвануть стопкран, пока я буду помогать Сергею нести сумки до вокзала, если поезд тронется.
Сергей признательно улыбается. Сколько едем вместе, столько убеждаюсь, какой он сентиментальный человек. Наверное, у всех художников души ранимые. У меня впрочем тоже…
Но Сергея в Армавире ждали. Его приняли в объятия уже на платформе.
Оставшийся путь коротаем вдвоем. Говорили обо всем и откровенно. У каждого из нас своя большая жизнь. У кавказских женщин уважение мужчины и святая преданность традициям предков в крови. Судя по всему, они даже в Сибири не меняют своих привычек. Оттого южные женщины такие манящие и романтичные.
Когда прощался с Мананой в Минводах, глаза у нее были большие и печальные. Тем более перед этим она навела макияж и выглядела неотразимо.
Я в Минводах. По пути в автовокзал в лицо бил упругий теплый ветер. Это ветер моей судьбы, к которому я устал привыкать, да разве можно привыкнуть к каждой новой встрече и неожиданным событиям, которые то и дело происходят в пути, а мы сами становимся невольными героями нашего времени.
- Дорогой, скажи, куда едем?
Передо мной появляется улыбающееся лицо усатого кавказца таксиста, он готов выхватить из моих рук сумки, чтобы за большие деньги отвезти меня туда, куда пожелаю.
- Далеко, - отвечаю я, и, проявив твердость характера, устремляюсь на автобусную стоянку.
Я снова в пути. На меня с новой силой наваливается хандра и ностальгия… Хочу в Читу. Боже мой, как все не просто…