(Редактируемая версия) (поправлена)
Красавица Гала, погружённая в неприятные размышления, сидя в удобном мягком кресле поближе к окну, занялась вязанием носков. Проснулась она сегодня рано, сон вообще как-то в глаза не лез в последние дни. Вот и сейчас, невыспавшаяся, с дурным настроением, с какими-то противными недомоганиями во всём теле она, укутавшись в плед и пригревшись в кресле, вроде бы готова была вот-вот вздремнуть, да глаза как-то не смыкаются достаточно плотно. Всё что-то режет то в одном глазу, то в другом, першит в горле и норовит выкатиться слеза. Однако Гала, с младенчества привыкшая ко всяческим затруднительным ситуациям гостившим у них в доме чуть ли не постоянно, не давала этой слезе воли. Ей было трудно.
Она взялась за своё рукоделие, сразу, как встала, изредка прерывалась то на чай с остальными домочадцами, то на занятия с сыном. Рукоделие всегда было её спасительной нишей - сосредоточившись на простых механических действиях, можно было перейти к размышлениям о вещах важных. Так она поступила и сегодня, однако размышление о вещах наиважнейших на сегодняшний день вызвало лишь бурю смятения, мокроту в глазах и дрожание рук. Но жизнь научила её, что такое душевное состояние, не принесёт никакой пользы, а лишь подтолкнёт её к какому нибудь безрассудству. Поэтому она в мыслях начала считать количество уже связанных носков и распределять их, в мыслях же, среди домочадцев и приближённых её отца. Порядки в их доме были странноватые для местных обычаев. Мать Галы, северянка, не имевшая ни капли цигайской крови, но полюбившаяся отцу, вместе со своим появлением в доме Гаруда, установила и некоторые свои порядки. Поначалу это вызывало насмешки, непонимание, а даже недовольство. Но со временем люди привыкли к её заботливости и стали платить ей той же монетой - помогали, если нужно было, оберегали. Гала с детства была приучена матерью к подобной заботливости по отношению к домочадцам, будь то гости, которые задерживались иногда на месяцы, прислуга, или приближённые Гаруда.
Поскольку женщины и девушки из числа семьи могли жить совсем не работая и не выполняя никаких домашних занятий, а безделье всё-таки вредно для здоровья, то дамы в семье, кроме обычных занятий полагающихся в богатых домах, таких как музыка, пение, рисование, танцы, а даже чтение, так же занимались обеспечением дополнительного комфорта. В число этих дополнительных занятий входили все виды рукоделия, медицинская помощь, как близким, так и соседям или семьям работников и выполнение мелких поручений отца или матери семейства и, по необходимости, стряпня в кухне.
В рамках вот таких домашних дел Гала уединилась с самого утра в своей комнате, обложившись, как защитным валом, множеством ниток, тряпочек и прочих принадлежностей для дамских рукоделий и окружив себя лишь своим сыном и котом. Её сыну, Радику, семилетнему, вертлявому и нахальному пацанёнку, уже неделю запрещается выходить из дому из-за того, что его деда кто-то взял в плен, а пребывание взаперти ему уже ужасно надоело. Он с тупым выражением лица часами валялся то на полу, то на кровати, переслушал уже все сказки и от скуки временами начинал дёргать и мучить кота. Сегодня он поздно встал, а теперь, после завтрака, в силу выработавшейся за несколько дней привычки, валяется и ползает за котом по полу. Пока ещё тихо. Надолго ли?
Гала произвела все свои подсчёты в уме и на некоторое время тупо уставилась в окно, за которым стоял пасмурный сероватенький день. "Погода поэтов и художников" - вспомнились Гале слова её нового любовника. Перед её мысленным взором встал его силуэт. Гала припомнила его имя, улыбку, жесты и ей сделалось комфортно. Образ милого Юниэля отгородил её от всех неприятностей, навалившихся на неё в последние дни. Когда в доме всё затихало, Гала обращалась к воспоминаниям о нём и отдыхала душой. Еслиб не его имя, неизменно вызывавшее в её сердце прилив счастья, она, наверно, совсем иссохла бы от грустных размышлений. А так она могла укрыться в этих своих фантазиях, как в неприступном бастионе, куда не влезет никакая тревога.
Женщина откинулась поудобнее на подушки, прикрыла глаза и растворилась в милых сердцу фантазиях. Гала думала о том, что ей ничего особенного не надо, только уткнуться в его мускулистую грудь носом, вдохнуть его запах, свернуться как нибудь калачиком, хоть бы у него под мышкой и так существовать как можно дольше. "Откуда Юниэлю знать, какая погода предназначается для поэтов и художников? Возможно ли этому простаку из казармы такое знать вообще? У-у-у, солдафон! Нахальный, неотёсанный м-м-м эльф! М-м-м подлый мошенник! Противный пройдоха!.." - начала перебирать в мыслях Гала не слишком увесистые ругательства, которыми осыпала своего любовника, словно бисером, в те счастливые моменты, когда он домагался её нежности.
Каким образом она поддалась его очарованию и дала втянуть себя в эту сладкую сеть сердечной привязанности? Впрочем, Гала с самозабвением оплетала сама себя этой сетью эмоций, о которых прежде лишь подозревала. А ей-то раньше казалось, что об эмоциях знает всё. Но возможно ли знать о душевных переживаниях лишь по рассказам матери или подружек, если сама никогда их не испытывала? Наверное, возможно. Но лишь тогда, когда эмоции родятся в твоём сердце, начинаешь их различать одну за другой и только затем удаётся познать их истинную глубину.
На сегодня Гала понимала только то, что погрузилась в переживание своих чувств с головой, а хорошо это для неё или нет - она об этом даже не задумывалась. Мысли Галы крутнулись вокруг её последней встречи с Юниэлем и выдрали её почти зубами из сладкой неги воспоминаний.
Ах, этот папенька, с его вечными драмами! Ну что за охота попадаться в лапы к разбойникам! Как раз сейчас, когда его дочь наконец-то обрела какую-то отдушину в жизни. Как раз в тот момент, когда следовало бы предаться милым фантазиям - нет же, надо возвращаться к суровой действительности! "Ох, батя! Надрать бы тебе задницу розгами, старый прощелыга! - чуть не взвыла Гала от досады. - Мать вся извелась, в доме дурдом какой-то, ни войти, ни выйти! Хоть бы знать, что сделать!" Снова смятение в душе, снова слеза норовит выплыть наружу.
Гала встала и пошла согреть чаю. Её мягкое комфортное кресло не предназначалось для тяжёлых мыслей. Сидя в кресле нужно холить и лелеять образ милого Юниэля. Не следует осквернять кресло!
Только женщина наполнила чашки чаем, для себя и для сына, её состояние грустной задумчивости оказалось прерванным противным, неуместно мелодичным звоном колокольчика у входной двери. На пороге стоял не слишком чумазый подросток с большой рыбиной в руках.
- Ваш заказ, госпожа! - Звонко объявил мальчишка.
- Мой заказ? - Переспросила молодая женщина, выходя из состояния оцепенения. - Я не заказывала.
- Не Вы, другая госпожа заказывала. - сказал мальчик.
- Зачем? Кому это надо? - Гала встретилась глазами с посланцем.
- Берите, берите, хозяйка! Хорошая рыба! - Пацан как-то слишком радушно и искусственно улыбался и показывал жестами и мимикой, что надо согласиться.
У Галы начало колотиться сердце.
- Сколько стоит? - Спросила.
- Ваш заказ оплачен. Денег не надо. В рыбе есть очень много икры.
Гала пристально и подозрительно сощурила глаза в попытке уловить истинный смысл его слов.
- В вашей рыбе очень много начинки. Её надо чистить очень осторожно, чтобы начинка не потерялась. Начинка даже в самом горле лежит. - Мальчик перешёл на полу-шопот, внятно выговаривая последние слова.
- Бред какой-то, - пробурчала Гала и внимательным молниеносным взглядом окинула ближайшую околицу возле дома. - Хорошо, что про начинку сказал, не то я могла бы и выбросить этот твой заказ. Подожди, - придержала пацана за руку. - Вынесу монету, чтоб о тебе никто плохо не подумал. - выговорила быстро и достаточно тихо, сделав акцент на "о тебе".
Гала вынесла мелкую монету и, потрепав пацана по волосам на макушке, спросила, от какой торговки рыба, а услышав ожидаемый ответ, дала посыльному ещё одну монетку. Мальчишка радостно поблагодарил её и отчалил.
Гала не медля ни минуты отправилась с рыбой на кухню, чтобы отыскать в ней начинку. Это наверняка от эльфа. Как и предупредил её посыльный, в рыбьей глотке оказалась маленькая металическая колба, плотно закупоренная и содержавшая две вещицы. Одной из них был цветок голубой незабудки и на него Гала отреагировала мечтательной улыбкой, а другой вещицей оказалась записка, в которой было указано где и когда её будут дожидаться.
Эта записочка её встревожила. Юниэль мог приходить к ней когда захочет и ему не было нужды вызывать её куда-то. Даже теперь, после того, как её отца похитили какие-то злодеи, у неё с возлюбленным был уговор, что он не будет показываться у неё среди бела дня в открытую, но всгда может забраться к ней другими путями с заднего двора под прикрытием ночи. Это обстоятельство навело её на мысль, что происходит что-то важное, или по крайней мере необычное именно с её отцом, раз эльфы, согласившись помогать в поисках Гаруда, соблюдают такую конспирацию.
Гала припрятала колбу в карман, а записку тут же сожгла. Остался лишь маленький голубенький цветочек, готовый вот-вот зачахнуть. Цветочек разместился в центре маленького блюдечка на капельке воды и оставлен пока на столе в качестве реликвии. Гала позвала кухарку и велела ей заняться рыбой - раз уж та оказалась в доме, а дело близится к обеду, значит рыбный супчик будет кстати.
Гала пошла к материри рассказать ей про записку и ещё раз обсудить всё происходящее с их семейством. Они не стали охать и ахать над своей несчастной судьбой, как обычно делают женщины в подобных обстоятельствах. Они были женщинами не того разряда.
Мать Галы, Данила, услышав о том, что эльфы, кажется начали какое-то шевеление с целью розыска Гаруда заметно обрадовалась. Всё же эльфы имеют немало прибылей с помощью её мужа, а значит им надлежит оказать ему всяческую помощь, к тому же они связаны многими взаимными обязательствами. Но, раз место нахождения купца всё ещё не известно, повидимому он влип в историю более серьёзную, чем её женское воображение могло охватить. Эта мысль заставила Данилу нахмуриться и начать мыслить более масштабно. Она поделилась с Галой всеми новостями, которые ей удалось собрать. Новости выглядели никчемно: никто из их подчинённых не принёс известия, указывавшего на кого-то конкретного, кто имел бы отношение к похищению их босса. Ни один пата не распустил слухи о причастности к похищению цигайского регена - они, казалось вообще даже не подозревали о случившемся. Так же не всплыли разногласия между Гарудом и кем либо из патронов Мареса.
Жена Гаруда не могла вмешиваться в дела своего мужа или как-то влиять на них, но всегда была в курсе большинсвта событий. А в такое время, как сейчас, больше некому было заняться выяснением всех обстоятельств и поисками самого купца. Кому, как не жене это было нужнее всего? Поэтому люди, служившие её мужу или связанные с ним разного рода обязательствами вполне естественным образом подчинились её руководству и выполняли её поручения без протестов. Данила понимала, что это не продлиться долго и если реген не появится в ближайшие дни или, если вдруг придёт известие о его кончине, то ей вместе со всем её семейстовм придётся очень туго, так как непременно начнётся передел сфер влияния, а в семье Гаруда пока ещё нет взрослых и достаточно влиятельных мужчин, способных заменить его хотя бы на время. На всякий случай она начала готовиться к быстрому и тихому отъезду, что было заранее предусмотрено для подобных ситуаций и оговорено с Гарудом. Если семье Гаруда придётся бежать, он знает, где их искать. Но, хвала богам, эльфы объявились! Они не остановятся, пока не добьются полной ясности. Раз они объявились, значит заинтересованы, значит есть на кого опереться.
- Не забудь, Гала, что посыльный каждый раз уходил в сторону доков для речных судов и там его следы пропадают. Это в северной части Мареса. Гаруда выкрали в двух днях езды от Мареса на постоялом дворе, под утро. Скажи, что все его спутники вернулись без единой царапины и, видимо, их чем-то напоили, раз они все дрыхли до обеда и никто ничего не слышал. И..
- Мама, я всё помню наизусть. - Прервала Гала пересказ истории, которую на самом деле помнила на изусть. Всё это она уже рассказала, и то несколько раз, сначала Юниэлю, к которому помчалась, сразу, как только стало известно о похищении отца, затем ещё несколько раз со всеми мельчайшими подробностями его начальникам в Арго. Из настоящих новостей было лишь то, где терялись следы посыльного и то, что в городе никто не имел видимых причин для лютой ненависти к Гаруду. - Эльфы найдут папу. Раз они отозвались, значит можно на них рассчитывать. Вот только тебе придётся потребовать у отца выложить всю правду о его делишках, иначе я ему скажу всё, что о нём думала-передумала за эти дни! Пусть не лезет, куда ему дорога заказана! Или хоть предупреждает, чего нам тут ждать дальше.
- Ой, ты хоть не ругайся! И так тошно. - Данила оборвала бурную речь дочери. - Вот когда появится жив-здоров, тогда и поговорим. Откуда тебе знать, что он что-то намудрил... Ой, что-то мне не спокойно. Ни один его человек не пострадал и больно тихо вокруг этой истории. Кто-то наверно под отца роет. И посыльный не наш, не цигайский. Странная какая-то у него морда, конская что-ли. Вытянутая и совсем неподвижная, будто каменная. Может, просто боиться - молодой совсем, почти дитё. Опиши Юниэлю этого типа, может это важно.
- Хорошо, мама. Ты как-то успокойся, попробуй. И чемоданы распаковывай. Всё будет хорошо. - Сказала Гала и почувствовала, что сама себе не верит. Она вдруг осознала, что тревога в её сердце лишь нарастала все эти дни и вылазила на явь при каждой оказии, прячь ни прячь. Немного помолчав, добавила - Знаешь, мама, не будем пока ничего распаковывать. Давай будем в полной готовности. Я когда вернусь, повыбрасываю из своих сумок всё лишнее, оставлю только то, что нужно на первый момент, чтоб легче было. Ты тоже всё пересмотри. Давай приготовим только то, что можно будет продать или обменять. Сёстры с братом и племянницы тоже пусть всё лишнее отложат, надо будет проверить. Видишь ли, раз эльфы взялись за дело, наверно дело серьёзное. Нам лучше укрыться в любом случае, чтоб не мешать тут никому своими бабскими слезами.
Данила смотрела на дочь широко раскрытыми глазами и чувствовала прилив силы духа. Гала предлагала поступать разумно. Дочь оказалась достойным союзником и на неё можно рассчитывать в трудную минуту. Чувство беспомощного одиночества, болезненно давившее на регеншу все эти дни быстро растаяло. Гала права. Они должны собраться, укрыться и переждать бурю подальше отсюда. Всё верно - пока мужчины деруться, женщинам следует сохранять всё то, что им доверено и возвращать в целости и сохранности, если удастся.
- Да, Гала, правильно. Мы уедем на время.
- Псмотрим ещё, что Юниэль скажет. Может всё не так плохо.