ПОСЛЕСЛОВИЕ
И ИТОГ - ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ, КАК И НАША ЖИЗНЬ ...
" Ты улыбаешься кому,
О, путешественник веселый?
Тебе неведомые долы
Благословляешь почему?
Никто тебя не проведет
По зеленеющим долинам,
И рокотаньем соловьиным
Никто тебя не позовет,—
Когда, закутанный плащом,
Не согревающим, но милым,
К повелевающим светилам
Смиренным возлетишь лучом." (Мандельштам)
Вот Анна с Марком и прибыли в Берлин. Их попутчики по купе помогли им вынести вещи и проводили к вокзалу, указав куда они должны и идти и к кому обращаться...
Вскоре молодая пара укатила на такси, а Анна, оставив Марка с вещами, пошла выяснять, куда им ехать, как эмигрантам...
В отделе по делам эмиграции их приняли, проверили вещи и документы, а через несколько минут, вместе с несколькими такими же приезжими, посадили в автобус и повезли за город...
Они ехали почти час и вскоре автобус въехал на территорию
военного городка, где раньше находилась советские войска. Экономными немцами весь этот военный городок был приспособлен для большого числа прибывающих беженцев и эмигрантов, стремящихся в благополучную Германию для хорошей жизни.
Бывшие солдатские казармы были слегка переделаны в гостиницы, в каждом номере которой жили от одной семьи до двух и трёх...
В казарменной гостинице Анну с Марком поселили в номере с ещё одной парой, почти такого же возраста, которые приехали из Винницы...
Вот так Анна опять попала в условия коммунального житья-бытья, от которого когда-то избавилась в своём родном городе... И вот всё опять вернулось на "свои круга", что было очень неприятным сюрпризом...
Ни Анна, ни Марк не знали и даже предположить не могли, что в таких условиях им придётся прожить почти два года, пока правительство Германии в конце концов решит, оставлять ли новоприбывших у себя в стране или отправить их опять туда, откуда они прибыли...
В лагере, кроме обычных выходцев из соц.лагеря, очень много было цыган и турок... Цыганей часто отправляли назад, но они опять возвращались в Германию, как легальным путём, так и нелегальным... А вот турков быстро оформляли и отправляли на рабочие места в разные немецкие города... И напрасно немцы это делали, так как стоит турку оформиться даже временно на работу, как он тут же гласно или негласно перевозил к себе своих жён и детей, братьев-сестёр, племянников и прочих родственников...
Вся Германия за какое-то десятилетие просто потемнела от наплыва смуглолицых "гостей", которые просто заполонили все немецкие города...
А Анна с Марком только через два года получили, наконец-то, возможность выехать из лагеря для эмигрантов и выехать в город Кёльн, где им выделили небольшую квартиру и неплохое пособие для жизни. Но им строго-настрого запретили негласно подрабатывать... Это было общее условие для всех не настоящих полноценных граждан страны, - если работаете, то лишаетесь пособия и платите налог государству, а если не работаете, то государство платит вам пособие и даёт льготы по оплате коммунальных услуг и на лечение...
Живя в Германии, Анна с Марком, конечно, материально выиграли и могли себе позволить даже скопить кое-что, чтобы раз или два в год попутешествовать по Европе и даже скопив как-то за год неплохую сумму и потом слетать в Америку, чтобы побывать в гостях у дочери Марка...
Но чтобы накопить достаточную сумму для таких поездок, как в США или в Израиль, в Испанию или в Египет, Анне нередко приходилось негласно подрабатывать в богатых семьях, ухаживая за престарелыми или больными членами семьи, а иногда и нянчить маленьких детей...
Пока были силы и здоровье, это было не в тягость, хотя и давалось нелегко и Анна сильно уставала...
Марк тоже кое где подрабатывать, негласно работая то гувернёром или домашним учителем при детях из семей богатых русских иммигрантов...
И оба они жили тихо и старались насытить свою жизнь хорошими впечатлениями и не замечать того унижения и пренебрежения, которое окружало их негласно и внешне вроде бы незаметно, но внутренне очень больно задевавшее каждого приехавшего на новое место жительства из других стран...
" Дождик ласковый, мелкий и тонкий,
Осторожный, колючий, слепой,
Капли строгие скупы и звонки,
И отточен их звук тишиной.
То - так счастливы счастием скромным,
Что упасть на стекло удалось;
То, как будто подхвачены темным
Ветром, струи уносятся вкось.
Тайный ропот, мольба о прощеньи:
Я люблю непонятный язык!
И сольются в одном ощущеньи
Вся жестокость, вся кротость на миг.
В цепких лапах у царственной скуки
Сердце сжалось, как маленький мяч:
Полон музыки, Музы и муки
Жизни тающей сладостный плач! " (Мандельштам)
Долгое время Марк и Анна старались не замечать или спокойно воспринимать неприятие и отчуждение коренного населения к ним, переселенцам.
Приехав в Германию, они усиленно изучали местный язык и наречие, впитывали в себя культуру и нравы, обычаи и праздники...
Марк доставал книги по истории города и вечерами они старались прочесть их на немецком языке и понять прочитанное...
Оба они, и Анна и Марк, были начитанными и эрудированными людьми, много читали, любили музыку, неплохо знали и разбирались в искусстве и в архитектуре...
Они понимали, почему горожане Кёльна гордились Гёте и Шиллером, а также своим знаменитым Кёльнским собором и активно протестовали против строительства в городе большой мусульманской мечети...
Им нравились весёлые немецкие праздники и особенно ежегодные карнавалы и вместе со всеми кёльчанами Анна с Марком очень переживала, когда Кёльн начинал тонуть от весеннего разлива строптивой реки...
Но прошло почти пять лет и они невольно стали замечать, что их начинает раздражать эта чужая резкая речь и это зоркое внимание незнакомых соседей, которые следили за каждым шагом и могли без зазрения совести донести властям о том, что Анна где-то подрабатывает негласно, гуляя с чужими детьми, а Марк, вместо того, чтобы день и ночь сидеть у телевизора, с утра уходит куда-то и возвращается домой лишь вечером...
Нет, соседи не шпионили, но кое-что их удивляло и вызывало подозрение и своими наблюдениями они делились с полицией и налоговой службой, а те посылали инспекторов для проверки сигнала...
А такие проверки очень раздражали и заставляли жить в постоянном напряжении... Ведь если инспекторы что-то обнаружат, то лишат пособия, а без пособия и льгот здесь погибнешь...
Поэтому Марк с Анной дружили только с узким кругом людей, таких же выходцев-приезжих с Украины, Белоруссии и России...то есть таких же бедолаг, как и они... Тем более, что в этом узком кругу можно было говорить на привычном родном языке и вспоминать былую жизнь, и свою молодость и даже милое своё детство...
И тихая тоска-печаль рождалась в душе. И грустнели глаза ...
И долгими ночами в коротких беспокойных сновидениях им снилась Родина, и город, и дом, и все родные, дорогие им лица, и старые друзья и всё-всё, что осталось в прошлом...
СУМЕРКИ СВОБОДЫ
" Прославим, братья, сумерки свободы,
Великий сумеречный год!
В кипящие ночные воды
Опущен грузный лес тенет.
Восходишь ты в глухие годы —
О солнце, судия, народ.
Они ушли-уехали от последствий Чернобыля и сбежали от новых перемен, что охватило их страну и внесло хаос и сумятицу не только в их жизнь, а в жизнь всего народа...
Конечно, молодёжь с восторгом и надеждой восприняла волну катившихся необычных изменений и политических-экономических встрясок для всего населения...
Но старшее поколение настороженно восприняло перемены и было право, - новое несло неумолимую ломку всего, - и хорошего и плохого...
Но вера и надежда не могли накормить людей, когда в магазинах было пусто и масса стариков и детей стали умирать от голода и болезней... И нищие, бездомные и беспризорники заполни ли все города и никто уже не жалел и не обращал на них внимания...
Прославим роковое бремя,
Которое в слезах народный вождь берет.
Прославим власти сумрачное бремя,
Ее невыносимый гнет.
B ком сердце есть — тот должен слышать, время,
Как твой корабль ко дну идет.
А властям было совершенно безразлично, что делается со страной и как живёт-выживает весь народ...
В стране вовсю хозяйничали мародёры, бандиты, гангстеры, воры, челночники, хапуги, "новые русские и украинцы" и бессовестные олигархи...
Мы в легионы боевые
Связали ласточек — и вот
Не видно солнца, вся стихия
Щебечет, движется, живет;
Сквозь сети — сумерки густые —
Не видно солнца и земля плывет.
Куда шла-плыла страна, разграбленная, разорённая, разворованная, разломанная на части с огромной массой безработного полуголодного люда и с целой армией лютых бандитов, не щадивших никого и ничего...
о, это страшное время перемен ! Немудрено, что от этого ужаса люди бежали, кто куда, лишь бы спасти свою жизнь и свою семью..
И разве можно их осуждать ? Страна плыла в бездну...
Ну что ж, попробуем: огромный, неуклюжий,
Скрипучий поворот руля.
Земля плывет. Мужайтесь, мужи,
Как плугом, океан деля.
Мы будем помнить и в летейской стуже,
Что десяти небес нам стоила земля. "
(МАНДЕЛЬШТАМ)