У меня есть приятель, Борис. У него – симпатичная жена Тамара и двое пацанов: Генка и Толька. Хорошая, дружная семья. Всем на заглядение.
С годами встречаемся редко. А тут! На тебе, вот он!
- Где так долго пропадал? И чего такой мрачный? Случилось что-нибудь?
- Было дело, – Борис как-то неестественно рассмеялся и пожал плечами. – И смех, и грех. Вляпался я в историю… Врагу не пожелаешь.
- Давай, рассказывай.
У Томки есть подружка, Галька. Да ты её знаешь. Когда-то в одной школе учились. Заводная девчонка. Помнишь? Ей, бывало, всё ни почём.
- Как же, конечно, помню. Красивая, весёлая, всегда на улыбке и в любой момент готова какую-нибудь шутку или мелкую неприятность сотворить. Они и тогда дружили. Причем Тамара - тихая. Воды не замутит. А Галька – сорви голова. Все удивлялись – что их, таких разных, связывает?
- Во-во! Они до сих пор в связке. Только Гальке как-то в жизни не повезло. Дважды была в разводе. Мужики не выдерживали её окаянного характера – уходили.
- Ну вот, был у нас, на днях, небольшой семейный праздник. Галька, как всегда – с нами. Хорошо время провели. Выпили. Женщины - по чуть-чуть, ну а я, под настроение, хорошо потребил. Шутили, Галька мастер на анекдоты. Умеет знатно подать. В общем, вечеринка удалась.
Засиделись мы допоздна. В таких случаях я её провожал. Живет далеко, да и улицы не освещённые. Тамара предложила:
- Галь, оставайся. Переночуй. Твой провожатый, сама видишь, слишком навеселе.
- Нет, подружка, не могу. Работу на дом взяла. Шеф утром спросит. Тут я, не кстати, вмешался :
- Тамара, о чём ты? Я же только чуть-чуть выпивши, провожу, всё будет в порядке.
Поспорили немного. Тамара, наконец, согласилась. И мы отправились…
Шли не торопясь, балагурили. На свежем воздухе мне стало немного лучше. Галька вдруг взяла меня под руку и прижалась.
- Соскучилась по мужскому теплу. У меня, ты сам знаешь, в этом деле - дефицит. Да не вырывайся, не укушу
- Как-то не по себе мне…
- Да ладно, кончай трусить. Тебя ещё пошатывает, вдруг упадёшь, вот я тебя и поддерживаю. Шагай веселей. Всё будет ладно и складно.
Вскоре подошли к дому. В подъезде темно.
- Опять алкаши лампочки повыкручивали!
- Не переживай, провожу до двери.
Проводив подружку с Борисом, Тамара занялась уборкой посуды. Но, на душе было не спокойно. Остановившись посреди кухни, задумалась: « Борька-то ведь пьяненький.. Как же я решилась отпустить его на ночь глядя? Ну, туда они с Галькой доберутся. А обратно? Ночь, темно, а вдруг, на одинокого пьяненького хулиганы нападут? Нет, надо идти встречать. Мало ли что». Она быстро оделась и заторопилась вслед.
Вошли в квартиру. Темно. Галька обхватила меня руками, прижалась и мы … завязли в крепком, страстном поцелуе.
- Галь, как же так? Как-то нехорошо…
- Всё хорошо, Боря! Раздевайся. Согрешим? Чего уж там? От тебя не убудет и Томке ещё хватит. Давай, торопись. У нас времени в обрез.
Она включила свет. Быстро разобрала кровать, разделась догола и оглянулась.
- Чего стоишь? Давай раздевайся и… быстро в постель! А я сейчас коньячку с лимончиком организую.
Я постоял, подумал. Как-то было не по себе. Опять же Томку вспомнил. Что греха таить? Я ведь ей ни разу не изменял. Если что и было до свадьбы, так это не в счёт. Что же делать? Отказаться? Как–то неловко. Скажет, струсил. Бабы испугался. А, была - не была! Семь бед – один ответ! Да и возбудила она меня умело. И выпил я изрядно… Что по пьянке не сделаешь!? И хмель ещё не совсем прошёл – успокаивал я себя. Быстро разделся догола – гулять, так гулять и нырнул в мягкую постельку на крахмальные простынки и под ласковое одеяло. Лежу, жду… Червячок совести где-то в глубине шевелится, а я гоню его прочь. А Галька чего-то на кухне колдует, посудой позванивает, дверцами шкафчиков поскрипывает.
Вдруг распахнулась наружная дверь. И… вошла моя Тамара. Глянула на меня голенького в мягкой постельке, сказала как-то невыразительно: - Ну… ну. Повернулась и ушла. Галька, с выпивкой и закуской на подносе, оказалась тут же. Замерла столбом. Потом матюгнулась в свой адрес, что второпях дверь не замкнула.
Домой вернуться я не посмел. Пришёл к сестрёнке. Во всём покаялся. Получил хорошую трёпку. А зять, сестрёнкин муж Стёпка, расхохотался и ехидничает:
- Решил оскоромиться, да как-то по дурацки. Нет не получается из тебя блудня. Это не твоя песня. Хоть бы у других мужиков поучился…
-- Замолчи, дурак, - обрезала его сестренка. Ему и без тебя достанется на орехи. Ладно, грешник, поживи у нас, пока у тебя с Томкой всё устаканится.
Через несколько дней жена позвонила. Они с сестрёнкой немного поболтали.
- Иди сюда, преступник, тебя на казнь зовут.
Я взял трубку. Услышал спокойный Томкин голос :
- Ну, грешник, чего домой не идёшь? Ребятишки тебя ждут, не дождутся.
- А ругаться не будешь?
- Ещё как буду! И твою бесстыжую рожу не пожалею. По заслугам и привет. По Сеньке и шапка. Иди, давай, не рассуждай, пока я добрая.
Дома настал час расплаты. Томка укоризненно высказала всё, что хотела по этому поводу. Я молча, не возражая, всё выслушал и, сложив руки ладошками у груди, самым убедительным, просящим, чуть не навзрыд, голосом простонал:
- Томка, правда, я чуть не согрешил. Сил не хватило отказаться. Но ты появилась во время. Я не успел…. Мы, правда, не успели….Ну, ничего не успели. Верь, не верь, но это так.
Томка задумалась, то и дело бросала на меня быстрые взгляды. Я тоже молчал. Так прошло несколько минут. Она глубоко вздохнула и спросила:
- Ты правду говоришь, не врёшь? Так - таки и не согрешил?
- Не вру! В этом смысле я чист, как стёклышко! Поверь...
Ещё раз немного помолчав, ответила:
- Ладно, живи, стервец. Разрешаю. А с подружкой я ещё разберусь!
- Я понял, - сказал Борька с грустинкой в голосе, - что до конца она не поверила, но в её душе застряла спасительная зацепка: «А может и правда не врёт?»
- Да, влип Борька, расставшись - подумал я. – Воистину : и смех и грех.. Такая ладная, любящая пара была. А теперь, похоже, трещинка в отношениях прошла.. От того он, бедняга, и мрачный такой.