ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
ЧАСТЬ IV. НЕПРИНЯТАЯ ЖЕРТВА.
ГЛАВА 17. ПОХИЩЕНИЕ САИ.
Мы с Петриком решили проверить, можем ли уже ехать верхом, когда Аарна не было дома. Точнее говоря, он задержался, как никогда, и мы выехали его встречать. И как-то всё ближе, ближе подбирались к заброшенной дороге, потом – вверх, потом – вниз, к основному пути Айкри. Не сражаются ли там обожающие Аарна горожане с белобрысой нечистью Воки, до которого дошли слухи о скорой помощи путешественникам? Мы знали тропинку, которой пользуется Аарн.
Стоя над дорогой на склоне, мы наблюдали дивную картину. Молодой волшебник на моей лошади, на которой уехал после обеда, в кольце обитателей ближайшей из крепостей. Лошади, ослики, возы, собаки – всё сбилось в кучу недалеко от ворот. Гвалт стоял жуткий.
- Чего он там митингует? – задал бессмысленный вопрос Чудила.
- По-моему, на него нападают, - присмотревшись, предположил я.
- А не он на них? Хотя нет. Чтобы эта небесная пушинка на кого-то напала…
И, не тратя больше слов, мы поскакали по пологому склону вниз.
Оказалось, Аарн умыкнул из селения девушку. Да-да, ту самую, любовь к которой принёс в жертву в обмен на свободу. Ту, о которой не желал говорить и которую не хотел навещать. Такой тощенькой была эта девушка, что вся поместилась под его плащом, которым он её укрыл, держа в седле перед собой. Наружу торчали только два испуганных глаза.
- Парень прав, - говорил из толпы, окружившей нашего друга, человек, одетый богато и опрятно. Наверное, это был глава. – Аарн прав. Мы все знаем, какую жизнь устроили Сае домашние. Ничто их не брало, сколько ни совестили.
- Трок – её муж, и может хоть убить, - крикнул кто-то.
- Да с какой такой стати? – возразил Аарн. – Никто не имеет права убить человека. Я не отпущу её назад, пусть Трок не надеется. Она пойдёт со мной.
- Да кто человек? – пьяно заверещали в толпе. – Она была человеком, пока в девках бегала. А ныне Сая мужняя жена. Над ней власть Трока. И может хоть убить.
- Ещё чего! – вместе выкрикнули Аарн и глава. – Сая в Ануке разведётся с негодяем.
- Я даю добро, - поднял руку глава. – Я даю отряд сопровождения или Аарн берёт на себя задачу проводить Саю в Ануку. Или и то, и другое.
Одни стали упрекать главу в том, что он не уважает местных обычаев, другие возражали, что плевать на обычаи, нельзя дать девушке погибнуть, запахло дракой. Мы с Чудилой потихоньку пробирались к Аарну, расчищая ему дорогу.
- Поздно уже, - вякнул женский голос. – Возвращаться надо. Утром разберёмся.
- Возвращайтесь, - разрешил Аарн и повернул мою кобылку к нам.
- Стой! Стой! Куда! – закричали ему.
- Тикай, Аарн, увози девчонку! – смеялись его сторонники.
- Я не отдам её им, - крикнул главе Телепатель. – Её убьют до утра. И будет похоже на несчастный случай. Как обычно.
Глава махнул рукой, разрешая тикать.
Разные тяжёлые и острые предметы полетели в Аарна, но волшебнику плёвое дело защититься от такой ерунды. Вслед за ним, под гомон, свист, смех и улюлюканье, мы с Петриком помчались по дороге и проскочили место, где начинается наша тропа. Аарн вёл нас другим путём. На всякий случай.
- Сюда!
Мы промчались по бездорожью вверх среди молодых сосен, хлестнувших по лицам колючими мокрыми ветками. Под копытами лошадей глухим стуком отозвалась на наше вторжение заросшая, древняя, неизвестная дорога.
- Сюда!
Мы нырнули в широкий грот и спешились.
- Сиди и пригнись, - рявкнул на Саю Аарн. В ответ на заклинание отползла в сторону часть задней стены, и мы провели лошадей в открывшийся проход. Камень встал на место, стало темно и страшно, но я засветил волшебный огонёк. Надо же! Можно повременить с волшебной палочкой.
- Туда.
Мы двинулись вперёд, и очень скоро вышли из тоннеля тем же манером. Спустились к знакомой заброшенной дороге, где водятся привидения, пересекли её, и скоро оказались у дома Аарна, и осторожно сняли оцепеневшую Саю с моей лошадки. Девушка была ненормально худой и, казалось, вот-вот переломится пополам.
- Что? – спросил я. – Муж не кормил совсем?
- Он трёх жён забил насмерть до того как переехал в нашу крепость, до того, как назначили нового главу! – неожиданно громко и гневно выкрикнуло тщедушное существо. – Надо было убить его, и мать его, да только я решила, что убежать сумею.
- А твоя мать куда смотрела, когда ребёнка чудовищу отдавала? – не менее гневно спросил Петрик. Аарн примирительно произнёс:
- Да нет у неё никого. Росла у дальней родни. Вот, стоило отлучиться, как замуж выдали.
Топнув ногой, обутой в лохматый и грязный кулёк вместо башмака, Сая вскричала:
- Отлучиться, Аарн? Да тебя же просто никогда нет! Если бы ты бывал здесь чаще, чем несколько дней в году, может, я за тебя бы замуж пошла.
- Спокойно. Ребёнок травмирован всеми этими ужасами, - сказал я. – Зная таких «дальних родственничков», говорю тебе, Сая, не отдали бы они тебя за Аарна. Думаю, Трок твой богатый, и родичи выгоду поимели.
Наш хозяин стоял красный, и от смущения не знал, куда девать руки и куда деваться самому.
- Тут есть ещё одна выгода, - подал голос Чудила. - Угробит Саю Трок - и нет дальней родственницы. Разве плохо?
- Сая, - принялся оправдываться Аарн, - ты знаешь, что я не бываю здесь не по своей воле. Я подневольный человек, раб Корков. А ты свободной быть должна. Я тебе помогу. Я как узнал, что ты у Трока живёшь, так всё переживал очень. Но не мог раньше навестить. Понимаешь, Трок покалечил бы тебя, если б узнал об этом. Спрятал бы. Прикончил. Бежать – так сразу. И вот я пришёл, чтобы ты со мной и ребятами поехала. Миче и Петрик добрые очень. Помогут тебе, даже если меня убьют. Специально затеял всё перед отъездом.
Как мы потом узнали, Аарн, подкараулив Саю у колодца, просто спросил её: «Хочешь бежать? Я всё устрою». «Да!» - не раздумывая ответила Сая и отбросила коромысло. Тогда он поднял девушку в седло, завернул в плащ – и тикать. Но, поскольку бдительные родичи Трока успели заметить нашего друга, и, к тому же, верхом возвращались с охоты, они тут же пустились в погоню. Глава тоже как раз откуда-то возвращался, и тоже был верхом, а прочие вскочили кто на что, и даже на собственные ноги – и помчались за стены крепости за интересными впечатлениями. Недалеко от ворот образовалось что-то вроде затора. Ну, остальное вы знаете.
Но вот пойми-ка ты женщин! Все эти слова о свободе, и освобождении, и о заботе Аарна Сая пропустила мимо ушей. Её больше волновала другая проблема:
- Ты меня больше не любишь, Кереичиките? Ах ты!.. – Сая бросилась на бедного Аарна с кулачками. Мы с Петриком поймали её на подлёте и повели в дом, кивнув нашему другу, чтобы он занялся лошадьми и дал девчонке успокоиться и прийти в себя. Но нет. Он поплёлся за нами и бормотал при этом:
- Сая, послушай, когда я уезжал в прошлый раз, ты сказала, чтобы я катился ко всем чертям.
- А ты сказал, что не можешь на мне жениться, потому что эти Корки твои… И что я стану рабыней… И дети твои тоже… Зателепал уже свободой и несвободой своей! - Сая сделала попытку вырваться из наших с Петриком лап с целью расцарапать красивую физиономию Аарна.
- Но ведь не врал же он тебе. Всё это так, - попробовал я вразумить истеричку.
- Ну и что?! А как же любовь? – она вознамерилась пнуть Аарна, но кошмарный кулёк слетел и ударился о стену, а Сая с удивлением уставилась на свою крохотную розовую ножку, будто впервые видела. И вдруг заплакала: - А кем я была до сих пор? Кем я была в семейке у дяди и у проклятого Трока?
Заливаясь слезами, она уткнулась мне в грудь. Пробормотав: «Эя, какие страсти!» - Петрик пошёл к лошадям. Аарн переминался у двери.
- Я говорил тебе, Сая, что не могу жениться. Вообще ни на ком. Но только на тебе хотел бы. Ты для меня самая лучшая.
- Это так, - подтвердил я, поглаживая её по спутанным, коротко стриженным волосам. – Всё очень серьёзно, Сая. У Аарна тяжёлая судьба. Он не хочет такой ни для тебя, ни для своих детей. Он так сильно тебя любит, что считает эту свою способность самой драгоценной для него. Но он заботится о тебе. Думал, что оберегает, отказываясь от любви и от тебя. Я очень его понимаю. Я сам хотел также уберечь свою невесту. Ты не плач. Мы поможем тебе развестись, ты будешь сама себе хозяйка, это главное. Мы возьмём тебя в Някку, позаботимся о тебе.
- А я ждала, - не обращая внимания на мои слова, рыдала девчонка. – Я думала, ты придёшь и спасёшь меня от этой свадьбы, Аарн. Думала, ты выполнишь обещание и заберёшь меня из дядиной семьи, а ты… Даже сейчас, за столько времени, ты всех навестил, но только не меня!
- Думал, легче!.. Тебе будет легче!.. И я ведь всё обдумал! Обдумал побег! – тонким голосом выкрикнул Аарн и закрыл лицо двумя руками.
- Вот мы и выполним обещание, - лопотал я, успокаивая Саю.
- А как же мне быть сейчас? – вдруг с отчаянием произнёс Аарн. – Как быть сейчас, когда я не могу любить, совсем не могу, даже Саю? Тем более, меня Корки скоро убьют за неповиновение.
Чудила, как раз закрывший за собой дверь, хохотнул:
- Не переживай. Главное, Сая разведётся, а когда до тебя, наконец, доберутся Корки, ей понравится кто-нибудь другой.
Он полез в шкаф в спальне и кинул Сае наволочку.
- Это носовой платок, - сообщил Петрик. Вторая наволочка полетела в Аарна. Затем он приволок девушке Аарнову рубашку, его же штаны и тапки с красными розочками, велел прекратить лить слёзы и привести себя в порядок.
- Миче прав, - восклицал он, - завтра в путь. Хватит тут сидеть. Досидимся до того, что нас схватят и прикончат Аарна раньше, чем хотелось бы. Чудила потащил меня на второй этаж, хотя Сая всё ещё пыталась рыдать мне в жилетку.
- Сами разберутся, - приговаривал он на ходу, отцепляя от меня Саины пальчики. – Наше дело собраться, Миче.
- Так надо начать с продуктов. Идём вниз, - сопротивлялся я.
- Низ пока занят, начнём с верха.
Ну, мы собрали наши вещи, а когда спустились в гостиную, ни Саи, ни Аарна там не было. На ковре бесформенной кучей лежало тряпьё, в котором Сая прибыла в этот дом.
- Куда они делись? – не обнаружив парочки ни в холле, ни на кухне, спросил я. В библиотеке, что ли?
В ответ на мой тупой вопрос Петрик беззвучно расхохотался и показал на дверь спальни хозяина:
- Ой, не могу! Книжки читают!
- Но как же… Жертва… Разве… - я развёл руками. Чудила в шутку постучал меня по лбу:
- Удирать надо, Миче, и как можно скорее. Саю откормим в дороге.
* * *
Рано утром следующего дня наши с Петриком три лошадки мерили копытами заброшенную дорогу Айкри. Мы с ним раньше не придавали этому значения, но вдруг выяснилось, что у нашего хозяина нет коня. Как такое могло быть, если он странствовал вдоль рек по скалистым или болотистым берегам вслед за «Комариком»? А потом – по большим заснеженным пространствам за мной и Чудилкой.
- Я пешком, - смеясь, поведал нам Аарн, но мы ему не поверили. Я склонялся к тому, что он летал в кастрюле, а Петрик – к тому, что у него была лодка, а потом… Потом да, кастрюля.
Мы с Петриком разделили почти всю поклажу между собой, а на третьей лошадке, купленной нами для перевозки грузов, ехала парочка: весь такой распушившийся Аарн и тощенькая Сая. И Петрик сказал мне:
- Ты будешь ещё утверждать, что пират не влюблён?
А я, понимаете ли, видел влюблённых, даже вот, и Чудилу, поэтому я не стал утверждать, а только плечами пожал, помня о великой жертве Телепателя. На наш вопрос, заданный потихоньку от Саи, он ответил, что мы, конечно, можем думать, что хотим, а он, Аарн Кереичиките, думает только о том, что Сая теперь станет действительно свободна, что у неё в судьбе всё будет хорошо. А то, что он едет с ней на одной лошади, это ровным счётом ничего не значит. Нужно это для пользы дела и для равномерного распределения груза, потому что Сая весит не больше палатки. А то, что они этак вот смотрят друг на друга, держатся за руки и только что не целуются при нас, так это проявление дружеских чувств. Да. А я, помнится, тоже утверждал, что мы с Натой просто друзья, и, выслушав Аарна, Чудила выразительно посмотрел на меня, и смеялся потом очень долго и весело. Пиратский волшебник продолжал утверждать, будто не может любить, лопотал что-то о своей жертве и заботе о ближних, чем рассмешил даже Саю.
Она сначала была немного в недоумении, и даже задала нам с Петриком пару вопросов на эту тему, потихоньку от Аарна. На это мы сделали выразительные лица и махнули руками. Девушка поняла всё верно и перестала думать о пустяках. Думать она стала о сложном: о их с Аарном совместном будущем, потому что никак не могла смириться с необходимостью полюбить кого-нибудь другого.
Аарн и Сая были в отличном настроении, они не вспоминали о вчерашней ссоре, о тех несчастьях, что пережили, пока были в разлуке, и, глядя на их, такое безоблачное, но кратковременное счастье, я ворчал на своего родного дружка:
- Ты что такое творишь, Чудила? Их не надо было вчера вдвоём оставлять. Теперь Корки снова обрели власть над беднягой Аарном. Если раньше жертва его, может, и имела какую-то силу, то теперь точно нет.
- Ерунда! – отмахнулся Петрик. – Ты уже согласился со мной, что его жертва неправильная. Думаю, его пока просто не звали. Ты забыл? Ловкач – он хоть и злыдень, но тупица.
- Зря Аарн покинул дом. С нами его найдут быстрей. Хотя, может, он уже просто хочет выяснить отношения с Корками? Это очень понятно.
- Ну как он выяснит? – остановив лошадку, зашептал Чудилка. – Они его прикончат, прав Аарн. Он даже сдачи дать не сможет.
- Я слышу, - издалека доложил Аарн. Как это он может слышать на таком расстоянии? – Я, конечно, не хочу ни с кем разбираться, просто вам и Сае помочь хочу. Но почему я не могу дать сдачи?
- Слишком человеколюбивый ты у нас. Даже любвеобильный. И жертвенный.
Я решил прекратить размышлять над этой проблемой. Можно подумать, у меня своих мало. У меня Рики и Ната, Малёк и вся компания, и беременная Терезка где-то на севере, и как они провели зиму, мне неведомо, разве только принять на веру редкие письма и собственные мои гадания и сказать себе: всё относительно хорошо. У меня мама и папа, которые не знаю, что со мной сделают, едва я им попадусь. Я бросил зимой, в чужой стране, их младшего сына и рванул за чудаковатым Петриком, за его страхом. Ведь Чудик помогал мне справиться с моим, оказавшимся предчувствием. Мама и папа, которых я подвёл и довёл до изгнания! Страшные события, которых так боится Петрик – вдруг они уже произошли? Помните? Расстояния, задержки, болезнь – всё это так, всё это было. И самое ближайшее – беглый Воки рыщет по окрестностям, а у Ануки – я просто уверен! – нас ждёт встреча с полицией или военными. Пройти бы по этому берегу великой Някки, но на довольно некотором расстоянии скалы вдоль реки непроходимы. Углубиться в горы сейчас? Это можно. Если есть желание сломать все конечности и сгинуть. Разумней всего перейти мост и сделать крюк, обойдя Ануку по широкой дуге. И дальше – в Някку знакомыми удобными дорогами очень быстро. Пусть Сая разводится в столице, какая разница?
Пока я терзался этими мыслями, Петрик делал вид (не очень, надо сказать, убедительно), что его ничего такое не гнетёт. Видя, что мы с ним слегка пали духом, Аарн развлекал нас рассказами о своей жизни в цирке и даже о наших собственных дорожных приключениях. Так мы узнали, что он умеет управляться с волками, а не просто их не боится. Раз был такой момент, что мы с Петриком уже готовились сражаться в темнеющем пустом поле с волчьей стаей. И я сказал моему дружку, что волков, вообще-то, жалко. Они могут пострадать от боевой магии, но не их вина, что кушать хочется. А он мне сказал, что применил бы я просто пугательную магию. На это я ответил, что, конечно, применю сначала, только вряд ли этим дело ограничится. Но тут что-то случилось – и хищники свернули в сторону Ласской гряды. И убежали от нас ни с того ни с сего, словно и не преследовали вовсе наши сани.
- Это я их увёл, - похвастался Аарн. – Ничего сложного.
- Но страшно, - поёжилась Сая.
- Не очень.
Однажды нам с Чудилкой попался на дороге, опять же под вечер, полузамёрзший человек, которого мы взяли в сани и довезли до города и больницы, где его обещали поставить на ноги. Путника обокрали и избили бандиты, но не на дороге, а в стороне, потому что он заблудился во время снегопада. А к дороге его приволок и оставил на нашем пути Аарн, и мы действительно удивлялись следам, полузасыпанным снегом.
Были ещё всякие мелочи. Например, он отвёл глаза полицейскому в городке на Мекри. Тот знал Петрика в лицо и мог опознать. Или вот ещё. Я, например, отношусь к тем волшебникам, которые считают воздействие на природу делом недостойным, жестоким, и неправильным. Я даже не учился этому как следует, преклоняясь перед могуществом стихий и перед Эей, установившей известный порядок в сезонах и природных явлениях. Нет, я мог бы, при очень большой необходимости, вызвать в засуху дождь или остановить чересчур затяжные ливни. Но надеялся, что мне не придётся вмешиваться в промысел светлой моей покровительницы, и даже просто не помнил об этих своих возможностях. И Петрик со мной солидарен. И мы оба даже не подумали чуть-чуть задержать буран, настоящую снежную бурю, что грозила застигнуть нас в пути. Подумал об этом Аарн, не такой щепетильный. Я даже слегка оскорбился:
- Телепатель, я не сбиваюсь с пути. Я не могу заблудиться. Мне в этом смысле всё равно: снег, темнота, подземелье или даже океан. Кровь анчу. Мы бы спокойно доехали.
- Вы бы сто лет откапывали свои сани из сугроба, - сморщила носик Сая. И она была права.
Чудилка знаками показал мне, что это Аарн перед ней так разошёлся. И он тоже прав.
Особенно повеселило нас в этом смысле представление, которое устроил на закате наш приятель – стоило только Сае заикнуться. Перед палаткой, на ровной каменистой площадке, он станцевал нам тот самый танец, о котором рассказывал. И было это так красиво и необыкновенно, и такова была ловкость, гибкость и стремительность Кереичиките, что мы смотрели, как завороженные, боясь моргнуть. Если бы он посвятил себя цирковому искусству, был бы он одним из знаменитейших артистов. Тем более, фокусы Аарн показывает как настоящий иллюзионист – почти без помощи магии.
Я рассказываю вкратце и легко, но на самом деле это было то ещё путешествие. Очень спеша, мы пересекали широко раскинувшиеся горы дней шесть. И было холодно и очень сыро. Моросил непрекращающийся противный дождь, копыта скользили, лошади спотыкались – и часто мы шли пешком. Мы с Петриком – шатаясь от слабости после болезни. И перестали уже обращать внимание на холод и дождь. И болтал под конец один только Аарн, который был словно нечувствителен к пакостям погоды.
- Настоящий морской волк, - сказал я про него, а Сая изумилась:
- Почему морской?
- Потому что пират, - объяснили мы.
- А! – усмехнулась девушка. - Так вы с Аарном мало знакомы.
- Не знаю, не знаю, - забавно нахмурился Чудилка. – Лично мне уже кажется, что он телепает меня всю жизнь.
Сая слушала, слушала, как мы подкалываем друг друга, а потом взяла и ляпнула ни с того, ни с сего:
- Аарн, они совсем тебя не боятся.
Мы с Петриком принялись смеяться. Даже просто хохотать, несмотря на гадостный дождь. Аарн, однако, даже не улыбнулся.
Я сказал весело, делая вид, что мне наплевать на проклятую сырость и вечную тревогу:
- Ну, Сая, кто же боится Аарна?
- У нас тоже так говорят, - усмехнулась она.
И вот чудо - Сая оказалась волшебницей. То есть, это Аарн так сказал, сами мы ни за что бы не догадались. Оказывается, Кереичиките всегда брали себе в супруги волшебников и волшебниц. Это выходило не специально, само собой получалось, никакого правила или предписания на этот счёт не имелось, традиции тоже не при чём. Наверное, возникало особое притяжение, или что-то в этом роде. Иначе как объяснить, что из всех встреченных в жизни женщин, Аарн влюбился именно в Саю? Он рассказал, что даже не предполагал сперва, что его девушка рождена волшебницей – да и кто бы мог предположить? Я говорил уже, каково отношение в Айкри к колдуньям. Тягу к магии стараются выбить из девочек всеми способами – вот дядюшка и старался. Старалась и Сая, таясь изо всех сил. Сейчас она наотрез отказывалась учиться чему-либо, пока мы не миновали её родных мест, не покинули Айкри и Ануку.
- Зато потом, - радовалась она, - ох, я и развернусь!
Способной волшебнице было очень тяжело таиться, но она не оставляла мыслей о свободе и занятии интересным делом колдовства.
* * *
Конечно, в пути мы обсуждали, как помочь этой парочке и как сделать так, чтобы Аарн с Инарой стали свободны по-настоящему, навсегда и без всяких жертв. Оказалось, что всё трагично и безнадёжно.
- Всё зависит, - сказал Кереичиките, - от главы семьи Корков. От того, кто пользуется авторитетом.
- От папочки Кырла.
- Да. От него. Он должен подарить нам подарок равного. Подарок, который он мог бы подарить сыну.
- Ну ты хватил! Подарить тебе? Да он Кохи с Хротом, собственным сыновьям, сроду ничего не дарил! Даже родительского благословения. Даже дохлой кошки!
Аарн веселился пуще:
- Мало того. Он должен принять нас с Инарой в семью.
- Значит, не судьба, - я совсем опечалился. – И потом, как это, принять в семью? Усыновить, что ли? Чёртову Корку родные-то дети не нужны, вы с Инарой вообще лишние.
Аарн рассердился:
- Я понятия не имею, как. Наши предки их предкам так долго служили, что уже и так, как родные. Думаю, можно просто сказать, что наша служба им больше не нужна, и признать, что мы свободны. Ну, бумагу, может, какую оформить.
- Да, ничего-то вам не светит, Аарн. Ни тебе, ни Инаре. Пока убийца Кар-Кар глава клана, свободы вам не видать.
На пятый день, перед ночёвкой, что-то заклинило в механизме самораскладывающейся палатки, пришлось стоять и ждать на ветру. Голова здорово кружилась, ноги не держали. Дрожали и подламывались. Я лишний раз убедился в том, что рано мы с Чудилкой пустились в путь, не совсем оправились. Жаль, что никак нельзя было плюхнуться прямо на землю, и уже начать отдыхать. Петрик бы сразу начал кричать, чтобы я встал, а не то заболею.
- Петрик, ну что же она никак?
- Что никак?
- Почему палатка никак не разложится? Что ты стоишь? Действуй!
- При чём тут палатка? Я думаю, не заколдовать ли лошадей, чтобы они сами натягивали для себя навес? Но нет, проще, чтобы он сам натягивался, как ты считаешь? У лошадей ведь нет рук. Им будет неудобно завязывать узлы.
- Не смей, - насупился Аарн. - Я не дам издеваться над лошадьми. Они ведь живые, и вовсе могут не хотеть человеческим делом заниматься. Давай заколдуем Миче.
Вот так. А вы помните, кого из нас троих хотели упрятать в сумасшедший дом?
* * *
- За мной! – скомандовал Аарн на шестой день, ближе к вечеру, и побежал на невысокий склон, что был прямо перед нами.
А мы трое так радовались вдруг проглянувшему тёплому солнцу, что просто стояли и грелись, и нам не хотелось никуда карабкаться и бежать.
- Зачем? - заныли мы.
- Что ж вы ленивые такие?
- Мы отсыревшие и уставшие. Сядь, Аарн, давай поедим, пока дождь прекратился.
- За мной! Бегом! Бегом! Ещё спасибо мне скажете.
Пришлось тащиться за ним. И, знаете, зрелище того стоило. Заглянув за край оползня, за склоны и кусты, мы увидели нашу родную, прекрасную реку, нашу великую Някку, давшую название стране и столице, и жизнь народам всего континента. Нашу зимнюю, холодную, тёмную, стремительную и ворчливую, но такую знакомую и любимую Някку. И, сев прямо на юную сосенку, Петрик вытер глаза и, сам не веря себе, выдохнул:
- Неужели почти дошли? Миче, я думал, что не дойду. Тогда, там, в начале Айкри.
А на другом берегу расположился, раскинувшись по холмам, город Анука, третий из тех больших городов, куда заходят морские суда. Выше по течению стояла Идена, а столица Някка, море и наши мамы и папы совсем – совсем близко. По сравнению с тем расстоянием, которое мы прошли. Казалось, только протянуть в сторону правую руку – и я смогу погладить стену родного дома… Ах да, он же сгорел.
А тут ещё улетело последнее облако непогоды, по пути прикрывшее солнце, и ветер дохнул весной.
- Дошли. Просто не верится, - сказал и я.
Осталось перейти мост.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/09/17/840