Львиная доля заявок приходилась на садоводства, что нас радовало. Во-первых: в садоводствах есть более-менее нормальные дороги, а во-вторых - они находятся рядом друг с другом. Это существенное обстоятельство значительно экономило время на перемещение.
Мы сейчас ехали на выполнение одной заявки, составленной, очевидно, знающим человеком. В ней значилось примерно следующее: нас просили убрать с его участка противотанковую мину. Далее шло подробное описание, как найти его участок.
В кузове уже находилось около сотни всевозможных боеприпасов, забранных ранее из тех или иных садоводств. Их соседство меня нисколько не беспокоило; они находились там давно, а значит стали "своими". Приказ Командующего ЛенВо о подрыве боеприпасов на месте обнаружения был, но всегда приходилось входить в положение людей: мол дом взлетит на воздух или очень сильно пострадает, теплицы, сараюшки - всё то, что нажито и построено "непосильным" трудом. Результатом вхождения в "положение" являлось интенсивное заполнение машин боеприпасами.
Батя сказал, что это последняя заявка, после которой подрываем всё накопленное "добро" и обедаем. Обед - это свято!
- " Юра,стой! Приехали!"
Попали по адресу. Как только остановились, к нам заспешил мужчина средних лет. Поздоровались.
- " Это я дал заявку. Пойдёмте, покажу где она лежит. Просто чудо, что никто не подорвался. Она, почти, вся наружу вылезла. Знаю их, я сапёром служил, но сам рисковать не стал."
- " Правильно сделали!" - похвалил отец.
Подошли к месту. Действительно, сразу и не заметишь, так была присыпана хвоёй. Рядом яма для компоста. Аккуратно очистили от остатков земли и хвои. Вот она большая, железная, чем-то красивая и страшно смертельная. До дома счастливого владельца дачного участка не более 10 метров. Отец довёл до него требования Командующего о подрыве боеприпасов на месте, а таких - тем более.
Счастливый обладатель уже не выглядел таковым.
- " Скажите, а как можно по-другому решить этот вопрос? Ну, чтобы не на месте..."
Я увидел, как поменялся в лице отец. Подумал, что он его сейчас просто порвёт и даже не заметит. Он не терпел таких людей, а их было подавляющее большинство и лишь единицы тех, кто понимал. Отец заговорил. Меня поразил его спокойный голос; я прекрасно понимал: каких усилий это ему стоило. Вспомнился случай, когда он послал очень навязчивого взяткодателя далеко-далеко и не выполнил ту заявку. Была жалоба, хотели даже отстранить, но командир полка грудью встал на защиту отца. Отделался строгим выговором...
- " Уважаемый, - он как-то недобро растянул это слово, - заруби себе на носу, что не всё покупается в этом мире. Ты хочешь купить у меня жизни моих солдат, сына?! Ты подумал о том, что у этих солдат тоже есть матери, отцы, что их тоже ждут дорогие им люди... Успокойся! Мы ещё ни разу не подорвали что-либо на месте... И никогда не унижай людей, предлагая купить их совесть. Ты сам сапёром был, поэтому понимаешь: мина серьёзная, и я брать её буду "кошкой". А здесь, как повезёт: не взорвётся - забираю, взорвётся - извини, значит трогать её нельзя было. Сейчас освободите территорию и помогите нам с оцеплением."
В связи с будним днём народа, практически, не было, только откуда-то из далека доносились удары топора. Да, и погода была дрянь: с самого утра нудил мелкий дождь, отчего казалось, что на дворе не разгар лета, а промозглая осень.
Все разошлись в оцепление, я же остался с отцом. Он взял "кошку", и мы пошли к мине. Зацепив крюк за её ручку, начали отматывать верёвку, отступая к облюбованному укрытию. От нас до мины всего 50 метров, если что - одна надежда на укрытие. Отец натянул верёвку и плавно потащил за неё. Она натянулась ещё сильнее, он поддёрнул, мина вышла из своего места, о чём известила ослабевшая верёвка. Отец протащил мину ещё немного, после чего встал и начал сматывать шнур. Всё прошло удачно: взрыва не последовало. Взяв мину, я понёс её в кузов подъехавшей машины, где заботливо прикопал дремлющую смерть в опилки.
Хозяин долго благодарил, рассыпаясь в любезностях и попросил извинения за неуклюжую попытку дать денег.
- " Всё нормально, - сказал отец, - если что - обращайтесь."
Заявка выполнена, можно ехать на подрыв к Зольной сопке. Ехал в одной машине с отцом. Часто оборачиваясь назад, через заднее стекло смотрел на доски защитного барьера, за которым в кузове лежала "новенькая игрушка". У меня выработалось, как поверье: если через 10 минут после того, как в кузов попадало что-то новое, взрыва не будет, то этот предмет уже не взорвётся. Вот и сейчас думал о противотанковой мине, поглядывая на часы. Всего каких-то 10 минут, но как они тянулись! Смерти подобно! Не в суе сказано будет. Дорога неровная, машину то подбрасывает, то кренит, то потрясывает как-будто по рашпилю едешь. А что там у новенькой на "уме" - никому неизвестно! Честно признаюсь: первые 10 минут с новым "пополнением" мне всегда было не по себе, а потом успокаивался. Да, и трагедия 1968 года, когда от самопроизвольного взрыва снаряда погибла группа разминирования, не забывалась ни на один день.
Выйдя на трассу, влились в обычный поток машин, водители которых, прочитав на борту надпись "РАЗМИНИРОВАНИЕ", стремились как можно быстрее избавиться от нашего соседства. По инструкции скорость при перевозке боеприпасов не должна превышать 30 км/ч по шоссе, но мы двигались значительно быстрее, иначе заявки не будут выполнены никогда или будет слишком поздно, когда что-то, где-то взорвётся самопроизвольно, унеся чьи-нибудь жизни...
Зольная сопка. И ещё один отголосок войны нарушает мирную тишину...
А пока, в ожидании обеда, я смотрю на пламя костра, вдыхаю влажный воздух, наслаждаясь перерывом до новых "десятиминут".